Главное выжить

После слов Романовой о том, что парочка немцев может делать, что хочет, Людвиг и Леоне, легонько подтолкнув Монику, намекая следовать за ними, вышли в коридор, направляясь к спальным отсекам. Команда вернулась незадолго до наступления рассвета. — Я возьму её в свою комнату, — проговорил младший, посматривая на брата, который, зевая, молча кивнув и махнув рукой, направился своей дорогой — Идём быстрее, я устал во время пути, — слегка холодно обратился к девушке немец. Моника молча следовала за ним, словно безмолвная тень. Её по-прежнему настораживали слова русской и тот холодный взгляд. Мюллер за всеми своим размышления не заметила, как они оказались возле двери комнаты Людвига. Войдя туда, девушка в шоке открыла рот, удивлённо осматриваясь. В городе говорили, что платформа Гамма не имела ценности, там всё было чуть ли не по-нищенски минималистично, но то что, девушка видела сейчас… Роскошные хоромы с высокими потолками, разделенные на несколько зон с личными ванными комнатами. Большая кровать под балдахином со множеством подушек и панелью для регулировки жесткости матраса, шкаф, встроенный в стену, затем парочка кресел и уютная софа, письменный стол с полочками, заполненными книгами и сувенирами. На полу лежали мягкие ковры. — Тут так классно, — проговорила девушка вслух, ища взглядом Людвига и затем сразу же наливаясь румянцем и отворачиваясь, — Вы бы хоть предупредили, что переодеваетесь! — возмутилась девушка, закрывая пунцовое лицо руками. — Тебе следует следить за языком, — сняв с себя походную одежду и кинув её в отсек для грязного белья, одевая свежую одежду, проворчал немец. — Вы про мой восторг комнатой и ваш нагой вид? — повернувшись, Моника теперь уже смотрела на одетого мужчину, хотя было сложно признать, что её не привлекал этот накаченный торс, — Так я… — Я говорю в общем, — тут же оборвал Людвиг девушку на полуслове, — Тебе следует следить за тем, что ты говоришь Яне, ведь она может пойти и по принципу, — пройдя к столу, он начал смотреть на полочки, доставая массивные книги, — Я защитил тебя лишь потому, что не хочу, чтобы её руки были в твоей крови, — повернулся к Монике, — И дело не в убийстве, а в том, что выставить тебя отсюда за дверь она может на раз-два и никто за тебя заступаться не будет, даже я, — проговорил мужчина, сделав акцент на последнем слове. — Но мы же… — Ложись спать на софу, у меня завтра полно работы, так что я хочу хорошо отдохнуть, — Людвиг постелил девушке, а потом сам лег на кровать, глубоко вздыхая и прикрывая глаза. Пройдя к выделенному месту, Моника легла на софу, завернувшись в одеяло, и улыбнулась от мягкости и приятных ощущений свежести ткани: — А кем вы работаете? — тихо спросила девушка, поглядывая на спокойное лицо, по сути, своего оригинала, — Я работала в архиве. — Я врач, — раздался тихий и расслабленный баритон, — Сетевой архив? — Нет, обычный, бумажный, — быстрый ответила девушка. — Бесполезное занятие в век серверов и большого количества цифровой информации, — произнёс Людвиг, ставя в разговоре точку. На следующее утро оба были на рабочем месте Байльдшмидта. Сам доктор что-то уверенно печатал и отмечал маркером в старинных книгах, посматривая в монитор, показывающий окрестности. Монике же выдали принадлежности для уборки, и теперь девушка протирала полки и инвентарь, бросая редкие, несколько обиженные взгляды на немца. В сознании девушки изначально сложился более дружелюбный облик Людвига, а на деле врач оказался такой же ледяной глыбой, как и другие. Конечно, были и более обнадеживающие мысли о других, но вот их взгляды утром в столовой не говорили ровным счётом ничего хорошего. Слушок о криках прибывшей довольно быстро распространился среди остальных обитателей платформы, и те предпочли отстраниться от неё, вместо того, чтобы хоть как-то с ней контактировать. Несмотря на то, что сидели они за одним столом с Яной, Стивом, Лео и, как позже выяснилось, Торисом, никто из них так и не заговорил с ней. Они переговаривались друг с другом, шутили о чем-то с Людвигом, но её как будто бы и не было. «Что же…это в какой-то степени справедливо, я ведь для них пустое место», — подумала Моники. Скрип автоматической двери отвлек обоих от своих дел, заставляя обратить внимание на вошедшую в медпункт Яну, вид который был, мягко говоря, не очень воодушевляющий. Невидящий взгляд, огромные мешки под глазами, да и сам глазной белок, налитый кровью. Бледность и общий мандраж лишь отягощали картину. Яна шатаясь дошла до стула, и плюхнувшись на него с видом умирающего тюленя, молча положила руку на стол врача: — Надо же, сама пришла, прогресс, — в манере самой русской произнёс Людвиг, доставая аппарат для измерения давления, — Сто шестьдесят на десять, пульс под девяносто, — врач подставил руку под подбородок и с ехидной улыбкой посмотрел на снимающую с рукава манжет от аппарата девушку, — Колись давай. — Я не спала три дня, — с тяжелым вздохом произнесла Яна, ответив врачу пустым взглядом, потерявшим всякую осмысленность. — Так, солнышко моё, — встав со своего места и подняв несопротивляющуюся Яну на руки, врач уложил её на кушетку, доставая физ.раствор и капельницу, под недовольное мычание проделывая нужные процедуры, — Не мычи, сейчас ты два часика полежишь тут, а завтра поедешь со Стивом, Леоне и даже Торисом собирать мне травки и цветочки, — с некой издевательской нежностью проговорил он, — А я пока примусь за кофе. — Куда? Какие ещё цветочки? — не понимала русская, прикрывая глаза свободной от капельницы рукой, — Давай я лучше… — Нет, ты отдыхаешь от своих панелей с мониторами и едешь собирать мне лекарственные растения, — строго, как папочка, проговорил Людвиг, — Я уже нашел и отметил места на карте, нужные ингредиенты — в учебнике биологии. — Но я же ничего не понимаю в ботанике… — скривилась Яна, недовольно сопя. — Там картинки есть, — проговорил врач и вышел, оставляя девушек наедине. Моника, решив не мешать Яне отдыхать, быстро и тихо расправилась с уборкой и затем присела рядом с кушеткой на стул, смотря на девушку. Она, как и Аня, клала кулачок под щеку во сне, мило морща носик. Заметив, что раствор уже остался только в трубке, Мюллер осторожно и максимально бережно вынула иглу из вены, быстро прикладывая вату, смоченную спиртом, к руке и сгибая конечность в локте, чем и разбудила девушку: — Что ты…делаешь? — сонно проговорила «пациентка» — Там раствор закончился и это могло навредить вене, я всё сделала правильно! — протараторила Моника, зажмурившись от страха — А…ну ладно, — проговорила Яна, снова засыпая.