Падение Старого Мира

- Пали! Выстрелы. Ни одно из толстых поленьев, стоящих на еще более толстых чурках, даже не колыхнулось. Конечно, более-менее стрелять умели все инквизиторы. Учебник тактики для младших офицеров предписывал, что после бега нужно встать на месте, выдохнуть и только потом выстрелить. При сражении с Тенями времени для этого не будет, поэтому Леон решил заставить своих подопечных стрелять прямо на бегу. Сейчас пробежала последняя пара, Обель и Кардиф. Мало кто вообще попал. Удалось это лишь Скорпио, Бодмеру и Андре. Калиб попал в чурку под поленом. Остальные стреляли вообще непонятно куда. Хотя и расстояние вроде плевое, чуть больше двадцати метров, да и мишени немаленькие. После стрельбы Леон решил, по подсказкам того же учебника, разделить отряд пополам, по качеству стрельбы. В условную «первую» группу входили те, кому хоть чего-то удалось достичь в первом упражнении. Во «вторую» же вошли оставшиеся: Фидело, Обель, Кардиф и Лютер. В их обучении Леон решил больше уповать на ближний бой и новое веяние инквизиторской моды – небольшие бомбы, которые назывались гранатами. Оружие достаточно примитивное, но действенное и не требует особых навыков – только зажги запал и кидай точнее и дальше. С теми же мушкетами обращаться в разы сложней. - Перерыв! Леон вернулся в монастырь под утро, выпил какой-то крепкой дряни, заваренной подремывающим Каспаром и пошел будить рекрутов. Те, естественно, были недовольны подъемом до всеобщей побудки, но делать нечего – приказ есть приказ. Кроме того, с ночи еще шел моросящий дождь, из-за которого вся трава была в воде, и уже ко времени установки мишеней в сапогах у некоторых хлюпало. Следующим Леон решил назначить еще одно понравившееся упражнение из всё той же «Сути боя». Действие цепью с последующей штыковой атакой. Отрабатывалось оно с разряженными мушкетами и примкнутыми штыками. Здесь не повезло половие отряда – у Скорпио был палубный карабин, на который штык вообще не предусматривался, а у Лютера, Кардифа и Обеля были старенькие ружья со ствол с раструбом. Тогда бывший работник фермы на болоте проявил свою крестьянскую смекалку – он сбегал в ближайшие кусты, вырубил несколько виц. Они заменяли шпаги, которые потом надо будет вытребовать у Карлсена для неимущих. На похвалу лейтенанта Обель хоть и покраснел, но махнул рукой, мол, ничего необычного, все в норме. Маневр отрабатывали час с лишним. Сначала не все могли понять, в чем суть, но когда до всех дошло, что надо на бегу сделать выстрел из ружья, а потом вступить в рукопашную, когда все уяснили свое место в цепи, тогда дело пошло. В конце концов отряд блестяще справился с задачей – разбежался, сделал холостое нажатие на курок, закинул мушкеты за спину и, выхватив вицы из-за пояса, добил в рукопашной четыре полена. Леон приказал возвращаться в монастырь. Дождь к этому времени разошелся не на шутку. Когда последний рекрут проходил через ворота, то он уже промачивал рубахи инквизиторов насквозь (и это сквозь плащ и кирасу). Спустя полчаса отряд собрался на кухне и завтракал. Было довольно тесно, но хоть тепло. Незнакомый повар наложил им по полной тарелке густого горячего супа. Солдатское счастье воистину просто. Во время еды дождь постепенно сошел на нет. Тогда Леон, захватив сумку с учебными гранатами, окрашенными в оранжевый цвет (чтобы не потерялись в густой траве Фаранги), погнал своих камрадов на новую тренировку. Предварительно они сняли кирасы, плащи и сапоги. Штаны закатали выше колена. Так хоть форма не будет портиться. Пришли на ту же площадку, где утром отрабатывали стрельбу. Из пресловутых поленьев сделали квадрат размером примерно два на два шага, и отошли на метров двадцать пять - тридцать. Для начала сойдет. Задача была простой – закинуть гранату в квадрат, потом сделать три шага назад, снова кинуть, и так до сорока пяти метров. Как и думал Леон, лучше всего это получилось у Кардифа – для парня высотой в семь футов не составляло проблемы докинуть металлический шарик до определенного места. Хуже всего приходилось худосочному Лютеру, но и он старался не отставать от прочих. Закончив с метанием гранаты из положения стоя, перешли к метанию из других поз: присев, лежа, из-за укрытия. К обеду эту дисциплину все более-менее усвоили. После обеда Леон отправил подопечных на урок к Каспару, который любезно согласился дать новобранцам немного знаний из медицины – маг-распорядитель по совместительству являлся врачом для рекрутов. Сам же лейтенант отправился к кельям магов, где ему предоставили место, спать, потому что ночью сделать этого ему не удалось. Попросив дежурившего инквизитора растолкать его через полтора часа, Леон улегся на мягкую кровать и забылся. Снов не было. Он слишком устал… Будившего его солдата Леон спросонья чуть не приколол мечом к стенке, но вовремя понял, кто перед ним, извинился и дал пяток монет в качестве благодарности. На тренировочной площадке к нему подошел Калиб: - Лейтенант, ты забыл? - Ах, да, точно. Пошли, - Леон совсем забыл о вчерашней просьбе своего подчиненного. – А ты чего один-то не пошел? Ты ж знаешь, куда надо идти. Калиб замялся. Потом выдохнул и тихо сказал: - Я это, лейтенант, боюсь, в общем. Не поверишь – много в жизни повидал, в руинах полумертвым лежал, а мертвецов боюсь. Особенно этих. Мне реально их вспомнить хочется, память почтить. Но боюсь. А вдвоем не так страшно. Леон кивнул. Ему были понятны чувства этого человека, мужика с обширнейшим опытом. Многие бояться трупов. Но, видимо, Калиб боялся только мертвецов-людей. Пристреленного иглокрыса он нес вполне спокойно. А может, ему было просто стыдно перед другими инквизиторами. Вполне возможно, у него было то же самое, что и у Леона – возможно, ему снились умершие и слышались их голоса. Вполне вероятно. Крестов на кладбище было много. Мастер Игнатий рассказывал, что это воины Инквизиции, павшие в сражении в крепости саурианцев. Он даже показывал тогдашним новичкам, что это за крепость такая. Вход в нее был около монастыря. Внешне она не производила впечатления – ворота и ворота. Но внутри… Внутри были мощнейшие сооружения, непонятно как и кем построенные. Во много раз больше монастыря, стоящая на островках посреди лавовых рек. Это надо видеть. К сожалению, отряд сейчас не сможет посмотреть это великолепное строение – восемь лет назад, когда из недр крепости вновь полезли какие-то твари, три мастера – Игнатий, Сайрус и Иллюмар – запечатали вход заклинаниями. Судя по слухам, Кристальный портал на Фаранге они запечатали теми же заклинаниями. Никто точно этого не знал. Никто точно этого не знал. Дорога инквизиторов лежала в склеп. По рассказам старожилов, в тот день, когда крепость открыл Мендоса, на монастырь напали эти самые саурианцы. В тот день погибло множество послушников и рекрутов, даже один маг. Места на кладбище для всех них не хватило, поэтому решили положить их всех в одном тупичке склепа (который, вообще-то, предназначался только для магов), и заложить камнями. Теперь, где раньше был коридор с саркофагами, теперь была стена с огромной надписью. Подойдя ближе, Леон прочитал такие знакомые слова: «Память всем павшим в борьбе с Древним Злом» Дальше в два столбика шли имена послушников и инквизиторов. Леон глянул на Калиба. На его глазах заблестели слезы, но он держался. Он читал имена. Много имен. Леону они мало что говорили. А для Калиба они значили многое. «Энцо, послушник. Тейлор, послушник. Като, инквизитор». Для несведущих это были просто имена. Для Калиба – приятели, просто знакомые. Молодые парни, у которых отняли молодость, а потом – жизнь. «Далман, рекрут. Джарвис, рекрут». За день до атаки они веселились, травили анекдоты, а на следующий их не стало. Всех. Что они могли противопоставить мощным, закованным в древние доспехи зверям, которые выше их на полторы головы? Ничего. «Эш, инквизитор. Йоки, рекрут». Но что же инквизиторы, хваленые воины?! Тоже ничего. Вон их, полное кладбище, ушедших в темные подземелья и не вернувшихся. Даже Мендоса, человек, которого боялись абсолютно все, и тот там, лежит под скромным каменным надгробием. Эти люди умерли быстро. А они не хотели умирать. Никто из них не ждал этого. Люди не должны умирать. Тут Леона поразила мысль. А чем его отряд отличается от этих парней? Тоже ничем. Они плохо подготовлены. Они не сплочены. И самое главное – они не знают, за что идут умирать. Думал ли Азуро об этом, когда посылал одурманенного новой должностью Леона выбирать смертников? Конечно, думал. Пуко был прав. Их посылают на убой. Леон просто не мог допустить очередных бессмысленных смертей. Как раз в этом время Калиб выпрямился и собирался уходить. Леон обратился к нему: - Собери отряд у ворот саурианской крепости. Бровь Калиба поднялась вверх. - Бегом! Инквизитор быстрым шагом вышел из склепа, а на улице уже перешел на бег. Леон хотел было его остановить, но не стал. Его поступок был иррациональным. Под влиянием моментальной мысли. Но уже поздно. Леон пришел на место встречи самым первым. По пути он с факела подпалил самокрутку. На месте он сел и стал продумывать слова, которые скажет. Ради помощи в размышлениях уставился на блестящий оранжевым барьер, перегораживающий ворота. Ничего в голову не приходило. Вообще, зря он все это затеял. Отряд пришел в полном составе и расселся на камнях. Леон откашлялся и начал вести речь: - В общем, я позвал вас сюда с некоей целью. - Оно и понятно. Надо когда-нибудь Лютеру пару раз прописать в щи. Задолбал он. Умудрился за неполные сутки достать. Неужели все люди маленького роста и скромной комплекции такие злые? - Пасть закрой, - флегматично заметил Кардиф. Ему вообще было все до фени. Судя по всему, утром он даже не устал. - Да, Кардиф прав. Пасть закрой, - Леон замялся и продолжил. – В общем, вы все наверняка знаете, что нас через три дня отправляют в командировку. - Ну и? – Фидело напрягся. - Но вам не сказали куда. Я скажу, на Берег Меча. И это будет совсем не романтическая прогулка с гонянием дикарей. Леон почти дословно рассказал им содержание письма Алькасара. Скорпио не волновался. Он уже все это знал. Кардифу, ровно как и Андре, было пофиг. Главное – чтоб жалование платили. Обеля передернуло, но он оставался более-менее спокойным. В отличие от Лютера. Тот осел и стал поглаживать ствол мушкета, который как будто ему помог бы. Фидело потемнел в лице. Бодмер сжал челюсти. Хуже всех выглядел Калиб – он еще не отошел от воспоминаний о саурианцах, а теперь еще и Тени. Он стал ходить туда-сюда, словно ища ответ на вопрос: «Зачем?». Леон решил разбавить тишину: - Если после получения этой информации вы откажетесь ехать, или же вообще уйдете из Инквизиции, я пойму. Никто не встал и не ушел. Один Лютер пробурчал: «Ага, как же, под пистолетом под ружье поставят». И он в чем-то был прав. Приказ есть приказ. Сегодня из города пришло распоряжение от Совета: «Всех дезертиров из Инквизиции по причине войны предавать смерти». Они решили повторять за этим мудаком Себастьяно, идиоты. Под дезертирством они понимали как и подлый уход из отряда во время кампании, так и отступление отрядов во время боя, пусть даже и продиктованное необходимостью. Так и было написано на красивой белой бумаге, подписанной четырьмя людьми и красовавшейся огромной красной печатью. Хотя, может, в чем-то они и правы? Все сидели, понурив головы. - Ладно, - Леон встал с камня. – Об этом никому ни слова. У нас один выход – как можно больше тренироваться и не умереть на Арборее. Сегодня вы занимаетесь ближним боем. Попросите кого-нибудь из инструкторов помочь вам. Если откажутся, припугните экстренными полномочиями и Верховным Советом. У меня все. *** Ранним утром следующего дня Леон сидел на краю обрыва и смотрел на цветущий мир Фаранги. На дальний полуостров на востоке он старался не смотреть – именно там находился ныне запечатанный Кристальный портал, и там были выжженные земли Теней. Почти прямо под ногами у лейтенанта была огромная лесистая долина, чуть левее – болото. У болота виднелась заброшенная каменная башня, когда-то захваченная скелетами, а недалеко – маленькая ферма, с которой у Леона были связаны приятные воспоминания. Именно на нее Леон набрел когда-то давно, собирая по поручению мастера Абракса редкие травы. Она была совсем недалеко от бывшего места обитания – избушки в лесу – и дождливым вечером манила ярким огоньком в окне. А это было странно. Несколько месяцев в ней жили карлы, а теперь там виднелся огонь. Люди? Может, бандиты? Возвращаться в монастырь не хотелось, и поэтому Леон, промокший до нитки, взял покрепче свой посох и открыл дверь. Внутри сидела небольшая семья. Мужчина, болезненная женщина и девушка Леоновых лет. Крестьяне быстро вошли в положение рекрута, хоть и недолюбливали Инквизицию, и накормили его, пообещав ночлег. Зеленоглазая девушка, сначала побаивавшаяся Леона, очень скоро стала расспрашивать его о монастыре и порядках там. У нее было четкое убеждение, что «на вулкане» людям промывают мозги, и поначалу не верила новому знакомцу. Да и Леон побаивался её. К этому моменту он уже почти полгода не видел представительниц женского пола, так что такая непринужденная беседа была ему почти в новинку. К ночи они уже были не разлей вода. Тогда у Леона и промелькнула шальная мысль остепениться. Да и правда, чем была плоха эта молоденькая крестьянка с красивым именем Хелена? От воспоминаний Леона оторвали шаги, послышавшиеся сзади. Это был маг, вроде его звали Тристан, но точно вспомнить было нельзя. - Здравствуй, Леон. - Мы знакомы? - Может быть. По крайней мере, я тебя знаю. Когда ты учился, я был главным на ферме послушников, на западе. - А…, - Леон вспомнил. Тех четверых послушников, работавших на ферме, считали счастливчиками. Их не было в монастыре в день саурианской атаки. – Вспомнил. Я думал, ты все еще там работаешь. - Нет, к счастью, - седовласый маг усмехнулся. – Теперь там заправляет Теллур, мой бывший подчиненный – ему эта должность больше по душе, чем мне. Крестьяне, что с них взять. Их прямо тянет к земле, и это несмотря на положение в обществе и широкие возможности. И еще… - Ты чего-то хотел, - Леон перебил ушедшего от темы Тристана. - Ах, да. Ты, как я слышал, завтра вечером уходишь в Харбор-Таун надолго. - Даже я этого еще не слышал. - Ну, во время еды мастера о многом болтают. Вот и узнал. У меня одна идея появилась. - Какая еще идея? – Леон не очень любил затеи магов. Они обычно имели странные цели и заканчивались плачевно. - Короче говоря, у вас же все равно интенсивные тренировки. Вот вы и могли бы подкинуть груз до фермы магов, а там полно пространства для обучения. Даже тварей можно поотстреливать. Боевой опыт ведь нужен, да? Ну да, конечно. Че еще нужно мастерам, кроме поденных работников. Хотя, в принципе, затея неплохая. В монастыре слишком комфортно. В округе нет ни одной твари. А у фермы их, по слухам, до черта. - А что руководство скажет? - Забудь. Я уже поговорил с Игнатием, он согласен, - у Тристана был вид подростка, первый раз попавшего из мушкета по далеко стоящей мишени. – Верховному Совету важно, чтобы вы были в городе завтра к закату. Так что времени у вас еще выше крыши. - Ну хорошо, я согласен. Сейчас соберу людей. Что за груз? - Да так, мелочь. - Из-за мелочи вы гоните туда целый отряд? – Леон скептически ухмыльнулся. - Ну ладно. Там инструменты, строительные материалы, ну и еще кой-чего. - Чего? - Мусор всякий, подстилку свиную, металл ржавый, хлам в общем. - И на кой черт его туда везти? - Они там новый склад собрались строить, им и нужны стройматериалы. А мусор где-нибудь в пещерах выкинут, если им не понадобится. Отряд был малость недоволен тем, что их гонят непонятно куда, да еще и заставляют груз конвоировать. Но потом ради собственного успокоения решили, что смена обстановки никому не повредит. Тому, кто строил монастырь, надо было бы надавать по рукам за отсутствие грузового выезда. Тяжелые известняковые блоки для строительства нового здания на ферме пришлось выносить на руках, а более тяжелый груз спускать на веревках с арены. В телеги впрягли быков, предоставленных Тильдой. Привел их Беппо, как всегда, хмурый и злой. Хмуро бросил Леону, что Хелена ушла собирать зерно и просила передать привет. Потом ушел, даже не попрощавшись и не спросив, как дела. Ну да и ладно. Тронулись. Всего было две телеги. Первую вел Обель – он кроме того что хорошо знал дорогу, еще и ладил с животными. Второй управлял Кардиф. На телегах кроме них ехали еще Скорпио с Андре, а прочие шли пешком рядом. Леон обратился к Бодмеру, с какой-то тоской в глазах осматривающего окрестности: - Ты с какой части острова? - С востока. - Да? А где ты жил? - На побережье. Ты, наверное, знаешь моих родителей, Хенрика и Жасмин? - Никогда не встречал, да я, если честно, и бывал-то там один раз. - Обязательно загляни потом. Там красиво. А когда ты там был? - Когда Тени пришли. - Да, я помню. Отряд тогда мимо нашего дома проходил, че-то искал. Тогда мне и захотелось в Инквизицию пойти. Ну, знаешь, красивая форма, хорошее жалование, любовь граждан. - Ну и как? Все так, как ты думал? - Черта с два. Форму мне выдали, которая была повелика, приходилось по вечерам сидеть ушивать. Жалование дают раз в месяц, так что у меня всего один раз получка была. А граждане тебя видеть не желают и за спиной спиногрызом называют. - За что же? - За то, дескать, я проедаю налоги людей и ни чего не делаю. Многие так вообще считают, что пора выгнать инквизиторов к мглоровой бабушке и вернуть Дона. Не дураки ли? - И у них есть на это причины? - Дичь какая-то, а не причины. Дескать, как Мендоса на остров пришел, так беды и начались. Многие, из тех, кого я слышал, подумывают отделиться от государства и жить автономно. - Мне так такого не говорили. - Так ты мало в трущобах был, там каждый третий – сепаратист. И че делать с ними? Леон пожал плечами, ведь вопрос Бодмера был риторическим. Потом решил сменить тему: - Ты ж на природе вырос вроде? На охоту ходил? - Издеваешься что ли? Я вырос в семье охотников. Еще лет в одиннадцать первого мотылька из лука пристрелил. - Так и природу наверно больше всего любишь? Чего ж тогда тебя в Инквизицию понесло, у нас большинство в гарнизонах сидит. - Да, природу я люблю. Но, во-первых, можно быть и разведчиком, по джунглям лазать. А во-вторых, больше чем природу я люблю новые ощущения. Ну, знаешь – поучаствовать в бою, испытать что-то интересное, из пушек пострелять. Я вот еще лет пять назад придумал – буду путешествовать, а как надоест – приеду обратно на Фарангу, женюсь на крестьянке и буду охотником. Ведь нормально же получиться? - Да, наверное, - Леон подумал, какая же у человека простая мечта. Так, наверное, и надо жить. Отряд тем временем сошел с горы и вступил в лес.