Snakeskins

Третий курс был таким же излишне беспокойным, как и предыдущие два, что поставило Артура и Шотландию в тупик, потому что как они каждый год вечно проходили через Косой переулок в самый последний момент? - А, мистер Кёркленд! Опять, как всегда, поздно? Владелец магазина «Флориш и Болтс» на самом деле знал Шотландию в лицо, и вот насколько предсказуема была покупка в последний момент «это не та книга!» и «подожди, в этом году нам понадобится бронзовый котёл?». Каким-то чудом они действительно добрались до платформы вовремя, чтобы успеть на Хогвартс-эксперсс, но по пути их ждало несколько неожиданных сюрпризов. Во-первых, когда они действительно достигнули платформы девять и три четверти, и один из бывших первокурсников Слизерина прошел мимо, Артур осознал, с внезапным вздохом, а затем с жесткой борьбой, чтобы не рассмеяться, что они совершенно забыли сделать Италию хоть немного выше на каникулах. Они изменили его лицо, но не рост. Бедняга едва доставал Скорпиусу до подбородка, когда на платформе появился следующий сюрприз в виде миссис и профессора Малфоев. - Рад был вас видеть на станции, профессор!- заступился Шотландия за них троих, удивившись редкому переходу профессора Малфоя от хирургического белого к серому костюму, серебряные змейки, вплетённые в его фиолетовый галстук, извивались, когда профессор немного смеялся.- Значит, в этом году они назначили вас куратором зала? Приходится держать этих спиногрызов в узде? - Не совсем, но сегодня я буду в Экспрессе,- Артуру это было очень любопытно, но у Скорпиуса были другие идеи, и в настоящее время он пытался взглянуть на то, что Италия, с недостатком его роста, изо всех пытался скрыть.- В середине августа в Святом Мунго было какое-то срочное дело, и я просто не мог оставить его незавершенным. Ответ Шотландии не имел значения, потому что Скорпиус внезапно ахнул, и всё его лицо расплылось в улыбке. Его подбородок, казалось, стал длиннее, а щёки утончались, верхняя половина его лица была не совсем уверена в том, какой формы она хотела бы быть, поскольку зачатки подростковой неловкости подчеркивали его бледные черты и искажали их неравномерным ростом. Но у него всё ещё были проницательные серые глаза, и они были полностью сосредоточены на том, что заставляло Италию неловко пританцовывать, а затем покачивать головой резким жестом, который Скорпиус проигнорировал. - Это метла, не так ли! - Нет… - Наконец-то у тебя появилась гоночная метла! Ты собираешься попасть в команду? - Скорпиус, я… - А. Это верно,- вздохнул Шотландия, прерывая разговор, который он вёл, и меняя тему, заметив, как Скорпиус теперь активно пытался зайти за спину Италии, и схватить завёрнутую в бумагу метлу, Италия яростно отодвигал, чтобы держать вне досягаемости.- Профессор Малфой, прежде чем вы отправитесь в путь, я забыл передать сообщение от старшего мистера Варгаса. Он передаёт свои благодарности за доброе слово, которое вы передали мистеру Адамсу в прошлом году. По общему признанию, гоночная метла — это, наверно, многовато, но, тем не менее, это искренняя благодарность. - Что ж, мистер Кёркленд,- спокойно и с довольной улыбкой ответил профессор Малфой,- вы напомните старшему мистеру Варгасу, что его младший брат не только спас семью Адамс от огромного конфуза, но и спас многообещающую карьеру мисс Адамс в банке Гринготтс,- профессор Малфой выглядел таким довольным, произнеся эти слова, либо потому, что был в нескольких дюймах от того, чтобы поставить точку Италии за это достижение, либо ему просто нравилось слышать собственный голос, восхваляющий прошлое и настоящее Слизерина. - Возьмёте его с собой в поезд, не так ли? - Я не буду сидеть с ним в большом зале! Италия был полностью готов бросить завёрнутую метлу под колёса поезда, пока их багаж был уложен, и настойчивый свисток ярко-красного паровоза заставил их поторопиться с прощанием. Профессор и его жена поцеловались и в последнюю минуту напоминали о различных зельях и документах, а Скорпиусу было сказано прекратить беспокоить Италию, потому что квиддич был ужасным видом спорта и она считала его блестящим, потому что не хотел иметь с ним ничего общего. - Я, как всегда, буду на связи и уверен, что Ловино в своё время пришлёт сюда кричалку. - Не напоминай мне! После долгих махов и шуток все четверо, очевидно, включая профессора Малфоя, оказались в поезде. - А теперь, я не хочу тебя смущать, поэтому вместо этого я иду в служебный вагон. Скорпиус,- вероятно, это был последний раз между сегодняшним днём и Рождеством, когда профессор Малфой обращался к своему сыну по имени, заставив Скорпиуса обернуться, его отец быстро сунул ему в ладонь толстый золотой галеон, прежде чем поднести палец к своим полуулыбающимся губам. А затем, подмигнув, он исчез. Скорпиус, казалось, был в полном восторге от своей новой награды, взвешивая тяжелую монету в руке с взволнованной улыбкой, пока не обернулся и не увидел, что Артур и Италия смотрят прямо на него. Артур не колебался. - Тогда перекус за твой счёт. - Но это деньги на Хогсмид! - Ты тоже можешь купить нам перекус из Хогсмида,- щебетал Италия, оба они были полностью готовы игнорировать, насколько незрело было ожидать, что ребёнок заплатит за их шоколад и сладости во второй половине дня. Нахождение на третьем курсе волшебным образом не облегчило поиск купе, но когда они открыли дверь одного купе и обнаружили кучку из пяти окоченевших детей, возникло реальное понимание того, что они обязаны любой ценой оставить нераспределённых учеников в покое. Они ещё не носили форм Хогвартса, чтобы объявить себя слизеринцами, но это было просто элементарной порядочностью. В конце концов, когда они отъезжали от станции, и всё-таки удалось найти одно свободное место в конце поезда, и примерно через десять минут робко постучалась Элиза Гэмп, и её впустили с улыбками и искренними заверениями, что да, конечно, она может сесть с ними. - Мне казалось, что мне пришлось обыскать весь поезд… дважды,- она действительно выглядела расстроенной, бедняжка, несколько раз бегала взглядом по купе только для того, чтобы вернуться и остановиться на сложенных руках. Её ноги твёрдо стояли на полу, где она сидела, руки прижимались к серой юбке так сильно, что на ней могли остаться складки.- Мне показалось, что я увидела Хиггса на платформе, но он исчез за другой дверью с одним из своих друзей по дуэльному клубу. Потом Флинт, но… ох, я сейчас просто болтаю. - Всё в порядке,- успокоил Италия. - Я могу уйти, если ты этого хочешь, я пойму. - Ради всего святого, просто останься!- Скорпиус был гораздо менее терпелив, но гораздо более точен.- Когда же ты поверишь, что ты не причиняешь беспокойства или что-то в этом роде? Единственное, что беспокоит, это то, что ты извиняешься за то, что раздражаешь, так что оставь всё остальное и прекрати это. Мы твои друзья, помнишь? Она выглядела ошеломлённо, пытаясь понять, как относиться к словам, но Италия нашел способ облегчить разговор, вытащив копию своего нового расписания на третий курс и заставив их поговорить об этом. Прорицание с профессором Флоренце, деталь, от которой Италия практически подпрыгнул, потому что это было слово, обозначающее Флоренцию. Уход за магическими существами с профессором Хагридом, а Скорпиус совершенно побледнел и зашаркал на своём месте, пытаясь сохранить самообладание. - Эта… эта проклятая книга укусила меня!- заикался он, быстро сжимая и разжимая пальцы, словно ещё чувствовал, как она пытается вонзить в него зубы.- Рычащая, мерзкая тварь, я этого не выношу. Я ещё не снял со своей пряжку,- Артур признал, что ему пришлось хорошо подумать, о какой книге говорит Скорпиус, только чтобы вспомнить, что одна из новых книг в этом году зарычала на них в магазине. - Она… она живая?- тихо спросила Элиза, восстанавливая голос и выглядя озадаченной, когда Скорпиус бросил на неё критичный взгляд, а Италия только пожал плечами, потому что он был так же оторван от темы, как и Артур.- Я знаю, какую из них ты имеешь в виду, говоря о красном ремешке, но моя просто раскрылась, когда я к ней прикоснулась. - Ну, тогда твоя магия лучше моей, потому что я бы вообще не ходил на этот урок, если бы это не потребовалось. Они углубились в обсуждение того, какими, по их ожиданиям, должны быть их новые занятия, проигнорировав тревожные изменения в расписании в пользу того, чтобы послушать, как Скорпиус хмыкает и хрюкает о том факте, что его отец был главным кандидатом на замену профессора Слагхорна на посту мастера зелий в Хогвартсе. - Он уже школьный целитель и декан Слизерина, и он ведёт уроки продвинутых зелий, потому что Слагхорн просто не может больше,- как Скорпиус относился к идее, что его отец возьмёт на себя дополнительную работу, было ясно по тому, как он сморщил нос и покачал головой, как будто почувствовал неприятный запах.- Но вдобавок ко всему он всё ещё работает в Святом Мунго летом. Если бы он стал мастером зелий, я бы никогда его увидел. - Но ты всё равно делаешь всё возможное, чтобы избегать его в школе, не так ли?- заметила Гэмп, застенчиво выглядывая из-за стопки игральных карт, разложенной перед её носом. Италия пытался научить их игре последние десять минут, но разговор всё равно был более интересным, чем то, что он забыл свои собственные правила. - Потому что он не мой отец в Хогвартсе, он профессор Малфой,- ответил Скорпиус, полностью бросив свои карты, когда Италия сказал ему что-то, а затем вспомнил, что нет, трефовый валет сделал что-то другое.- Вы заметили, что он никогда не разговаривает со мной напрямую, если рядом кто-то ещё, это будет что-то вроде «Мистер Кёркленд, расскажите своему другу», или «Профессор Биннс, расскажите об этом одну слизеринцу» или что-то в этом роде. - Ты должен признать, что было бы примерно в сто раз хуже, если бы он говорил: «О, сынок, ты сегодня снова носишь ту же рубашку?»- заметил Артур, наблюдая, как Италия собирает перепутанную колоду карт и приоткрывает дверь купе в поисках тележки с закусками.- Представьте, что он спускается из-за главного стола и говорит тебе есть зелень за ужином. Скорпиус был настолько шокирован одной этой мыслью, что всю оставшуюся поездку делал абсолютно всё, чтобы уберечь отца от болтовни. Это не изменило того факта, что им уже давно пора найти нового учителя зелий, но это стало поводом говорить о Скорпиусе и вместо этого сосредоточиться на Италии. Он едва доставал Скорпиусу до подбородка, но Артур чуть не умер со смеху, когда Элиза встала рядом с ним, чтобы помочь расплатиться с ведьмой за перекус, а Италия даже не доставал ей до плеча. Когда Италия бросил на него свирепый взгляд, Артур был близок к тому, чтобы вспыхнуть, потому что этот уровень беспалочковой магии, безусловно, был ему под силам. - Хватит над ним смеяться!- и Элиза тоже поспешила защитить Италию.- Уверена, что в этом году ты вырастешь на двенадцать дюймов, Варгас, не волнуйся. - Действительно, не повезло,- согласился Скорпиус, Артур зажал голову между колен, пытаясь взять свою истерику под контроль, потому что было чертовски глупо забыть что-то подобное.- По крайней мере, ты знаешь, что Хиггс не даст когтевранцам наступить на тебя. - Я боюсь не Когтеврана,- это были гриффиндорцы. Официально то, что он был самым маленьким ребёнком на третьем курсе, означало, что жизнь Италии будет тяжелым бременем, пока они не смогут изменить чары, чтобы дать ему хотя бы ещё один или два дюйма. По крайней мере, у него была дуэль, чтобы защитить его. К тому времени, когда солнце село и Хогвартс-экспресс замедлил ход, Артур был вполне доволен своей повышенной выносливостью, а это означало, что он не зевал и был готов лечь спать, едва добравшись до карет. В конце концов они столкнулись с Хиггсом в большом зале, и каким-то образом у него хватило наглости отругать их за то, что они бросили его искать дорогу с группой четверокурсников Слизерина. - Никогда больше так не делай, Варгас, иначе я тебе врежу, клянусь,- Хиггс сказал это столько же в шутку, сколько и с реальной угрозой, фарсовая часть этого прозвучала, когда широкое лицо Чарльза расплылось в гигантской улыбке, и он просто сидел там, смеясь и показывая пальцем, стуча по столу, чтобы спросить, кто выше: Феличиано Варгас, или младшая сестра Альбуса Поттера. Италия был сыт по горло, но, по крайней мере, он спел школьную песню, а затем его настроение поднялось после церемонии распределения. Это был ошеломляющий успех для Слизерина, когда они заявили о восьми застенчивых первокурсниках, самом большом классе за два года, и праздник вот-вот должен был начаться. Должен был, но профессор МакГонагалл подняла руки, призывая к тишине, и медленно встала, её древнее лицо было измучено, твёрдо сохраняло респектабельный вид и грацию, которые позволяли ей командовать морем болтливых молодых студентов одним лишь жестом и улыбкой. - Прежде чем мы начнём наш пир сегодня вечером, я должна сделать лишь одно радостное объявление,- и она выглядела довольной, и это освежало, и это освежало, в то время как другие сотрудники, казалось, улыбались и счастливо кивали. Глаза Артура нашли профессора Малфоя, опершегося на локоть, чтобы рассмотреть стол дальше, но даже он улыбался и чувствовал себя вполне непринуждённо, хотя на этот раз игнорировал Лонгботтома. Каким бы ни было объявление, оно не имело никакого отношения к факультетам. - Мне доставляет большое удовольствие представить нашего нового преподавателя истории магии: профессора Элис Хантингтон. Вежливые аплодисменты со всех четырёх столов заставили зрелую ведьму на ноги, красивое сиреневое одеяние подчёркивало лёгкую рыжину в её завитых волосах, оборки было ровно столько, чтобы выглядеть со вкусом, в то время как она лучезарно улыбалась с чем-то похожим на нитку массивного жемчуга на шее. Артуру было трудно разглядеть что-либо, кроме прямого длинного носа и узких губ, накрашенных красным, но, учитывая, как остальные за главным столом улыбались и весело аплодировали, никаких дурных предчувствий у него не возникло. Пока Элиза не задала ужасающий вопрос в последние минуты аплодисментов: - Но как заменить призрака? Артур перестал аплодировать и почувствовал, как улыбка померкла и спала с его лица. Он посмотрел прямо на Италию и увидел точно такой же ужас, кричащий в напряженных глазах другой нации за его улыбкой. *** Биннс исчез. Общежитие Слизерина было безопасным местом, куда первокурсники могли прибежать и спрятаться, когда школа над их головами была слишком злой или пугающей, поэтому старшеклассникам было трудно говорить о реальности положения нового профессора. Феличиано не смог бы простить себе, если бы он напугал одного из первокурсников или заставил его плакать, сказав им, что они пришли в школу, где даже мёртвым грозит охота. Биннс, Барон, Пивс, и всё, что требовалось — это двадцать минут их первого урока по чарам на третьем курсе, прежде чем Дэвид Бейкер с Пуффендуя попытался завязать неестественный разговор за партой, которую они с Феличиано теперь постоянно делили. - Итак, эм...- он опустил голову и делал пометки на листе пергамента, когда он попытался заговорить, они вдвоём копировали наборы символов, чтобы немного попрактиковаться без палочки, прежде чем они смогут выводить узоры на бумаге или в воздухе.- Насчёт Биннса… - Ты знаешь, какая профессор Хантингтон?- у пуффендуйцев было другое расписание, чем у слизеринцев, поэтому Феличиано говорил также тихо, как Бейкер, и даже слегка подтолкнул чернильницу, чтобы они могли использовать её, когда стало ясно, что у Бейкера заканчиваются чернила. - Она неплохая, на самом деле очень милая, но… исчезновение Биннса… это как исчезновение призрака твоего факультета, да? Если только он не вернулся? Кровавый Барон не вернулся. Феличиано видел, как в тот вечер Скорпиус чуть не потянул мышцу на плече, когда гремел цепью барона, пытаясь вызвать его, но новый префект факультета просто сказал ему прекратить поднимать такой шум и снова сесть, ничего не показывая. Третий курс принёс немало изменений в их расписание. Три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам, они начинали утро с гриффиндорцев на гербологии, ходили на чары с Пуффендуем, проходили трансфигурацию с Когтевраном и заканчивали уроком Криви по защите от тёмных искусств снова с Гриффиндором, если только это был не вечер пятницы, когда их ждали на Астрономической башне с Пуффендуем. Вторники и четверги были посвящены их новому опыту ухода за магическими существами с когтевранцами, за которым следовали история магии снова с когтевранцами, побег на зельеварение с Гриффиндором, а затем с прорицанием с Пуффендуем. Все факультеты делились на три класса; это сбивало с толку, но держаться прямо не представлялось возможным. Было много опасений по поводу того, чтобы впервые после лета заняться историей магии, собственное недоверие Феличиано к этому предмету раздражало его даже больше, чем других слизеринцев. Но вместо этого он был приятно удивлён. Профессор Биннс умер уже давно, целых сто лет, и его класс выглядел так же. Заваленный книгами и полувыброшенными вещами, которые он однажды просто отложил, а на следующий день превратился в призрака… и не мог пошевелиться. Феличиано никогда не осознавал, насколько велика комната истории на третьем этаже из-за груды книг и заплесневелой паутины, он даже не подозревал, что в каменных стенах есть два дополнительных окна. Твёрдые скамейки были покрыты бледно-зелёными подушками, которые делали их намного удобнее, чем раньше, а заплесневелые, запятнанные временем стропила были скрыты драпирующими небесно-голубыми занавесками, свисающими с золотых цепей. Профессор Хантингтон была зрелой ведьмой в свои тридцать, но она, вероятно, была моложе Лонгботтома или Малфоя, стоя на помосте профессора Биннса, и солнечный свет танцевал на кружевной отделке её мягкой оранжевой мантии с золотыми бликами. Волосы у неё были рыжие и вьющиеся по своей природе, собранные в локоны вокруг головы и оставляющие шею открытой. Ярко-красная помада, которую она носила, была очевидна, но так же и должно быть, когда она стояла с такой яркой улыбкой, её карие глаза следили за студентами, когда они входили и немного спотыкались, увидев, как преобразилась комната. Когда Феличиано оглядел стены, он был поражен, увидев настенную фреску в передней части комнаты с нарисованной на ней картой мира в точном масштабе: зачарованные цвета заставляли воду рядить на побережье Африки, облака кружились, как спутниковые снимки океанов и суши, гипнотизирующим и успокаивающим способом. Она сделала это сама? Он хотел знать. Он хотел сказать Англии, как он счастлив иметь такой буквальный глоток свежего воздуха в классе, который он ненавидел больше всего. Однако, когда весь класс расселся, возникла небольшая запинка. Улыбка профессора Хантингтон немного померкла, она покачалась на ногах, и из-под края её мантии послышался робкий стук туфель на каблуках. Её глаза следили за задней частью класса, пока не прошло почти пять минут урока, а затем она позволила своему взгляду скользнуть по когтевранцам, считая, затем по слизеринцам, снова считая. Феличиано не удержался и тоже обернулся, насчитав двенадцать когтевранцев и семь слизеринцев: все были здесь. Профессор Хантингтон повернулась и посмотрела на большие медные часы на стене, одну из немногих вещей, которые Феличиано наполовину узнал с прошлого года, поскольку они были отполированы впервые за столетия. Она знала, сколько времени теряет впустую, и с раздражённым вздохом обернулась на свой класс. - Это просто не могут быть все,- её акцент заставил её подпрыгнуть — она была американкой! Феличиано и Англия обменялись быстрыми взглядами, где Феличиано снова сидел один, нечётное число в классе означало, что кто-то со Слизерина должен был принять на себя основную тяжесть, так что сегодня это вполне мог быть он. Скорпиус вызвался поработать завтра в одиночку. - Один, два, три, четыре...- профессор Хантингтон подошла к трибуне для докладчиков сбоку от помоста и начала что-то считать, вероятно, список имён, который поможет ей познакомиться со студентами. Она внезапно ахнула и потрясённо посмотрела на них, глаза у всех метнулись к горлу, прежде чем её лучезарная улыбка вернулась и она насмехалась над собой, поднимая руки, чтобы обхватить лицо, когда она хихикала и топала одной ногой в смущении. - Я ждала пуффендуйцев! Какое первое впечатление я произвела — мне очень жаль, класс: добро пожаловать на историю магии! Остальная часть урока была посвящена короткой лекции о том, почему люди вообще должны изучать историю, и это было то, что заставило петь сердце нации. Извлечение уроков из прошлых ошибок, контекстуализация текущих тенденций и решений, торжественность, гордость, реальность того, что всё в истории было чем-то, что действительно прошло. Она это понимала, в её словах была страсть, которая просто… Феличиано был просто влюблён, и восхищённое выражение лица Англии, когда он каким-то образом оторвался, чтобы посмотреть на него, говорило о том же: это будет их любимый урок за день. И стало только лучше, когда после лекции состоялся короткий тест, в котором профессор Хантингтон шесть раз поклялась, что это никоим образом не повлияет на их оценки, она просто хотела знать, на чём остановился профессор Биннс, чтобы продолжать преподавать им. Испуганное выражение на лицах его одноклассников по Когтеврану напугало его примерно на тридцать секунд, но затем Феличиано сам прочитал первый вопрос. Когда произошло Возрождение и где считается, что оно началось? Укажите диапазон дат. Он чуть не запел, настолько он был счастлив. Во время восстания гоблинов в Нортумбрии в 1441 году... Хорошо, он пропустил это, потому что всё ещё не знал, но: Когда примерно в Европе впервые появилось использование палочек? Феличиано не мог точно вспомнить, когда он прежде увидел её, но и точный ответ ему не требовался. Однако прошло не так много времени после смерти его деда. Когда была последняя маггловская война, в которую вступали в армию волшебники и служили в ней? На этот вопрос было слишком много ответов, потому что не было возможности отследить магглорожденных волшебников из других стран, поэтому он выбрал два самых безопасных ответа: Первая и Вторая мировые войны. Не всё в тесте было лёгким, и несколько вопросов заставили его сидеть и совершенно не помнить, почему остроконечные шляпы магическим образом превосходят закруглённые или обоюдоострые. Но он действительно знал кое-что из того, о чём его спрашивали, и это было для него больше, чем за два предыдущих года обучения в этом ужасном классе. Он покинул урок на цыпочках, его тело дрожало от волнения и разочарования от того, что ему пришлось ждать ещё два дня, прежде чем он сможет вернуться снова. - Она замечательная, не так ли?- Англия догнал его ещё до того, как он вышел из комнаты, схватил за мантию Феличиано и сильно дёрнул. - О, она великолепна! Ты должен поблагодарить Альфреда. - Ты видел вопрос о Гутенберге? - Сегодня вечером я напишу об этом Людвигу! Как думаешь, он будет этому польщён или немного напуган? В кои-то веки они вдвоём зашли так далеко, что забыли остальных своих одноклассников, счастье, которое они испытывали, было так сильно, что остальная школа ни черта для них не значила. У них был настоящий учитель истории, и даже если только она повторяла то, что Англия уже знал, или Феличиано не был способен удержать или вспомнить, она всё равно понимала историю. Третий курс, судя по всему, должен был пройти намного лучше, чем предполагалось.