***
Лето пролетело, догорело и упало яркими осколками в траву. Наступила осень, принёсшая с собой дожди. Роман Сергея и Кости полыхал ярким огнём. Они встречались почти каждый день, особенно тогда, когда Вера была в Египте. Бешеный секс, нестерпимая нежность и прогулки по столице — всё это придало жизни Сергея новый смысл. Он чувствовал себя легко и свободно, словно наконец-то нашёл «своё». Хабенский понимал его с полуслова, был внимателен и заботлив. Безруков и подумать не мог, что в период кризиса среднего возраста в его жизни вспыхнет такой пожар. В первые дни сентября Сергею позвонила Лиля. Плача, она попросила старого друга приехать. Безруков сразу же согласился и помчался на встречу. Дверь открыла исхудавшая, бледная и зарёванная блондинка с выразительными зелёными глазами и маленьким ртом. — Ты приехал, — дрогнувшим голосом произнесла Зарецкая, пропуская мужчину в квартиру. Безруков вошёл в коридор и тут же оказался под вниманием кота Бориса, который начал тереться о его ноги. Мужчина наклонился и погладил его по рыжему боку. — Привет, приятель… Лиля, плотнее кутаясь в халат, прошла в коридор. Несмотря на прохладу и слякоть, окно было распахнуто и в него влетал холодный воздух. В квартире царил неуют, было видно, что Зарецкая не делает уборку. — Ты как? — спросил он, подходя к окну и глядя на открывшийся вид на парк имени Горького. — Хреново. Сегодня я… стояла у окна… и ужасно хотела спрыгнуть вниз, закончить все эти мучения. Но что-то удержало, испугалась и позвонила тебе, — тихо произнесла Лиля, стоя в дверях и дрожа. — Ты с ума сошла. А как же отец? Он нуждается в тебе, — повернувшись к подруге, взволнованно произнёс Сергей. — Мне сейчас не до него. Живу как овощ. Даже работу бросила. Олег перечисляет мне деньги, на них покупаю таблетки, корм Боре и что-нибудь пожрать, — плотнее укутаясь в махровый халат, отозвалась Лиля. Безрукову стало плохо при мысли, что Вера будет в таком же состоянии, если он решится уйти. Думал ли он об уходе? Конечно. И всё чаще. — Что говорит твой врач? — Депрессия. Пока не удаётся выйти в ремиссию, — Лиля как-то странно посмотрела на Сергея и вдруг разрыдалась. Безруков подошёл к ней и порывисто обнял. Поглаживая женщину по волосам, он успокаивающе приговаривал: — Ну-ну, время лечит. Нужно подождать, потерпеть. Ты справишься, Лиль. Поверь мне. Просто поверь. Зарецкая схватилась за его пиджак, как утопающая и горько рыдала ему в грудь несколько минут, а потом размякла. Безруков усадил её на диван и пошёл на кухню. Отыскав капли корвалола, накапал в стакан и принёс вместе с водой. Когда Лиля более-менее успокоилась, Сергей сел рядом с ней. — Я думала, мы всегда будем вместе. Ты же помнишь, как он меня любил? Носил на руках, обожал. А потом просто взял и нашёл другую… Мне так больно, — кусая губы, пробормотала Зарецкая. — Чем я хуже неё? — Ничем. Просто Олежа — не твой человек. — Своего я никогда не найду, потому что полностью расклеена. — Надо заклеить, — чуть улыбнулся Безруков. — Ты сильная, справишься. — Я не сильная… — Сильная, просто забыла об этом. Зарецкая как-то странно посмотрела на Безрукова и тихо спросила: — А ты как? С Верой всё хорошо? — Ну так, нормально. — По глазам вижу, что врёшь… Влюбился, да? — Нет, не придумывай. — Ну мне-то хоть не ври, — ухмыльнулась Лиля. — Ты же знаешь, что я никому ничего не скажу. — Да, влюбился, — тихо ответил Сергей и посмотрел на свои руки. — Сильно? — Очень. Как никогда в жизни. — Везёт. Здорово, когда приходят такие чувства. Безруков неопределённо пожал плечами, встал и закрыл окно. — Лиль, больше никаких глупостей, поняла меня? Живи, как бы тяжело ни было. Этот период обязательно пройдёт. — Хорошо, Серёж. Я постараюсь, — шмыгнув носом, тихо ответила Зарецкая. Через неделю на даче Олега Протасова собралась компания. Приехали Безруковы, друг хозяина с женой, сестра Карины. Все сидели на просторной веранде, ели шашлыки и салаты, пили вино. — Купил Каринке бриллиант. Покажи давай, — широко улыбаясь, заявил пухлощёкий Протасов. Женщина вытянула вперёд руку и пошевелила пальцами. На одном из них блеснуло кольцо с драгоценным камнем. Юля, сестра Карины, восторженно заахала и, взяв ладонь Протасовой, стала рассматривать подарок. Вера сдержанно улыбнулась, Сергей изобразил интерес и тут же вернулся к поеданию мяса. — У тебя как с бизнесом-то? Процветаешь? — спросил не менее полный, чем хозяин дачи, его друг Валентин Куряев. — Открываю новый офис. Расширяемся, — самодовольно ответил Протасов. — Олежа очень много работает. Он такой молодец, — белозубо улыбнувшись, Карина погладила мужа по круглому пузу. — Но я, конечно, скучаю по нему. — Ничего, после открытия нового офиса будет полегче. Это сейчас много хлопот, — с этими словами Олег взял руку жены в свою и ласково поцеловал. — Хотел Карину ввести в бизнес, поставить управляющей, но она ни в какую… — Да я ничего в этих продажах не понимаю, — наморщив нос с горбинкой, кокетливо отозвалась Протасова. — Мы, кстати, пригласили вас не просто так, — с этими словами Олег поднял бокал с вином. — Итак, дорогие, с радостью сообщаю вам, что у нас с Кариной будет ребёнок! — Ой, как здорово! — завизжала Юля, захлопав в ладоши и порывисто обнимая сестру. — Поздравляю! — счастливо улыбнулся Валентин, протягивая другу руку. — Мои поздравления! — Вера торжественно приподняла бокал. — Пол уже знаете? — У нас будет мальчик. Наследник, — радостно отозвалась Карина, сияя ярче, чем длинные серьги в её ушах. Откуда-то из полумрака сада раздались хлопки. Все мигом замолчали и посмотрели направо. Из кустов, словно призрак, вышла Лиля. Сняв с головы капюшон толстовки, она обвела всех присутствующих тяжёлым взглядом. — Ну здрасьте. Жрёте? — оскалилась она. — Ты… как сюда попала, охуевшая? — первым из оцепенения вышел Протасов. — А ты так и не забрал у меня ключи, — ухмыльнувшись, Зарецкая продемонстрировала связку. — Пришла поджечь твою сраную дачу, а тут застолье. — Пошла вон, сука! — вскочив, выпалил раскрасневшийся Олег. Карина положила ладонь на живот, прикрыв глаза. Юля обняла её за плечи: — Уведите эту ненормальную! Моей сестре нельзя волноваться! — Слышала, ребёночка ждёте. Мои поздравления! — рассмеялась Лиля. — Отдай ключи! Слышишь меня, психопатка? — гневно выкрикнул Олег. Зарецкая кинула связку в кусты и кивнула: — Да пожалуйста. И не истери ты так. Твоя жена же не принцесска, правда? Олег выскочил с веранды и грубо схватил Лилю. Ударив по лицу, сжал её и встряхнул. Сергей сорвался с места и отодрал его от подруги. — Полегче! Лиля истерично хохотала, щека алела от сильной пощёчины. — Убери эту дуру, пока я не задушил её! — бросил Олег и вернулся на веранду. — Ни копейки больше не получишь, тварь! — Вы все лицемеры и сволочи! — выкрикнула Зарецкая, трепеща в руках Безрукова. — Один Серёжа человек! А вы — скоты зажравшиеся! Смачно плюнув в их сторону, Лиля развернулась и побежала прочь. Сергей кинулся за ней. Вера вздрогнула и залпом осушила вино. Безруков поймал Зарецкую через пару минут. Они рухнули под дерево и прислонились к стволу спинами. Какое-то время Сергей и Лилия просто сидели и смотрели в фиолетовую мглу, в которой прорисовывался силуэт старинного дома в окружении ветхого пожелтевшего садика. И вдруг, выскользая из осенней тишины, полилась до боли знакомая музыка, сопровождаемая скрипом граммофона. Утомлённое солнце Нежно с морем прощалось. В этот час ты призналась, Что нет любви. Мне немного взгрустнулось — Без тоски, без печали В этот час прозвучали Слова твои. Расстаёмся, я не стану злиться, Виноваты в этом ты и я. Утомлённое солнце Нежно с морем прощалось. В этот час ты призналась, Что нет любви. Серёжа и Лиля переглянулись, губы обоих тронула улыбка. Интересно было думать, что неподалёку какой-то старый человек вспоминал тяжёлые годы войны и тех, кого уже нет на свете. И эти мысли возвращали к чему-то настоящему и изначальному, где не было и не могло быть фальши. В одном окне старого дома горел свет, но было невозможно рассмотреть, кто именно сидел возле него. На какое-то мгновение Безрукову показалось, что он видит танцплощадку сорок первого года, на которой кружатся пары, и один за другим исчезают мужчины.***
Хабенский предложил вместе съездить в Европу задолго до сентября. Но Сергею дали отпуск именно в этом месяце. Билеты были куплены, номер в мадридской гостинице забронирован. В утро отлёта Вера выглядела особенно нервозной. Как-то странно поглядывая на мужа, она молча ела йогурт и, к удивлению мужчины, не пытала его вопросами. Всё, что ранее ей удалось выяснить — Безруков летит во Францию. Они частенько проводили отпуска порознь, поэтому удивления не должно было быть. Тем не менее, Сергей чувствовал, что жена хочет задушить его расспросами. Когда Безруков сказал какую-то дежурную фразу на прощание и чмокнул супругу в щёку, а потом вышел из квартиры, Вера отбросила ложку и судорожно выдохнула. В Мадриде было тепло. Гостиница «Пальма Торро», славившаяся лучшим сервисом, открывала своим постояльцам помпезный вид на «Пуэрта-дель-Соль». Стоило Сергею и Константину оказаться в своём номере, как они снова занялись сексом. После этого Хабенский вдруг снял кольцо с пальца разомлевшего мужчины. Тот облизал губы, томно глядя на любовника: — Ты что делаешь? — Мне вернуть на место? — улыбнулся тот. Подумав, Серёжа отрицательно покачал головой и тоже улыбнулся: — Нет. — Серёж… — Что? — Выходи за меня. — Ты с ума сошёл? — рассмеялся Безруков и осёкся, заметив совершенно серьёзный взгляд любимого. — Я же женат. Да и кто нас расписал бы, даже будь я свободен? — Здесь, в Испании, достаточно заграничных паспортов. Наш брак будет считать легальным в тех странах, где признаны однополые браки. — Но… я же женат… — привстав на локтях, растерянно повторил Безруков. — Ну и что теперь? Выходи за меня. Сергей сглотнул и, немного подумав, приласкал щёку Кости. — Х-хорошо. Если это правда возможно, то давай… Как оказалось, Хабенский уже всё продумал. И даже договорился о бракосочетании. После обеда они поехали в ЗАГС, где их союз скрепили официально, и мужчины торжественно обменялись кольцами. Сергею казалось, что всё происходит во сне, но он был рад происходящему и просто плыл по течению, соглашаясь на всё, что предлагал Костя. После скрепления союза, они поехали в один из самых дорогих баров, где сидели в обнимку и пили испанский коньяк. Сергей смущённо замечал и другие однополые пары, как мужские, так и женские, и тревога из-за руки Хабенского на своей талии стала чуть меньше. В России они бы не могли позволить себе подобное в общественном месте, а здесь на них никто не пялился. — Десятое сентября — особенный день. Теперь, — произнёс Костя, целуя Сергея за ухом. — Точно. Теперь мы официально муж и… муж, — улыбнулся Безруков, гладя кардиолога по колену. — Ты только мой, Серёжа. Только мой. — Да, я… действительно твой, — тихо ответил Сергей. — Жизнь в обмане очень сильно на меня давит, я каждый день думаю, что должен уйти от Веры, но я боюсь, что с ней будет то же, что с Лилей. Хабенский отстранился от Серёжи и глотнул коньяка. Тему развода с Верой они ещё никогда не поднимали. Костя безумно ревновал любимого к этой женщине и хотел бы, чтобы тот полностью принадлежал ему, но ему хватало ума и характера молчать об этом. — С одной стороны, ты прав. С другой… ты не думал о том, что чем дольше тянешь, тем меньше у неё времени найти своего человека? — Я не думал об этом, — признался Сергей. — А стоит подумать. Твоя ложь не делает счастливее ни её, ни тебя. — Это правда. Не делает. Я просто боюсь. Трудно принять себя таким, каким я оказался. — Это каким? — Полюбившим мужчину, — слабо улыбнулся Сергей. — И я тебя люблю. Безумно, — с чувством ответил Костя и погладил грудь мужчины сквозь ткань его футболки, слегка цепляя соски. — Блять… Ну что ты творишь? — сладострастно застонал Сергей. — Поехали в гостиницу… Десять дней отпуска пролетели как миг. Они ездили к морю, трахались, как кролики, в гостинице, в туалете бара, на пляже. То, что теперь мужчины официально были супругами, разжигало в них ещё большее ощущение единства. Безруков возвращался домой заласканный, залюбленный и счастливый. Но прекрасное настроение разрушилось, стоило ему войти в квартиру. Вера подлетела к нему и обняла, а через миг оттолкнула и отвесила пощёчину. Сергей медленно поставил чемодан на пол, потирая щёку: — И тебе привет. — Ты меня совсем за идиотку держишь? — выкрикнула Вера, хватая мужчину и поднимая её. На пальце не было обручального кольца. Под суровый взгляд Кости он снял новое, а старое надеть забыл. Безруков не нашёлся, что ответить. Правда подкатила к горлу и ему захотелось во всём признаться, чтобы, наконец, освободиться. — Я знаю, что ты нашёл любовницу! И хватит мне врать! — вплетая пальцы в волосы, закричала женщина. — Эти вечерние уходы, возвращение под утро, пароль на телефоне… Я установила слежку за твоим номером и выяснила, что ты лгал мне! Ты был не на работе, а у кого-то дома. И всегда по одному и тому же адресу. Я ужасно хотела поехать туда, но как бы я нашла, в какой именно ты квартире? У Безрукова внутри всё оборвалось. Он смотрел на Веру и не знал, что ответить. — Мы с тобой прожили вместе половину жизни! Мы столько прошли, а ты всё разрушил из-за какой-то бляди! Я ведь всё делала для тебя! Чего тебе не хватало? Она молодая, да? Посмотрел на Олега-кобеля и тоже захотел сменить старую жену?! Сергей потёр лицо и попытался что-то сказать, но Вера прервала его: — Ты подлец! Скажи мне, кто она? Она моложе меня? — Прекрати… — Я хочу знать! — Зачем? Зачем тебе знать, кто… она? — тихо ответил Безруков. — Ты так спокойно об этом говоришь… — опешила женщина. — Пошёл вон! Убирайся! Сергей поднял чемодан и прошёл в комнату. Открыв его, он начал быстро закидывать в него вещи. Руки подрагивали. Неожиданно Вера упала ему в ноги и начала целовать ему руки, бормоча, как сильно его любит. Безруков онемел, он никогда не видел жену унижающейся. — Я не смогу без тебя, Серёжа… Не уходи. Я всё тебе прощаю… Будь со мной, прошу тебя! — лепетала она сквозь слёзы. — Вера, прекрати! — вырывая руку из её хватки, выкрикнул он. — Ты права, я должен уйти! Я не люблю тебя больше. Прости меня. Безрукова замерла, а после опустила голову, беззвучно плача. Слёзы капали на пол, как маленький дождь. Когда Сергей уже был в дверях, она прошептала: — У меня рак. Третья стадия. — Что? — хрипло спросил мужчина, медленно оборачиваясь. — Рак желудка, — встав, Вера пошатываясь подошла к столу и вытащила из верхнего ящика документ. Безруков вырвал его и пробежался взглядом по заключению онколога. — Но как?.. — Узнала об этом несколько месяцев назад. Я не хотела тебя тревожить. А теперь… мне просто важно, чтобы ты был со мной. Если не хочешь, не люби. Просто останься. Ты мне нужен. Ощущение клетки снова сковало душу мужчины, но вместе с тем он испытал сильное чувство вины. Вера всегда была с ним, вытаскивала из депрессии, случившейся пять лет назад. Как он может бросить её в беде? — Останешься? — обняв мужа, Вера впилась губами в его плечо. — Да, останусь, — тихо ответил Сергей. Обжигающее чувство вины не давало мужчине жить, поэтому, после суток игнора Кости, он принял решение, которое причиняло ему невыносимую боль. Выйдя на балкон, когда Вера спала, он набрал номер Хабенского. — Ты почему не отвечаешь на сообщения? — спросил тот, сразу же отвечая на звонок. — Я… мы должны прекратить. — Что прекратить? — голос кардиолога дрогнул. — У Веры рак. Запущенный. Она знает, что я изменяю ей. Я буду свиньёй, если брошу её. И жить во лжи ужасно тяжело, — Сергей чувствовал, как разрывается от боли сердце, а на глазах выступают слёзы. — Может, она заболела из-за моей лжи? Она никогда не предавала меня. Я должен остаться с ней. — Ты сошёл с ума. Ты не можешь всё так закончить, — помолчав, ответил Хабенский. — Могу. Я очень тебя люблю. Как никогда никого не любил и не полюблю. Мой крест — жить в нелюбви и быть ответственным за свой выбор. Прости, если сможешь, — замолчав, Сергей дрожащими пальцами сбросил звонок и сразу же закинул любимого в чёрный список. А после выронил смартфон и дал волю диким рыданиям.***
После очередной операции Хабенский посмотрел на экран смартфона. Он каждый день ждал, что Серёжа одумается и уберёт его из чёрного списка. Безруков заблокировал его не только в телефоне, но и в социальных сетях. Костя испытывал такую жгучую боль, что просто перестал нормально функционировать. Понимая, что в таком состоянии он может только калечить, а не лечить, Хабенский взял отгулы. Это произошло сразу же после безумного расставания. Он лежал в постели и подолгу смотрел в потолок, вздрагивая от каждого звонка. Но это был не Серёжа. Позже кардиолог начал караулить любимого, когда тот утром выходил из дома и возвращался вечером. Сердце разрывалось от боли и желания подойти и обнять уже родного человека, но… Не выдержав, однажды Хабенский разрыдался. Рыдал он долго и отчаянно, в полном одиночестве своей квартиры. А ведь он не плакал с детских лет. Это стало для мужчины последним подтверждением того, что он любит Сергея, как не любил никогда и никого в жизни. Пореченков всё время спрашивал, что произошло, но Костя не отвечал. Они много пили и Хабенский стал уходить в запои. Директор клиники умолял Костю взяться за ум, ведь у него «золотые руки». Кардиологу как-то удавалось в промежутках между пьянством оперировать и делать это довольно успешно. Двадцатое октября выдалось туманным и дождливым. Хабенский пришёл с работы и, продрогший, залез в горячую ванну. Перед глазами стоял образ Серёжи, который никогда не покидал его сознание. Потирая обручальное кольцо на пальце, он ощутил прилив такой зверской боли, что даже стало тяжело дышать. И вдруг звонок в дверь. Костя вскочил так, что вода волнами вышла «из берегов». Повязав полотенце вокруг бёдер, он побежал открывать и ощутил ужасное разочарование, когда вместо своего Серёженьки увидел Регину. — Я соскучилась. Прости, что написала кучу гадостей тогда, — произнесла женщина, входя в квартиру и бросая сумочку на комод. Протянув руку, она погладила Костю по влажным волосам. — Ты такой милый, как мокрый воробушек. — Ты зачем пришла? — тупо спросил кардиолог. — Скучаю. Хочу помириться. Ты ведь всё ещё одинок, верно? — улыбнувшись, Регина сдёрнула полотенце с бёдер мужчины. — Нет, я не одинок, — отрезал Хабенский, сурово глядя на женщину. — И кто же эта счастливица? Или счастливчик? — поинтересовалась Кириллова, изгибая выщипанную бровь. — Тебе-то что? Иди отсюда, Регин. — На самом деле, я нашла себе нового мужика. Классный. Но ты был лучше, — проведя кончиками пальцев по его щеке, шепнула Регина и, взяв сумку, открыла входную дверь. — Не спивайся и… извини за те слова. Когда дверь захлопнулась, Костя подобрал полотенце и поплёлся в ванную. Ливень усиливался.***
Дина попробовала шоколадный бисквит и улыбнулась сидящей напротив хозяйке кофейни. — Вкусно. — Рада, что тебе нравится, — на лице Веры почти не было косметики, не считая белой пудры, сама она выглядела несколько болезненно. — Так, значит, всё идёт по плану? — делая глоток кофе, уточнила Коржова. — Сергей стал шёлковым? — О да. Это я гениально придумала, конечно, — ухмыльнулась Вера, беря зубочистку и разламывая её пополам. — Мне становится всё хуже, он прибегает с чаем, бульоном или лекарствами, вечерами лежит дома. Думаю, он порвал с той блядью. Белая пудра — спасение. — Ох, Вера, не шутят с такими вещами, — покачав головой, заметила Дина. — Но что уж теперь. Сама же составила тебе липовые документы. — Чем сохранила семью, — улыбнулась Вера.***
Безруков в очередной раз проснулся с адской душевной болью. Жизнь потеряла для него все краски, всю радость кто-то выкачал в тот момент, когда он своей рукой рвал хрупкое счастье. Сергей ходил на работу, возвращался домой и лежал, глядя в потолок. Ему не хотелось никуда ходить и ничего делать. Снова и снова прокручивая в голове роман с Костей, он ощущал, что безумно скучает и как обливается кровью сердце. Иногда он заходил на страницу Хабенского в соцсети, боясь, что тот вступит в новые отношения, но там было как обычно тихо и пусто. Сергею каждый день хотелось набрать номер Кости и услышать знакомый, чуть хриплый, такой добрый и спокойный голос, но приходилось одёргивать себя. И никто не знал, как ему было тяжело и больно. Случайно наткнувшись в своём плейлисте на песню Трофимова «Я скучаю по тебе», Сергей включил её и дал волю слезам, тупо глядя в экран ноутбука. Казалось бы – ну что скучать? Всего семь дней разлуки. А вот скучается – хоть волком вой. Посуды кухонной гора – все не доходят руки, И опять забыл полить столетник твой. Друзья зовут: «Давай махнем на шашлыки на дачу» А я не еду, мне милей мой сплин. В привычной мизансцене дней все выглядит иначе Когда невольно поживешь один. Я скучаю по тебе Как апостол по святым мукам Я скучаю по тебе – Вот какая штука. Казалось бы, ну что скучать? Считается полезным Недельку друг от друга отдохнуть. Я все пробую начать жить логикой железной, Но в логику любовь никак не запихнуть. И наш обыденный уклад, сложившийся годами, Где суета сует владеет всем Мешает нам расслышать крик седого мирозданья, Что мы живем не так и не затем. Я скучаю по тебе Как пустыня по снегам белым Я скучаю по тебе Что же тут поделать?