Проклятье отреченных

      В кабинете царила гробовая тишина. Словно устав от нее, мужчина щелкнул пальцами. Лежавшее на столе белоснежное перо тут же вспорхнуло в воздух, а после обмакнулось в чернильницу и принялось строчить что-то на куске пергамента. Немного скрипучий звук успокаивал.       Мужчина прекрасно понимал, что что-то не так. Ощущения никогда прежде его не подводили, в этом заключались особенности рода. У каждого свои таланты, свои отличительные черты. У него также были свои особенности, которыми он давно научился искусно пользоваться.       Шаги за дверью привлекли его внимание. Он поднял вверх палец, так что перо тут же остановилось.       — Что на сей раз?       Пришлось подняться на ноги. Его рабочий кабинет находился в весьма удобном месте на пересечении многих коридоров, а стены оказались поразительно тонкими. Самые элементарные чары для прослушки и другие чары, маскирующие первые, — и кабинет стал оплотом поиска информации. Ведь тот, кто владеет информацией, владеет миром. Едва оказавшись близко к стене, он коснулся ее ладонью и тихо прошептал:       — Ostende.       Стена тут же растворилась перед ним, создав невидимое для чужих глаз отверстие. В тот же миг по ту сторону препятствия очутились двое.       — Я точно тебе говорю! Мальсибер уже дает показания под сывороткой правды. Что он там рассказывает — тайна. Говорят, что Дамблдор тоже присутствует на допросе.       — Сам Дамблдор?       — Да. Теперь понимаешь, как все серьезно? Я лично слышал, как они говорили о Пожирателях смерти. Сколько лет уже о них ни слуху ни духу. Кстати, Нотта и Эйвери объявили в розыск. Мальсибер именно с ними напал на Поттеров. Теперь этих уродов точно будут искать, против них серьезные свидетельства.       — Забавно. Малфой как раз собирался устроить помолвку своего сына-омеги с сыном Нотта.       — А ты еще удивляешься? Малфой сам Пожиратель смерти, для них это все нормально. Надеюсь, на эту тварь тоже найдутся свидетельства, и его вышвырнут из Министерства.       Они минули коридор, а мужчина выдохнул:       — Prope.       Прорезь тут же испарилась. Кажется, его дела теперь можно считать неважными. Подумав немного, волшебник вернулся к своему рабочему столу, взял какие-то необходимые документы, водрузил на голову цилиндр и тут же направился в сторону двери. Стоило уйти до того, как новости распространятся на все Министерство. И уже потом думать, как быть дальше, какие меры предпринимать.       Выбравшись из основного здания, он немедля трансгрессировал в свое поместье. Наложенные чары пропускали только его и членов его семьи, так что домочадцы могли ни о чем не переживать.       Очутившись в гостиной, он швырнул на столешницу папку, на которой переливалась выведенная сиреневыми чернилами надпись «Люциус Малфой». Волшебник вдруг ощутил немыслимую усталость. Ему дорогого стоило добраться до запретной секции архива. Те, кто искал против него информацию, просто понятия не имели, что именно надо искать, а потому и успехов не добились никаких. Зато сам Люциус понимал, какие документы обязан выкрасть из архива. Более того, он не рискнул вынести их сразу после обнаружения, а подержал некоторое время в кабинете, чтобы не привлекать лишнего внимания.       Но теперь, когда Мальсибер арестован, а Нотт в розыске, быть незаметным будет невозможно.       — Люциус?       Нарцисса тут же пересекла порог. Она была облачена в простое серое платье, одно из тех, что привычно носила дома. Длинные светлые волосы были распушены и красиво струились по спине. Несмотря на возраст, она была потрясающе красивой женщиной, совсем не похожей на Блэков, свою родню. Впрочем, Люциусу ли было не знать, что к Блэкам она имеет не такое уж и сильное отношение.       — Да, это я, — отозвался Малфой.       Он присел на диван, все еще чувствуя усталость. Он спешил, дабы не попадаться никому на глаза, да и сил на трансгрессию ушло не мало, что уж там.       — Ты рано, — удивилась Нарцисса. Она тут же подошла к мужу и присела рядом с ним. — Что-то произошло?       Мужчина кивнул.       — Произошло. Возможно, наша семья в опасности.       Нарцисса стала бледна.       — Что такое?       Люциус не хотел пугать ее, но общее напряжение по всей магической Британии уже начинало ощущаться в полной мере. Он знал, что так будет, знал об этом с самого начала и не сомневался в том, что столкнется с этим днем.       — Драко дома?       Женщина кивнула.       — Да. Он никуда не уходил сегодня.       — Хорошо, — подумав немного, Малфой обернулся и позвал домового эльфа: — Тинки.       Тот мгновенно появился, следом за коротким щелчком.       — Да, мой хозяин.       Уже старый, со сморщенным лицом и вечно склоненной головой, он, однако, все еще прилежно служил семейству Малфой.       — Позови Драко, пусть немедленно придет.       — Слушаюсь, хозяин.       Домовой эльф снова исчез, а обеспокоенная Нарцисса посмотрела на мужа, ожидая разъяснений.       — Так что случилось?       Ее взгляд наткнулся на папку. Люциус знал, что она не может не понимать, в чем дело.       — Пора, дорогая, — выдохнул он. — Драко должен узнать правду. Теперь очевидно, что Темный лорд вернулся. Мы все в опасности. Его люди уже напали на Поттеров.       Та сохранила присущее Малфоям спокойствие.       — Что же теперь будет с нами?       — Я не знаю, — признался Люциус. — Но сейчас Поттеры — наш единственный шанс избежать худшей участи. Если Темный лорд наберется сил и доберется до нас, только Ричард Поттер сможет его остановить.       С этим Нарцисса была согласна. Она коротко кивнула и прильнула к плечу мужа.       — Когда наши страдания уже закончатся?       Ответа на этот вопрос Малфой не знал. Он приобнял жену и уткнулся лицом в ее волосы, стараясь рассуждать про себя здраво, найти самый лучший вариант, сделать все для того, чтобы спасти свою семью.       — Я все сделаю, чтобы Темный лорд нас не нашел. Не переживай, дорогая, он и половины не знает, а у нас еще много козырей. Мы справимся со всем.       Им было спокойно и надежно в объятиях друг друга. Так оно и бывает, когда в брак вступают альфа и омега, являющиеся истинной парой. Редкое, для многих так и вообще легендарное явление. Даже некоторые волшебники перестали верить в истинные пары, а Люциус просто никогда этого не афишировал. Возможно, если бы не Темный лорд, у них с Нарциссой было бы много детей, они не жили бы в страхе и были бы действительно счастливы.       Но Темный лорд был и есть до сих пор. Его возвращение всего лишь вопрос времени. Как бы сильно министр магии не пытался скрывать столь очевидную деталь от общественности, об этом давно все шептались. Все знали, что скоро грядет нечто страшное, и лучше всех об этом знали ныне бывшие Пожиратели смерти, которые однажды по разным причинам предали Темного лорда.       — Я верю тебе, — кивнула Нарцисса. — Мы справимся.       Она действительно верила, Люциус ощущал это. Он всегда правильно угадывал любые ее эмоции, равно как и она его чувствовала и порой понимала в самом деле без слов.       Они должны рассказать все своему единственному сыну. Пришло время. Он точно все поймет, иначе быть просто не может. А потом надо будет вместе решать, как им быть дальше.

***

      Минуло три дня. Все это время Поттеры и Дурсли находились в одном доме. Они много разговаривали обо всем на свете, словно тем самым восполняя все те годы, что были порознь. И все это время Гарри искренне смущался, когда ловил на себе взгляд Лили. Он уже понял, что такое эмпатия и как она работает. Он унаследовал это именно от Лили. Особое умение досконально ощущать чужие эмоции. При правильном применении эта способность может быть крайне полезной, но также она может сильно навредить, если ее носитель слишком глубоко проникнется чужими эмоциями.       Понимая, что биологическая мать все ощущает, Гарри в самом деле не знал, куда себя девать. Его терзали странные желания, Лили наверняка что-то понимала, пусть и не спрашивала. Что-то аналогичное происходило еще с Риччи, который искренне старался держаться подальше от брата-близнеца. Едва они оставались наедине, происходило то, чему не стоило происходить. Это осталось их негласной тайной. Даже Герману Риччи не смог признаться в происходящем, хотя с ним он обычно вообще всем делился.       — Это куда проще, чем кажется.       Гарри мотнул головой. Говорить о вопросах физиологии с Лили было крайне неудобно, но все же необходимо. Петунья, решившая приготовить обед самостоятельно, настояла на том, чтобы сестра и не думала использовать магию для этого дела. Ей было необходимо чем-то занять руки. Вернон и Дадли были во дворе с Риччи. Он, кажется, показывал им, как волшебники летают на метлах. В любом случае, Дурслям было интересно, так что и общей тревоги из-за происходящего почти не ощущалось. Снейп не приходил уже второй день. Он обещал следить за развитием событий в министерстве и велел ни в коем случае не высовываться из поместья как Поттерам, так и Дурслям. Это было опасно.       Оставшись наедине с Лили, Гарри ощущал себя одновременно и расслаблено, и скованно. С ней было легко. Он чувствовал ее, осознавал, насколько тонко она его понимает, но вместе с тем отчаянно пытался скрыть от нее то, что было между ним и Риччи.       — Это слишком странно. Я что, девочка?       Женщина мотнула головой.       — Нет, милый, ты — омега. Омегами могут быть как мужчины, так и женщины, это нормально.       Юноша сглотнул. Он начал понимать, что с ним происходило в последние дни. Течка, вот что. Он омега, тот, кто в теории может забеременеть и родить ребенка. Это звучало до ужаса дико, безусловно, но Гарри верил в это. Лили ему точно не лгала.       — У тебя было так же, да?       Он посмотрел на мать. Та кивнула, сразу поняв, что же именно он имеет в виду.       — Да. Первая течка — это всегда очень сложно, милый. Но со временем привыкаешь.       Гарри кивнул.       — Ладно, я все понял. Теперь меня это хотя бы не пугает.       Лили осторожно накрыла своей рукой ладонь сына.       — Все так запутано, знаю. Всего три дня назад я убивалась тут одна, думала о тебе и не могла перестать корить себя за сделанное. А теперь ты здесь, со мной, как и Тунья. Я так счастлива. Но, солнышко мое, я вижу, что тебя что-то тревожит, хоть и не понимаю, что. Это заставляет тревожиться и меня. Ты расскажешь мне, в чем дело?       Гарри тут же опустил взгляд. Он не знал, можно ли вообще признаваться в чем-то подобном матери. Они едва узнали друг друга. Что, если, услышав правду, Лили его возненавидит?       — Ну…       С Риччи они практически не пересекались, но не было и секунды, чтобы Гарри не думал о своем близнеце. Притом, думал не так, как думал бы о Дадли, например. Словно вся его сущность отрицала, что они с Риччи вообще родня.       — Мальчик мой, ты должен знать, я всегда буду на твоей стороне. Я спрашиваю только потому, что мне важно понимать, что с тобой происходит, я переживаю.       Юноша кивнул.       — Да, я знаю, — он слишком хорошо ощущал эмоции Лили, чтобы не осознавать это. — Но мне все равно страшно об этом говорить.       Лили кивнула.       — Это ведь и есть то, что пробудило твою магию, да? Несмотря на блокировку, магия начала пробиваться, у нее был сильный толчок. Я полагаю, что это произошло благодаря Риччи, у вас особая связь. Но, очевидно, даже я не понимала никогда, насколько эта связь необычна и сложна.       Гарри посмотрел в глаза матери, такие же зеленые и яркие, как его собственные, и кивнул собственным мыслям. Нет, Лили точно должна понять. Она удивится, наверняка, возможно, ей будет мерзко от такой правды, но она точно сможет ему помочь со всем разобраться. Ведь все дело в инстинктах — так сказал Риччи. Он тоже был отчаянно сбит с толку и тоже не понимал, почему их с братом-близнецом так сильно тянет друг к другу. Всему должно быть объяснение. И кому об этом знать, если не Лили? Она ведь умная.       — Я могу быть откровенным с тобой?       Лили кивнула.       — Да, малыш.       — Ладно, — Гарри перевел дыхание. — Когда это все началось… ну, течка, в смысле… В общем, я не понимал, что происходит, был в школе, и ко мне начал приставать один парень. Он, кажется, и сам был в шоке с того, что сделал.       Кажется, миссис Поттер вздрогнула.       — Мой бедный мальчик. Да, любые альфы сходят с ума от запаха течных омег, даже если это магглы, у которых вторичные половые признаки вообще никак не выдаются.       Гарри пожал плечами.       — Наверное. Но мне стало так противно из-за этого, так страшно. На миг показалось, что я словно кого-то предаю, позволяя себя трогать. В тот момент я настолько отчетливо это ощутил. Но потом, когда получилось обо всем подумать без всякой течки, я понял, что у меня и раньше было такое чувство. Просто оно было и в половину не такое сильное. Словно я обязан хранить кому-то верность.       Лили смотрела на него внимательно.       — Как странно. Все указывает на связь омеги с истинной парой. Когда истинные однажды видят друг друга и прикасаются друг к другу, их собственная природа запоминает пару и не допускает измен. Даже если течка или гон, являющиеся истинными альфа и омега не допустят к себе никого другого.       Гарри прикусил губу.       — Это как-то жутко.       — Действительно, — согласилась Лили. — Но, с другой стороны, — не это ли показатель того, что речь идет о настоящей любви?       Парень не знал, что на это отвечать. Да, если любишь кого-то по-настоящему, то на измену никогда не пойдешь. Принадлежать кому-то полностью и безраздельно, и знать, что твой любимый также полностью принадлежит тебе — это здорово, определенно.       — Мама, — выдохнул он. — Есть кое-что ужасное. В тот день, когда Риччи пришел к нам в дом… кое-что случилось.       Ему показалось, что в комнате стало слишком тихо. Но нет, тишины не было, ведь со двора слышались разговоры Дадли и Риччи.       — Что именно, солнышко?       Лили была обеспокоена, но все же не давила на него. Гарри был благодарен ей за это. Если то, что говорит Лили, правда, то это бы, возможно, могло объяснить происходящее, но была еще одна загвоздка.       — Когда Риччи оказался рядом со мной, мне стало так легко. Я очень долго мучился, но в тот момент…       Он замер, не имея понятия, как все объяснить. Похоже, он еще не готов признаваться кому-то в том, что целовался с собственным братом, что хотел своего брата и притом более чем взаимно.       Однако Лили поняла все по-своему.       — Вы близнецы, связанные не только кровью, но еще и магией, милый. Так что совсем не странно, что ты чувствуешь себя с ним в безопасности. Он однажды, сам того не ведая, поклялся тебя защищать, когда вы были еще совсем детьми.       Гарри нахмурился.       — Что?       На ум пришла фотография, которую ему показывал Ричард. Должно быть, они были совсем крошками, когда контактировали в последний раз, следующая встреча состоялась только спустя шестнадцать лет.       — Я все объясню, — кивнула женщина. — Когда мы все были в большой опасности, когда до нас добрался тот, что убил вашего папу, я использовала особую магию, очень древнюю и опасную. Я передала свои силы Риччи и дала ему приоритетную установку — защитить тебя. Чтобы магия сработала, мне нужно было добровольно принести себя в жертву. И пусть убийца даже не стал меня убивать, а лишь оглушил, этого все равно хватило. Риччи спас тебя и сразил Темного лорда. Никакая магия не уходит бесследно, солнышко, Риччи все еще помнит о том, что должен тебя защищать. Не зря он оказался в тот день в доме Туньи, он словно знал, что тебе грозит опасность. Вернее, чувствовал. Как и ты чувствовал и знал, что он пришел защитить тебя. Не осознавал, но все равно знал. Ведь так?       Юноша задумался. В принципе да, он даже не думал пугаться, когда увидел Риччи в своей комнате. Казалось бы, какая должна быть реакция у человека, когда он видит перед собой незнакомца, похожего на него как две капли воды? Гарри реагировал не особо адекватно. Внутренне он обрадовался столь странной встрече, он сам потянулся к нему и ощутил себя настолько хорошо в его объятиях, что хотелось, чтобы этот момент не прекращался никогда. Неужели все дело, и правда, в магии?       Но зачем магии заставлять двух братьев хотеть друг друга? Это явно лишнее, особенно, если речь идет об установке защищать. Впрочем, разве Гарри вообще знает хоть что-то о том, как работает эта самая магия?       — Да, так, — кивнул он. — Наверное, все дело в этом.       Он решил, что не будет говорить обо всем остальном. Просто первая же теория его удовлетворила. Все дело в магии — самое простое и легкое объяснение, иного и не надо. По крайней мере, пока не надо, ему хватает и малости.       — Ты скоро привыкнешь к этому, — кивнула Лили. — Но меня сейчас беспокоит то, что ты, очевидно, встретил свою пару, но из-за блокировки магии так и не узнал ее. Все говорит о том, что встреча была.       Гарри откровенно нервно зарылся пятерней в свои волосы.       — Это значит, что я вроде как встретил свою судьбу или что-то вроде этого, да?       Лили кивнула.       — Это очень редкое явление. Я читала о нем. Говорят, что встретив свою пару, волшебник больше никогда не подумает о ком-то другом, он будет любить только своего нареченного, сохранит ему верность, будет чувствовать все его эмоции и делить с ним все, будь то радость или горе. Эти двое — как единый организм.       Парню стало откровенно не по себе, но он все же промолчал о том, что вертелось на языке. Описываемые Лили чувства были ему знакомы, он даже свыкся с ними за минувшие дни дня. Но легче как-то совершенно не становилось.       — А как мне понять, кто моя пара?       Лили сжала его руку.       — Как только твоя магия раскроется в полной мере, ты все поймешь. Не переживай, мы найдем твоего нареченного и ты точно будешь счастлив, обещаю.       Гарри лишь кивнул ей. В его душе искрились самые противоречивые эмоции. Он не понимал толком, страшно ему или же пока еще нет. Если Лили узнает то, что он скрыл, это будет не очень хорошо. Но нужно ли ей вообще знать? Скорее да, чем нет, ведь она мать тех, кого это непосредственно касается. И если сам Гарри привык считать мамой Петунью, то для Риччи именно Лили — мама в полном смысле этого слова.       Парень решил, что ему жизненно необходимо перевести тему, которая уже начала его давить своей тяжестью. Он посмотрел на Лили, уже лучше понимая, что в ее образе ему показалось странным.       — Мама?       Та вскинула голову.       — Да, солнышко?       Гарри опустил взгляд.       — Не знаю, можно ли мне это спрашивать, но у тебя такой странный запах. Кажется, будто цветы, лилии, но вместе с тем еще что-то морозное. Даже не знаю, как объяснить.       Лили напряглась, всего на пару мгновений, но Гарри все равно это ощутил.       — Ты уже так тонко ощущаешь запахи. Даже Риччи этого не заметил. Поразительно.       Гарри нахмурился.       — Не думаю, что я понимаю, что это значит, — признался он.       Но Лили лишь кивнула.       — Все альфы и омеги ориентируются по запаху. Запах вообще многое может сказать о человеке. С помощью запаха ты можешь определять вторичный пол, например, или узнавать своих знакомых, не видя их, лишь чувствуя запахи.       На сей раз парень кивнул.       — От тебя улавливается запах того человека. Профессора Снейпа. Я не уверен, но мне кажется, что ты… ну… — Гарри неловко потупил взгляд. — Что ты беременна от него.       Странно, но его это даже не удивило нисколько. Не сам факт того, что он взялся определять по запаху чью-то беременность, ни то, что его биологическая мать может быть беременна. Лили пораженно выдохнула и кивнула сама себе.       — Это поразительно, милый. То ли еще будет, когда твоя магия окончательно высвободится. Остается лишь надеяться на то, что это пройдет без ужасных последствий, надо уже сейчас начинать учить тебя контролировать силу, — она прикусила губу. — Но ты прав, милый. Я и правда беременна.       Гарри лишь кивнул.       — Ты любишь его, да?       Лили опустила голову.       — Да. Мне потребовалось не мало лет, чтобы осознать это и принять, долго гложило ощущение того, что я предаю память о твоем отце.       — Но это не так, — Гарри придвинулся поближе к ней. — Я уверен, отец бы точно хотел, чтобы ты была счастливой. И я считаю, что это замечательно, что у тебя есть любимый человек. А еще я рад тому, что у меня будет брат и сестренка.       Он улыбнулся матери, совершенно искренне, а та замерла на миг, уставившись на него потрясенно, а после ее красивые глаза заблестели от слез.       — Мальчик мой… — шепнула она. — Спасибо тебе.       Она потянулась к нему, а Гарри ответил на ее теплые нежные объятия, ощущая себя дома, рядом с самым родным человеком. Он ощущал это близкое родство, ощущал, как Лили гладила порой живот, когда носила в себе их с Риччи, как от ее ладоней веяло теплом и надежностью. Странно, ведь этого Гарри точно никак не мог ощущать, но он все же ощущал.       Позже, когда она уже отстранились друг от друга, юноша сказал.       — Я, наверное, спущусь вниз, посмотрю, как там все.       — Да, конечно.       Лили утерла слезы. Гарри отчетливо испытал ее облегчение, она была счастлива и, кажется, впервые за очень долгое время ее сердце не терзали никакие печали и горести. Обрадованный этим, парень покинул комнату, оставив мать одну. Ей определенно нужно было время, чтобы понять, как быть дальше. Она ожидала новостей из какого-то там министерства, потому как шло разбирательство касаемо нападения на дом Дурслей. Гарри пока понятия не имел, кому и зачем нужно было его похищать, Лили и Риччи говорили о неком Темном лорде, злом и страшном человеке, убившем Джеймса Поттера и едва не убившем еще и его детей. История, конечно, была странная, но суть Гарри уловил: им нельзя покидать безопасное место, которым является особняк Поттеров, потому что на них могут напасть еще раз.       — Черти что вообще.       Он прошел по коридору до лестницы. Та была винтовой, деревянной и безумно красивой, но Гарри замер, так и не достигнув ступенек. Едва он ощутил, что не один в этом коридоре, его схватили за локоть. Парень сильно испугался и, возможно, вскрикнул бы, если бы появившийся непонятно откуда Риччи не закрыл ему рот.       — Тихо.       Гарри тут же расслабился. Уже потом он понял, что его близнец наполовину невидим. Он распахнул глаза, пытаясь понять, что к чему, но Ричард не позволил ему долго удивляться.       — А почему ты…       — Идем.       Альфа уверенно повел его куда-то в сторону. Все еще растерянный, Гарри обнаружил черную переливающуюся дверь. Риччи уверенно открыл ее и переступил порог, ведя его за собой. На сей раз Гарри нисколько не сомневался. Закрыв дверь и отодвинув омегу чуть в сторону, Поттер достал из кармана палочку (волшебную палочку, насколько успел прознать Гарри), направил ее на дверь и шепнул что-то малоразборчивое. Ручка двери на пару мгновений заискрилась.       — А что это?       Риччи обернулся к брату.       — Запирающие чары, — ответил он. — Чары против прослушки я тут уже установил.       — А-а-а… — протянул Гарри. — Хорошо, — привыкнуть к магии все еще было очень сложно. — А почему ты невидимый местами?       Поттер мотнул головой.       — Это мантия-невидимка, от отца досталась.       Он снял с себя нечто, что в самом деле оказалось мантией, серебристой и переливающейся на свету.       — Ух ты, — искренне восхитился омега. — Потрясающе.       Риччи положил мантию на край кровати. Гарри уже знал, что это его комната. Здесь не было ровным счетом ничего необычного или выделяющегося из общего антуража, Поттер сам объяснял, что редко бывает дома, практически живет в школе, в которой он учится. Кажется, у них в этой школе так принято.       — Что тебе сказала мама? — спросил Риччи. По голосу чувствовалось, что его сильно волнует эта тема. — Ты рассказал ей все?       Гарри хмуро выдохнул.       — Нет, я не смог признаться. Она считает, что у меня есть пара. Я не очень понимаю, что это и как оно должно работать, но по описанию подходит. Кажется.       Он был неуверен, наверное, как и Риччи. Они об этом и сами уже говорили, но прийти к какому-то выводу в итоге не удалось.       — Это похоже на истинную пару, — согласился Поттер. — Настолько похоже, что мне чертовски страшно.       Гарри потупил взгляд.       — Родные братья ведь не могут быть парой, верно? Это же… ну… — он замялся. — Инцест, да?       Риччи кивнул.       — Да. И я в ужасе от того, что мне так хочется на это наплевать. Что с нами вообще не так?       В ответ на это Гарри лишь пожал плечами.       — Я не знаю.       Поттер посмотрел на него. Несколько секунд, томительно долгих, невыносимых и наполненных сомнениями, но вот Риччи сорвался с места и прижался к нему. Гарри сам потянулся к его губам, обхватив за плечи, а тот запустил пальцы ему в волосы. Целоваться с Риччи было так правильно, несмотря ни на что. Это именно то, о чем говорила Лили, — желание принадлежать целиком и полностью, хранить верность и быть единым организмом, наплевав на все прочее в этом мире. Потому, что если мир против настоящей любви, но проблема именно в нем самом. Когда они с Риччи обнимались и целовались, Гарри мог думать только о том, насколько это правильно. Каким бы неправильным это ни считалось. Очевидно, Риччи думал так же.       Но признаться в этом хоть кому-то они не могли.