A lot of проблемс

Волосы уже совсем мешались, да и выбеленные концы дико надоели. Еще и в хвост это дело приходилось собирать... А его кудряшки все никак не хотели, поэтому выглядело это довольно забавно. Раньше-то он постоянно выпрямлял их или укладывал, а последнее время совсем не до этого было. Так что было принято решение постричься и покраситься в темно-бордовый. Вышло в итоге довольно мило. Стригла его Чиен-нуна, которая так орудовала ножницами, что становилось жутко от ее умений. А если учитывать ее милую одежду для беременных... на контрасте с ножницами образ был довольно устрашающим. Особенно для впечатлительного Тэхена. А красили его чуть ли не всем «семейством». В основном, конечно, Чиен, но почти сразу подключилась Джинсу, а после и Хосок. Тэхен был рад, что в итоге цвет все же был бордовым, а то столько помощников участвовало в процессе... Конечно, было непривычно с новой прической, но ему нравилось. И, в какой-то мере, такой образ был ему знаком больше, чем тот угрюмый парень с длинными волосами. И в глаза ничего не лезло, и цвет тот, который так давно хотелось «примерить» на себе. А еще Тэхен начал рисовать. Конечно, он учился на художественном направлении, но это не отменяло того факта, что он давно не рисовал. Тем более сейчас он в академе на полгода. Минсок тоже загорелся, и теперь вместе с ним пропадал либо в саду, либо на веранде, которая превратилась в мастерскую. Там они делали более длительные натюрморты, а в саду быстрые зарисовки растений. Короче говоря, у них там был пленэр. Джин привез Киму его материалы из города, потому что первые дни Тэхен ворчал, мол ну что это за краски? А кисти? Вы вообще видели, чтобы кисточка так линяла после первого использования? А где мягкие карандаши и резак? Я тебе что, отшельник, чтобы ножом кухонным точить?! Точилка — это не то. И не надо тут бурчать, что я вредина, просто ты ничего не понимаешь. Юнги тихо страдал, переживая за младшего, но стоило Тэхену взять в руки привычные карандаши и кисти, как того словно подменили. Стал спокойным, конечно не всегда, но все же совсем другой человек. Все же художники — странные типы. Но зато такие милые. А еще на третий день все вспомнили о Германе и пришлось в срочном порядке эвакуировать бедное животное из города, которое еще и после ходило обиженным из-за того, что его забыли. Хотя кот не растерялся и расковырял пакет с кормом, а воду пил из опрокинутой бутылки, в которой настаивалась вода для цветов. Так что приехал он на дачу вполне себе в хорошем состоянии. Только заставлял гладить себя больше обычного. Единственное, что мучило всех, это мысль о том, что неумолимо приближалась годовщина смерти Минхека и бабушки Тэхена. Юнги кусал локти от беспокойства. И не только за Кима, но и за ставшего вдруг непривычно тихим Хосока и помрачневшего Сонхо. Конечно парни старались держаться, особенно для мальчишек, но получалось пока и рук вон плохо. Джин хотел было поднять тему с усыновлением, но понял, что нужно переждать. Было решено поехать к Минхеку в тот самый день. Готовились тщательно, потому что ехать нужно было в другой город, а дорога занимала почти семь часов. Но на деле все прошло не так плохо, как каждый в тайне ожидал. Хоть кладбище и встретило их мрачной пустотой, но... Но все знали, что Минхек бы не обрадовался их мрачным лицам. И Хосок вспомнил, что каждый раз, навещая могилу родителей, Хек включал музыку, говоря, что соскучился по тому, как они с мамой слушали по вечерам Шопена или что-то из поп музыки. Так что они провели эти несколько часов не в мрачном молчании, а слушая любимые песни старшего и вспоминая все самые светлые моменты, что они пережили вместе. Сонхо, еле сдерживая слезы смеха, рассказывал как Минхек готовил пирог и во что после превратилась их кухня. А Тэхен вспомнил случай из детства, когда старший прикрыл их перед соседскими бабушками, когда они случайно уничтожили клубму одной из них. Ох, как же быстро они тогда убегали от этих опасных женщин. Ночевали они в забронированных заранее апартаментах, в которые Юнги просто влюбился из-за лаконичности и продуманности дизайна и на следующий день все никак не хотел уезжать. А малыши из-за него начали хныкать, подражая капризному тону старшего. После Мину пришлось их уговаривать залезть в машину, а потом еще и справляться с истериками в дороге. И никому даже не было его жаль. Ну, может, Тэхену, который специально ехал в другой машине, но в середине пути поменялся с Хосоком. А по приезде Тэхен вспомнил о цветах в городе. Там ведь было больше тридцати горшков. Тридцать восемь, если быть точным. И ни один не полит уже четыре дня. Остановил истерику Намджун, которому все равно нужно было уехать в город. В итоге он был назначен ответственным за цветы и по видеосвязи, действуя согласно указаниям Тэхена, ухаживал за растениями. И получалось у него очень даже неплохо. И цветок он уронил всего один раз. Теперь Тэхен чувствовал себя кем-то вроде... наставника? Он мог часами сидеть за ноутбуком, прописывая для Джуна инструкции по уходу чуть ли не к каждому цветку, позже заставлял его их все прочитать и после проверял как и что тот сделал. Выглядело немного жутко, но, кажется, Намджуна это особо не напрягало. Он с непередаваемым упорством действительно все учил и пробовал на практике. И, насколько мог судить Юнги, ему нравилось. Он как будто начинал светиться, когда делал вроде бы что-то достаточно... скучное для большинства людей. Например, протирал от пыли листы Монстеры или пересаживал кактусы. Которые зачем-то нужно было пересадить именно сейчас... Но наблюдать за взаимодействием этих двоих было приятно. Теперь у Тэхена появился новый друг. И этот друг оказался очень хорошим человеком. Тем, кто сейчас нужен был приходящему в себя Тэхену. Эти нелепые попытки Намджуна поливать, подсыпать землю, переставлять горшки... Эти шуточки и нелепый смех, даже похуже, чем у Сокджина. Все это помогало Тэ. И радовало остальных. Радовало Юнги. Все казалось прекрасным сном, пока, проснувшись ранним утром августа и поняв, что рядом нет Тэхена, Юнги осознал, что сегодня годовщина смерти бабушки его парня. А Тэхен где-то. Сокрее всего один. И как он мог забыть. И д и о т. Ведь он лучше всех помнил когда это произошло. Но последние дни казалось, что это все до было сном. Что это было не с ними. Но жизнь никогда не даст забыть о том, что было. Давно Юнги так быстро не напяливал на себя одежду. Только сейчас в голове возникали картинки того, что его Тэхен последние пару дней часто молчал. Он все также улыбался, рисовал и общался по видео-звонкам с Намджуном, гулял и играл с мальчишками, но... Но иногда просто молчал. Мог подолгу сидеть и смотреть куда-то. Юнги спрашивал его, но старался не давить, давал время, чтобы тот сам захотел поделиться. А тут и гадать не нужно было, чтобы понять что именно тревожило Тэхена. В доме парня не было, как и на участке. На улице было по утреннему свежо, даже морозно. Часы показывали 06:01, а сердце Мина стучало как бешенное, пока он, матерясь и шипя, открывал гараж и вывозил велосипед. Если его нет дома, то он может быть только на озере. Он часто проводил там вечера, рисуя или читая что-то из библиотеки дома Паков. Дорога до озера много времени не заняла. Точнее Юнги втопил так, что, когда он уже кидал велик около моста, то готов был выплюнуть легкие прямо на все еще мокрую от расы траву. — Тэхен! — сипло выкрикнул Мин, не найдя парня под ивой, где он обычно проводил время. — Тэтэ! Хотелось крикнуть что-то еще, но слова как будто застряли в горле. Да и отдышка все еще не давала возможности крикнуть что-то. Сначала Мин думал, что не заметил, хотя, судя по вещам, которых не хватало на спинке стула, Тэхен должен был быть в оранжевой толстовке Юнги. А этот цвет сложно не заметить. "Тэхена здесь нет..." — оглушило как обухом по голове. Но тогда... Тогда где он? Оставалось только два варианта. Либо он уехал еще ночью на раннем автобусе на кладбище. Либо... либо он... Вспоминай, Юнги! Где вы еще часто бывали? Озеро, тот покосившийся домик на краю поселка, который так любит рисовать Тэхен, беседка около магазина... Нет, все не то. Туда бы Тэхен не поехал, когда ему плохо. Он хотел остаться один, наверняка гонимый мыслями о том, что никто так и не вспомнил... Хотя и помнить было толком некому. Джин и Чиен вчера уехали на несколько дней в соседний город, чтобы проветриться, Хосок и Сонхо зашивались с каким-то проектом и больше были увлечены друг другом. Чимин и Джинсу ничего не знали, как и Намджун. А Юнги... Юнги просто забыл. Тупое п р о с т о. Сейчас хотелось рвать на себе волосы и орать во все горло. Но это был не выход. Выходом было вспомнить место. Через мучительно долгих десять минут его осенило. Поле. То поле с пшеницей, где они гуляли с соседской собакой. Наверняка пшеницу уже убрали и все поле теперь усеяно пушистыми кругляками на которых нереально здорово валяться. Он как-то делал так в детстве. Тэхен там. И уехал он на велосипеде. Том, зеленом с ромашками, которые сам нарисовал, потому что "это тренд, ты просто не понимаешь". Он еще всегда по-дебильному ставит велосипед, прямо по середине гаража. Никогда не слушал, что это неудобно для других. А сегодня его там не было. И гараж был открыт... До полей пришлось ехать дольше. Солнце уже успело подняться досточно высоко и стало теплее, так что Юнги перестал дрожать и смог спокойно проехать весь путь. От открывшегося зрелища стало не по себе. Настолько, что Мин невольно остановился и залюбовался. Край горизонта освещало восходящее солнце, что своими лучами играло бликами на кронах деревьев и стогах пшеницы, что уже действительно собрали. И теперь все поле было словно в сотнях крапинок, как у божьей коровки. Найти Тэхена здесь оказалось легче. Он сидел на одном из стогов и что-то напевал. Его голос эхом разносился по округе, Юнги уловил только обрывки песни. Там было что-то про ушедшее время. — Тэхена, — Мин тихонько тронул парня за плечо, давая знать о своем присутствии. Ким вздрогнул, но когда понял кто перед ним, тут же потял Юнги на себя, оставляя легкий поцелуй на волосах своего чуда, что явно искало его. И волновалось. Вон, даже кофту не той стороной надел. — Все хорошо, Юнги, правда, — прижимая к себе дрожащего Юнги, шептал Тэхен. Юнги вцепился в него мертвой хваткой, вжавшись холодным носом куда-то в районе ключиц и... И плакал. Плакал, отпуская все страхи, что сковывали горло, не давая дышать, пока он искал своего Тэ. Пока воображение подкидывало жуткие картинки того, что же могло случиться. Через какой-то время Тэхен почувствовал что-то мокрое и горячее на щеках. А после накатила такая волна, что впору было захлебнуться от чувств, которым наконец дал выход. Они ничего не обсуждали, просто лежали в обнимку, прикосновениями делясь эмоциями. Юнги тягуче целовал любимые губы со вкусом вишни, а Тэхен также неторопливо отвечал, зарываясь в волосы своего парня пальцами, что приводили в беспорядок и так не лучшего вида прическу. Уже позже, когда солнце уже будет высоко, они все же встанут и поедут домой. Там их встретят друзья, что только проснуться и мальчишки, что своими звонкими голосами разбавят пасмурное настроение этого утра. А вечером они с Юнги сходят в местную церковь, чтобы сделать все так, как делала бабушка Тэхена — тетушка Ким, когда приходило время вспомнить тех, кто ушел. И Тэхен больше не будет переживать и бояться, не будет прятаться. Потому что в шкафу было темно и душно. Но тут, тут светло и тепло. И теперь не страшно.

***

— Хэй, бабушка, не поверишь, но у меня теперь есть парень. И это Юнги. Ага, тот самый Юнги, о котором я так много тебе рассказывал и которого ты всегда была рада видеть у нас дома. А еще у меня, точнее у нас... Ну, ребенок? Он не мой! И не Юнги! Но Чонгуки милашка. Он милый гибрид кролика. И... и теперь он наша с Юнги ответственность. Мы еще не оформили все официально, но... мы в процессе, — воодушевленно делился произошедшим в его жизни Тэхен, когда они все же съездили на могилу. Юнги принес теплый плед и походный коврик, чтобы Тэхен мог спокойно сидеть на земле и говорить столько, сколько захочет, не обращая внимания на слишком прохладный для августа день. Здесь, среди неровных рядов могил и раскинувшихся в непонятной хронологии деревьев было удивительно спокойно, больше это место не навевало столько ужаса и боли, осталась легкая ностальгия и, наверное, грусть. Грусть, потому что вернуть уже ничего нельзя. Наверное только приходя сюда можно осознать быстротечность жизни. Это осознание сваливается так неожиданно, словно волной накрывает, стоит переступить порог ограды и бросить взгляд на чье-то надгробие, где, как в назидание тебе, мол, береги жизнь, стоит год твоего рождения. Кто-то, кто был его ровесником, уже тут, а он, Юнги, еще жив, ходит, говорит, плачет. От осознания этого чувствуешь легкое послевкусие грусти и благодарности за свою жизнь. Мин вынырнул из своих мыслей, когда Тэхен говорил что-то про "любить таким, какой есть". И так посмотрел на него, что щеки невольно залила краска, но отвести взгляд было выше его сил. Так они и смотрели на друг друга. А Тэхен улыбался. Так светло и чисто, что Юнги не смог не ответить на его улыбку, робко приподнимая уголки губ. Через, казалось бы, вечность, Ким поднялся из своего пледового укрытия и в три шага преодолел разделявшее их расстояние, тут же коротко целуя еще более зардевшегося от такой неожиданной ласки Юнги. — Мой Ю н г и я... — медленно, смакую каждую букву имени любимого, прошептал Тэхен в самые губы Мина, заставляя того податься вперед, запечатывая наконец эти несносные такие розовые губы поцелуем. Когда воздух в легких кончился, Юнги со стоном оторвался от ставшего таким податливым в его руках Кима и тут же обнял его, утыкаясь холодным носом в яремную ямку такого горячего Тэхена. Тот же в ответ зарылся правой рукой в мягкие волосы своего хена, а второй вырисовывал неведомые узоры на его спине, нежно очерчивая пальцами каждый позвонок казавшимся сейчас таким хрупким Юнги. Его сильный хен устал, так боялся, что его Тэхену будет плохо в эти дни, что сам довел себя до бессонницы. Да и Ким сам виноват, уехал в то утро непойми куда, заставил волноваться. Но сейчас он все восполнит. Они приедут домой и будут спать. Только сначала отмокнут в теплом душе, а после поедят ту вкуснющую пиццу, которую ко времени заказал Тэхен. А вот уже потом они завалятся на их мягкую кровать, Тэ непременно коалой обовьет старшего и так они и уснут, переплетя конечности и согреваясь дыханием друг друга. А после, наверняка, к ним тихонько прошмыгнет Чонгукки, что сейчас верным щеночком ждет их возращения, пролезет под одеяло и устроиться между ними, каким-то образом умудрившись поместиться в их сплетенных руках. А Енджун скорее всего будет с Чимином, от которого в последнее время не отлипает совершенно. Минсок же несомненно будет помогать своим старшим в их непрекращающейся череде дедлайнов. Мысли о доме приятным сиропом растекаются внутри, согревая. А губы растягиваются в улыбке, когда вспоминаешь о людях, что так незаметно вошли в жизнь, принеся то необходимое и такое желанное тепло. О тех, кто был в его жизни, но которых он так легко оттолкнул, но после испугался, что потеряет их. Но сейчас они вновь рядом, вновь вместе смеются, как когда-то, в детстве, когда эта взрослость казалась такой далекой. И такой пугающе интригующей. Открывая глаза и немного отодвигаясь от Мина, чтобы заглянуть ему в глаза, Тэхен возвращается в момент и вновь улыбается. — Юнги, люблю тебя, — вдруг говорит он, соприкасаясь с Юнги носами. Мин же на это только фырчит, но не отстраняется, только переплетает их пальцы и смотрит в глаза, без слов отвечая взаимностью. Когда-то Тэхен писал в дневник, что не верит, что можно любить вот так вот, чтобы, как в книгах, бабочки в животе порхали, а жить хотелось с каждым мгновением все больше. Жить рядом с этим человеком. Любить его всего, таким какой он есть. И быть любимым в ответ. Таким, какой есть. Но сейчас он может сказать с уверенностью, что не просто верит, он каждый день все больше погружается в это чувство, понимая его безграничность. И зная, не просто веря, что все будет хорошо. Хорошо по-разному, иногда грустно, иногда больно, но хорошо.