Сон, что слаще мёда

      С каждым днём Дипперу становилось всё лучше и лучше. Вскоре он мог уже вставать, а затем и самостоятельно передвигаться. Я уже начал думать, что всё обойдётся, но как-то заметив через открытую дверь ванной, что он кашляет кровью, понял, как сильно ошибся. Оказалось, что Сосенка притворялся для меня, не понимая, что делает себе только хуже. Как же я разозлился на него тогда. Он всегда жертвует собой ради меня, а я ничего для него не сделал. И я сказал ему это, а он, глупый, расплакался. Ответил, что я для него всё и, подарив ему себя, я исполнил все его мечты. А я, что? Я заплакал следом, потому что не было в тот момент никого счастливее меня.       Так мы прожили вместе неделю. Где-то смеялись, где-то плакали, где-то ссорились, а где-то мирились. Это была самая лучшая неделя в моей жизни. Стоит только вспомнить, как мы сидели у камина и читали друг другу книги, как засыпали вместе и вместе просыпались,как он готовил мне завтраки,а я в ответ целовал его изящные руки. Как же ужасно осознавать, что так могло бы быть всегда. Всегда вместе. Всегда счастливы. Но это, как бы я не хотел, не будет длиться вечно. Ребёнок, для которого яд не так опасен, потому что он полудемон, страдает и выбросами энергии делает Сосенке больно. А Деревце и без того уже явно на пределе. Это видно в его потускневших глазах, в его болезненных жестах. Он хочет оставить меня одного, но я не дам этому случиться. Я выбрал его, хотя сам Диппер явно выбрал ребёнка.       Сегодня мы идём гулять в сад, возможно, в последний раз. Будь моя воля, Сосенка остался бы в постели, но он настоял на том, чтобы подышать свежим воздухом. Конечно, далеко мы не ушли. Перед ближайшей сакурой пришлось остановиться и отдохнуть.       Я сел на траву, Диппер прилёг рядом, положив голову мне на колени. Подул свежий ветерок, с сакуры слетела пара лепестков и улетела в далёкие дали. Красиво, нечего сказать. Раньше я даже не задумывался, на сколько в моём саду красиво. Был сад, как сад. Ничего особенного. А теперь это самое прекрасное место на земле. Вообще, где есть Сосенка, там везде хорошо. Будь то даже самое вонючее болото, главное, чтобы он был рядом. - Билл,- позвал тихо Деревце. - Ты знал, что очень приятно пахнешь? - И чем же это? - усмехнулся я. - Розами, - ответил Диппер, прикрывая глаза и глубоко вдыхая. - Самыми прекрасными садовыми розами. - А ты лесом, - спокойно подхватил я. - Настолько глубоким и манящим, насколько вообще может быть. - И что же в этом запахе приятного? - удивился Сосенка. - Да, хотя бы то, что он твой, - ответил я с улыбкой, заглядывая в его глаза.       Деревце покраснел и отвёл взгляд. Какой же он милый. Всё готов за него отдать. Даже себя убью, если так ему будет нужно. - Билл, - снова позвал Сосенка, так и не смотря мне в глаза. - Пообещай мне кое-что. - Для тебя всё, что угодно, - ответил я не задумываясь. - Тогда... Выбери ребёнка, - проговорил Диппер, закрывая глаза, из которых сейчас пойдут слёзы. - Прошу... Нет, умоляю, выбери его. - Но...- он же знает, что я не могу согласиться. - Прошу, Билл. Прошу, - разрыдался Деревце. - Он очень важен для меня. Я не смогу жить с осознанием того, что он мог бы видеть, дышать, говорить, а я отнял у него шанс. Я хочу, чтобы он узнал мир, чтобы твёрдо ступал по земле. Да, пусть без меня, пусть я не увижу его первых шагов, не услышу первых слов. Пусть так. Главное ты будешь с ним. Ты направишь его и поддержишь. Ты будешь его опорой и защитой. Пойми, Билл, я уже прожил своё. Теперь его очередь. - Я... - мне нечего ему сказать - Билл, прошу, - прохрипел тихо Диппер, осипшим от слёз голосом и протянул руку, касаясь моей щеки. - Дай ему шанс. Я уверен, что у нас мальчик, поэтому хотел назвать его Рином, но, похоже, делать это придется тебе. Будешь произносить заклинание, скажи это имя. - Ты... - у меня нет слов - Добрый, да? - Сосенка улыбается и нежно проводит пальцем по моим губам. - Очень.       Его рука безвольно опускается, а глаза начинают стекленеть. С уголка губ стекает струйка крови, а дыхание замедляется. Я неспешно произношу заклинание. С каждым словом моя решимость падает, разрушается об его последнюю улыбку, об его мудрые слова. И в конце я говорю имя того, кого никогда не знал, но почему-то захотел спасти. - Спасибо, - срывается с непослушных губ - Всё для тебя, Сосенка, - по моей щеке стекает слеза. - Всё для тебя.       Я положил руку на круглый животик любимого, и в тишине раздался звонкий детский плач. Он разорвал всё, включая и моё сердце. А Диппер умер, умер в саду, возле моего дома, под пышной цветущей сакурой, у меня на коленях, с младенцем на руках. Никогда я тебя не забуду. Никому не позволю забыть. И, пускай, проносятся годы. В моей памяти будешь ты жить. Там твои светлые очи, Слова нежные, Добрый взгляд, Наши бессонные ночи, Ожидания нового дня. Никогда я тебя не забуду. Никому не позволю забыть. Буду звать тебя в тёмные ночи. Буду преданно верность хранить. Как же грустно и одиноко. Уж не знаю, слышишь ли ты, Но позволь мне на долго запомнить. Никогда не позволь мне забыть. Как о многом теперь сожалею. Как же сильно хотелось сказать: " Впереди у нас целая вечность. Выходи за меня, Мейсон Пайнс".