***
Эрик пьёт третий день. Он не устал. Напротив, в последнее время младший Лидер находится в своей стихии — выслеживать нарушителей спокойствия, преследовать преступников и убивать на месте тех из них, кто глуп настолько, чтобы сопротивляться, это то, что он умеет делать лучше всех. От размеренной жизни родного города с его постоянной вознёй за власть, интригами между фракциями, сплетнями и кознями Эрика уже тошнит. Он доволен переменами, и особенно хорошо чувствует себя сейчас, когда враг наконец-то обретает осязаемые очертания — всю шваль, собравшуюся в городе, в итоге подминает под себя человек по имени Джампер² — жёсткий, хитрый и умный организатор и стратег. Джампер объявляет городу, что каждую неделю будет убивать одного лидера, пока город не сдастся; Джон Доу должен сложить свои полномочия, а Совет принести присягу на верность новому правителю. Теперь у Бесстрашных есть конкретный противник, конкретная цель. Смерть толстухи Райес не печалит Эрика, а лишь раззадоривает. Кто будет следующим? Лощёный Джек? Осторожный Макс? Или эта всезнайка Кара, после ареста Джанин новый лидер умников? Кровь бурлит в жилах младшего Лидера Бесстрашия, жизнь играет красками — впервые за долгое время он чувствует себя настолько живым. Ничто не предвещает беды. Удар обрушивается на Эрика, откуда он и подумать не мог. Кэт бросает его. Ранним весенним утром приходит к нему в кабинет и говорит, что боится того, каким он стал. Боится его! Сбитый с толку, Эрик даже не возражает. И Кэт просто уходит. А теперь поговаривают, что она покинула город. Эрик ошарашен. При всём своём необузданном нраве он ни разу не обидел Кэт, пальцем её не тронул. Только ради неё нарушил приказ Макса и самовольно провёл операцию по освобождению похищенных неофитов. Как верный пёс потом ночевал у порога её палаты, угрожал докторам, когда ему казалось, что реабилитация Кэт проходит слишком медленно. И радовался, словно прыщавый подросток, когда после госпиталя она поселилась в его апартаментах. Зачем он решил отложить разговор на вечер, почему не поговорил с ней сразу? Почему отпустил? Почему не связал, не посадил в карцер? Зачем в её присутствии проводил допросы? Почему не уехал с ней в другой город, подальше от всей этой мерзости, в которой они живут уже полгода? Наверное, у него порядком сносит крышу: в комнате разгром, повсюду пустые бутылки и обломки мебели. Судя по сбитым костяшкам пальцев, он кого-то бил; судя по ссадинам на лице, кто-то бил его. Эрику всё равно. С очередной бутылкой в руке он выходит за дверь — ему опротивела комната, где всё настолько пропахло Кэт, что ни туман в голове, ни перегар не могут спасти его от этого запаха.***
Эрик пьёт третий день. И третий день Скай не находит себе места от беспокойства и беспомощности. Прошла почти половина недели, к концу которой мятежники обещали убить следующего лидера, а один из столпов Бесстрашия неожиданно выбит из строя. Адъютант младшего Лидера злится и почти жалеет, что Кэт тогда осенью не погибла. Когда после стычки с Фором Скай появляется во фракции, никто не придаёт этому значения, настолько все потрясены новостями о внешнем мире. Она находит Эрика, чтобы доложить о своём возвращении и рассказать ту часть правды, которая на тот момент кажется ей наиболее важной: она член Сопротивления, её забросили в Бесстрашие как вербовщика, объектом вербовки был он — Эрик, как наиболее авторитетный из лидеров. Такое мнение многолетних мнимых врагов льстит ему, и он благосклонно принимает её. Всё складывается замечательно, но ровно до того дня, как эта эрудитская хохотушка бросает самого противоречивого и непредсказуемого мужчину самой суровой фракции их города. Скай мечется по своей комнате, мысленно желая, чтобы Катерина где-нибудь по дороге всё же переломала себе ноги — наиболее неудачного времени оставить Эрика сложно даже придумать. Решение к Скай приходит, как всегда, неожиданно: нужно вернуть Кэт, и она сама сделает это. Если понадобится, то притащит ту за волосы — Бесстрашие нуждается в Эрике, а Эрик хочет Кэт. Значит, он её получит. Всё просто. Довольная собой, Скай выходит из комнаты. Ей нужно отыскать Эрика и предупредить, что на несколько дней она отлучится из фракции. Чтобы он не волновался за неё. Эрика Скай находит в Яме — он лежит на одном из тренажёров и время от времени прикладывается к бутылке. — Разрешите обратиться, командир? — Она говорит громко и чётко, не давая ему шанса не заметить её. От громкого голоса Эрик кривится и приподнимается. — Блять, опять ты, — недовольно шипит он. — Нигде от тебя не скрыться. Чего надо? — Я бы хотела покинуть штаб ненадолго. По личным делам, — говорит Скай. — Совсем ебанулась? — Эрик делает очередной глоток. — У нас война вообще-то… если ты не забыла. «А ты?» — так и хочется спросить ей, но вместо этого говорит мягко: — Я найду Кэт. И верну её. Эрик смотрит на неё и улыбается — широко и почти искренне. — Вот, значит, как? Всемогущая Скай, — тянет он, — всегда готовая всем прийти на помощь… — Не всем. Только тебе, — улыбается она в ответ. Ей хочется взъерошить волосы Эрика, прижаться лбом к его плечу. Когда-нибудь такое время наступит, и она будет делать это каждый раз, как у неё возникнет желание. И ни у кого не будет спрашивать разрешения, даже у Эрика. — Ну так помогай, — говорит он, ставит бутылку на пол и поднимается. Улыбка сходит с лица Эрика, но Скай не чувствует подвоха. Его взгляд насмешливый и совсем не пьяный. Она вздрагивает, всё ещё не понимая, когда жёсткая ладонь ложится на её затылок, хватает за волосы, оттягивая назад, от чего голова запрокидывается, и Эрик накрывает поцелуем её рот, обдавая водочным перегаром. Изумление так велико, что в первые секунды она не сопротивляется, но потом с силой толкает его в грудь. — Обалдел, что ли? Не делай того, о чём пожалеешь, — говорит, отирая губы. Эрик кивает и отворачивается. Скай нервно сглатывает, прикрывая глаза от облегчения, и потому не видит, как он бьёт ей локтем в челюсть — мощно, с разворота. — Прошли те времена, когда я о чём-нибудь жалел, — говорит он, подхватывает обмякшее тело и опускает его на скамейку силового тренажера. Потом рывком сдергивает со Скай штаны. В яростном нетерпении он снимает с неё лишь один кроссовок и высвобождает лишь одну ногу. А затем расстегивает ремень на своих брюках. — Ты ведь хотела помочь? Так помогай. Шевелись! — рявкает Эрик, наваливается и снова бьёт — теперь открытой ладонью по щеке — резко и хлёстко. Он скалится в предвкушении, заранее зная, что его ожидает: мольбы и просьбы остановиться, угрозы, ругательства и испепеляющие взгляды, но самое главное — тело под ним начнёт извиваться, сопротивляясь его вторжению, пытаясь высвободиться из-под его тяжести, тем распаляя ещё больше. Ресницы Скай подрагивают, глаза открываются, и ужас заполняет их, когда Эрик подаётся вперёд, грубо и сильно сжимая пальцами её обнаженное бедро, впиваясь в него ногтями до кровоподтёков. — Ты давно этого хочешь, верно? — цедит он. — Постоянно рядом, постоянно лезешь со своей помощью… помощница, блять. Давай, помогай! Шевелись! К разочарованию Эрика, Скай словно застывает, и какое-то время слышно лишь его хриплое дыхание в ритме фрикций. Но вот её ступор проходит, и раздаётся крик — истошный, надрывный. Он взлетает к потолку, заполошно мечется по Яме между несущими опорами, рваными ошмётками отскакивает от тренажёров. Эрик матерится, взбешённый, чувствуя, что словно десятки ножей втыкаются в его измученный похмельем мозг. А крик стекает на пол звенящей массой, чтобы собраться там из осколков в острый режущий ком и с новой силой удариться ему в уши, оглушая его, вспарывая перепонки, взрывая голову. Эрику хочется, чтобы Скай замолчала, и он снова бьёт — хаотично, не глядя, не контролируя силу. Это не помогает, она продолжает голосить, вопль растёт, ширится в своей безысходности, переходит в дикий, отчаянный вой. И лишь сейчас Скай начинает колотить кулаками по плечам Эрика, изгибается под ним, толкает, пытаясь скинуть. Но его это уже не заводит — возбуждение спало, осталась одна злость, и он сгребает её за грудки, приподнимает и отшвыривает от себя в сторону, на излёте впечатывая окованный металлом носок берцев ей в подреберье. И только тогда крик, захлебнувшись, умолкает. Девочка-подросток стоит на краю обрыва, её русые косички смешно торчат в стороны. Она морщит обгоревший на солнце нос, щедро усыпанный веснушками, и собирается с духом. Внизу, под ногами, плещется океан — вода бирюзовая, блестящие искорки поигрывают на поверхности. «Папа, смотри, как я могу!» — кричит конопатая девочка, отталкивается от края, группируется, обхватив руками согнутые колени, и сигает вниз. «Он уничтожит тебя, Скай», — слышится ей чей-то голос. «Как океан может уничтожить меня? — недоумевает она. — Он ведь такой большой и красивый». — Её изнасиловали и избили. — Для Бесстрашия это обычное дело, но Уолли считает своим долгом доложить младшему Лидеру. — Сломано ребро, на теле и лице множественные гематомы и ссадины. — Почему связана? — Голос Эрика бесстрастен. — Истерика, — док говорит кратко, по делу. — Пыталась разбить себе голову об кровать. Поэтому доза успокоительного максимальная. И ремни. — Что сказала? — Ничего. Пока не могу понять — то ли сорвала голос, то ли паралич связок. Эрик задумчиво трёт подбородок, разглядывая безучастное лицо своего адъютанта, огромный лиловый синяк во всю щёку, в цветных татуировках руки, перетянутые фиксирующими стяжками, разметавшиеся по подушке в беспорядке длинные белые волосы. — У тебя пять дней, док, — наконец говорит он. — Либо она встаёт в строй, либо пусть убирается. Ничего страшного с ней не случилось. Задача предельно ясна. И хоть Уолли и считает, что при сегодняшнем раскладе разбрасываться такими бойцами расточительно и недальновидно, просто молча кивает. Он согласен с Лидером — ничего страшного не произошло, изнасилования в их фракции бывают нечасто, но регулярно, два-три раза в год стабильно. Дока всё же больше беспокоит сломанное ребро, для полного заживления пяти дней может не хватить. Правда, реакция Скай на простой и закономерный вопрос немного озадачивает его. — Ты видела, кто это сделал? — первое, что он спрашивает, когда она приходит в себя. Док уверен, что её застали врасплох. Примерную реакцию он знает, не раз ведь отпаивал изнасилованных девушек — кого-то горячим чаем, кого-то водкой. Одни называют имя обидчика, другие предпочитают скрыть, кто-то ругается и матерится, кто-то угрожает, обещая отомстить, и почти все плачут. Но Уолли не готов к тому, что происходит в этот раз. Скай сосредоточенно смотрит на него, нахмурив брови. Он почти слышит, как воспоминания, словно шестерёнки, щёлкают в её голове, ощущает, как медленно и будто нехотя ворочаются мысли. И вот наконец последний кусочек паззла встаёт на своё место — Уолли видит, как зрачки Скай расширяются, как где-то там глубоко плещется паника, захлёстывая разум. Тело начинает мелко дрожать, рот открывается. Она набирает в лёгкие побольше воздуха, зажмуривает глаза, и её горло напрягается. Уолли внутренне подбирается, готовый к шуму, но ничто так и не нарушает тишину больничной палаты. Скай давится беззвучным криком — на шее вздуваются вены, лоб покрывается испариной, тело выгибается. Она открывает сухие глаза, слёз нет. Потом снова напрягается изо всех сил, пытаясь протолкнуть своё горе через сжатое спазмом горло, выплюнуть этот сгусток яда, который не даёт вздохнуть, тужится так, что капилляры в глазах лопаются. От бессилия Скай начинает биться головой об спинку кровати, но и это не помогает — ей так и не удаётся выдавить из себя ни звука. Уолли поспешно всаживает иглу в шею, и она обмякает в его руках. А он растерянно чешет макушку.***
В Бесстрашии сексом занимаются много, охотно, неистово — при любом удобном случае. Моральные нормы и правила укладываются в один постулат: чтоб всё было в удовольствие. Насилия среди своих почти не бывает, ведь отказываются от близости лишь те, кто находится при смерти, и то не всегда. Как-то Уолли даже написал научную работу о пользе секса, о его благотворном влиянии на физическое здоровье и душевное состояние Бесстрашных. Первый секс происходит намного раньше, чем в других фракциях, наличие девственной плевы считается среди молоденьких Бесстрашных почти уродством и, как только девушке исполняется одиннадцать-двенадцать лет, она спешит под скальпель Уолли для ликвидации досадного рудимента. К началу инициации все урождённые неофитки уже имеют сексуальный опыт. Другое дело — переходники. В их фракциях отношение к сексу иное, и среди шестнадцатилетних инициируемых нередко встречаются невинные скромницы. Поэтому Церемонию Выбора в Бесстрашии с нетерпением ожидают не только подростки, чья дальнейшая жизнь определяется в этот день, но и парни постарше. Той забавой, которой их лишают урождённые Бесстрашные девушки, сами того не подозревая, развлекают неофитки-переходники. На стадии инициации заниматься с ними сексом запрещено, насилие карается, но после Посвящения правила не действуют, и именно этого дня ждут самые азартные самцы Бесстрашия. Игра «Распечатай целку» оживляет сексуальную жизнь фракции и привносит хоть какое-то разнообразие, не только теша тщеславие участников, но и забавляя болельщиков. Желающие принять участие в игре вносят «вклады» — талоны, личные ценные вещи, чаще всего оружие, сигареты и алкоголь — из чего организуется «банк». Победителю достаётся и весь «банк», а также почёт и уважение. Главное условие: секс должен быть по согласию; чем короче срок «ухаживания» и рискованнее место «распечатывания», тем больше шансов на победу. Высшим пилотажем считается видео или хотя бы аудиозапись процесса. Жестоким насмешкам подвергаются участники, которые ошиблись с выбором, когда их избранница по факту оказывается не девственницей. Болельщики тоже не скучают, они заключают пари и делают ставки. Самое крупное пари, которое Уолли помнит, случилось года четыре назад, когда Весельчак Джо дефлорировал одну смазливую Дружелюбную прямо на столе Макса, оставив красную метку на приказе о собственном назначении начальником разведотряда. Парень сорвал тогда солидный куш, до сих пор никому не удалось перебить его выигрыш. Уолли в тот раз лишился своего счастливого стилета, очень уж не верилось ему, что такое можно провернуть — кабинет Макса охраняется круглосуточно. Но случаются и инциденты. Из-за того, что охотников всегда намного больше, чем объектов охоты, а срок на «распечатывание» всего неделя, то иногда самые нетерпеливые берут девушек силой, в надежде заполучить выигрыш и закрепить за собой славу «дырокола». Если обман раскрывается, приз забирают, а хитреца прилюдно наказывают, чтоб было неповадно. Но только за обман. За насилие никакой кары не предусмотрено. Если ты позволяешь избить себя — ты слабак. Если ты позволяешь себя изнасиловать — это только твоя вина. Бесстрашный должен уметь себя защитить. Уолли смотрит на Скай и удивлённо качает головой. Это первое изнасилование в этом году, и он никогда бы не подумал, что именно с ней может произойти подобный конфуз — она умеет постоять за себя. Ходят слухи, что их отношения с Эриком давно вышли за рамки служебных. Это не удивляет Уолли, ему достаточно было один раз увидеть, как Скай смотрит на своего начальника, чтобы понять, что секс у них рано или поздно случится. Удивляет его другое. Формально чувство собственности в их фракции осуждается, но на деле мало бы кто отважился позариться на то, что младший Лидер считает своим. У кого же поднялась рука (док мысленно одёргивает себя от скабрезности) на Скай, кто настолько смел или безумен, что рискнул бросить вызов Эрику и обидеть его помощницу? И Уолли немного разочарован поведением Лидера, — почему-то ему казалось, что тот захочет найти насильника и наказать его. Уолли это не касается, его дело — вернуть девчонку в строй. Но когда история с беззвучным криком повторяется и на второй, и на третий день, до дока наконец доходит, что сломанное ребро далеко не самая большая проблема. У него остаётся всего два дня, после чего Скай просто выставят за ворота. Он ничем ей не обязан, но ему не хочется пополнять армию Джампера неплохими бойцами. А то, что она может уйти туда, доктор не сомневается — женская месть слепа и беспощадна. Утром четвёртого дня Уолли сидит на стуле рядом с кроватью Скай и ждёт её пробуждения. Док видит, как веки подрагивают и поднимаются, она его узнаёт, и лицо искажается — действие блокиратора закончилось. Реакция Скай на произошедшее с ней приводит Уолли в замешательство. У неё уже есть сексуальный опыт, её историю расставания с невинностью знают во фракции все. То, что она сама выбрала себе партнёра для первого раза, сама пришла к нему, а перед этим ещё и победила его на ринге, вызвало тогда бурю дикого восторга среди бойцов. Скай показала, что относится к сексу, как истинная Бесстрашная, доказала, что она «своя» до мозга костей, а не какая-нибудь жеманная кривляка. «Так какого чёрта происходит сейчас?» — раздражённо думает Уолли. — Джек Кан погиб, — торопится сказать он. — Джампер убил его вчера. Они его распяли. Джек Кан — лидер фракции, в которой Скай выросла. Но Уолли не в курсе, что тот ещё и друг её деда. Скай с самого детства знает Джека, они с Саймоном не раз встречались у них дома за чашкой чая, чтобы обсудить дела или сыграть в шахматы, и дедушка никогда не прогонял её, когда она крутилась рядом. Уолли удаётся завладеть вниманием, и он спешит воспользоваться этим. — С тобой случилось несчастье, — говорит Уолли. — Ты упала и сломала ногу. Так бывает, Скай. У кого-то кости срастаются хорошо и быстро, некоторые потом даже не вспоминают о своей беде. А ты, скорее всего, всю жизнь будешь хромать. Но с этим можно жить. Уолли мнётся, немного смущённый непривычной ролью. — Знаю, психолог из меня никудышный, я всё же на хирурга учился, — говорит он и решительно снимает фиксирующие ремни. — У тебя всего два выхода. Отомстить тому, кто это сделал. Или забить на всё. Решать тебе. Я больше не буду тебя колоть. — Док поднимается со стула и показывает рукой в сторону: — Тебе пора вставать. Она следует взглядом за рукой — на стене висит её катана. — Тебе решать, куда ты пойдёшь с ней — кастрировать того мудилу или на тренировку. Уолли выходит из палаты, а Скай продолжает лежать и смотреть на благородное оружие воинов прошлого. Ногам тепло. Вода плещется вокруг кровати, поднимается всё выше и выше. Волны красные, тягуче-вязкие, накатывают с глухим рокотом. На них качаются шары для боулинга, их много, и они тоже красные. Скай трогает один рукой — шар склизкий, лохматый, неровный. У него чёрный ирокез и глаза, зачернённые паутиной. Рядом у другого рыжие кудри, слипшиеся от крови. У проплывающего слева длинная борода, заплетённая в дреды. Скай стоит в воде, окружённая шарами со всех сторон, и отталкивает их от себя локтями. Прибой грохочет, шары-головы выбрасывает на берег, их всё больше. Она видит раскосые глаза Мэгги, красивые полные губы Лили, каштановый ёжик Лиама… она видит чей-то бритый затылок… голова качается, поворачивается на волнах, в правой брови поблёскивает пирсинг. Скай давится криком. Она знает, что должна делать.