От этого сна не проснуться, ты не спишь, Ты — всего лишь часть машины, а не живой человек. Halsey
Днем ранее. Каждый рваный вдох раздирает горло. Холодные капли, обрушивающиеся с неба, бьют по щекам. Она уже не разбирает дороги. Ноги сами несут ее прочь от места, где призраки прошлого вдруг обрели плоть и кровь. Голову сдавливает невидимый раскаленный обруч, но мысли неумолимо тянут на самое дно. Туда, где звучит его голос. «Ты же хочешь помочь папе?» Идиот, она готова была в лепешку расшибиться ради одного твоего взгляда. Ты был для нее богом, и ты же стал дьяволом. «Не волнуйся, я не оставлю тебя одну». Ты оставил ее в клетке с монстром. Уж лучше бы ты забрал ее с собой в могилу. «Это мой тебе подарок». Подарок — это теплый вязаный свитер на Рождество, это открытка ко дню рождения, это что угодно, но только, — Господи, помоги, — не живой человек. «Можешь считать его своим принцем на белом коне». Можешь засунуть свой заботливый тон себе куда подальше. Можешь катиться ко всем чертям со своей двуличной улыбкой. Можешь ты, наконец, покинуть мысли и сдохнуть окончательно? Она спотыкается и падает. Протез звенит, будто консервная банка, а здоровая нога коленом врезается в асфальт. Ладони шаркают по твердой поверхности, сдирая кожу. Но боли нет. Ничего нет. Только пустота, от которой тяжелеет голова и каменеют легкие.***
— Черта с два я туда поеду. Лори расхаживала по комнате и старательно прятала взгляд от Наташи. Протез, сталкиваясь с полом, жужжал и негромко вибрировал, чем изрядно подбешивал Романофф. После тяжелых переговоров с правительством и очередной ссоры внутри команды любой посторонний шум действовал на нервы. Но Филипс никак не могла устоять на месте. Она передвигалась из угла в угол, теребя рукава нового джемпера — подарка Клинта. Крупная вязка, глубокий синий цвет — все, как любит Лори, уютно и практично. Слева, у сердца, на пришитом кармашке красовалось изображение стрелы и лука. Лори оценила эту отсылку и с любовью поглядывала на картинку. Однако сейчас обновка интересовала ее в последнюю очередь. Барнса эвакуировали только вчера, но девушка уже чувствовала себя как на иголках. Нет, она не волновалась о судьбе своего чудовища, просто само его отсутствие порождало тревогу. Где-то под грудью образовывалась дыра, и вроде бы с ней можно жить, но сквозняк, гуляющий по всему телу, не позволял ясно мыслить. — Ты же хотела узнать о своем отце. Наташа перестала следить за тем, как Лори ярким синим пятном мельтешит перед носом, и прикрыла глаза. Она уже не могла отличить, где заканчивался старый день и начинался новый. Все события слились в одну общую неразбериху с конфликтами, перебранками и тайнами. Вчера она чуть не заехала Тони промеж глаз за поспешное решение о переводе Джеймса. Между ним и Роджерсом давно назревала вражда, но Наташа не хотела принимать чью-либо сторону. Однако обстоятельства вынуждают пойти на поводу и присоединиться к Старку. Она на собственной шкуре узнала, насколько опасен Зимний Солдат, и своими глазами видела, какой ужас «Мстители» устроили в Лагосе. Условия договора вполне приемлемы. Но. Всегда есть одно «но». «Гидра» дышала им в затылок. Совершенно очевидно, что они горят желанием завербовать дочь самого известного и жестокого генерала организации. Их разведданные пестрят фотографиями Лори, но они медлят, подкрадываются на цыпочках, потому что она нужна им живой. Уже нет сомнений, в этой светлой голове зашифрованы такие данные, которые в определенных руках способны стать причиной государственного переворота. И это в лучшем случае. Наташа невольно провела параллель между Лори и Баки. Оба — жертвы одного и того же человека. Она стала живым жестким диском, ходячей мишенью, а он безупречным оружием. Судьба ли это? Если да, то шутит она по-черному. — Я думала, вы расскажите мне о нем. Лори, наконец, села на кровать, не продолжая при этом болтать ногами. Она устала от этих тайн и недомолвок. Все вокруг так милы с ней, даже сам Железный человек из кожи вон лезет, чтобы облегчить ее узническую жизнь. Но никто не смотрит ей в глаза дольше пяти секунд. Все отворачиваются так, словно узнают в ее лице старого знакомого, с которым не хотят больше иметь ничего общего. Это бесило до скрипа зубов, до полумесяцев на ладошках. Иной раз хотелось просто вцепиться в плечи очередному гостю и не отпускать, пока тот не скажет, в чем же дело. В чем дело, Стив? В том, что тебе стыдно использовать меня как простое лекарство для своего друга? В чем дело, Клинт? Почему ты приказываешь мне повзрослеть, но относишься, как к ребенку? В чем дело, Наташа? Что за противная жалость в твоих глазах, будто ты смотришь на прокаженного? Тони, в чем дело? Не нужен тут косметический ремонт, купи лучше веревку покрепче и мыла побольше. — Мы знаем о нем не больше, чем ты. — А как же секретность? — Лори вскинула голову, и отросшие светлые волосы упали на ее острые плечи. — Клинт говорил мне не нужно знать всего, целее буду. Что изменилось? Теперь моя жизнь не так важна? Наташа поджала губы, решая дать Бартону подзатыльник при встрече. Ничего не изменилось, Лори. Просто нужно достать из твоего мозга сотню-другую секретных файлов. А еще нужен твой отпечаток пальца, чтобы узнать сотню-другую тайн «Гидры». Но тебе об этом говорить нельзя, приказ. Романофф молчит. Просто садится рядом с девушкой, как обычно обнимает ее за плечи, закрывая от всего мира. Лори тихо вздыхает, чувствуя, как волнение отступает, а дыра под грудью медленно затягивается. — Я знаю, ты устала. Но, пожалуйста, доверься нам. Когда все закончится, ты сама все поймешь. Филипс ловит взгляд зеленых глаз, и на этот раз Наташа не отворачивается. «Доверься». Пожалуй, стоит попробовать. Уголки капризных губ ползут вверх, и Наташа облегченно отвечает на улыбку. Они покидают здание штаба в тишине. По коридорам снуют сотрудники, от вида которых уже тошнит. Лори привлекает внимание гулкими ударами протеза, но сама она игнорирует косые взгляды. Она заходит в лифт и уже тянется к кнопке, как Романофф ее останавливает. — Нам еще ниже. Вот черт. Она хотела по привычке выбрать тот этаж, на котором держали Зимнего. Или лучше сказать… Джеймса? Нет, даже мысленно Лори не могла назвать его по имени. Эти ледяные глаза не могут принадлежать человеку. Как и металлический голос, от которого по всему телу бегут мурашки. Для нее он просто Зимний Солдат. Ни больше ни меньше. Филипс на миг закрыла глаза. Как назло в памяти всплыл образ сидящего напротив мужчины. Он закован, но в ловушке себя чувствует она. Под пальцами, там, где подушечки касаются его груди, приятно покалывает, все тело заполняет жидкое тепло, струящееся по венам. И вроде нет причин для беспокойства, но потом Лори поднимает взгляд и обжигается о непроницаемую маску ненависти. Конечно, он ее ненавидит. Она мешает ему жить. Но и Филипс не горит желанием становиться частью его жизни. Их связывает нужда, от которой, к сожалению, еще не придумали, как избавиться. Лори тоже ненавидит его. Точнее, ненавидит свои ноги, которые принесли ее прямо к нему в тот роковой день. Если бы они не встретились, вероятнее всего, ее б убили вместе с отцом. Да, по логике Зимний Солдат спас ей жизнь. Но уж лучше умереть, чем терпеть этот взгляд. Взгляд, подобный гигантской волне, которая унесет тебя за собой в пучину. «Слишком много поэзии, Филипс». Лори нажимает на кнопку, по-прежнему не говоря ни слова. Наташа хочет спросить, в чем дело, но потом замечает, как девушка нервно теребит краешек бинта, выглядывающий из-под рукава. Романофф молчит, хотя ее тоже мучили старые воспоминания, от которых шрам, скрытый плотной тканью джинсов, вдруг снова заболел. На улице их уже ждал Клинт. Увидев на Лори свой подарок, он не смог сдержать улыбку. — Отлично выглядишь. Филипс, заметно повеселев, обняла лучника и звонко чмокнула в небритую щеку. Бартон любезно распахнул перед ней дверцу машины, замечая странный взгляд Вдовы, который не предвещал ничего хорошего. Лори нырнула в полюбившийся салон и вдохнула знакомый запах автомобильного ароматизатора. На сиденье предусмотрительно была свернута куртка Клинта, на которой Филипс любила подремать. Но весь сон как рукой сняло, так что она просто накинула куртку на плечи, наслаждаясь родным теплом. Время тянулось слишком уж медленно. Дорога к дому казалась бесконечной. Лори старалась не смотреть в окно. Желание выпрыгнуть из машины на полном ходу росло с каждой секундой. Она едет домой. Она снова окажется в той гостиной, снова вспомнит лужу черной крови, блестящей в пламени камина. Голова начинает кружиться. Очередной приступ паники на подходе. Не сейчас, нельзя. «Повзрослей». Сожми кулаки, вспори ногтями кожу, все, что угодно, только не плачь. Лори зажмуривается и закусывает губу от боли. Она отрезвляет, приводит в чувство. Картинка перед глазами снова становится четкой. И машина останавливается. — Приехали. Дверцы хлопают, но Лори не в силах пошевелиться. Она видит знакомую веранду, стриженый газон, старых садовых гномов. Будто не было ничего. Будто сейчас она откроет дверь, увидит его пальто в прихожей, а затем и его самого, читающего утреннюю газету на кухне. — Лори. На плечо ложится крепкая рука. Клинт тормошит девушку, выводя из транса. Она вздрагивает, еще секунду сидит неподвижно, и выходит из машины. Куртку лучника Филипс предпочла не снимать. Было в ней что-то успокаивающее. — Я в порядке. — Поспешила ответить Лори, прежде чем Наташа задала вопрос. Агентесса кивнула и мягко положила ладонь между выпирающими лопатками девушки, как бы невесомо подталкивая ее к дому. Она делает первые шаги навстречу, сжимает пальцами бронзовую ручку, не спеша поворачивает и распахивает дверь. Новый незнакомый запах бьет в ноздри, и Лори выдыхает. Она здесь больше не живет. — Привет. — Из глубины дома появляется высокая брюнетка в простом хлопковом халате и тапочках. Сквозь этот «гражданский» образ Филипс все же смогла разглядеть в женщине агента Щ.И.Т.а. — Мария Хилл. Приятно, наконец, увидеть тебя. Лори жмет протянутую руку, отвечая лишь кивком. Отчего-то во рту пересохло, и слова отказывались складываться. — Что ж, пойдем. Мария обернулась, потуже затягивая поясок халата, и скрылась в гостиной. В чертовой гостиной. Уж проще было отрезать себе палец и отдать его Наташе, чтоб она сама открыла этот идиотский сейф. «Проще было помереть в ту ночь». Расковыряв ногтями старые коросты на ладошках, Лори как на автопилоте последовала за Хилл. Кажется, Клинт сказал что-то типа: «Мы рядом, крепись», но слова ускользали от воспаленного сознания, как песок из пальцев. На удивление, стоять посреди роковой комнаты оказалось не так страшно. Скорее, неприятно, мерзко. По приезду в штаб, первым делом Лори пойдет в душ, чтобы отмыться от липкой атмосферы смерти. — Вот он. Мария стоит по левую сторону от потухшего камина. Скользнув взглядом по знакомому шкафу, набитому дешевыми статуэтками, Лори находит углубление в стене. Маленькая металлическая дверца словно смотрела в ответ своим единственным черным окошком. — Мы проверили на взрывоопасность. Все чисто, не бойся. «Проверьте меня кто-нибудь на взрывоопасность». Клинт проходит и садится в кресло. Лори опускает голову и смотрит на расстеленный ковер. Такой же белоснежный, как и раньше. Никаких следов крови. Оно и к лучшему. — Просто приложи палец вот сюда. Хилл постучала кончиком ногтя по окошку. Филипс в два шага оказалась рядом и засучила рукав куртки. Она старалась не показывать ладонь с кровавыми отметинами, чтобы не привлекать внимание. Это ее метод лечения. Он работает, и это главное. Не церемонясь, Лори прижала указательный палец к черному стеклышку. Раздался короткий писк, а затем щелчок. Но дверца не открылась. Из окошка вырвалось слабое голубое свечение, явно приобретающее чьи-то очертания. Наташа, оказавшаяся за спиной, была готова в любой момент закрыть Лори от опасности. Но таковой, судя по всему, не наблюдалось. — Это похоже на голографическое сообщение. Филипс уже хотела отпустить шутку про «Звездные войны», но прикусила язык, когда прямо перед ней появилось лицо отца. — Лори! Этот голос. Этот голос из снов. Он вышибает воздух из груди и парализует. От слез уже ничто не спасет, даже объятия Наташи. — Пап? «Ответь. Пожалуйста, ответь. Скажи, что это ты, что ты жив и ждешь меня». — Здравствуй, девочка. Лори чувствует, как время вокруг останавливается. Она не замечает, как начинает всхлипывать, а по щекам уже катятся крупные капли. Но дальше каждое слово становится тяжелее камня. — Если ты видишь это сообщение, значит, со мной что-то случилось. Учитывая, чем я занимался всю жизнь, удивительно, что я вообще дожил до тридцати. Будь сильной. Пришло время повзрослеть. Мое дело не должно умереть. Слишком много сил вложено, слишком много поставлено на карту. Итак, слушай внимательно. Существует секретная организация, чьей главной целью является установление нового мирового порядка, лучшего для всего человечества. Как ты уже догадалась, я в ней состою. Имя ей «Гидра». Возможно, тебе встречались люди, обвиняющие нас в терроризме и нацизме. Не верь им, девочка. У всех своя правда, и ты должна признавать только мою. Я занимаюсь разработкой новых проектов, необходимых для распространения наших идеалов и для достижения наших целей. Один из них называется «Хранилище разума». Это венец моих творений. И это ты. Точнее твое сознание. Видишь ли, когда владеешь бесценными знаниями, ни в коем случае нельзя хранить их на бумаге. Единственный выход — найти сейф, до которого никому не добраться. И я несказанно рад, что ты пережила эксперимент. Ты намного крепче, чем я думал. Но ты, наверное, задашь логичный вопрос: «А как защитить этот сейф?». Ведь ему тоже нужна подстраховка извне. И я позаботился о тебе. Среди моих проектов был еще один относительно удачный. Суперсолдаты нового поколения. Никаких чувств, только ярость и беспрекословное подчинение. К сожалению, большинство из подопытных оказались нестабильны. Но есть один, безупречный, и его я дарю тебе в защитники. Его зовут Зимний Солдат. В его подсознании уже есть код «Гидры», но я позволил себе добавить свой. Назвав его, ты сможешь взять солдата под контроль. Он ценой жизни будет оберегать «Хранилище разума». Тебе лишь нужно произнести несколько строк. Их ты уже знаешь, просто постарайся вспомнить. Подробнее об организации ты узнаешь из тех файлов, что я внедрил тебе в память. Также я заложил тебе координаты места нахождения лаборатории, где сейчас твой рыцарь. Помнишь, ты его так называла? А впрочем, можешь называть его как хочешь. Ты обязательно поймешь всю важность нашей работы. Продолжи мое дело, моя маленькая гидра. «Моя маленькая гидра». Последние слова будто припечатывают лбом к бетонной стене. Лори вскрикивает и падает на колени. Наташа и Клинт пытаются ее поднять, что-то говорят, но она их не слышит. В ушах стоит такой писк, что череп вот-вот разорвется на части. Она закрывает глаза, дергает себя за волосы, будто пытаясь выкинуть ослепляющую боль из головы. Но она только нарастает. «Моя маленькая гидра». Он называл ее так. Она не понимала, почему. Это ее код. Ее долбанный код активации. Чертежи, лица, пароли, шифры, все у нее под коркой, они мелькают под веками со скоростью света. Лори не разбирает слов и цифр. Острые ногти впиваются в лицо. Она хочет выцарапать эти знания из себя. Выпустить вместе с кровью, чтобы не помнить ничего, что сейчас услышала. Папа. Он просто использовал ее. Как сейф. Как пустую коробку, куда можно свалить все свое ценное барахло. Она не человек. Она просто часть этой адской машины. Винтик в совершенном механизме. Он даже не знал, выживет ли она. Он не мог этого предугадать, и все равно пустил ее на мясо. Он готовил ей эти чертовы блинчики. Он читал ей сказки на ночь. Он был готов убить ее. Лори подскакивает, расталкивая опешивших агентов, и вылетает из дома быстрее пули. На небе сгустились тучи, дорожки уже украсил пятнистый рисунок дождевых капель. Бежать. Без разницы куда. Бежать как можно дальше, попасть под машину, спрыгнуть с моста. Все, что угодно, лишь бы не чувствовать этот жар, раздирающий внутренности и ломающий кости. «Моя маленькая гидра».