Call out my name/Позови меня по имени

Я сделаю мир прекрасней, Я заставлю твое сердце улыбнуться. Depeche Mode

      «Привет. Я все еще жива. Несмотря на все, что взгромоздилось на мои плечи после твоей смерти. Хотя, наверное, этот груз всегда был со мной. Похоже, что мне никогда не расскажут о тебе. Я, черт возьми, ничего не знаю о том, кто был со мной рядом всю жизнь. Это так обидно и больно. Ты приходил ко мне, улыбался, давал уроки, а потом ускользал в свой открытый мир и превращался в незнакомца. Я ненавижу тебя за это. Но самое паршивое то, что я продолжаю безумно по тебе скучать. Ты никогда не был примерным отцом. Но я люблю тебя. Пожалуйста, перестань быть мертвым».       — Лори, тебе надо хотя бы попытаться.       Впервые за долгое время она оказалась на свежем воздухе. Здание штаба находилось вдали от города, посреди леса. Огромная тренировочная площадка идеально подходила не только для эпических битв, но и для простых прогулок. Лори сидела в кресле, в тени деревьев, сжимая в руках ручку и блокнот. Она по-прежнему была очень худа, но лицо ее снова приобрело здоровый цвет. Так называемые «процедуры» пошли ей на пользу. Хоть Лори не могла нормально есть и спать, боль, терзающая ее тело, отступила. Но никто не в силах убрать ту боль, которая каждую ночь подкрадывается на цыпочках и медленно разъедает сознание. Ну, может, почти никто.       — Мне кажется еще рано для таких подвигов.       Пока Лори, кутаясь в плед, любовалась красотами природы, гиперактивный Питер скакал на батутах для отработки прыжков и покорял шведскую стенку. Лори улыбнулась, наблюдая, как друг ловко взбирается на вершину и колотит себя в грудь, изображая сцену из «Кинг Конга». Ей нравилось смотреть, как Паркер носится из стороны в сторону, болтая о чем-то несусветном. Так, будто ничего не произошло. Так, будто они все те же озорные детишки из Куинса, волнующиеся только о домашке и выходе нового фильма. Лори вдруг почувствовала себя ностальгирующей старушкой, которая смотрит на безумства подростков и вспоминает свою юность.       Питер спускается вниз и целеустремленно шагает к подруге. Филипс тут же закрывает блокнот и прячет его в сумку.       — А я говорю, что надо попробовать. — Парень приближается и кладет руки на подлокотники ее кресла, заглядывая в глаза. Лори опускает взгляд, скрывая улыбку. Питер очень забавно выглядел, когда строил из себя «большого босса».       — Врач пока ничего не говорил по этому поводу…       — Да тут дело не в предписаниях врача, Лори! — Он присаживается на корточки и кладет руки на ее острые коленки. — Ты сама должна захотеть выздороветь. Неужели ты не хочешь снова начать бегать?       — Только чтобы сбежать от тебя подальше. — Филипс шутливо тыкает пальцем ему в лоб. Питер картинно вздыхает, встает на ноги и кладет руки на пояс, показывая, что отступать не собирается.       — Кэтрин Глория Филипс, ты сейчас бросишь свой скептичный настрой и встанешь с этого кресла.       — Ф-у-у, боже мой, я сделаю все, что угодно, только не надо этого пафоса.       Лори морщится, изображая отвращение, и Питер победоносно хлопает в ладоши. Она уже оставляет сумку на траве, кладет руки на подлокотники, и резко замирает. Она совсем забыла те ощущения, которые испытываешь при ходьбе. Непонятный страх приковывает ее к креслу, но Питер, как всегда, догадывается обо всем без слов.       — Эй, посмотри на меня.       И Лори смотрит на друга тем взглядом, который присущ маленьким детям, оказавшимся лицом к лицу с чем-то новым и неизведанным. Питер спокойно подходит ближе и протягивает к ней руки ладонями вверх.       — Я буду тебя держать. Ты не упадешь. Если станет больно, только скажи, и я тебя подхвачу.       Она почувствовала, как теплая волна невыразимой благодарности захлестнула ее с головой. Каждое утро она просыпается с полным отвращением к себе и своей нынешней жизни. Каждую ночь она умирает, когда липкий страх окутывает ее изнутри. Но каждый день время ненадолго останавливается, а боль уходит, когда на пороге появляется Питер. Он всегда умеет подбирать такие слова, от которых Лори снова чувствует себя по-настоящему живой, а не призраком внутри искалеченного тела.       — Хорошо.       Она неуверенно обхватывает его запястья. Ее руки, ледяные и белые, как будто светятся на фоне его, горячих и загорелых.       — Так, а теперь медленно поднимайся.       Казалось, ничего сложного, но Лори не сразу разбирается, как выполнить указание друга. Спустя несколько минут девушка все же встает, перенося вес тела на здоровую ногу.       — Супер! — Питер радовался так, будто стал свидетелем судьбоносного открытия, а Филипс уже пожалела о том, что поддалась на его провокацию. — А теперь попробуй сделать шаг.       — Я не смогу, Пит! — Она поджимает губы, глядя под ноги. Кажется, что земля перестала быть твердой, и одно неловкое движение отправит ее в долгий полет.       — Лори, посмотри сюда. — Паркер сжимает ее руки чуть сильнее, привлекая внимание, но подруга игнорирует его, пытаясь снова сесть в кресло. — Лори!       Питер тянет ее на себя, и она от неожиданности теряет равновесие и утыкается носом ему в грудь. А потом Лори не выдерживает. Так всегда случается, когда ты на грани истерики. Ты держишь все в себе, пытаешься загнать боль как можно глубже, но как только тебя кто-то обнимает, слезы брызжут из глаз, и ты уже не можешь остановить их.       — Эй, ты чего? — Питер испугался и пару секунд стоял столбом, не зная, что предпринять. В конце концов, он просто прижал девушку к себе без лишних слов. Они простояли так недолго. Лори чуть отстранилась, кладя руки Паркеру на плечи.       — Прости, это… не знаю, что на меня нашло.       — Не надо объяснять, все в порядке. Присядь.       Придерживая Филипс за тонкую талию, Питер опускает ее обратно в кресло. Девушка вытирает слезы рукавом кофты и больше не смотрит на друга. Он так старался ей помочь, а она и шага не смогла сделать, чтоб не разреветься.       — Пит, прости, я просто слабачка. Я не ощущаю себя полноценным человеком уже давно. Это какое-то пограничное состояние, сложно описать… — Лори замолкает и прикрывает рот рукой, когда Питер садится рядом на колени и сочувственно смотрит на нее. — Вот даже ты. Все вы смотрите на меня так, словно я уже умерла. А я просто хочу снова жить нормально. Стать нормальной. Без смертей, без предназначений, без… — она резко замолкает, а в глазах Питера появляется непонимание. Она так и не рассказала ему про Джеймса. Не смогла. Не хотела взваливать на него еще и это.       К счастью, Паркер не обратил на ее последние слова внимания, и просто взял ее за руку. Ту самую, на которой была метка.       — Лори, ты не слабачка. Ты очень сильная, раз смогла пережить такое. И ты борешься до сих пор, я знаю. Но не упивайся своим горем. А не то оно проглотит тебя целиком.       Филипс смотрела, как их пальцы переплетаются, и ей становилось не по себе. Раньше они никогда так не делали. И вообще, все, что происходит между ними последние дни очень странно. Да, они и до этого обнимались, держались за руки, но сейчас все эти невинные жесты приобрели другой характер.       Она всматривается в лицо Питера, будто видит его впервые. За месяц у него отросли и чуть посветлели волосы. Он загорел и, кажется, стал шире в плечах. Лори вдруг отметила, что бывший одноклассник оказался довольно красив. И эта мысль будто ошпарила ее и заставила убрать руку.       Питер сам впал в недолгий ступор, когда Лори начала его разглядывать. Это было непривычно, но приятно. А потом она покраснела и отстранилась, и Паркер чертыхнулся, понимая, что просто позволил себе замечтаться.       — Ну, что ж. — Он поднялся, отряхивая колени, старательно избегая дальнейшего зрительного контакта. — Раз уж ты так и не пошла, надо придумывать альтернативу.       — Сомневаюсь, что в моем случае есть альтернатива. — Лори расслабилась, почувствовав, как они вновь дистанцировались. Она еще подумает об их отношениях, но позже, когда все прояснится.       — А вот и есть. — Питер ухмыльнулся, и Филипс узнала в нем пятнадцатилетнего Паркера с извечным шилом в заднице. — Смотрела «Неприкасаемые»?       — Это про инвалида и его сиделку? Где музыка классная?       — Д-а-а! Помнишь, как они катались на его кресле?       Лори чуть свела брови, прокручивая в памяти отрывки фильма. Она смотрела его, когда он только вышел в кинотеатре, и воспоминания ускользали от ее больного сознания. А тем временем Питер уже оказался у нее за спиной. Взявшись за ручки, он встал на подножку и проверил устойчивость. Когда Лори спохватилась, Паркер уже разобрался с управлением и врубил самую последнюю скорость.       — Питер, стой! — Но было поздно. Кресло резво тронулось и покатилось вперед. Миновав лесок, они оказались на длинной беговой дорожке, уходящей вдаль. На ровной поверхности чудо техники разогналось еще быстрее, и Лори от страха зажмурилась.       — Паркер, я тебя прибью! Останови его! — Прохладный утренний ветер дул прямо в лицо, а в ушах стоял свист. Филипс почувствовала, как желудок сжимается и будто подскакивает, словно она на американских горках.       — Расслабься, Лори! Получай удовольствие! — Питер умело направлял их импровизированный аттракцион по дороге, пока Лори пыталась его ударить.       — Пит, я не шучу!       — А помнишь ту песню? Под которую они танцевали? — Парень ловко отражал атаки подруги и смеялся. В итоге Лори сдалась и, кажется, даже привыкла к скорости.       Она раскрыла глаза и увидела простирающиеся впереди зеленые луга. Небо над ними окрасилось в пастельные розовые и голубые краски. От этого зрелища стало спокойнее, и Филипс, заразившись настроением Питера, тихо засмеялась. Да, мир катится к чертям. Да, она в шаге от нервного срыва. Но сейчас, в эту самую секунду, нет причин для паники и грусти. Лори вдыхает запах мокрого асфальта, смотрит, как на небе появляются первые проблески солнца, и полностью отдается мимолетному счастью.       — Ты про «Чудесную страну буги-вуги»? — Она кричит Питеру в ответ, и внутри нее будто снова разгорается давно забытое пламя.       — Да, про нее. Помнишь текст?       — Только припев!       — Ну, так давай споем! — Питер наклоняется чуть ближе и Лори шутливо щелкает его по носу.       Они мчатся вперед, напевая знакомые мотивы. Они не попадают в ноты, сбиваются с ритма, забывают слова, но все это становится так не важно. Лори поднимает руки вверх, воображая себя птицей, и Питер тоже чувствует, что летит.