Стирая грань

      Так как наступила ночь, странные листовки по всему городу покрылись мраком, и только кое-где уличные фонари могли освещать очертания человека на объявлении.       Тэтэ лежал на кровати и боялся. Он боялся того, что наступит утро, что первые лучи проникнут в его комнату и что в дверь как обычно постучат. Постучат только не для того, чтобы пригласить на завтрак, а для того, чтобы скрутить руки и увезти под арест. Внутри все сжалось. Теперь ему никто не поможет. Но страх подкатил раньше, чем предполагалось. В дверь уже кто-то ударил. По привычке, Тэтэ никогда ее не закрывал. Поэтому сейчас он просто подскочил, опершись на руки, и уже просто сидел, напряженно смотря на то, как дверь потихоньку открывается. - Не спишь? – слышится в темноте, и Тэтэ узнает голос господина Чона.       Накативший страх все еще не дает парню что-либо сказать, поэтому он просто надеется, что ночь спрячет его в тени комнаты. Но похоже, у господина Чона глаза, как у совы, и он замечает, что Тэ сидит на кровати. - Прости, что так поздно, надо поговорить… - Ты уже знаешь? – дрожащим голосом откликается Тэ, наблюдая, как Чон садится рядом с ним. Прикроватная лампа зажигается.       Свет от маленького пламени освещал нежное и красивое лицо господина, что смотрел прямо в глаза Тэтэ с неким сочувствием и негодованием. - Да, я сегодня утром был проездом в местном управлении, и увидел там эти листовки… На мои вопросы отвечали нехотя, с раздражением, но я выяснил, что твоего отца нашли пару дней назад окровавленного в 5-ти милях от города… Убийство хотят повесить на тебя…       Тут Тэтэ начинает заходиться диким утробным рыком и из глаз начинают литься слезы. Чон быстро реагирует на ситуацию и сгребает юношу в объятия, крепко прижимая к своей груди. - Тише-тише, все будет хорошо… Просто скажи… ты можешь мне доверять, я постараюсь помочь тебе, как смогу, просто будь честным со мной и к самому себе, ответь: ты убил его?       Юношу раздирал внутренний крик. Когда-то светлые надежды вновь увидеть отца и показать ему, чего он смог добиться, доказать, что его знания смогли сделать его достойным называться сыном – все они канули в пучину боли и отчаяния. Больно, потому что отца нет, больно, потому что его нарекли убийцей. Тэтэ сквозь немые слезы: - Я не видел его с того самого дня, когда попал сюда, я обходил наш дом стороной, стараясь не показываться отцу на глаза, пока не стану из себя что-то представлять… Я не убивал его, я… я любил его… Я не убивал…       Все повторял и повторял рыдающий Тэ, с каждым словом задыхаясь новой порцией слез. Господин Чон целовал лоб, щеки, нос паренька и крепко сжимал его плечи, будто стараясь забрать эту боль себе. - Тише, Тэ, все хорошо, ты со мной, все будет хорошо… Но, послушай…       Чон отодвигает от себя немного успокаивающегося Тэ и пристально смотрит тому в красные глаза. - Тебе придется переночевать сегодня в центральном корпусе, скорее всего в моих покоях… Полицмейстеры не будут с тобой любезничать, ворвутся и заберут… Мне же нужно, чтобы я был при аресте, ты согласен?       Трясущийся Тэ смотрел на господина, не веря в происходящее. Не имея никаких мыслей в голове, он просто соглашается и собирает сумку.       Уже переместившись в центральный корпус, Чон под локоть провожает Тэ до кровати, усаживает его, убедившись в состоянии Тэ, и уходит закрыть дверь. Обратно он возвращается со стаканом воды. - Держи, я добавил немного экстракта валерианы, можешь ложиться спать, я не потревожу твой покой, - шепчет Чон и целует в лоб берущего в руки стакан Тэтэ.       Тот другой рукой хватается за рукав рубашки господина и умоляюще смотрит. - Прошу, не уходи…       Мягкая улыбка появляется на лице молодого человека и он накрывает дрожащую руку своей, теплой и сильной. - Я не уйду, я буду рядом, просто ложись, ни о чем не беспокойся, надо просто поспать, завтра будет трудный день…       Пустой стакан ставится на кофейный столик, и Чон помогает Тэ забраться под одеяло на огромной кровати. Он ложиться рядом, подтыкая ткань ближе под юношу, чтобы тот скорее согрелся. Легко гладя Тэ по голове и убирая мягкие локоны с лица парня, Чон следить за незаметным дрожанием слипшихся ресниц и понимает, что тот уснул. После молодой господин аккуратно встает с кровати и проходит к креслу, что стоял напротив кровати и двери одновременно. Усевшись в него, он достал часы из шкатулки и зажал их в руках, так и не сомкнув глаза до утра.