***
Время летело так быстро, как и снег, когда заходит солнце. Прошел целый месяц, жители Стамбула уже успели отпраздновать смену года, принимая новый — 1546 год. Хюррем же, в свою очередь, отойдя от праздников и прочих неважных дел, которые можно отложить на потом, вложила все свои силы в подготовку к отправке своего сына в санджак. Нужно было собрать нужные вещи, подсчитать количество золотых монет, выбрать подходящих привлекательных наложниц и ещё много дел, которые нужно выполнить в ближайшее время. Многое госпожа возложила на свою протеже — Анастасию, девушке было не в тягость, но всё же усталость моментами знатно чувствовалось, да и Ковган казалось, что шехзаде Баязид, как и Джихангир избегают её, но решив для себя, что так лучше, Настя полностью погрузилась в работу, получая неплохую прибыль. — Настя, приготовления уже закончились? — задалась вопросом Хюррем, подозвав к себе свою служанку. — Да, Госпожа. Всё готово. Шехзаде Баязид уже через неделю может отправляться в Конью. — Прекрасно! — Султанша улыбчиво посмотрела на Анастасию, — Ох, чтобы я делала без тебя! — Хюррем встала со своего места, — Пошли письмо Михримах об этом. Жалко, что в прошлый раз она так рано уехала… Всё же надо смириться с тем, что она уже не маленькая девочка. — Дети растут, меняются. Но все ваши дети преданны Вам, они любят Вас, так как Вы подарили им жизнь, любовь, заботу. — Знаешь, у тебя бы хорошо вышло писать стихи. Подумай об этом, — Султанша улыбнулась, — И, Настя, подготовь наложницу Баязиду сегодня. Отправь ту же, Баязид сказал, что рабыня была привлекательная, но прошлый раз у него просто не было настроения. После своих слов госпожа вышла, направившись в покои Повелителя. У Анастасии продолжалось сжиматься сердце каждый раз, когда упоминали имя её возлюбленного. На душе было тяжело, хоть она и старалась держаться, дабы не пасть. Ковган понимала, что должна знать свое место, но всё же иногда девушка путала мечты с реальностью, заблуждаясь. Открывая страницы своего дневника, девушка писала на своем родном языке: «Когда-то шехзаде Баязид проявит себя и во время его правления начнётся большая полоса завоеваний, в известной степени подготовленная деятельностью его отца, Султана Сулеймана I Великолепного. Все будут бояться его, западные монархи и правители Восточной Европы будут побеждать его только в своих снах и надеждах, когда в реальности они и мизинцем не смогут к нему прикоснуться, так как уже будут мертвы. Несмотря на могущество, которое будет внушать Баязид, в его сердце по-прежнему будет оставаться милосердие, которое он будет испытывать к своим верным соратникам. Я — Ковган Анастасия Гавриловна, буду навеки верной служанкой Хасеки Хюррем Султан, Повелителя Султана Сулеймана-хана и шехзаде Баязида Хазретлери, прислуживая всей Династии Османов!» Она знала, что если вдруг эту тетрадку найдут и кто-то переведёт содержимый текст, то её могут лишить головы, истолковав слова неправильно. Султан может подумать, будто бы рабыня желает его смерти, поставив на трон Баязида. Но таких намерений у девушки нет, не было и не будет, всё должно идти за временем, по течению.***
Была ночь, Анастасия шла вместе с Сюмбюлем и наложницей, теперь уже «фавориткой» шехзаде Баязида к нему в покои. Ковган еле сдерживалась, дабы не ударить рабыню, которая всю дорогу хвасталась о том, что приняла ислам и её новое имя Эке, что означает «королева». Имя Насте не особо нравилось, но вот значение бесило, так как единственная королева в этом дворце — только Хасеки Хюррем Султан. Уже стоя возле комнаты шехзаде, Анастасия вошла туда вместе с Эке. Наложница была в новом роскошном наряде, надеясь таким образом сразить господина. Но спустя пару минут Сюмбюль стал свидетелем странного деяния, рабыня выбежала из покоев шехзаде, попутно вытирая слёзы и повторяя, как же он мог променять её на эту украинку Настю. Ага был немного в замешательстве, поэтому, не дождавшись с пол часа Анастасию, он направился к своей госпоже. На удивление, женщина лишь немного удивилась. Создавалось впечатление, будто бы она уже давно знала о чувствах своей служанки к сыну, но с другой — она и не думала, что это может быть взаимно. Хюррем видела огонь в глазах Насти, женщина видела преданность, но, а так же борьбу с чувствами, которые Анастасия старалась подавлять. Но на эту тему Султанша намеревается поговорить уже после ночи служанки с шехзаде. — Шехзаде, Вам всё-таки не понравилась наложница? — спросила Настя, поднимая свои глаза на парня, — Если вы прикажете, я выберу другую девушку. Её взгляд кричал, и это прекрасно видел Баязид. — А может я не хочу других, — начал он, подходя к служанке, — Ты такая глупая, Анастасия. Стараешься помочь мне, хотя матушка тебя не просила. При этом ты делаешь вид, что всё хорошо, хотя продолжаешь расстроено глядеть на мир. Я долго думал, что я чувствую к тебе, но после того, как мне прислали это, — он подошел к своему рабочему столу, взяв книгу, — Я понял, что ты действительно нечто. — Шехзаде, я не понимаю вас, — девушка густо покраснела, ноги от волнения подкашивались, — Мне не важно, рядом я или нет, я просто хочу сделать вас счастливым. Вы не обязаны давать ответ на мое признание, только потому что вам жалко ничтожную рабыню. Вы слишком милосердны. Баязид вначале серьезно нахмурил брови, слушая поэтические слова наложницы о своем месте в этом обществе, в роли «ничтожной рабыни». После этого шехзаде рассмеялся, подходя ближе к девушке. — Ты думаешь, я бы стал лгать о своих чувствах? — он улыбнулся, взяв девушка за подбородок, — Ты действительно нечто, Настя. Но здесь ты ошибаешься, — парень притянул её к себе, поцеловав. Он прильнул к её губам так уверенно, так страстно, как будто долгое время желал это сделать. Девушка широко распахнула заплаканные глаза от когда-то неразделенной любви, да и от неожиданности, и, подавшись вперед, сама впилась губами в губы Баязида. Губы шехзаде накрывали, сминали губы рабыни снова и снова, заставляя её воистину наслаждаться моментом. Она готова была растаять под его ласками. Его поцелуи обжигали её кожу, а касания с каждый разом сводили брюнетку с ума. Баязид, будто бы боялся, что Настя сбежит, поэтому и уложил её на кровать, продолжая свои деяния там. Из-за нехватки воздуха они оба на короткий срок отстранились друг от друга, намертво замерев, взглядывая в глаза. — Я люблю тебя, — произнесла Анастасия, впервые обращаясь не на «вы». Она сделала неожиданный для шехзаде шаг, сама прильнув к его губам, продолжая быть охваченной пылкой страстью. Девушка с неожиданной для себя смелостью стала исследовать его тело, едва касаясь пальцами накачанной груди, рельефных плеч и непробиваемого, как камень, пресса. Легкие касания перерастали с каждым разом в более настойчивые, более требовательные. Такой страсти от новой любви Баязид не ожидал, наслаждаясь моментом. Невинные касание Ковган чуть не выключили мозг парня, и осознание того, что она ни с кем еще не была, почему-то заставляло его радоваться. Вначале Анастасия зашипела от боли и непривычных ощущений, обдирая спину, пытаясь сдержать крики и стоны, а шехзаде на несколько секунд остановился, целуя ее губы, и шепча нежные слова. Боль и вправду немного отступила, и Баязид продолжил. Настя стала «идти» к нему навстречу через минуты, после того, как и ей действия стали приятны. В конце концов, шехзаде со своей наложницей лежали в объятиях, наслаждаясь обществом друг друга и разговаривая о чем-то своем. Периодически с их комнаты слышался смех, и, проходящая мимо, Хюррем Султан вспомнила молодость, впуская в свою память ностальгию. Смех и шутки сменялись на серьезные разговоры, порой безумные истории или моменты из прошлого, периодически проскакивала и политика, но им сейчас особо не было интересно говорить об этом, они предпочитали что-то более спокойное и мировое. Великая Хасеки испытала ещё большую ностальгию, когда узнала, что Анастасия провела в покоях её сына 2 ночи. — Шехзаде, знаете, я сказала себе… Если я смогу заполучить ваше сердце, то и обязательно должна буду стать полностью на вашу сторону. Ко всему, к чему более склонны вы. — Ты о чём? — улыбнулся Баязид, поглаживая лицо Насти. — Я хочу стать мусульманкой. — Ты хочешь принять ислам? Ты правда хочешь это от чистого сердца? — Мои чувства, как и это решение, чисты, — уверенно ответила девушка, беря руку шехзаде в свою. Он улыбнулся, поцеловав Настю. Она оповестила Баязида перед тем, как принять ислам о том, что единственное, за чем девушка будет скучать, так это за своим именем. Она любит имя Анастасия, так как оно подаренное ей отцом и матерью при рождении. Баязид тепло улыбнулся, сказав, что уже выбрал подходящее имя для неё. Он встал, взяв красивый, вышитый золотом платок, которым накрыл голову любимой. — Ты должна сейчас будешь за мной всё повторять, ладно? — Настя кивнула, улыбнувшись, — Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха. И свидетельствую, что Мухаммад— раб и пророк его. — Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха. И свидетельствую, что Мухаммад— раб и пророк его, — в точности повторила рабыня, продолжая улыбаться. Баязид поцеловал свою наложницу в лоб, а после прошептал ей на ухо её новое имя. Бывшая Анастасия тепло улыбнулась в какой раз, ощущая себя самой счастливой девушкой на свете. — Теперь я… — Нана, что значит «нежная» или «добрая». Ты моя Нана Султан. — Хэй, ты смеешься надо мной? — Нана надула щечки, — Я — Калфа, а не Султанша. Но… — девушка покрылась румянцем, — Если шехзаде позволит, я рожу ему много-много детей, и только в этом случае стану Султаншей. А до тех пор, единственная Султана — это Хасеки Хюррем Султан. — Я вижу, ты очень преданна моей матери, почему? — Это женщина, которой хочется служить. Она сильная, умная, её трудно сломить. Я восхищена Султаной, именно на неё я буду ровняться всю свою жизнь. Она дала мне должность, место в этом мире, ибо когда прибыла я сюда, я была никем. Никому не было интересно, что я пережила, что чувствовала. Лишь Султана меня выслушала и приняла. — Теперь всё наладиться, — Баязид поцеловал любимую, — Забудь прошлое, смотри в будущее. — Я надеюсь, что в твоем будущем я рядом, — произнесла Нана, отвечая на поцелуй шехзаде.***
После 2 ночей проведенных с Баязидом, к себе Нану подозвала Хюррем Султан, что было вполне ожидаемо. Ковган предстала перед госпожой с улыбкой, но с опущенным взглядом. — Я видела твои глаза, знала, что ты испытывала к сыну. Надеюсь, ты довольна. — Госпожа, я не имею в данный момент совести или стыда, я просто не могу не попросить, — Нана упала на колени перед Султаншей, — Прошу Вас, пошлите меня вместе с гаремом в Конью. Обещаю, я Вас не подведу! Хюррем приподнялась с места, подойдя к служанке. Она подняла девушку, взяв кончиками пальцев за её подбородок. — Я и не сомневаюсь, Настя. Я даже рада, что всё так обернулось. Конечно, я потеряю важного человека здесь, но… у меня появится важный человек в Коньи. Ты станешь моими глазами и ушами. Я надеюсь на тебя, Анастасия. — Я Вас не подведу, Султанша! — девушка вновь упала на колени, поцеловав подол платья госпожи, — Спасибо, за оказанную милость! — Ковган вновь приподнялась. — А, Настя, тебе следует принять ислам в таком случае. — Госпожа, совсем забыла... Сегодня ночью я приняла ислам. Шехзаде дал мне новое имя. Теперь моё имя — Нана. — Значит, нежная… — Султанша улыбнулась, — Красивое имя. Недалеко ушло от Анастасии. Ладно, можешь идти, — только хатун поклонилась и уже повернулась, как слова Хюррем вновь заставили девушку повернутся обратно, — Наконец-то твои глаза горят.***
Слух о том, что Ковган Анастасия провела целых 2 ночи у Баязида прошелся по гарему несколько раз, причем по кругу. Как не странно, он быстро дошел и до самого младшего шехзаде, Джихангира, который из-за этого и провел целый день в комнате, пытаясь забыться, читая книги. Хотя, он и обычно не так часто выходит, поэтому подозрений подобная «атмосфера» не вызвала. Хотя Нана не единственная фаворитка Баязида, с ней в списке стоит ещё и та самая Эке, которая не пала духом, наоборот, она с приподнятым подбородком ходила весь день, возвышаясь над другими рабынями и повторяя, что именно её имя значит «королева», в итоге Ковган просто не выдержала, подойдя к девушке тет-а-тет. — Эке, не забывайся. Вспомни, ты так и не прошлась по заветной дорожке. Я провела с шехзаде 2 дня, а не ты. Королевой тебе не быть. — Да, ты провела, — Эке улыбнулась, — Но есть разные ситуации. Я еду вместе с гаремом шехзаде, никто не знает, кого он захочет завтра. — Знаешь в чем твоя главная проблема? — язвительно начала брюнетка, ставя рабыню на место, — Ты боишься шехзаде, и по тому не отважишься быть для него не просто наложницей. Ты надеваешь маску, ты никогда не будешь искренней, а всё потому что он — шехзаде, наследник престола, и эта аксиома, верность вековым традициям, по которым ты жила последние года и которые для тебя составляют теперь основы жизни, велят тебе быть покорной рабыней, задача которой угодить шехзаде, но никак не помочь. — Да что ты понимаешь? Ты тут всего несколько месяцев! — выкрикнула Эке, поднимая на девушку руку, но Нана быстро останавливает её удар. — Да как ты смеешь поднимать на меня руку? — Ковган быстро откинула ручонку бывшей Николь, замахиваясь и давая ей пощечину, — Я — калфа, не просто служанка, как ты. Знай своё место. — На моем месте рано или поздно окажешься ты. — Я не гляжу в завтрашний день, всё может быть. Даже если такое и произойдет, то ты точно этого не увидишь, — Нана наклонилась к Эке, прошептав на самое ухо, — Ты просто не доживешь.