Ритуал.

      Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Полет когда-то кончится, забеспокоился Гарри, вообразив, как он упадет на землю. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее с влажным чмоканьем, и он приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Локхарт и Рон уже стояли на ногах и последний сверлил злобным взглядом первого.       — Мы, наверное, ушли под школу на целые мили. — Голос Гарри эхом прокатился в темноте тоннеля.       — Может, даже под озеро, — заметил Рон, указав рукой на потеки ила на стене.       — Люмос, — шепнул Гарри волшебной палочке, и на кончике у нее вспыхнул неяркий огонек       — Идемте, — позвал он Рона и Локхорта.       Компания, теперь уже пешим ходом, двинулась дальше. Шаги по мокрому полу разносились под сводами подобно гулким шлепкам.       Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами.       — Помните, — предупредил Гарри вполголоса, — при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться.       Но в тоннеле царила мертвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст — Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Гарри направил на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. Отгоняя страшную мысль, что и от девушек, или одной из них, остались такие вот косточки, Гарри зашагал дальше, следуя мрачным поворотам каменного коридора.       — Гарри, там впереди что-то есть, — напряжённым шепотом произнес Рон, схватив друга за плечо.       Путники замерли, всматриваясь в черноту, едва освещенную огоньком. Впереди Гарри различил контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались. Гарри оглянулся на спутников.       — Может быть, чудовище спит?       Локхарт изо всех сил прижимал ладони к глазам. Гарри опять взглянул на загадочную диковину — сердце у него колотилось до грудной боли.       Очень медленно, почти зажмурившись, Гарри пошел вперед, высоко подняв волшебную палочку.       Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать.       — Ого, — едва слышно шевельнул губами Рон.       Позади что-то упало. Друзья обернулись — Локхарт лежал на полу без движения.       —Эй, вставай. — Рон слега пнул Локхорта, он не шевелился. — Отрубился что-ли?       В момент, когда Рон смотрел на друга, как бы спрашивая, что делать, «бессознательный» Локхарт схватил палочку ослабившего внимания подростка, одновременно отталкивая его от себя.       Гарри бросился на подмогу, но опоздал. Тяжело дыша, профессор горделиво выпрямился, у него в руке была волшебная палочка Рона, а на лице сверкала прежняя ослепительная улыбка.       — Конец приключению, мальчики! — воскликнул он. — Я возьму с собой наверх кусок этой замечательной змеиной кожи. И расскажу в школе, что спасти девочек было уже нельзя, а вы двое лишились рассудка при виде их искалеченных тел. Прощайтесь со своей памятью! Отныне вы ничего не будете помнить о прошлом!       Он поднял повыше злосчастную палочку, перебинтованную магической лентой, и провозгласил:       — Обливейт!       Сбылись самые худшие страхи Рона — волшебная палочка взорвалась с мощью хорошей гранаты. Закрыв голову руками, Гарри кинулся бежать, оскальзываясь на кольцах змеиной кожи. С потолка туннеля рушились громадные глыбы. В мгновение ока перед ним вырос каменный завал, отрезавший его от Рона.       — Рон! — крикнул Гарри. — Рон, ты жив? Рон!       — Я здесь! — Голос Рона глухо донесся с другой стороны завала.— Я в порядке. А этого гада, кажется, здорово шибануло!       —Что будем делать?       Рон задумался.       —Давай шахматист. — Подбадривал он себя. — Придумай стратегию.       Один завал разбирать он будет долго, а Гарри отправлять одного нельзя. А если Гарри будет ему помогать, то они справиться быстрее, но это всё равно займёт время. Время, всё упирается во время.       — Слушай, Гарри. — Рон пришёл к решению. — Так как время против нас, думаю нам надо поступить так. Ты идёшь дальше, произведи разведку, диверсию или потяни время. В общем, действуй по обстоятельствам. Я же буду разбирать завал. Как только смогу так сразу к тебе присоединюсь.       — Хорошо, я пошёл.       — Стой. Палочка этого гада у тебе же.       — Да.       — Оставь её где-нибудь на видном месте.       — Ок. Я оставлю её в месте со своей мантией в шести футах от завала.       — Не вздумай умирать там. Гермиона одного меня заклюёт своими правилами с учёбой.       — Ха-ха. Это верно. Ладно, будь осторожен. Скоро увидимся. — Гарри в одиночестве отправился дальше.       Постепенно звук передвигаемых камней затих в отдалении. Тоннель поворачивал снова и снова, каждый нерв у Гарри был напряжен до предела. Он хотел, чтобы тоннель побыстрее кончился, и страшился того, что его ожидает. Наконец миновав еще один поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на которой вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у них блистали огромные изумруды. Гарри подошел вплотную. В горле у него пересохло.       В этот раз нет необходимости силой воображения оживлять змей — глаза у них и без того горят живым блеском. Гарри теперь уже знал, что делать. Прокашлялся, и глаза изумрудины, смотревшие на него, замерцали ярче.       — Откройтесь! — приказал Гарри низким, тихим шипением. В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.       Дрожа с головы до пят, Гарри вошел внутрь.       Он стоял на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Сердце его неистово стучало. Гарри вслушивался в холодную тишину. Не затаился ли василиск в темном углу за колонной? И где Джинни и Дафна Гринграсс?       Он вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперед. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен. Гарри прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следят за ним темными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление.       За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя       Гарри запрокинул голову, гигантское лицо над ним с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облаченная в черное фигурка с огненно-рыжими волосами.       — Джинни, — прошептал Гарри и, бросившись к ней, упал рядом на колени. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!       —А я здесь просто так.       Со стороны ближайшей колонны донёсся женский голос. Посмотрёв в ту сторону, Поттер увидел ещё одну рыжеволосую девочку его возраста, крепко связанную верёвкой.       — Чё уставился?       —Э-э-э Дафна?       —Дафна, Дафна. Не стой столбом Поттер. Развяжи меня и будем сваливать отсюда.       —Ай-ай-ай. Как такая чистокровная девушка может использовать выражения грязнокровок?       При звуках этого нового голоса Дафна попыталась отползти подальше.       —Не пытайся, Поттер, она не очнётся.       Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно.       — Том? Том Реддл?       Реддл кивнул, пристально глядя на Гарри.       — Что это значит: она не очнется? — Гарри ощутил безысходную, безнадежную тоску.       — Она не… Она не…       — Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока. Гарри уставился на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете, ни на день старше шестнадцати лет.       — Ты что, призрак? — спросил Гарри нерешительно.       — Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике.       Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полу лежал открытый маленький черный дневник — тот самый, что они нашли в туалете Плаксы Миртл. На миг Гарри изумился, увидев его, но сейчас его занимали более неотложные дела.       — Помоги мне, Том. — Гарри снова поднял голову Джинни. — Давай унесем их отсюда. Василиск где-то здесь, не знаю где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги…       —Поттер ты тупой или как. Я связана, Уизли без сознания. Соображаловку включай. Или помощь Грейнджер тебя думать отучила?       —Мисс Гринграсс. Я начинаю сомневаться в вашей чистокровности.       Поттер аккуратно положил Джинни на пол, встал и направил палочку на Реддла. В его голове начали появляться сомнения.       —Кто ты, Том?       — Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.       Гарри растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное.       — Что случилось с Джинни? — произнес он медленно       — Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина ее нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.       — Ничего не понимаю! О чем ты?       — Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Джинни писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: ее дразнит брат, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам. — Тут глаза Реддла сверкнули. — Как слаба ее надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру…       За всю беседу Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность.       — Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…»       Реддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его хохота у Гарри на голове зашевелились волосы.       — Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…       — Какой-то бред! — У Гарри пересохло во рту.       — Так ты еще ничего не понял, Гарри Поттер? — вкрадчиво спросил Реддл. — Это ведь Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба.       — Неправда, — прошептал Гарри.       — Правда, — невозмутимо сказал Реддл.— Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. «Дорогой Том, — стал он читать вслух, поглядывая на искаженное ужасом лицо Гарри. — Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня… Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума… Похоже, это я нападаю на всех, Том!» Гарри так сжал кулаки, что ногти глубоко впились в ладони. — Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своем дружке-дневнике. Но постепенно она стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. Тут-то ты и явился на сцену, Гарри. Ты нашел мой дневник, и это был подарок судьбы. Из всех на свете людей нашел его именно ты, человек, с которым мне так не терпелось встретиться…       — Почему же ты так желал встретиться со мной? — Гарри кипел от гнева, и ему стоило больших усилий говорить спокойно.       — Ну, видишь ли, Джинни мне многое о тебе поведала — твою захватывающую историю. — Взгляд Реддла скользнул по шраму в виде молнии на лбу Гарри, и алчность в его лице усилилась. — Я захотел разузнать о тебе побольше, познакомиться с тобой. Чтобы приобрести твое доверие, решил воочию показать тебе мой «легендарный» подвиг — разоблачение этого идиота Хагрида…       — Хагрид — мой друг, — теперь голос Гарри задрожал. — Так, значит, ты возвел на него напраслину, да? Я думал, что ты просто ошибся… Реддл вновь засмеялся своим рокочущим смехом.       — Ведь только и было что мое слово против слова Хагрида. Но ты представь, как это выглядело для старины Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддл — бедный, но талантливый сирота, храбрый школьный староста, идеальный студент. С другой — здоровенный, все путающий Хагрид (каждую неделю скандал!), который выращивает детенышей вурдалака под кроватью, убегает в Запретный лес бороться с троллями… Но признаюсь, даже я был удивлен, как прекрасно сработал план. Я думал, ведь должен же кто-то сообразить, что Хагрид просто не может быть наследником Слизерина. У меня самого ушло пять долгих лет, чтобы раскопать все о Тайной комнате, найти потайной вход… Как будто у Хагрида были мозги или особая волшебная сила! Кажется, только преподаватель трансфигурации Дамблдор не верил, что Хагрид виновен. Он уговорил Диппета оставить Хагрида в школе, выучить его на лесничего. Да, пожалуй, Дамблдор мог догадаться… Ему я никогда не нравился, как другим учителям…       — Не сомневаюсь, Дамблдор видел тебя насквозь. — Гарри даже скрипнул зубами от злости.       — Да, — кивнул Реддл. — После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, — насмешливо заметил Риддл. — Я понимал: пока я в школе, небезопасно еще раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на ее поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечении обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина.       — Но тебе не удалось его закончить, — сказал Гарри с торжеством. — Пока еще никто не умер, даже кошка. Еще два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни. Однако Реддл ничуть не смутился.       — Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты.       Гарри посмотрел на него с изумлением.       — Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя — понимаешь? — и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все ее секреты? Или еще хуже — открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Короче, я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда. Но вот незадача её заметила эта юная леди, у которой так не вовремя прихватило живот, пришлось её связать и взять с собой, чтобы она нечего никому не рассказала раньше времени. А Джинни тут билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы… Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер…       — Каких же? — Гарри по-прежнему с яростью сжимал кулаки.       — Первый вопрос. — Реддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волан-де-Морт утратил всю свою мощь? — В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.       — А почему это тебя так волнует? — тихо спросил Гарри. — Волан-де-Морт был несколько позже тебя…       — Волан-де-Морт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Реддл       Он достал из кармана волшебную палочку, судя по погрустневшим глазам Дафны, её, и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:       Том Марволо Реддл.       Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:       Лорд Волан-де-Морт.       — Теперь тебе все понятно? — У Реддла даже сел слегка голос. — Я так называл себя еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира! Гарри ошалело смотрел на Реддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, затем чтобы убить родителей Гарри. И наверное, еще многих… В конце концов преодолев отвращение, он сумел выдавить из себя два слова:       — Не стал.       — Не стал? — рыкнул Реддл.       — Не стал величайшим магом. — У Гарри перехватило дыхание. — Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира Альбус Дамблдор. Все это знают. Да, ты развил в себе мощные магические силы, но их не хватило, чтобы справиться с Хогвартсом. Еще тогда в школе Дамблдор видел тебя насквозь. И ты до сих пор боишься его. Потому и не смеешь выступить против него лицом к лицу.       Улыбка сползла с лица Реддла, ее сменил взгляд, полный ненависти.       — Дамблдора выдворило из замка всего-навсего мое Воспоминание! — прохрипел он.       — Не так далеко он ушел, как ты думаешь, — возразил Гарри. Он сказал это наобум, чтобы только задеть Реддда, скорее желая, чем веря, что это правда.       Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от ее звуков волосы на голове Гарри встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У нее был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь. Краем глаза Поттер заметил, как воодушевилась Дафна.       Секундой позже птица подлетела к Гарри, уронила ношу к его ногам, а сама опустилась на его плечо, сложив огромные крылья. Взглянув вверх, Гарри увидел острый золотой клюв и черные глаза-бусины.       Птица умолкла. Она сидела неподвижно, Гарри щекой чувствовал ее тепло. И с неприязнью смотрела на Реддла.       —Феникс директора — в голосе Дафны звучало облегчение.       — А это что? — Реддл присмотрелся к бесформенному куску фетра на полу. — Да ведь это старая Волшебная шляпа!       Да, это была она. Грязная, латаная-перелатаная Шляпа лежала у ног Гарри.       Реддл опять залился своим диким смехом, отчего зазвучала и зазвенела вся огромная сводчатая комната, как будто смеялись одновременно десяток Реддлов.       — Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Ну как, Гарри Поттер, ощущаешь прилив храбрости? Чувствуешь себя в безопасности?       —Конечно, Том. —Гарри выделил последнее слово.       Реддл усмехнулся.       —Ты пытаешься меня провоцировать. Мило. — Улыбка пропала с его лица. —Ты своего добился.       Резко повернувшись к статуи он заговорил на парселтанге.       — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!       Гарри начал потихоньку отходить. Фоукс слетел с его плеча и теперь кружил рядом.       Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева.       Отвернувшись, он увидел выражение ужаса на лице случайной жертвы.       «Что делать». Мысли носились в голове как бешанные.       Что-то непомерное сотрясло пол — Гарри почувствовал, как дрогнули плиты. Он знал, что происходит, почти видел чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. Голос Реддла прошипел: «Убей его».       Бросив извиняющийся взгляд слизеринке, Гарри сорвался в бег со всей возможной скоростью.       Он чувствовал спиной взгляд василиска и неизвестно как понимал, что он хочет с ним сперва поиграть.       Запнувшись и упав, он уже прощался с жизнью, как услышал грозный клёкот. Наплевав на всё, Гарри оглянулся.       Исполинская змея — блестящая, ядовито-зеленая, толщиной с колонну — высоко поднялась на хвосте, беспорядочно вертя тупой треугольной головой. Гарри, готовый зажмуриться, увидел, что отвлекло чудовище: над василиском кружил Фоукс — змея в ярости пыталась схватить его узкими, как сабли, клыками.       Фоукс спикировал, его длинный золотой клюв сделал несколько едва уловимых движений, и на пол хлынули струи темной крови. Удар змеиного хвоста чуть не задел Гарри, и не успел он зажмуриться, как василиск обернулся. Гарри взглянул прямо в его морду: змеиные глаза — оба громадных круглых желтых глаза — были выклеваны фениксом; кровь хлестала на пол, чудовище свирепо шипело и плевалось от боли.       — Да оставь ты птицу! — бешено орал Реддл. — Сейчас же оставь! Мальчишка сзади! Ты ведь его чуешь! Убей его!       Ослепшая змея качнула головой — обескураженная, но все еще смертоносная. Фоукс носился над ней, вновь затянув душераздирающую песнь, долбя клювом чешуйчатый нос врага; кровь из расклеванных глазниц продолжала хлестать.       Змеиный хвост снова метнулся по полу. Гарри успел отпрыгнуть, и что-то мягкое прошуршало по его лицу. Василиск хвостом подцепил Волшебную шляпу и кинул ее прямо в руки Гарри. Гарри судорожно вцепился в нее, точно ожидая от нее спасения. Нахлобучив Шляпу на голову, Гарри бросился на пол — хвост василиска опять взметнулся.       — Убей мальчишку! Забудь про птицу! Мальчишка сзади тебя! Поверни голову и учуешь!       Змей перестал мотать головой и принюхался. Определив местоположение мальчишки он собрался было нанести удар, как в его голову сбоку прилетел камень.       —Эй ужик-переросток, я здесь.       Гарри повернул голову в сторону, откуда раздался голос и с облегчением увидел Рона в его мантии и освобожденную Дафну.       — Действуем по плану, Рон?