Джентльмены в поисках десятки

Голова болела. Нет, не болела а раскалывалась. Роберт Эпинский застонал и приоткрыл глаза, после чего сразу же их закрыл их. Лицо спящей Матильды Раканович, лежащей рядом с ним было совсем не тем, что он ожидал увидеть. Роберт снова открыл глаза. Матильда не исчезла. Сюрприз был скажем так неожиданный. Однако в семье Робера было не принято долго унывать. Беду было принято встречать острой саблей, или что случалось чаще – стратегическим отступлением. Боевое офицерское прошлое подсказало Роберту (который во Франции стал именовать себя на французский манер Робером) стратегические цели: 1 покинуть комнату. 2 не разбудить Матильду. 3. Действовать по обстоятельствам. План увенчался успехом и Робер (будем называть его по парижски) покинул комнату Матильды, держа в руках штиблеты и костюм. Странно, но вчера у него нового костюма и штиблет не было. С другой стороны, в семье Эпинского считалось моветоном задумываться о таких вещах. Прокравшегося в свою комнату Эпинского ждал другой сюрприз – на его кровати лежали Арон Раканович и девица, чей затылок был Эпинскому не знаком. Разумеется они были голыми. Робер выскочил из комнаты, одел в коридоре брюки и штиблеты, накинул пиджак и в относительно приличном виде оправился в комнату Арона Ракановича. Комната Ракановича тоже не была пустой. Там в разных позах спали обитатели толстовского благотворительного приюта. Батарея пустых бутылок и большое количество закусок на столе дополняли картину. Робер принюхался и с ужасом унюхал ветчину. Постояльцам вегетарианской ночлежки грозили серьезные неприятности. Верные толстовцы, управлявшие учреждением ухитрялись вынюхивать мясные продукты с необычайной ловкостью. Попавшимся во второй раз грозили проповедь и изгнание. Снова накатила головная боль. Вчерашние события вспоминались с трудом. Несомненно была большая пьянка. Но кто из небогатых постояльцев мог себе ее позволить? И почему он, Робер оказался рядом с Матильдой, а не с неизвестной девицей. Матильда была еще очень хороша, но столь же бедна как и остальные беглецы от Красной Чумы. А вот адюльтер с неизвестной девицей мог бы открыть новые перспективы… Если бы не этот везунчик Арон… И за чей счет этот банкет? Робер Эпинэ никогда не жрал за чужой счет. Причиной была широта его натуры - за чужой счет он предпочитал жить. А вот с этим вырисовывались проблемы. Толстовцы не прощали, поэтому необходимо было срочно покинуть юдоль порока и разврата. Однако пора подробнее познакомить читателя с этой запоминающейся личностью. Потомственные дворяне Эпинские славились своими конюшнями и службой в кавалерии. Робер был последним потомком этого знатного рода. Хотя он и уверял себя что не любит грустить на самом деле был склонен к депрессии. Когда Робер самостоятельно управлял конюшнями, то из за меланхолии неоднократно пропускал сроки случек. В 1914 году был призван на фронт во Владимировский драгунский полк. Благодаря блестящему командованию Робера его эскадрон заблудился в карпатах, где встретил чешский батальон, который в полном составе перешел на сторону русских. К сожалению, вслед за чехами подошли австрийцы и сдаваться пришлось уже Эпинскому. В лагере военнопленных Эпинский познакомился с Корниловым, бежал вместе с ним из плена, став одним из ближайших его сотрудников. Эпине участвовал в аресте царской семьи, Корниловском мятеже и Ледяном Походе. В дальнейшем однако, карьера в белом движении у Эпинского не сложилась, потому что сменивший Корнилова Деникин стал задавать скучные и пошлые вопросы о судьбе некоторого армейского имущества. Падение Деникина заставило было воспрянуть Эпинского, но увы, разгром Врангеля положил конец и этим надеждам. Сбежав в Париж через Констатинополь, Робер познакомился и подружился там с Ароном Ракановичем и его бабушкой Матильдой. Особенно сблизили их ненависть к большевикам и страстное желание успеха. На выходе из благотворительного дома Робер столкнулся с директором заведения и увы! – с несколькими дюжими полицейскими. - Вот один из этих буянящих молодчиков! – директор возмущенно блеснул моноклем. – Прошу взять его под арест.