1. Безопасные соседи: история Августа

После поездки в детский дом у Августа стало складываться впечатление, будто Павел Мстиславович магическим образом начал постоянно оказываться в поле его зрения. Они пересекались в коридорах, одновременно приходили на кафедру, даже в столовой умудрялись сталкиваться. Август каждый раз робко улыбался и опускал глаза, скрывая в них свои чувства, боясь, что мужчина заметит его жажду. Даже отказ не смог охладить его, усиливая чувства от встречи к встрече всё сильнее. Пик невысказанности был достигнут и преодолён после признания, и омеге казалось, что он медленно подбирается к новому. Только вот… что ему делать в следующий раз – оставалось загадкой. Понимая, что Павел не ответит ему взаимностью, Август, тем не менее, даже не задумывался попробовать завести отношения с кем-то другим. Альфы никогда его не привлекали, близких знакомых среди бет у него не было, а омеги… Сверстники казались ему слишком легкомысленными, а среди взрослых практически не было свободных мужчин. Большинство стремилось как можно скорее завести семью и детей, зачастую пренебрегая истинностью или хотя бы достаточно крепкими чувствами. Политика государства полностью поддерживала подобный рост демографии и числа семей, множество которых распадались или годами жили, тяготясь друг другом. Август не желал подобного исхода. Ни вынужденного брака после встречи с истинным, который мог оказать каким угодно человеком, ни безысходных отношений с кем придётся после долгих лет одиночества. Он хотел быть поддержкой и опорой человеку, которого будет уважать и любить, которому сможет посвятить себя и свою жизнь, при этом оставаясь равноценной личностью. Иными словами, оставался подростком-максималистом, отказывающимся принимать расчётливую бездушность окружающего мира и продолжающим верить в чудо. Единственной отдушиной оставалось общение с Лином. Альфа, внезапно словно почувствовав, что омеге требуется поддержка, проводил с ним всё свободное время, помогая отвлечься от тягостных мыслей. Пусть Август не мог рассказать о том, что его мучило, само присутствие альфы успокаивало его, дарило осознание, что он не одинок. Лин периодически выхватывал его между парами или перед летучкой, и они перекидывались парой фраз в коридоре. Иногда альфа ободряюще похлопывал его по плечу, прежде чем уйти, или ерошил волосы, и Август словно переносился в школьные времена, когда они оба были беззаботными мальчишками, не обременёнными чувственными переживаниями. В один из дней они шли вместе с альфой по коридору после занятий. Омега в кои-то веки был свободен от дел студсовета, поэтому решил поприсутствовать на тренировке, крайней перед отборочными соревнованиями. Альфа переживал, хоть и старался это скрыть, поэтому Август старался приободрить его. Из-за этого он совсем перестал смотреть вперёд, и подвернувшая под ноги скамейка чуть не заставила его полететь вперёд головой в кадку с цветком. Лин успел вовремя его подхватить, и омега на секунду оказался в его крепких объятиях. Засмеявшись, Август отстранился; Лин же, успокаивающе поглаживая его по спине, пожурил за невнимательность. Внезапно альфа замер, внимательно вглядываясь в лицо омеги. – Погоди… Лин поднял руку и нежно провёл пальцами по щеке омеги, в ответ на вопросительный взгляд небрежно бросив: – Ресничка была. Август фыркнул и чувствительно ткнул его в бок. Посмеявшись, они продолжили путь, добравшись до спортзала без эксцессов. Ближе к зимней сессии уровень напряжённости и в аудиториях, и на кафедре достиг своего апогея. Студсовет суматошно готовил презенты на зачёты и экзамены, студенты пытались подтянуть хвосты и закрыть пропуски бесчисленными рефератами, преподаватели двигались короткими перебежками от одной аудитории к другой, спасаясь от толп страждущих. Павел Мстиславович оказался довольно строгим преподавателем, что пришлось не по душе многим студентам, рассчитывающим на поблажки на пустом месте. Некоторые, недовольно кривясь и переглядываясь, предполагали, что только избранные получат высокие оценки, остальным же придётся платить. Под избранными подразумевались спортсмены, общественные активисты и студсовет. Август, не являясь студентом мужчины, периодически прислушивался к подобным разговорам, сжимая челюсти и хмурясь. Первая же группа, у которой Павел принимал зачёт, развеяла все ожидания, когда и омеги из студсовета, и спортсмены-альфы не смогли сдать. Омегу хаяли с чудовищной силой – правда, шёпотом и оглядываясь. И в один прекрасный момент Август не выдержал. Должна была начаться последняя в этот день пара, но преподаватель всё не появлялся. Услышав, как один из омег, просидевший на задних рядах весь семестр, манерно рассуждал о продажности современной системы образования, Август, степенно вытерев доску, развернулся лицом к наполовину заполненной аудитории и проговорил, глядя на высокомерного парня: – Помните, как в прошлом месяце должны были выбрать того, кто будет участвовать в дебатах? У нас на курсе были два претендента – племянник декана аграрного факультета и бюджетник-бета. Омеги, сегодня вдруг решившие сесть на передний ряд, переглянулись, и один из них, – тот, который рассуждал о несправедливости судьбы бедных студентов, – приподняв бровь, насмешливо поинтересовался: – И что? – Для любого другого преподавателя выбор казался бы очевидным. Но Павел Мстиславович… вместо запланированного теста предложил обоим участникам ответить на заданные вопросы в виде небольшого выступления, а затем сделать свои выводы. Омеги переглянулись, пожав плечами, но Август продолжил: – Когда я смотрел на них, то, наверное, впервые в жизни ощутил… справедливость. И силу смелости нашего преподавателя. Он не побоялся отстоять право другого ученика показать, на что он способен, и честно заслужить участие в дебатах. Высокомерный омега фыркнул, закатив глаза, но сидящие рядом с ним друзья опустили глаза, не выдержав пристального взгляда Августа. – Не знаю, кто был автором этого выражения, но я часто его вспоминаю: «Вы не можете управлять ветром. Но вы можете натянуть паруса». Мы не в силах противостоять тому, что сильнее нас, но мы можем использовать то, что у нас есть, чтобы добиться своей цели. А если ещё проще – по делам нашим нам и воздаётся. Август отвернулся, чувствуя, как сильно колотится сердце. Печальная улыбка коснулась краешков губ. Ему казалось, что он только что публично признался в своих чувствах, между строк запрятав мотив своего порыва. Но далёкий от проницательности парень цокнул и презрительно процедил: – А тебе что за выгода его защищать? Он у нас не ведёт, да и у других групп таких активистов, как ты, заваливает… – Юсов. Август резко повернулся в сторону двери, краем глаза заметив, как замерли омеги с переднего ряда. Побледнев, он несколько секунд неотрывно смотрел в глаза Павла Мстиславовича, выражение лица которого ему расшифровать так и не удалось. – За мной. Августу казалось, что он врос в пол под пристальным взглядом мужчины, но, как только тот отвернулся и скрылся в коридоре, смог вновь начать двигаться, деревянной походкой покинув аудиторию. Мужчина, как ни странно, шёл на выход из здания. Удивлённо следуя за ним, омега почувствовал, как медленно и тяжело бьётся сердце. Как много успел услышать Павел? И как отнёсся к тому, что услышал?.. Оказавшись за корпусом, омега резко остановился, стараясь не врезаться в спину преподавателя. Мужчина обернулся, глядя в испуганные глаза замершего напротив парня. – Что это было? Август чувствовал себя так, словно сидел на экзамене, а все ответы вылетели у него из головы. – Я… – Это действительно то, что ты думаешь обо мне? Дрожа от волнения, омега не заметил, как взгляд мужчины из пристального стал ласковым, а выражение лица смягчилось. Сглотнув, Август опустил глаза. – Я лишь хотел защитить вас. Не думаю, что они догадались о моих… чувствах. Я совершенно не хочу навредить вам, поэтому никто никогда не узнает… – Август. Омега вскинулся, столкнувшись взглядом с мужчиной и безумно надеясь, что тот не мог видеть в его глазах всех чувств, переполнявших его. Павел впервые назвал его по имени. Мужчина же, неотрывно глядя в глаза напротив, вспоминал события последних недель так, словно кто-то проматывал перед ним киноплёнку… …Павел Мстиславович в свои тридцать два года уже давно успел поставить крест на возможности завести семью. И вообще какие-либо отношения. Подтянутый и ухоженный, омега тем не менее раз за разом, после очередной неудачной попытки, вновь оставался в одиночестве. Виной был не тривиальный скверный характер или манерная глупость, которые так часто приписывали омегам, так и не вышедшим замуж до тридцати. Не было у Павла и вредных привычек или пристрастий, к тем же украшениям или дорогим машинам, которые могли бы отпугнуть потенциальных женихов. На первом свидании он не вываливал на альф список требований, которым должен был соответствовать его будущий муж. Он вообще не был похож на стандартного омегу. С самого детства воспитываемый лишь папой, рано потерявшим мужа, он, однако, не вырос нежным и чувствительным юношей. Чувствуя ответственность за свою маленькую семью, Павел безжалостно искоренял в себе беспомощность и зависимость омеги, сам зачастую играя роль альфы как дома, так и в обществе. Высокий и широкоплечий, уверенный в себе и непоколебимый, он тем не менее в глубине души оставался романтиком, мечтающим однажды найти своего истинного. И при этом прекрасно понимающий, что такой, каким стал, он мог не подойти своему альфе. Это подтвердилось буквально через год после окончания университета. Павел, устроившийся методистом на кафедру, познакомился с новым преподавателем и узнал в нём свою пару. Альфа поначалу был счастлив и таскал своего омегу по свиданиям, усиленно настраивая своих родителей на скорую свадьбу. Павел, впервые остро ощутив себя в роли омеги, терпел, сцепив зубы и сдерживая внутреннее неприятие. Он пытался соответствовать ожиданиям папы, мечтавшего о внуках, и истинного, стремящегося к консервативной семье и мужу-омеге, сидящему дома на кухне. Пока в один далеко не чудесный момент не выдержал. Павел не собирался бросать свою работу и приклеиваться к плите. Равно как и становиться инкубатором для бессчётного количества детей. Поначалу он постарался донести эту мысль до своего альфы спокойно и рассудительно, надеясь сохранить отношения. Альфа воспринял все его слова несерьёзно, с улыбкой покивав, но спустя день вновь продолжив рассуждать о семье и роли омеги в ней. Первый серьёзный скандал случился у них, когда Павел узнал, что его альфа разговаривал с деканом. Мужчина убедил его, что контракт с омегой продлевать не понадобится, так как тот собирается замуж. Подобное самоуправство возмутило омегу, заставив впервые посмотреть другими глазами на будущего спутника жизни, который был красив и притягателен, но уже сейчас принимал все решения за него, не советуясь и не прислушиваясь к его мнению. Будучи волевым омегой, он сумел прекратить всё и уйти. Прекрасно понимая, что не сможет работать рядом с этим человеком, Павел забрал рекомендации и уехал в другой город. Собрав себя заново, он смирился с тем, что детскую мечту о вечной любви с истинным альфой придётся забыть, а полагаться он и без этого привык только на себя. Тем не менее, им интересовались альфы, и Павел спустя время решил вновь попробовать, уже не одурманенный запахом и с опытом за плечами. Но раз за разом всё заканчивалось, потому что альфы чувствовали, кто руководил и вёл в отношениях, и это были явно не они. Мечтающие о стереотипном послушном омежке, который будет заглядывать им в рот и во всём соглашаться, они уходили, напоследок кто тактично, а кто не очень намекая Павлу, что так он никогда не сможет выйти замуж. Павел пожимал плечами. Менять себя, выстраданного и отвоёванного у сущности, он не собирался. Скучая по папе, оставшемуся в родном городе, навещать которого он мог лишь во время каникул, Павел однажды услышал, что его истинный бросил преподавание и уехал за границу с мужем. Рискнув, он подал запрос в тот же университет, из которого сбежал почти десять лет назад. Получив распределение на другую кафедру, он без сожаления покинул институт и город, в котором его ничего не держало. На омегу всё так же продолжали обращать внимание альфы, но Павел, прекрасно знающий, чем в итоге обернётся их интерес, основанный лишь на внешнем виде и собственных ожиданиях, оставался равнодушен. Подружившись с тренером баскетбольной команды, он нашёл в лице уже немолодого альфы друга и неглупого собеседника. Быстро разобравшись, что к чему, мудрый альфа нашёл подход к одинокому, давно закрывшемуся омеге, относясь к нему теперь так же, как и к своим двум сыновьям-альфам. И вот, спустя несколько месяцев, Павел внезапно обнаружил себя напротив смущённого, хрупкого омеги, с отчаянной решимостью признающегося ему в любви. Такой же юный и неопытный, каким когда-то был сам Павел, он обжигал неприкрытыми чувствами мужчину каждый раз, как поднимал глаза. Что-то ёкнуло глубоко внутри, отбившись замершим и тяжело стукнувшим спустя секунду сердцем. Но Павел не воспринял всерьёз чувства Августа, понимая, что, стоит омеге встретить своего истинного, как его симпатии переменятся, а короткая вспышка чужеродных эмоций покажется блажью. А вот сам Павел вряд ли сможет легко излечить своё сердце, почти десять лет бережно хранимое от серьёзных любовных переживаний. Пусть ему самому и не повезло с истинным, пара омеги вполне могла подойти ему. Почему-то именно этот отказ дался мужчине тяжелее всего. За несколько месяцев он успел запомнить вежливого и доброго омегу, тащившего на себе большинство забот студсовета. Иногда ему казалось, что внимательный взгляд тёмных глаз следует за ним, но встретиться глазами с омегой он не успевал – тот либо отводил взгляд раньше, либо действительно не смотрел на него. Теперь же Павел по-новому взглянул на те редкие моменты, когда он о чём-то говорил с Августом. Вспомнил, как внимательно омега прислушивался к его словам и тепло улыбался. Всё это прекратилось после того, как он отказал ему. Не дал им даже шанса попробовать. Головой Павел понимал, что между ними стоит разница в возрасте и социальном статусе. Руководство вряд ли бы добродушно отнеслось к отношениям между студентом и преподавателем, пусть даже первый уже был совершеннолетним. Пусть даже они оба были омегами. Но мужчина был честен с самим собой, и ему пришлось признать, что вовсе не неприятие подобных отношений стало для него причиной отказа. Он спокойно относился к подобному, когда сталкивался с этим в жизни, но у него самого не было такого опыта. Он растерялся, не представляя, какими могут быть отношения с другим омегой. И лишь позже, обдумывая в тишине и темноте своей спальни произошедшее, он понял, что мысль попробовать отношения с кем-то своего пола не отталкивает его. Даже наоборот. Он скорее удивился, что это не приходило ему в голову раньше. Ведь, по сути, он играл роль альфы в отношениях, и его это устраивало. Всё, что ему было нужно, это ведомый партнёр. Альфы зачастую отказывались от подобной роли, а если и были те, кого подобное устраивало, Павлу они не попадались. Оставались беты и омеги. Павел хоть и был умным и серьёзным мужчиной, но всё же заводить отношения с каким-нибудь бетой не спешил. Даже в повседневном общении они казались ему чересчур сухими, лишёнными эмоций и переживаний, что казалось мужчине перебором. Всю жизнь довольствоваться нудными разговорами после ужина и дежурным сексом в планы омеги не входило. Неподдельная искренность, тщательно подавляемая эмоциональность, теплота и чувственность, открывшиеся Павлу в Августе, привлекли его. Теперь уже он провожал глазами омегу, подолгу останавливая на нём взгляд, стараясь вновь и вновь найти отголоски тех чувств, которые так поразили его. Он не жалел о принятом решении, но не мог оторвать глаз. Однако, как ни пытался мужчина поймать ответный взгляд, Август больше не смотрел на него. Это внезапно больно царапнуло по сердцу, которое, казалось, было покрыто каменной коркой. Сталкиваясь на кафедре или в коридоре, он ждал, что вот-вот – и омега посмотрит на него своим ласкающим тёмным взглядом и смущённо улыбнётся, как раньше. Чувствуя себя так, будто ему сначала показали что-то притягательное, а затем лишили этого, мужчина стал более раздражительным и нервным, придирчиво относясь к студентам. Поймав себя на этом, он обозвал себя псом на сене, который сам не знает, чего хочет, и стал внимательнее следить за проявлением эмоций. Не было смысла злиться на Августа, которого сам отверг, за его попытки отдалиться. Кто знает, насколько ему было тяжело справиться со своими чувствами, и неуравновешенный наставник вряд ли облегчил бы ему жизнь. В один из таких дней, наполненных аутотренингом и самоубеждением, Павел стал невольным свидетелем разговора в университетском туалете. Тот был расположен таким образом, что писсуары с кабинками и раковины разделяла стена, за которой был вход. Услышав, как кто-то вошёл, Павел оправился и хотел уже было пойти к раковине, как внезапно замер за стенкой, узнав голос одного из альф. Это был Юлиан, друг Августа, с которым он часто видел омегу на остановке. Раньше он не задумывался об этом, но в эту секунду ему вдруг пришла мысль… Что, если они не просто ездят, но и живут вместе? – …поэтому не мог бы ты больше не шутить об этом? Незримый альфа, пришедший вместе с Юлианом, коротко хохотнул и ответил: – Да я же несерьёзно. Но если честно… Какие у вас отношения с Августом? Павел замер. Если секунду назад он хотел уйти, чтобы не быть пойманным на подслушивании, то сейчас впился пальцами в стену, весь обратившись в слух. Раздался шум воды, – кто-то из них мыл руки или набирал воду, – и он прислушался. – Я уже говорил, мы школьные друзья. Знаем друг друга миллион лет. Что ещё ты хочешь услышать? – Вы живёте вместе! Это… я не знаю… Как ты вообще сдерживаешься? Стиснув зубы, Павел внезапно захотел отвесить душевную затрещину озабоченному, узколобому… – Ты, видимо, только тем, что в штанах, умеешь думать. Раз он омега, а я альфа, так мы что, обязаны мечтать о сексе друг с другом? К тому же, ему уже кое-кто нравится. Павел застыл, забыв вдохнуть. Желание услышать, что ещё скажет альфа, причиняло почти физическую боль. – Нашему Августу? Я что-то не замечал… – Ещё бы ты заметил, когда у тебя на уме один секс и гулянки. Я точно не знаю… Вроде бы, кто-то с нашего факультета. Альфа присвистнул, но промолчал. – Он сильно изменился. Стал меньше общаться, запирается в своей спальне. Видимо, там всё сложно. – Ты не спрашивал его, кто?.. – Если захочет, сам расскажет. Мы с ним достаточно близкие друзья, но по какой-то причине он ведь не рассказал до сих пор… Голос отдалился, альфы покинули туалет. Сделав пару шагов, Павел привалился к стене. Среди вихря эмоций, взметнувшихся внутри, он отчётливо различил беспокойство, печаль, вину и… ревность. Август не выходил из мыслей Павла. Завидев хрупкую фигурку среди других, он каждый раз вспоминал слова альфы. Быть причиной боли другого человека оказалось отвратительно. Нет, Павел вовсе не думал, что обязан отвечать согласием на каждое признание. В конце концов, сердцу не прикажешь – любить не заставишь. Но Август был приятен Павлу; мужчина знал, насколько он интересный собеседник, какой у него заразительный смех и тёплые глаза. Он был теоретически не против попробовать… Он хотел этого, что уж врать. В какой-то момент Павел понял, что теперь жалеет. Что всё же поспешил. Это было эгоистично. Стоило подумать об омеге и его будущем. Им придётся скрываться, вряд ли семья Августа обрадуется их союзу, а уж дети… Им, конечно, проще, чем паре альф, решивших соединить жизнь. В конце концов, любой из них мог сделать искусственное оплодотворение… Поймав себя на подобной мысли, Павел понял, что как-то незаметно его мысли зашли слишком далеко для объективных рассуждений. Что всё стало восприниматься иначе, ближе и болезненней. Одновременно ему начал оказывать знаки внимания альфа, заместитель декана с другой кафедры. Он периодически вылавливал его в коридоре и настойчиво пытался облапать. Павел, стараясь не казаться истериком, едва преодолевал желание ускорить шаг, завидев мужчину на горизонте. Даже пытаясь сократить тактильный контакт к минимуму, он тем не менее не мог полностью избежать прикосновений альфы, то похлопывающего его по плечу, то берущего под руку. Это не особенно волновало омегу, остававшегося равнодушным к настойчивому ухажёру. Просто он был не тем человеком, от которого Павлу было бы приятно внимание. Теперь для посещения спортзала, кроме дружбы с тренером, появилась ещё одна причина. Иногда Павлу удавалось увидеть там Августа. Придя туда в очередной раз после занятий, он с сожалением прошёлся взглядом по трибунам. Сегодня ему не повезло. Улыбнувшись тренеру, он приблизился к альфе, объявившему парням передышку. Пока потные спортсмены с грохотом падали на скамейки, вытираясь полотенцами, Юлиан отбился от остальных и прошёл в сторону выхода из спортзала, ближе к тренеру и омеге. Краем уха слушая последние новости спорта от мужчины, Павел следил взглядом за альфой, ответившим на звонок. – Хэй, ты чего сегодня на тренировку не заскочил? Нахмурившись, Павел понял, что Юлиан разговаривал с Августом. Только омега приходил к нему на тренировку, что являлось лишней причиной для подозрений. И ревности. – С тобой всё в порядке? – в голосе альфы послышалось беспокойство. Мужчина напрягся. – Ну да, нас тренер сегодня по двойному тарифу гоняет. Скоро же отборочные. А что случилось? Павел неосознанно сделал шаг в сторону альфы, радуясь, что болтающий тренер этого не заметил. – Сумку забыл? Чуть расслабившись, Павел понял, что ничего катастрофичного не случилось. – С ума сошёл? Ты же до дома пока дойдёшь без куртки, околеешь! Я сейчас отпрошусь и подскочу. Спрячься под остановкой и жди меня. Сбросив вызов, альфа подбежал к мужчинам и проговорил: – Тренер, можно я сегодня уйду пораньше? – Обалдел? Может, ещё за тебя выйти на соревнованиях поиграть? – Ну, тренер, это важно… Павел перебил его, обратившись к тренеру: – Я пойду, загляну позже. Оставив за спиной препирающихся альф, Павел быстрым шагом направился к машине. Бегом преодолев расстояние от корпуса до парковки, он запрыгнул в салон и смахнул с волос капли дождя. Легкомысленный мальчишка. Как он мог забыть куртку в такой холод? Злясь на каждую машину, тащившуюся перед ним, омега в рекордные сроки добрался до остановки. Припарковав машину и захватив зонт, он приблизился к переполненному людьми козырьку, с гулко бьющимся сердцем высматривая среди людских фигур своего омежку. Тихий чих за спиной заставил его обернуться и замереть. Тёмные намокшие пряди, с которых капала вода, спадали на ресницы закрытых глаз, чуть дрожащих, как и приоткрытые губы. Сбросив оцепенение, Павел раскрыл зонт и спрятал под ним омегу. Тот, видимо, почувствовал, что на насквозь промокшую одежду больше не попадает дождь, открыл глаза и в изумлении посмотрел на мужчину. – Вставай, я подвезу тебя. Павел помог омеге подняться, с беспокойством глядя на мёртвенно-бледное горло и ключицы. – Откуда вы… – всё так же удивлённо проговорил Август. Павел, понимая, что ответить правду не сможет, строго сказал: – Я проезжал мимо и увидел эту замечательную картину. Видимо, у тебя отличный иммунитет, Юсов, раз ты устраиваешь своему организму такие испытания. Пойдём, моя машина недалеко. Омежка уже в машине позвонил своему другу-альфе, убедив его не мчаться на остановку. Узнав адрес, Павел медленно поехал в сторону дома парня. Заметив, что Август не смотрит в его сторону, Павел окинул взглядом фигурку омеги, укутанную в его пиджак. Почему-то осознание, что Август сидит сейчас в его машине, с его пиджаком на плечах, рождало глубоко внутри чувство удовлетворения и естественности. В жарком салоне аромат омеги чувствовался сильнее, и мужчина дышал глубже, наслаждаясь свежим запахом озона. Тяжёлые, мускусные, иной раз почти металлические запахи альф вызывали у него головокружение, никак не связанное с желанием, но и слишком сладкие запахи, присущие омегам, заставляли морщиться. Аромат Августа казался ему глотком свежего воздуха посреди переполненного, душного мира. В какой-то момент всё изменилось. Аромат стал ещё ярче, а сидящий рядом омега обхватил живот и наклонился вперёд. На секунду прикрыв глаза, Павел выдохнул воздух и взял себя в руки. Он совершенно не ожидал от своего организма настолько сильной…реакции. – Как ты? Омега кусал губы, всё так же не глядя на сидящего рядом мужчину. – Всё хорошо. – В бардачке есть таблетки, – стараясь не выдать своего состояния, невозмутимо заметил Павел. Когда они остановились возле дома, Август поднял взгляд и посмотрел на мужчину. Лучше бы он не делал этого именно сейчас. Одурманенный запахом, Павел мог думать лишь о том, что у него окончательно поехала крыша, и не будь между ними всей этой ситуации, он бы уже давно целовал эти пухлые губы, прижимая к себе со всей силой их обладателя. – Спасибо, что подвезли. Я… прошу прощения, что… Неспособный ответить что-либо, мужчина покачал головой и молча смотрел, как омега собирается уйти. Когда он скинул с плеч пиджак, Павел отвернулся, с внезапным проблеском ревности осознавая, что омега сейчас вернётся в квартиру, где вместе с ним живёт альфа. Друг. Который всегда может захотеть стать кем-то большим. «Мы с ним достаточно близкие друзья…» Павел ощутил острое сожаление, что его аромат, в отличие от запаха альфы, не мог просто перейти на омегу с пиджака, пометив его для остальных самцов. – Надеюсь, твой друг о тебе позаботится. Замерший омега молчал, и мужчина тут же мысленно обругал себя за необдуманную колкость. – Мы с ним просто друзья. Тихий ответ и слабеющий с каждой минутой запах висели в салоне машины до самого конца его пути домой. Павел не мог сказать точно, когда именно всё изменилось. Когда заметил, что ему не хватает взглядов и молчаливой поддержки омеги? Когда стоял в туалете, сжимая кулаки от ревности и тревоги? Когда вёз его домой в машине, впервые ощутив запах омеги так ярко и близко? Было ли это что-то одно, или сочетание всего сразу – это уже никак не могло повлиять на чувства и эмоции мужчины. Он мог повторять себе сколько угодно, что это бред, что омеги по природе своей не могут возбуждаться от аромата друг друга, что он совсем недавно рассудительно перечислял причины, по которым стоит смириться с ситуацией, позволить Августу пережить отказ и двигаться дальше. Всё изменилось. С отчаянной надеждой смертника, который ожидает, раздастся ли звонок спасения прежде, чем повернётся рубильник, Павел высматривал омегу в университете. Спустя несколько дней он столкнулся с ним на кафедре. Август поздоровался, не поднимая глаз, но мужчина всё равно ощутил облегчение и радость, которые тут же запрятал глубоко подальше. Аромат омеги остался нетронутым. Истощённый и слабый, Август безропотно воевал с глупостью остальных членов студсовета, разрываясь между корпусами. Павел, видя старания омеги, в беседе то с одним, то с другим заместителем декана отмечал целеустремлённость и усердие студента. Итогом стало решение сначала поставить его председателем комиссии по сбору благотворительных средств, а затем и послом в детский дом. Одного его направить не могли, и Павел напросился на роль наставника. В салоне машины вновь висело молчание, но мужчине приносило удовольствие даже просто чувствовать омегу рядом. Когда Август находился на расстоянии вытянутой руки, постоянно бурлящие в глубине души старшего омеги эмоции приходили в некоторое подобие гармонии и спокойствия. В детском доме мужчина ощутил тянущее чувство тоски и печали. Годы шли, он не молодел, а своих детей ему завести так и не удалось. Павел задумывался об усыновлении, но… Хотелось полную семью. С шумными поездками на природу, семейными ужинами и домашним «кинотеатром». Мечты… После разговора с уставшим, задёрганным бетой, практически в одиночку управлявшим детским домом, омега отправился на поиски Августа. Заглянув в каждую комнату, мужчина приблизился к задней двери и выглянул в сад. Омега стоял напротив ребёнка, сжимавшего плюшевую игрушку и протягивавшего что-то в кулачке. – Это мне? – Да. Я нашёл. Это драгоценность. Павел понял, что стал свидетелем тайны, секретной передачи сокровища. Видя профиль улыбающегося омеги, он сам невольно улыбнулся. – Спасибо. Я буду её хранить. Положив предмет в карман брюк, Август внезапно снял с пальца кольцо и, в свою очередь, протянул ребёнку. – Я тоже хочу тебе кое-что отдать. Мне это досталось от отца. Он носил его всю жизнь, и камень всегда помогал ему. Как бы ни было ему трудно, отец всегда смотрел на это кольцо, и ему становилось легче. Камень будто знал обо всех его печалях. Глядя, как засверкали глаза ребёнка, зажигаясь любопытством, Павел побеждено опустил голову. Жар, кочевавший по его телу столько дней, наконец нашёл своё пристанище в районе груди, своим теплом расплавив старую окаменелость. Перестав обжигать, это тепло согрело его, отрезая любые пути к отступлению. Пропустив ребёнка, убежавшего в дом с новым сокровищем, Павел неотрывно смотрел на парня, распрямившегося и обласкавшего мужчину секундным взглядом. Опустив глаза, тот приблизился и тихо спросил: – Можем ехать? – Это правда? Павлу был не важен ответ. Пусть даже это была сиюминутная фантазия омеги с добрым сердцем. На самом деле, это не имело значения. Август поднял глаза, впервые за долгое время встречаясь взглядом с мужчиной так близко. Тёмная вселенная напротив Павла дрогнула и как будто улыбнулась. – Пока он в это верит, это будет правдой. Павел кивнул в ответ, где-то на краю сознания задаваясь вопросом, пройдёт ли однажды его онемение в моменты, когда омега так близко. Насчёт того, было ли в принципе у него желание находиться рядом с Августом или нет, он уже вопросом не задавался. Время до зимней сессии пролетело незаметно. Но лёгким для Павла оно не было. Друг Августа словно оккупировал омегу. Мужчина видел его рядом с Августом постоянно, неизменно чувствуя, как что-то холодное пробирается по позвоночнику. Омега очень надеялся, что это не было жаждой расправы над соперником – уж больно у него, как ему самому казалось, кровожадный становился вид. Бедные студенты, волочащие свои рефераты друг за другом, цепенели и бледнели рядом с ним, стоило мимо пройти Августу в компании с альфой. Апогея терпения Павел достиг, когда увидел преинтересную сцену в коридоре. Омега и альфа, по своему внезапно приобретённому обыкновению, шли рядом. Причём омега улыбался и что-то говорил понурому альфе, совершенно не глядя под ноги. Павел дёрнулся, инстинктивно желая помочь, когда споткнувшийся парень чуть не улетел в стоявшую рядом кадку с цветком. Альфа, разумеется, успел раньше. Прижав омегу к себе, он бережно погладил его по спине и что-то сказал. Август засмеялся, и Павел ощутил резкий укол где-то в районе бывшей окаменелости, ныне пылавшей ярче упавшего метеорита. Неожиданно парень поднял руку и провёл кончиками пальцев по лицу Августа. Не мог альфа, который был просто другом, позволить себе так нежно прикасаться к омеге. Резко отослав очередного блеющего студента в деканат или куда подальше – по его желанию, Павел направился навстречу парочке. Август, смеясь, пихнул альфу в ответ на его домогательства и отстранился. Омега не поднял голову, так и не заметив мужчину, в отличие от альфы. Продолжив путь вслед за Августом, Юлиан поднял взгляд и столкнулся им с Павлом. Мужчина не мог отвечать за адекватность своего выражения глаз, но в ответном взгляде альфы он отчётливо ощутил насмешку. И вызов. Приподняв бровь, омега вскинул подбородок и прожёг взглядом соперника. Это длилось не дольше нескольких секунд, но напряжение между разошедшимися в разные стороны доминантами практически резало воздух. До конца рабочего дня Павел извёл себя настолько, что не мог спокойно взяться ни за одно дело. Он поминутно ловил себя на том, что замирает, зависнув взглядом на одном предмете и кусая губы, и оказывавшиеся в тот момент в руках бумаги казались инопланетными артефактами неизвестного происхождения. Выдохнув и оставив злосчастные листки в покое, он встал из-за рабочего стола и уверенно направился к аудитории, в которой проходило занятие Августа. Либо он сейчас же всё исправит, либо навсегда потеряет его. Чем ближе мужчина подходил к нужной двери, тем тише становились его шаги. Слегка приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Преподавателя не было, но у доски обнаружился нужный ему омега, стирающий мел. Павел уже хотел подозвать его, как вдруг Август развернулся и обратился к сидящим на передних рядах омегам. В каждом слове парня Павел чувствовал уверенность, спокойствие и… нежность. Неотрывно глядя на хрупкую фигурку омеги, замершего перед безучастными слушателями, беззащитного и прекрасного в своём порыве, Павел желал укрыть его от всего мира, защитить, сохранить таким, какой он есть. Он не верил, что чувства омеги уже ушли, что он увлёкся своим другом и забыл его. Когда Август закончил свою пламенную речь, он отвернулся к доске, и Павел отчётливо увидел улыбку омеги. Улыбку, полную светлой грусти, словно он уже сдался и был рад лишь тому, что завуалированно признался в своих чувствах перед всеми. Если бы ещё люди умели слышать… – Юсов. Обернувшись на своё имя, Август побледнел. Понял, что Павел слышал его? Испугался, что осудит за почти неприкрытое признание? – За мной. Павел шёл, не оглядываясь. Знал, что омега следует за ним. Если он ничего не испортит, то этот омега будет следовать за ним всегда, всю жизнь – если сам захочет. На меньшее мужчина был не согласен. Остановившись за поворотом здания и обернувшись, Павел понял, что его омежка, похоже, нафантазировал себе, по меньшей мере, казни египетские за свои слова, тревожно глядя себе под ноги. Мужчина порадовался, что зима выдалась не слишком холодной, потому что парень вновь забыл надеть куртку. Хотя, он же не знал, куда идёт. Да и ещё с занятия его сорвал… Сплошное растление подопечных. – Что это было? – играя сурового преподавателя, спросил мужчина. Больше всего ему хотелось обнять дрожащего омегу, но пока он не мог себе этого позволить. – Я… – Август облизнул пересохшие губы, и выдержка Павла резко перешла на уровень «клал я на все эти брачные игры». – Это действительно то, что ты думаешь обо мне? – мужчина смотрел на омегу с неприкрытой нежностью и лаской, но волнующийся Август не замечал ничего. – Я лишь хотел защитить вас. Не думаю, что они догадались о моих… чувствах. Я совершенно не хочу навредить вам, поэтому никто никогда не узнает… – Август. Павел впервые назвал его по имени, стремясь этим показать, что хочет быть ближе. Август поднял взгляд и внимательно посмотрел на мужчину. Павел склонил голову набок и прислонился к стене, не выпуская взгляда омеги. – Я помню наш разговор в парке. И помню, что ответил тебе. Август вновь отвёл взгляд, прикусывая губу, и мужчина мягко взял его за подбородок, заставив посмотреть на себя. – Если твои чувства не изменились… И ты всё ещё хочешь попробовать… Я думаю, что… Павел удивлённо замолк, когда ощутил на своих губах мягкое прикосновение. Август, встав на цыпочки и обхватив лицо мужчины кончиками пальцев, прильнул к нему в их первом целомудренном поцелуе. Облизнув и прикусив нижнюю губу омежки, Павел вынудил его смущённо отстраниться и закончил фразу: – …мы сможем что-нибудь придумать. Он мягко обнял парня, привлекая к себе и с наслаждением вдыхая его усилившийся аромат. Август вцепился в его пиджак цепкими пальцами, прошептав: – Спасибо… – Спасибо тебе. За то, что появился в моей жизни. Альфа, скрывавшийся в тени деревьев, усмехнулся и отвёл взгляд от обнимающейся парочки. Поигрывая ключами, Лин направился в сторону спортзала... …– Что ты делаешь? Омега скомкал лист, один из многих, и отправил его в мусорную корзину. В последнее время его поведение беспокоило альфу, и он стал внимательнее следить за другом, отмечая его нервозность и грусть. Когда Август заперся в ванной после ужина, Лин, оправдывая себя желанием помочь, зашёл в его спальню, приблизился к письменному столу и склонился над мусорной корзиной, переполненной посланиями… …Внимательно следя взглядом за мужчиной, альфа снова упустил очередную гениальную речь Валентина из вида. – Хэй! – обиженно воскликнул альфа, пихнув его и чуть не вынудив уронить швабру с ведром. Дежурство, чтоб его. Павел Мстиславович зашёл в туалет, и Лин ухмыльнулся, решив, что стоит использовать обстоятельства, раз уж они так удачно совпали. Глянув на своего в меру подходящего для авантюры друга, альфа двинулся в сторону туалета, кивнув удивлённому собрату по несчастью на вёдра с грязной водой. – О чём задумался? Об Августе мечтаешь? – вальяжно поинтересовался Валентин, кивнув проходящим мимо омегам и довольно причмокнув. Лин закатил глаза. Непрошибаемая вера Вальки в их с Августом несуществующие отношения неимоверно раздражала его, но сейчас это облегчило ему задуманное на несколько пунктов сразу. – Мы с ним просто друзья, понял? Ты его обижаешь своими шутками, поэтому не мог бы ты больше не шутить об этом? Валентин хохотнул и ответил, глядя, как друг возится с ведром: – Да я же несерьёзно. Но если честно… Какие у вас отношения с Августом? Лин бросил быстрый взгляд в сторону стенки, отделяющей кабинки и писсуары от закутка с раковиной. Оттуда не раздавалось ни звука. – Я уже говорил, мы школьные друзья. Знаем друг друга миллион лет. Что ещё ты хочешь услышать? – Вы живёте вместе! Это… я не знаю… Как ты вообще сдерживаешься? Лину показалось, что он услышал скрип зубов. Или этот звук издал ржавый кран, кто знает… – Ты, видимо, только тем, что в штанах, умеешь думать. Раз он омега, а я альфа, так мы что, обязаны мечтать о сексе друг с другом? К тому же, ему уже кое-кто нравится. Специально выдерживая паузу, альфа выразительно посмотрел на друга. Валентин, как по команде, подхватил игру: – Нашему Августу? Я что-то не замечал… – Ещё бы ты заметил, когда у тебя на уме один секс и гулянки. Я точно не знаю… Вроде бы, кто-то с нашего факультета. Валентин присвистнул, но промолчал. – Он сильно изменился. Стал меньше общаться, запирается в своей спальне. Видимо, там всё сложно. – Ты не спрашивал его, кто?.. Лин пожал плечами. Говорить прямо и подставлять друга, даже если так до прячущегося за стенкой мужчины быстрее дойдёт?.. Это не его методы. – Если захочет, сам расскажет. Мы с ним достаточно близкие друзья, но по какой-то причине он ведь не рассказал до сих пор… Выходя из туалета, альфа торжествующе улыбался, чем заставлял друга недоумённо поднимать брови и спрашивать, что весёлого он нашёл в уборке. Оставалось лишь надеяться, что рыбка заметила поблёскивающую блесну и устремилась к наживке… …Вытираясь полотенцем, Лин периодически бросал взгляды на преподавателя, болтающего с тренером. Он не имел представления, оказала ли эффект его маленькая сценка в туалете. Но, если судить по омеге, ничего между ними не изменилось. Внезапный звонок сотового заставил его хитро прищурить глаза. Стоило подойти поближе к объекту, вдруг звонок окажется интересным… Преувеличивая тревогу и трагически заламывая руки, альфа смотрел, как с каждым его словом мужчина хмурился всё сильнее. Тот даже сделал шаг в сторону альфы, словно желая получше слышать. Когда Лин подошёл к тренеру, слёзно умоляя его отпустить, омега извинился и быстрым шагом удалился. Стоило мужчине скрыться, как Лин включил серьёзность и пообещал, что, вернувшись, отзанимается вдвое больше нормы. Тренер, подозрительно посмотрев на него, дал полчаса. Старый хрыч. Он едва успел. Свернув на нужной улице, Лин, держась за бок, увидел, как его друг садится в машину к преподавателю. Развернувшись, альфа побрёл в сторону университета, вздрагивая от усилившегося ливня и при этом довольно улыбаясь. Что не сделаешь ради счастья одного мелкого тихони… …Поняв, что даже начавшаяся весьма вовремя течка не сдвинула ситуацию с мёртвой точки, Лин перешёл к отчаянным мерам. Он всюду таскался за другом, принимая стойку каждый раз, когда в поле зрения появлялся мрачный Павел Мстиславович. Нежно улыбаясь и периодически касаясь Августа под испепеляющими взглядами мужчины, Лин радовался, что его погружённый в себя друг не задаёт вопросов о внезапно изменившемся поведении альфы. Объясниться было бы довольно сложно. Неуклюжесть Августа сыграла ему на руку, позволив в самый подходящий момент разыграть премилую сценку с падающим омегой и чутким альфой. Чуть-чуть заботливых прикосновений, взгляд глаза в глаза… И вот проходящий мимо мужчина уже готов убить его одними глазами. Ну, если и это не поможет!.. Почувствовав холодок, альфа всё же заставил себя бросить вызов омеге, насмешливо глядя в ответ. Несмотря на сущность мужчины, он чувствовал, что его аура была не слабее его собственной. С чем Лин мысленно поздравил своего друга. Интересного омегу себе Август выбрал… …Отдаляясь от с таким трудом соединившейся пары, Лин улыбался – уже без насмешки и довольства, а с теплотой и нежностью. Он искренне радовался за близкого друга, нашедшего, пусть и такое необычное, но своё, личное, счастье. Лин не заметил идущего навстречу парня, озирающегося вокруг. Не обратил внимание, как пристально тот посмотрел на улыбающегося альфу. Как остановился, глядя ему вслед. С неба медленно падал первый в эту зиму снег…