Чокнутая

      Шейд медленно шёл по подземным пещерам, настолько огромным, что не видел другого конца коридора. Он и не смотрел. Ему был знаком здесь каждый поворот, каждая выбоина, все узкие тропинки, вырезанные в камне и соединяющие помещения. В льющемся на скалы тусклом свете оранжевых ламп он легко мог отыскать любой проход. Его раненая рука, щедро обколотая регенератором, всё ещё находилась в фиксаторе, а торс сковывал корсет, защищавший треснувшие рёбра. Дойдя до одной из палат госпиталя, Шейд остановился и заглянул в небольшое окно в двери.       Он смотрел на Скай и не мог заставить себя войти. Девушка казалась такой маленькой, хрупкой и бледной на больничной койке, такой беззащитной со всеми этими капельницами, проводами и подсоединёнными мониторами. Цветные татуировки на её руках выглядели ещё более нелепо, чем обычно, и создавали впечатление, что на ней футболка с ярким принтом.       В двенадцать лет Шейд познал женщину, и с тех пор чётко делил их на две группы: подстилки и мама. Мать была строгая, любящая, прощающая его всегда, сильная и отважная, всё знающая и много чего умеющая — настоящая Бесстрашная. Все остальные были шлюхами и годились только на то, чтоб засаживать им по самые бубенцы. Никто ни разу не нарушил строгой гармонии такого разделения. Ровно до того дня, когда лидерам вздумалось провести игру за Стеной. И эта белобрысая чокнутая неофитка поломала младшему инструктору всю систему ценностей.       Он никогда не понимал, зачем девушки из других фракций переходили в Бесстрашие. Ладно, если ты тут родилась, с молоком матери всосала боль и мрак фракции Огня — так распорядилась судьба, так легла карта. Женщины-Бесстрашные были хороши в разведке, как следователи, и особенно как психологи-дознаватели, но при этом, по мнению Шейда, всё равно оставались шлюхами. Переходники же вызывали у него настоящее отвращение — эти девки просто во всеуслышание заявляли: «Трахни меня!» Иначе зачем ещё из своих тёплых и безопасных фракций они шли сюда, в мир крутых, сильных парней? А он, Шейд, был именно таким — крутым и сильным, и давал возможность сполна насладиться и своим красивым накачанным телом, и охеренно великолепным членом всем этим жеманным сучкам-недотрогам, порой даже против их воли.       Второй год Шейд тренировал неофитов. После инициации мать взяла его к себе в Следственный департамент, но он выдержал там лишь полгода — работа с бумажками была не для него. Но за это время получил диплом инструктора по тактико-специальной подготовке, закончив курсы Военной Академии. И когда место освободилось, его взяли младшим инструктором переходников. Дрессировать новобранцев оказалось гораздо интереснее.       В этом сезоне сюрпризов не случилось — те же тщедушные тела, слабая дыхалка и плохая реакция; те же надменные взгляды Эрудитов, фальшивые улыбки Дружелюбных, показная смиренность Отречённых и доводящая до бешенства болтливость Искренних вкупе с их непомерным любопытством. Но он быстро вышиб из них всё это дерьмо и сбил спесь. Некоторые неофиты неплохо показали себя в стрельбе и владении холодным оружием, но в контактном бою все оказались одинаково никчёмными. Ну, может, парочка ребят подавали слабые надежды, и одна бывшая Искренняя с детскими косичками все объяснения схватывала на лету, Шейду оставалось только удивляться. У него был намётанный глаз, и он гордился своей проницательностью — именно эта троица и заняла пьедестал почёта на первом этапе Инициации. Но всё равно они в подмётки не годились своему инструктору, пусть он и был пока младшим.       Когда Скай уронила его на ринге, он впервые почувствовал, как мир дал трещину. Больше всего в людях Шейд уважал силу, и нечастые поражения старался принимать спокойно, с достоинством. Но его ушатала шлюха! И что было обиднее всего, шлюха-переходник. Три часа потом он просидел на крыше, не в силах поверить в случившееся. Дела закрутили его до самого вечера, и когда, уже почти ночью, вернулся в свою комнату, уставший и мечтающий побыстрее завалиться спать — сил не осталось не только на то, чтобы позвать Лили и покувыркаться после тяжёлого трудового дня, но даже подрочить было лень, — то обнаружил в своей постели эту разукрашенную дикими татуировками пигалицу, которая так лихо опустила его перед командирами. Спать ему сразу перехотелось. Это была его территория, и сейчас он отымеет её во все щели, чтоб запомнила надолго! Но когда Скай взглянула на него робко, почти испуганно, и сказала, что он у неё первый, а она совсем-совсем ничего не умеет, даже целоваться, Шейд растерялся. Обычно такие цыпочки доставались Фору или Эрику. Он никак не мог взять в толк, что в старшем инструкторе и молодом лидере так привлекало девственниц, чем он хуже? Но факт оставался фактом — целки буквально сами запрыгивали к ним в постели. А эта выбрала его.       В свои девятнадцать лет Шейд считал, что имеет богатый сексуальный опыт, но в ту ночь, похоже, ему не удалось впечатлить эту больную на всю голову, но такую сладкую и ладную куколку. А то, что у девчонки пуля в белобрысой башке, он не сомневался, и получил очередное подтверждение на следующее же утро в столовой. Он тогда просто охренел от её наглости! Но она так искренне смеялась, а глаза смотрели на него с таким задором, что он не смог удержаться от смеха, и при этом в его штанах стало как-то совсем тесно. Нокаутирующий же удар Скай нанесла на лазертаг: то, что она сделала, было необъяснимо, нелогично, совершенно непонятно.       В течение этих дней, пока Скай приходила в себя тут, в госпитале, он вместе с лидерами снова и снова просматривал записи с вышек, видел — да и все видели! — как она делает шаг к разворачивающемуся перед ней драгстеру, на котором здоровенный грязный афракционер придерживает одной рукой маленькую фигурку с развевающимися рыжими волосами. Скай успела бы добежать и напасть. Но потом она смотрит вправо и видит Шейда, лежащего на земле, прямо мордой вниз. Один ублюдок скрутил ему руки, почти вывихнув их из суставов, и наступил на плечо, а второй уже занёс свой жуткий тесак над его несчастной головой. Скай колеблется лишь мгновение, а потом мощным резким броском отправляет свой смешной меч в полёт — прямо в шею изгоя с тесаком. И пока она вытаскивала оружие из убитого, высвобождала Шейда из-под второго афракционера, драгстер с захваченной неофиткой уже умчался. Она могла спасти эту вечно мерзко хихикающую Эрудитку, но выбрала его, Шейда. А ведь буквально накануне на ринге, когда у него от злости перемкнуло в голове, она вступила с ним в бой именно из-за этой девчонки. Он видел потом, как чудом спасённая от его гнева радостно обнимает свою спасительницу. Почему же в день нападения Скай оставила подругу? Ответа он не находил.       И ещё одна мысль не давала Шейду спокойно спать: возможно, если бы Скай не бросилась ему на помощь, её бы не подстрелили. И не лежала бы она сейчас здесь, наполовину парализованная, с застрявшей в крестце пулей, которую нельзя трогать. Вернее, трогать можно, только она от этого, если верить доку, с вероятностью девяносто девять из ста скопытится. Такая жертва естественна для матери, защищающей своего ребёнка, но никак не для едва знакомых людей, перепихнувшихся разок.       Шейд толкнул дверь и вошёл в палату.       — Привет, куколка! Как ты? — сказал он и попытался изобразить на лице свою самую жизнерадостную улыбку.       Лежащая на кровати глянула хмуро.       — Сегодня, наверное, вы смогли бы победить меня на ринге, инструктор, — сказала она.       — Даже раненая, ты дашь мне сто очков вперёд, Скай, — сказал Шейд примирительно. — Я… кхм… — Он немного помялся и присел на край кровати. — В общем, я пришёл сказать тебе спасибо, куколка. Ты спасла мне жизнь. — Он взял её руку, легонько сжал и повторил: — Спасибо.       — Без проблем, сэр, обращайтесь, если что, — сказала она, скривилась и выдернула ладонь.       — Эй, ладно! Я видел запись. Ты могла спасти свою подругу, но спасла меня. Теперь я в долгу. — Шейд снова улыбнулся, и Скай долго, с интересом рассматривала его, будто видела впервые.       — Вы, инструктор, навыдумывали себе того, чего нет. Она мне не подруга. И спасала я себя, а не вас. — И так как он продолжал непонимающе смотреть, пояснила: — Рядом с вами у меня было больше шансов уцелеть в той мясорубке, чем с кем-то из неофитов. Вы один были для меня полезнее, чем все неофиты, вместе взятые… безоружные и бестолковые. Я же не думала, что вы почти мёртвый, сэр… — Скай хотела продолжить, но что-то в его взгляде её остановило.       — Ты вполне можешь называть меня по имени, — с упрёком сказал он.       — С чего это? — буркнула она угрюмо.       — Ну-у, всё же мы с тобой занимались любовью. К чему теперь эти формальности?       — Какое отношение любовь имеет к тому, что у одного человека на теле отросток, а у другого дырочка? — Скай смотрела серьёзно, не отрываясь.       — Хорошо, — Шейд пожал плечами, — не хочешь любви, не надо… мне достаточно дырочки.       Скай поджала губы, но не удержалась и прыснула, её щёки порозовели от смущения.       — Могу я всё же что-то сделать для тебя, куколка? — спросил он.       — Моя катана… — Её голос дрогнул.       Шейд кивнул.       — Она у меня, я позабочусь о ней, пока ты тут прохлаждаешься, — сказал он. — Твоя сабля очень красивая.       — Да, — согласилась Скай. — И она очень дорога мне. Я хочу тебя попросить ещё кое о чём. — Шейд ничего не сказал, лишь выжидательно смотрел на неё. — Принеси мой рюкзак, он в общей комнате под моей кроватью.       — Хорошо, — снова кивнул Шейд. — Может, ещё что-нибудь?       — Как там Фор?       — Не знаю, меня к нему не пустили. Наверное, не очень…       Дверь открылась, и в палату зашли несколько человек. Скай сначала даже не поняла, сколько их. Она знала Макса и Эрика, с доктором познакомилась вчера, когда во время вечернего обхода он навестил её и рассказал всё без утайки, а она потом проревела всю ночь. Это было так несправедливо! Ей всего шестнадцать, она ещё ничего толком не видела в этой жизни. Среди вошедших был высокий мужчина с короткой стрижкой и выразительными глазами — Стив, вспомнила она его имя — ещё один лидер, он курировал урождённых неофитов. И незнакомая темнокожая женщина средних лет.       Шейд отошёл от Скай и встал почти у самой двери. Как ни странно, говорить начал не кто-то из лидеров, а женщина:       — Меня зовут Шейла, я старший следователь по расследованию убийств Следственного департамента Чикаго. Мы возбудили дело о нападении на членов Бесстрашия и похищении инициированных. Сейчас опрашиваем очевидцев. Доктор говорит, что твоё состояние стабильно, и мы можем допросить тебя. Ты можешь рассказать, что случилось, Скай?       Та внимательно рассматривала посетительницу и с ответом не торопилась.       — И много очевидцев вы допросили? — в свою очередь спросила она. — Сколько вообще наших вернулось?       — Твоё дело отвечать на вопросы! — Лающий голос Эрика заставил её вздрогнуть. — Вопросы мы задаём! Отвечай!       Она посмотрела на него. Его лицо осунулось, стылый взгляд не выражал и капли участия, а ладони были сжаты в кулаки. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не схватить хоть кого-нибудь, кто даст ему малейший повод, и придушить, избить, разорвать на части. Скай понимала, что является подходящей кандидатурой, ведь он тоже видел запись.       — А то что? — спросила она. — Подвесите меня над пропастью, босс? Или сразу застрелите? — Она прикрыла глаза и откинулась на подушку. — За последнее я только спасибо вам скажу.       Скай не злилась на Эрика. Она не могла на него злиться, даже сейчас. В комнате повисла тишина. Но вот кто-то откашлялся.       — Вернулись трое. — Голос был незнакомый. Скай открыла глаза. Стив. — Оба инструктора переходников и ты. Лиам погиб, как и все старшие. И четыре неофита. Остальные пропали, но мы надеемся, что они живы.       Скай вздохнула: есть шанс, что и Мэгги жива. Она точно знала — среди тех четверых подруги не было.       — Фор ещё в регенерационной коме. — Теперь заговорил Макс. — Ты очнулась только вчера, пролежав без сознания два дня. Мы не бездействуем, организованы поиски. Шейд рассказал всё, что видел и запомнил. Мы просмотрели записи с двух уцелевших камер, остальные изгои расстреляли в самом начале нападения. Нам важна любая информация, чтобы отыскать ребят. Пригодится самая крохотная зацепка. Ты должна нам помочь. — Он подождал и, не получив ответа, добавил: — Благодаря твоему мужеству остался жив Шейд, и мы очень признательны тебе, Скай.       Она смотрела на Макса исподлобья.       — Правда? И как сильно вы признательны, старший Лидер? — спросила она, пристально глядя в тёмные, чуть выпуклые глаза. — Вы же знаете, что со мной, так? Док сказал, что я могу дожить до самой старости, наслаждаясь тем, что буду гадить под себя. — Затем чуть повысила голос: — И я спрашиваю вас, сэр, ваша благодарность достаточно велика, чтобы разрешить мне остаться в Бесстрашии? — И так как никто ей не ответил, закончила устало: — Так я и думала. У вас нет ничего, что бы мне предложить. Через пару дней я отправлюсь к афракционерам, и вы забудете обо мне.       Скай крепилась изо всех сил, чтобы не застонать сквозь стиснутые зубы, но из уголков её глаз всё же выкатились предательские слезинки. Она зло стёрла их ладонью и бросила в лицо хмуро глядящему на неё Максу:       — Но вы можете попытаться.       — Чего ты хочешь? — нетерпеливо спросил Эрик.       — Я хочу, чтобы вы заставили дока сделать мне операцию, — сказала Скай твёрдо.       — Мне кажется, вчера я тебе всё подробно объяснил. — Доктор, до этого момента не проронивший ни слова, ошарашенно смотрел на маленькую упрямицу, лежащую на больничной койке. — Шансов на удачный исход операции нет, ты это понимаешь?! Это всё равно, что я просто пристрелю тебя! Я давал клятву не делать ничего во вред членам своей фракции, и не стану нарушать своё слово…       — Вчера вы сказали, что вероятность того, что я выживу, один процент. Это значит, что шанс есть. — Скай с мольбой перевела взгляд на Эрика, потом поджала губы, как делала всегда, когда злилась, и выставила вперёд подбородок. — Мне кажется, что у меня есть сведения, которые могут оказаться полезными, — с вызовом заявила она ему.       Он угрюмо смотрел на доктора, пока тот пятился к двери.       — Она ещё не член фракции, — сказал Эрик.       Доктор моргнул, не найдясь с ответом.       — Девчонка нас просто шантажирует, — пробормотал он, берясь за ручку.       — Да, — подтвердила Скай, — и это ещё не всё.       Шесть пар глаз одновременно уставились на неё. Шейд присвистнул. Шейла дала ему подзатыльник.       — Что ещё? — спросил Эрик.       — Если у дока ничего не выйдет, — сказала она, — я хочу, чтобы меня похоронили в Бесстрашии. Я знаю, что умерших неофитов-переходников теперь передают родным. Не отдавайте моё тело в Искренность. Моя семья теперь здесь.       Суровый взгляд младшего Лидера неуловимо изменился.       — Я сам всё организую, по высшему разряду, — кивнул он ей. — Тебя похоронят, как полноправного члена фракции, погибшего при исполнении служебного долга. Со всеми почестями.       Скай внимательно всматривалась в его лицо, пытаясь обнаружить подвох, ведь он только что говорил доктору обратное. Но Эрик не лгал. Ему не было жалко её, он ей даже не сочувствовал, но в его глазах читалось понимание и одобрение того, о чём она просила сейчас. Если для неё всё сложится плохо, он своё обещание выполнит, и в любом случае запомнит её желание остаться в Бесстрашии.       Шейла включила диктофон.       — Ты готова дать показания, Скай?       — Да, мэм.       — Сначала я задам тебе пару вопросов, а потом ты просто расскажешь, что видела. И если у тебя есть какие-то соображения, даже самые странные, я готова выслушать. Итак, вы выехали на игру, и у вас были лишь бластерные автоматы, непригодные для реального боя. Почему ты взяла с собой клинок, ведь настоящее оружие вам брать запретили? Кстати, кто именно запретил?       Скай заметила, как дёрнулся Макс и нахмурился Стив.       — Никто не запрещал нам брать оружие, — ответила она. — Фор просто сказал, что неофитам его не выдадут, оружие будет у старших, но чёткого запрета не было. Катану я взяла потому, что мне с ней спокойнее, всё же мы ехали за Стену. Применять её на игре я не собиралась. Было ли у кого-то из неофитов оружие, я не знаю.       — Может, ты взяла оружие, потому что о чём-то знала, догадывалась? Что-то слышала о том, что готовится нападение? — задала Шейла следующий вопрос.       — Нет. — Ответ был быстрый, краткий и твёрдый.       — Почему, когда перед тобой встал выбор, кому прийти на помощь — неофиту или инструктору, ты выбрала второго? Что тобой руководило? — спросила Шейла.       — Пизда, что ещё?       Слова Эрика, словно пощёчина, заставили Скай на миг замереть. Это было нечестно. Она посмотрела на него и поняла, что он никогда не забудет ей этого. Несмотря на всё предыдущее понимание и одобрение. Не забудет и не простит. Ей стало больно.       — А чем бы думали вы, командир, если бы оказались тогда на моём месте? — спросила она, глядя в его полные осуждения глаза. — Кого бы выбрали вы и почему?       Боковым зрением она видела, как Макс прячет усмешку, прикрывая губы ладонью. Похоже, она была не одна в курсе тайны Эрика, лицо которого окаменело, желваки заиграли на скулах, но он ничего не ответил, а Скай мысленно поставила себе ещё один минус. Потом вновь повернулась к следователю.       — Выбор был продиктован манифестом моей новой фракции, мэм, — сказала она и на память процитировала: — «Мы верим, что в подвигах и храбрости важно, чтобы один человек поддерживал другого». Изгои не убивали неофитов, они лишь оглушали тех, кто сопротивлялся, и забирали с собой. Убивали только старших — сначала стреляли, а потом добивали ножами или мачете. Катерина была без сознания, но живая, а Шейду грозила смерть, поэтому я помогла ему. — Скай снова посмотрела на Эрика. — Даже если бы это была Мэгги, я бы поступила так же, — сказала она и затем пояснила следователю: — Мэгги моя подруга.       — А те четыре разорванные в клочья неофита умерли от плоскостопия? — Эрик не собирался сдавать позиции.       Скай ненадолго задумалась.       — Это была случайность, — наконец сказала она. Потом в упор посмотрела на Стива: — Если бы урождённые были более дисциплинированными, этого бы не произошло.       Все заговорили разом.       — Что ты себе позволяешь, неофит? — Стив просто кипел от возмущения.       — Хуя се… — Шейд, по обыкновению, выражений не выбирал, за что получил ещё один подзатыльник от Шейлы.       — Объяснись, Скай, — сказала она.       Макс в ожидании молча смотрел на лежащую на кровати девушку, а Эрик довольно ухмылялся — ему, как куратору переходников, шпилька в адрес урождённых доставила небольшое удовлетворение.       — Когда мы приехали на место, — её голос не дрогнул под общим напором, всё же школьные диспуты Искренних хорошо подготавливали к ведению серьёзных, аргументированных словесных баталий, — инструкторы и старшие стали разгружать оборудование, мы же просто осматривались. Один из урождённых, не знаю его имени, с зелёным ирокезом, стал дразнить Милену, переходника из Дружелюбия, отобрал у неё какую-то игрушку, которую ей подарила младшая сестра на память, начал насмехаться и убегать. Его поддержал ещё один парень, а за Милену вступился Глен из Эрудитов. Они отбежали от грузовиков, толкали друг друга и ругались… Бакари кричал, чтоб они вернулись… потом направился к ним… и тут раздался взрыв. — Скай посмотрела на Шейлу: — Вы просили говорить свои соображения, мэм. Так вот, я думаю, взрыв был не для нас. Скорее, это был сигнал к наступлению для изгоев.       Шейла делала какие-то пометки в блокноте.       — Продолжай.       — Могу ошибаться, но очень похоже, что нас ждали. Афракционеры наступили сразу с трёх сторон, их было очень много. Они избивали неофитов, потом грузили на драгстеры и увозили. Или уносили на себе. На старших нападали по несколько человек на одного, стреляли, но потом всё равно ещё добивали.       — То, что изгои могли знать наши планы, серьёзное обвинение, — сказал Макс хмуро.       — Знаю, сэр, но всё указывает на это…       — У тебя нет доказательств.       — Помолчи, Макс, я ещё не закончила, — голос Шейлы был холоден. — Хотя, если тебе будет легче, мы пришли к тому же выводу и без её показаний. — Что-то ещё? — Шейла замерла, внимательно рассматривая девушку.       — Не знаю… — Та снова смотрела на Эрика.       Ей хотелось сказать ему что-то очень важное, предупредить, чтобы он был осторожен, не рисковал, надеясь на свой опыт и мастерство. Её взгляд молил прислушаться к тому, что она скажет, потому что похитители — она чувствовала это — представляли большую угрозу, и лучше воспринимать их всерьёз.       — Эти изгои были какие-то странные, — сказала она. — Я видела раньше, как они дрались за еду или за одежду, которой с ними делились Отречённые. Они царапались, кусались, бранились и колотили друг друга… А тут они действовали слаженно, как-то организованно, и подчинялись приказам. Среди них были бывшие Бесстрашные… и ещё от них не воняло.       — В каком смысле? — Шейла строчила в блокноте, но нить разговора не упускала.       — От них всегда плохо пахнет… немытым телом, гнилыми отбросами, — Скай наморщила лоб, пытаясь ухватить мысль, — но в тот день их лохмотья не были грязными, они выглядели так, будто одежду специально порвали в клочья… как бутафория, камуфляж…       — Ты не ошибаешься?       Она помотала головой.       — Когда один из них схватил меня, я его укусила… Он пах кровью, сигаретами и даже немного парфюмом. Той ужасной вони, что всегда идёт от них… её не было… — Скай растерянно смотрела на своих посетителей — похоже, она сама только что осознала этот факт.       Шейла выключила диктофон.       — Спасибо, Скай, ты нам очень помогла. — Уже на пороге следователь остановилась и посмотрела на неё: — Когда поправишься, найди меня.