***
Анастасия с невозмутимым видом прогуливалась по коридору, как вдруг услышала тихий разговор служанок. Настя была из любопытных, да и эта информация могла пригодиться госпоже, поэтому Ковган сосредоточила свое внимание на этом. — Шехзаде Баязид идёт на поправку… Это просто замечательно! Знаешь, что ещё немного подождать и он поедет в санджак! — Почему ты так радуешься? — искренне удивилась служанка. — Он будет собирать гарем в новый дворец! Я должна состроить ему глазки, чтобы меня выбрали! — Но ведь Сюмбюль и Госпожа занимаются этим, разве нет? — Да, значит, мне стоит построить глазки Сюмбюлю, — девушки захихикали таким противным голосом, что Настя чуть не стошнило от отвращения. Насколько же девушки умели хорошо мечтать и летать в облаках. Это у них хорошо получалось, прямо прекрасно. Анастасия предпочтительно хотела пройти мимо, но всё же решила разогнать к чертям этот уголок сплетен. — Вам работы мало, девушки? Быстро в гарем! — прикрикнула Настя, смерив их строгим взглядом. Они, поклонившись, быстро выполнили её приказ, покинув коридор и направившись в гарем. В такие моменты Анастасия ощущала свою власть, дарованную Султаншей, это ей ещё как нравилось, но сама наложница не стремилась к большой власти, как в своё время стремилась Хюррем, рождая наследников одного за другим, дабы укрепить свою титул Султанши. Хоть титул и укреплялся, но женщина не понимала одного, она растила потенциальных соперников, которые ещё с рождения мечтали стать Султаном и править миром. С немного подавленным настроением рабыня вернулась обратно в комнату шехзаде. Он действительно пошел на поправку и, можно было уже сказать, парень фактически здоров. Зайдя в его изумительно интересные покои, Настя тут же обратила внимание на то, что Баязид вновь был за работой. Он усердно готовился к отправке в свой санджак. Ещё осталось несколько месяцев, прежде чем он покинет Топкапы. — Шехзаде, — Анастасия поклонилась Баязиду. — Здравствуй, я тебя сегодня не видел, — он привстал со своего места. — Да, у меня было много дел… Вы чувствуете себя лучше? — спросила Анастасия, поднимая свои глаза на шехзаде. — Да, думаю, что я уже здоров, — он улыбнулся, — Это всё благодаря тебе, спасибо. — Не за что, — Настя ответила на его улыбку, так же улыбнувшись, — Раз вы уже здоровы, вы позволите мне вернуться в мои покои? — Да, конечно, — парень повернул свою голову в сторону дверей, — Стража! — открылись двери, в комнату зашли двое стражников, — Помогите перенести хатун её вещи. — Как прикажете, — один тут же спохватился переносить матрас, другой же взял чемоданы с самым необходимым. Баязид, казалось бы, совершенно не расстроился, даже в лице не изменился. У Насти создалось ощущение, что шехзаде было наплевать на то, есть она или нет. Конечно это немного огорчило девушку, да и задуматься заставило, но Ковган понимала, что совершает правильный выбор, так как именно таким образом она сможет попытаться избавиться от нахлынувших чувств к Баязиду. Если бы так продолжилось, она стала бы забываться.***
Через пару дней, идя по тому самому коридору, Анастасия искала Сюмбюля, которого хотела видеть госпожа. Кто же знал, что попадется сам Султан Сулейман, который решил спуститься в гарем. Она давно его там не видела, ещё с момента её появления в этом дворце. — Настасья, ты не видела Баязида? — спросил Султан, на что девушка ответила отрицательно. Для простой рабыни было великой честью узнать, что сам великий падишах знает её имя. Она не раз его видела, встречала в покоях Султанши, да и просто передавала ему письма, но он ещё никогда не обращался к ней за именем. — Повелитель, если Вы пожелаете, я могу найти шехзаде… — Да, так будет лучше, скажи, чтобы он зашел ко мне. Султан не направился обратно к себе в покои, он не разворачивал свой маршрут, повелитель направился в покои своей законной супруги. Анастасия улыбнулась, увидев чистую улыбку на лице господина. Спустя столько лет его любовь не умирает. После поклона Султану, Ковган быстрым шагом направилась в комнату к шехзаде, где предположительно он и должен был быть. Зайдя, девушка лицезрела его спящего, но не на кровати, а от усталости Баязид задремал на своем столе. На деревянной поверхности лежали бумаги, описывающие разные санджаки и людей, которые ими управляли ранее. Парень усердно готовился к миссии, которую на него возложит Повелитель. Настя стала аккуратно его тормошить, стараясь не напугать сонного шехзаде. Когда парень проснулся, он зевнул, потерев глаза. Выглядел Баязид очень устало, создавалось ощущение, будто бы парня покинула вся энергия, которая ранее находилась в его теле. — Что такое? — пробубнил он, — Матушка зовёт? — Нет, Повелитель попросил вас зайти к нему. — Отец? Наверное… хм… За долю секунды от сонного шехзаде ничего не осталось, прежняя энергия вновь вселилась в тело парня. Его взгляд сменился, теперь на его лице читалась серьезность. После слов Анастасии Баязид тут же вышел из своих покоев, направившись в комнату отца. Его шаги были решительными, а взгляд пылал с той же серьезностью. На секунду Насте стало страшно, а вдруг новости будут далеко не приятными? А вдруг это действительно касается санджака? Девушка была далеко не глупа, она видела к какому именно сыну Султан был более расположен. Шехзаде Мустафа раньше был горячо любимым сыном падишаха, но теперь он впал в немилость, и был отправлен на пост губернатора Амасьи. Сейчас наступает 1546, но тогда, в 1541 году, из-за переговоров Мустафы с австрийским послом Султан отдалил от себя сына и перевёл его в Амасью, а вместо него посадил в Манисе шехзаде Мехмеда. Амасья находилась дальше от столицы, что намного снижало шансы Мустафы на занятие трона в случае смерти султана, и сам падишах это прекрасно понимал. Когда Мехмед, второй сын Сулеймана и первый сын Хюррем, умер в 1544 году, мать Мустафы, Махидевран, думала и просчитывала, что её сын вернётся в Манису, однако Великий Султан думал иначе, отправив туда Селима. У Баязида немного вариантов куда отправится, но Анастасия молилась Иисусу на благосклонность Султана к своему сыну. Она знала, что в последнее время у них натянутые отношения, ибо шехзаде не раз затевал «переговоры» с Селимом, которые каждый раз заканчивались плачевно, очень часто драками.***
Анастасия дождалась, когда Сулейман выйдет из покоев её госпожи, после чего тут же направилась к ней. Ворвавшись в комнату, Настя тут же поклонилась Хюррем, показывая своим взволнованным видом о том, что у неё есть важная информация. — Что-то случилось, Настя? — спросила госпожа, подзывая рабыню к себе поближе. — У меня есть предположение, что Султан позвал шехзаде Баязида к себе с целью его отправки в санджак. — Ты немного опоздала с информацией, — Хюррем улыбнулась, — Султан только что приходил и советовался со мной, когда будет лучше его отправить. — И что Вы ответили? — немного взволновано спросила Настя, но увидев странный взгляд у госпожи, поняла, что спрашивает лишнее, так как ей не положено. В этот же момент в покои влетел шехзаде Джихангир, вместе с Баязидом. На их лицах читались смешанные чувства, будто бы они чем-то и были огорчены, но всё же довольны. По правилам Настя как всегда поклонилась, и это не считая того, сколько уже раз на день она видела этих персон. Ну, лишь самого младшего сына Султана она не видела уже несколько дней, как будто он намеренно избегал её. — Матушка, через месяц я уезжаю в санджак, — начал Баязид, поглядывая на Настю. — Повелитель сказал в какой именно? — встревоженно спросила Хасеки, теребя подол своего платья. — Я назначен санджакбеем Коньи. — О, Аллах, могло быть и хуже… — Что может быть хуже, Валиде?! — парень повысил тон, — Конья — отдаленный санджак! В случае чего, я последним доберусь в Стамбул! — Даже не думай о подобном, Баязид! Даже не думай... Хюррем подали воды и она залпом выпила всё содержимое стакана. Женщина облегченно вздохнула, обняв одного сына, а потом второго. После «обряда», Султанша повернулась к Анастасии, приказав ей уже начать готовить сборы Баязида в санджак, так как время дорого стоит и медлить с этим не нужно. Когда оба шехзаде вышли, Хюррем вновь обратилась к рабыне с просьбой о том, чтобы та подготовила сегодня вечером её сыну наложницу. Так сказать, Баязид должен выпустить пар после долгих дней переживаний. — Как прикажете… — с опущенным взглядом ответила Настя, выходя из покоев своей госпожи. После этого девушка тут же подошла к Сюмбюлю, чтобы тот помог ей выбрать подходящую наложницу. В миг перед ней предстали сотни красавиц гарема, которые то и дело старались приманить к себе Анастасию и Сюмбюля, чтобы те выбрали их. Настя глядела на них своими зелёными глазами и старалась понять, что она им — не ровня. У неё не такие очаровательные глаза, она симпатична, но не настолько привлекательная, как некоторые девушки из гарема. Это огорчало служанку, хотя в миг Ковган взяла себя в руки, опомнившись, так как девушка поклялась, что чувства не закроют ей дорогу на здравое мышление. Не контролируя своим разумом, Анастасия выбрала одну из самых красивых наложниц, тут же отправив её в баню. — Настя, иди уже в комнату, отдохни, я дальше сам, — тепло произнес ага, хлопая девушку по плечу. — Нет, как же я могу тебя здесь бросить, Сюмбюль? Я должна убедиться, что хатун зайдет к шехзаде, а дальше… я уйду спать… — Ты сегодня какая-то грустная. Не уж-то что-то серьезное случилось? — Всё хорошо, не переживай, нужно попить чаю с ромашкой и всё пройдет. — Ох… Бисмилляхи Рахмани Рахим…***
Анастасия переплетала ногами по коридору, ходя туда-сюда, ожидая, когда уже наконец-то наложница будет готова. Сейчас другие рабыни наряжали её, одевая в самые изысканные платья и одаривая самым красивым золотом, для превлечения внимания Баязида. Не зная почему, но на Ковган нахлынули воспоминания из прошлого. Ночь. Как всегда она допоздна проводила время на очередном сельском балу для местных состоявших людей. Её село было бедное, но были проценты семей, которые многое могли себе позволить намного больше, чем другие. В эти проценты входили и Ковганы. Да, у её отца шли худо с делами продажи драгоценных камней, но её покойный дедушка оставил им не плохое завещание, да и отличный домик возле речки. Настя немного отличалась от своих сверстниц. Хоть у неё и была простая склонность к развлечениям, которая медленно превращалась в бесконечную погоню за удовольствиями, скандализировавшую весь двор, чем были недовольны её родные, она всё же была воспитана, умна, одна из не многих, кто умел идеально читать и поучать других. За частым легкомыслием Анастасии скрывалась внутренняя разочарованность, осознание недостойного состояния, длящегося долгое время, вплоть до похищения крымскими татарами. Семья Ковган неизбежно находилась в фокусе всеобщего внимания после выходок Насти. Неспособность Гаврила образумить свою дочь была прекрасно известна всему селу и служила темой памфлетов, а очередной проступок порождал слухи о её развращённости, распространившиеся не только по какой-то улице, а по всему селу. Иногда девушка задается вопросом: Возможно ли, что родители довольны тем, что меня похитили?***
По коридору шла прекрасно одетая наложница, её платье было едва ли не прозрачное, показывая все достойные стороны девушки. Сразу было видно, что рабыня идёт на хальвет. Возле неё шагала калфа, наблюдающая за каждым шагом рабыни-Николь, которая не скрывала своей радости от того, что попадет в покои Баязида. — Не улыбайся, хатун, не нужно себя попросту одаривать надеждами, ибо это может быть лишь на один раз, — вырвалось у Анастасии, от чего она тут же покрылась румянцем, хотя особого виду не подала. Она не ожидала от себя подобных слов. Это вышло так непринужденно, даже, можно сказать, рефлекторно. Перед дверьми покой шехзаде, Анастасия постучалась, прежде чем войти. Услышав громкое «войдите», она зашла одна, оставив всех стоять у двери. — Шехзаде, ваша мать просила подготовить вам наложницу, — с силой выговаривала калфа, едва ли не стиснув зубы. — Хорошо, зови, — непринужденно ответил Баязид, на шаг подходя к рабыне, — Настя, с тобой всё в порядке? В последнее время ты выглядишь очень усталой. Благодаря тебе я сейчас полностью здоров, так что ты не стесняйся, говори, если тебе не хорошо. Я поговорю с матушкой, она даст тебе отдых. — Шехзаде, если бы проблема заключалась в моем здоровье… Я бы предпочла это… — она опустила голову, — Лишь недавно я осознала, что испытываю к вам чувства… я люблю вас, шехзаде, и я просто не знаю, как мне быть, — Настя поклонилась, — С вашего позволения. Она мигом вышла, пока не потеряла сознание в покоях Баязида. Её щеки пылали, будто бы перед этим Настю пытались зажарить на костре. — Можешь идти, — сухо проговорила калфа. Её послушала Николь, зайдя внутрь покоев. После этого Настя предпочла тут же покинуть этот коридор, направившись в свою комнату. Она не желала находиться возле той двери, так как её становилось только хуже, сердце ужасно болело, будто бы его действительно кто-то взял в руки и сжимал, возможно прокалывал иголками. Как можно было за месяц влюбиться в ШЕХЗАДЕ до потери пульса? И сама Анастасия не знает. Зайдя в предоставленную ей комнату, она упала на кровать, горько зарыдав. Девушка вновь подчеркнула для себя, что любовь вовсе не её конёк и она должна забыть эти чувства, так как они будут мешать ей работать на благо семьи Османов. Каждый проведённый день с Баязидом, заставлял служанку влюбляться в него. Его таланты, предпочтение, хобби, взгляды на мир — всё это напоминало Насте себя же. Поэтому теперь Анастасия будет считать дни до отъезда шехзаде в санджак, и только после его отъезда она попытается полностью избавить себя от этих неразделенных чувств.