Ритуал.

      Сириус возглавлял их группу, поднимаясь по лестнице. Билеты почти на всю компанию были в министерское ложе. Фурии отделились от них где-то на половине пути. Посмотрев вверх, он покачал головой, подниматься было ещё очень много. Оглянувшись назад он с удивлением отметил мило беседующих Беллу и Петунью. Усмехнувшись, он пошёл дальше.       Наконец они поднялись на самый верх лестницы и очутились в маленькой ложе на высшей точке стадиона, расположенной как раз на середине между голевыми шестами. Тут в два ряда стояли примерно двадцать пурпурно-золоченых кресел. Подойдя к передним креслам, и взглянув вниз, они увидели фантастическую картину, которую, некоторые из них, никогда не смогли бы даже вообразить.       Сто тысяч колдуний и волшебников занимали места, расположенные ярусами, поднимающимися вокруг длинной овальной арены. Все вокруг было залито таинственным золотым светом, который, казалось, излучал сам стадион. С этой высоты поле выглядело гладким, как бархат, в каждом конце стояло по три пятидесятифутовых шеста с кольцами, а прямо напротив, как раз на уровне глаз, было исполинское черное табло — по нему бежали золотые надписи, будто невидимая рука быстро писала и затем стирала написанное — это были светящиеся рекламные объявления.       «Синяя Муха» — метла для всей семьи — безопасно, надежно, со встроенной противоугонной сигнализацией... Миссис Скоур — всеобъемлющее магическое устранение неприятностей — без скандалов и огорчений... Праздничные наряды от «Колдовской Моды» — Лондон, Париж, Хогсмид...       Оторвавшись от рекламных строчек Гарри, огляделся: кто же еще будет с ними в ложе? Пока что она была пуста, если не считать какого-то крохотного создания, пристроившегося на предпоследнем сиденье второго ряда. Это существо, с такими короткими ножками, что они по­просту торчали из кресла, было закутано в чайное полотенце, повязанное на манер тоги, и сидело, уткнувшись лицом в ладони. Зато уши — длинные, как у летучей мыши, — показались странно знакомыми...       — Добби? — недоверчиво произнес Гарри.       Миниатюрное существо подняло голову и раздвину­ло пальцы, обнаружив громадные карие глаза и нос, по форме и размеру точно соответствующий спелому помидору. Это не был Добби — хотя, без сомнения, такой же домашний эльф, каким был приятель Гарри, которого тот освободил от его прежних хозяев — семьи Малфоев.       — Сэр, вы назвать меня Добби? — с любопытством пискнул эльф между пальцев. Голос был выше, чем у Добби, - тоненький, дрожащий голосок, и Гарри заподозрил — сколь ни трудно себе представить такое в отношении домашних эльфов, — что перед ним, скорее всего, женщина. Рон и Гермиона тоже повернулись взглянуть: хотя они и много чего слышали о Добби, но никогда его не встречали. Остальные с интересом оглянулись.       — Прошу прощения, — обратился Гарри к эльфу. — Я просто принял вас за одного своего знакомого.       — Но я тоже знать Добби, сэр, — пискнул эльф. Она заслоняла лицо, как будто от резких лучей, хотя верхняя ложа и не была ярко освещена. — Меня зовут Винки, сэр, а вы, сэр, — темно-карие глаза расширились до размеров тарелок, остановившись на шраме Гарри, — вы, должно быть, сам Гарри Поттер!       — Да, это я, — согласился Гарри.       — Добби постоянно говорить о вас, сэр. — Она чуть опустила руки, потрясенно глядя на него.       — Как он там? — спросил Гарри. — Как ему живется на свободе?       — Ах, сэр! — Винки покачала головой. — Ах, сэр, не подумайте, что я непочтительна, сэр, но я не уверена, что вы оказать Добби услугу, когда отпустить его на волю.       — Почему? — поразился Гарри. — Что с ним случилось?       — Свобода ударить Добби в голову, сэр, — печально сказала Винки. — Метить выше своего чина, сэр. Не может нигде больше устроиться, сэр.       — Почему? — удивился Гарри.       Винки понизила голос на пол-октавы и прошептала.       — Он хотеть оплаты за свою работу, сэр.       — Оплаты? — не понял Гарри. — Ну... А почему бы его работу не оплачивать?       Винки явно ужаснулась подобной идее и сдвинула пальцы, так что ее лицо вновь оказалось наполовину скрытым.       — Домашние эльфы не брать денег, сэр! — приглушенно пропищала она. — Нет, нет, нет. Я говорить Добби, я говорить ему — иди, найди себе приличную семью и осядь, Добби. А он затевать всевозможные буйные увеселения, сэр, это не подобать домашнему эльфу. Эти гулянки твоя до добра не доведут, Добби, говорить я, твоя запросто кончать так, что угодить Комиссия по регулированию и контролю магических существ, словно какой-нибудь — тьфу! — распоследний гоблин...       — Ну как же ему сейчас немного не повеселиться? — сказал Гарри.       — Домашний эльф не положено веселиться, Гарри Поттер, — сурово заметила Винки. — Домашний эльф делать то, что им велено. Я совсем не выносить высоты, Гарри Поттер, — она покосилась на край ложи и судорожно сглотнула, — но мой хозяин послать меня сюда, и я пойти, сэр.       —Зачем же он вас послал, если знает, что вы не любите высоты? — нахмурился Гарри.       — Хозяин... хозяин хотеть, чтобы я занять ему место, Гарри Поттер, потому что он очень занят. — Винки склонила голову перед пустым пространством рядом с собой. — Винки очень бы желать вернуться назад в палатку хозяина, но Винки делать, что ей сказано, Винки хороший домашний эльф.       Она бросила в сторону барьера еще один испуганный взгляд и снова закрыла глаза. Гарри повернулся ко всем остальным.       — Чудные они, все по-своему. — Рон покачал головой. — Винки, ты знаешь, где сейчас Добби? Можешь передать ему приглашение на собеседование.       — Ты уверен, Рон? — Дафна с сомнением смотрела на мужа.       — Лишним не будет. А в случае чего, сбагрим Гарри в Арн. — Рон улыбался во все тридцать два зуба.       — Лучше я сразу его найму. Будет Арн в порядок приводить, пока я его не пробужу.       — Как знаешь. — С этими словами Рон вытащил свой омнинокль и принялся испытывать его, рассматривая скопление народа на противоположной стороне стадиона. — Прикольно! — произнёс он, вращая регулятор повтора. — Я могу заставить того старого хрыча внизу поковырять в носу еще раз... и еще... и еще...       Гермиона тем временем просматривала свою украшенную кистями программку в бархатном переплете.       — «Перед матчем будет проведен парад талисманов команд», — прочитала она вслух.       — О, это всегда очень занимательное зрелище, — откликнулся мистер Уизли. — Национальные сборные привозят с родины разные диковинки, понимаете? Чтобы устроить маленькое шоу.       — Ну, ирландцы, скорее всего, привезли лепреконов, а вот что привезут болгары? — Задумчиво произнесла Беллатрикс. — Что думаете?       — Ставлю на вейл. — Улыбнулся Сириус.       — Вполне возможно. — Кивал головой Чарли. — В основном они живут в славянских землях. Согласно последним данным, больше всего их в Болгарии и на Украине. Так что, вполне возможно.       В ответ все взрослые мужчины закивали головой, а все ведьмы хором застонали.       — Ну почему они? Ненавижу этих куриц. — Красноволосая девушка возмущалась больше всего.       — А кто такие, эти вейлы? — Спросил непонимающий Дадли.       — Это!.. Это!.. Это!.. Твари, вот кто это!!! — Нимфадора так и пылала гневом       В следующие полчаса ложа постепенно наполнялась людьми; мистеры Уизли и Блэк пожимали руки каким-то, судя по виду, очень важным волшебникам. Перси вскакивал так часто, словно пытался усидеть на еже. Когда появился Министр магии Корнелиус Фадж, Перси отвесил такой глубокий поклон, что с него упали и разбились очки. Страшно сконфузившись, он восстановил их волшебной палочкой и дальше уже предпочитал оставаться на своем месте, бросая ревнивые взгляды на Гарри, которого Фадж приветствовал как старого друга. Им уже доводилось встречаться прежде, и Фадж, пожав ему руку в отеческой манере, поинтересовался, как у него дела, и представил его окружавшим министра волшебникам.       — Гарри Поттер, вы понимаете, — громко втолковывал он болгарскому министру магии, который был одет в роскошную, черного бархата с золотом мантию и, похоже, не понимал ни слова по-английски. — Гарри Поттер, ну же, вы знаете, кто это... Мальчик, который одолел Сами-Знаете-Кого... Ну, должны же вы знать, кто это...       Тут болгарский волшебник вдруг обратил внимание на шрам Гарри и что-то быстро и взволнованно затараторил, указывая на него.       — Так я и знал, что этим кончится, — устало сказал Фадж Гарри. — Ну не силен я в языках... В таких случаях мне нужен Барти Крауч... Ага, вижу, его домашний эльф занял ему место... Тоже недурно, эти болгарские парни так и норовят выпросить все лучшие места... а вот и Люциус!       Тут неожиданно вскочила Беллатрикс.       — Цисси! Привет! Как у тебя дела? Два месяца не виделись.       Женщины обнялись.       — Лестрейндж? — Удивлённо воскликну Малфой.       — Уже почти год Блэк, вообще-то, Люцы. А Люцы?       — Эй, обращайтесь с уважением к важным членам общества. — Возмутился Фадж. — В отличии от вас, непонятно на каком основании и без моего ведома амнистированной, мистер Малфой законно послушный гражданин.       — И очень богатый, как я понимаю. И очень щедрый. — Негромко произнесла Белла. Подойдя вплотную к зятю, и очень тихо произнесла. — Не расстраивай мою сестру, Люциус. У меня есть сведения, которые обеспечат тебе поцелуй дементора, и никто тебя не спасёт. Мне бояться нечего, за свои грехи я заплатила, пусть и не до конца. Но я выплачу и этот долг. — Отодвинувшись, она произнесла в полный голос. — Определись со стороной, Люциус. Не ошибись.       Развернувшись, она повела знакомить сестру. Не успела она представить всех, как в следующий момент в ложу ворвался Людо Бэгмен.       — Все готовы? — пророкотал он. Его лицо светилось, словно круг эдамского сыра, если только можно представить себе взволнованный сыр. — Министр, начинать?       — По твоей команде, Людо, — мрачновато ответил Фадж.       Не обратив на эту деталь, Бэгмен выхватил волшебную палочку, направил себе прямо на горло и приказал:       — Сонорус!       И с этого мгновения его голос превратился в громовой рев, заполнивший до предела забитый стадион; этот голос раскатывался над ними, отдаваясь в каждом уголке трибун.       — Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу!       Зрители разразились криками и аплодисментами. Разве­вались тысячи флагов, добавляя к шуму разноголосицу национальных гимнов. С гигантского табло, напротив, исчезло последнее объявление — Берти Боттс еще успел посулить небывалые ощущения от каждой конфетки своего драже, — и зажглись слова: БОЛГАРИЯ - НОЛЬ, ИРЛАНДИЯ - НОЛЬ.       — А теперь без долгих предисловий позвольте представить вам... Талисманы болгарской сборной!       Правая часть трибун — сплошь в красных флагах — одобряюще заревела.       — Интересно, что же они привезли? — пробормотал мистер Уизли, наклоняясь вперед. — А-а-а-а! — Он спешно сдернул с себя очки и принялся протирать их. — Вейлы!       — Я же говорил! — Весело воскликнул Сириус.       Но парням подросткам было не до него. На арену выбежала сотня женщин — самых прекрасных женщин, каких им только приходилось видеть... Настолько прекрасных, что, кажется, они не были, не могли быть просто людьми. На какой-то момент Гарри был поставлен в тупик, ломая голову над вопросом: «Кто же они такие? Какая сила заставляет их кожу сиять лунным светом, а золотые волосы струиться за ними в неосязаемом ветре?» Но вот грянула музыка, и Гарри разом пере­стало волновать, что они не люди. Собственно говоря, его вообще перестало что-либо волновать.       Вейлы пустились в пляс, и разум Гарри одним махом абсолютно и блаженно опустел. Главное, что он смотрит и смотрит на танцующих вейл, а если они перестанут танцевать, неминуемо произойдет нечто ужасное.       А вейлы отплясывали все быстрее, все зажигательней, и дикие, бесформенные образы закружились в распаленном мозгу Гарри. Ему захотелось совершить что-то не­описуемое, небывалое — и прямо сейчас... Может, вы­прыгнуть из ложи на арену? Неплохая идея... Или придумать что-нибудь покруче? Но в этот момент ему вспомнился образ зеленоволосой девушки, сидящей рядом. Правда волосы теперь были ярко красного цвета. И весь неописуемый шарм танцовщиц куда-то пропал.       Музыка закончилась и Гарри огляделся. Увиденное его рассмешило. Обвязанный верёвками Сириус, до этого прыгавший в сторону края, упал и теперь катался по полу. Рона Дафна тянула за ухо, что-то в это самое ухо яростно втолковывала, на что Рон вяло оправдывался. Особенно забавно это выглядело с учётом разницы в росте. Рон был на голову выше Дафны. В итоге она усадила его на место сев ему на колени.       —А теперь, — загрохотал голос Людо Бэгмена, — в знак приветствия поднимем наши волшебные палочки... Перед нами талисманы сборной Ирландии!       В следующую секунду нечто похожее на громадную зелено-золотую комету влетело на стадион. Сделав круг, она распалась на две поменьше, каждая из которых со свистом понеслась к голевым шестам. Связывая два пылающих шара, над полем неожиданно аркой встала ра­дуга.       Бесчисленные зрители дружно издали громогласное «о-о-о-ох» и «а-а-а-ах», глядя на этот фейерверк. Радуга угасла, светящиеся шары вновь соединились и слились, образовав на этот раз исполинский мерцающий трилистник, который взмыл в небо, завис над стадионом, и из него хлынуло нечто наподобие золотого дождя.       — Как я и говорила! Лепреконы!       Присмотревшись, Гарри разобрал, что летающее чудо составляли тысячи крохотных бородатых человечков в красных камзолах, каждый из которых нес по маленькой золотой или зеленой лампе.       Величественный трилистник распался, лепреконы опустились на поле — на противоположную сторону от вейл — и, скрестив ноги, расселись, чтобы смотреть матч.       — А теперь, леди и джентльмены, поприветствуем — болгарская национальная сборная по квиддичу! Представляю вам — Димитров!       Фигура в красных одеждах, на метле, двигающаяся с такой быстротой, что казалась размытой, вылетела на поле из дальнего нижнего входа под сумасшедшие апло­дисменты болгарских болельщиков.       — Иванова!       Подлетел второй игрок в красной мантии.       — Зогров! Левски! Волчанов! Волков! И-и-и-и-и-и — Крам!             — Вот он, вот он! — завопил Рон, уставившись на Крама в омнинокль.       Гарри, торопясь, настроил свой. Виктор Крам был худым, темноволосым, с лицом землистого цвета, внушительным крючковатым носом и гус­тыми черными бровями. Он походил на большую хищную птицу. С трудом верилось, что ему всего восемнадцать.       — А сейчас, прошу вас, встречаем ирландскую национальную сборную! — надсаживался Бэгмен. — Представляю: Конолли! Райан! Трой! Маллет! Моран! Куигли! И-и-и-и-и — Линч!       Семь зеленых вихрей вырвались на поле. Гарри лихорадочно крутил регулятор на боку своего омнинокля и замедлил движение игроков до такой степени, что мог прочитать слова «Молния» на каждом помеле и видеть их имена, серебром вышитые на спинах.       — А также из самого Египта — наш судья, почетный председатель Международной ассоциации квиддича, Хасан Мустафа! Маленький и тощий волшебник, совершенно лысый, но зато с усами, которым позавидовал бы даже дядя Вернон, одетый в мантию цвета чистого золота под стать стадиону, вышел на поле. В одной руке он нес солидных размеров плетеную корзину, в другой — метлу, из-под усов торчал серебряный свисток. Гарри вернул скоростной регулятор омнинокля к норме и внимательно наблюдал, как Мустафа взобрался на метлу и откинул крышку корзины — в воздух взвились четыре шара: малиновый квоффл, два черных бладжера и — Гарри увидел его на краткий миг, прежде чем он скрылся из глаз — крошечный крылатый золотой снитч. Пронзительно свистнув, Мустафа взлетел вслед за шарами.       — На-а-а-ачинаем! — взвыл Бэгмен. — Это Маллет! Трой! Моран! Димитров! Снова Маллет! Трой! Левски! Моран!       Такого квиддича Гарри еще не видел. Он с такой силой прижимал омнинокль к глазам, что очки врезались в переносицу. Скорость игроков была невероятной — охот­ники перебрасывали друг другу квоффл так быстро, что Бэгмен едва успевал называть их имена. Гарри снова включил замедлитель на своем омнинокле, нажал кнопку «синхронный комментарий», и с этой минуты видел все в замедленном темпе, в линзах вспыхивали ярко-лиловые надписи, а шум толпы сотрясал ему барабанные перепонки.       «Атакующая схема «голова ястреба», — прочитал он, глядя, как три ирландских охотника пролетают плечом к плечу — в центре, чуть впереди Трой, справа и слева Мал­лет и Моран, — преодолевая защиту болгар. «Финт Порскова» — загорелся следующий комментарий, когда Трой сделал вид, будто собирался рвануться что было сил на­верх, отвлекая болгарского охотника Иванову, а сам швыр­нул квоффл вниз, Моран. Один из болгарских загонщиков, Волков, поравнявшись с бладжером, с молодецкого размаха своей небольшой битой выбил его прямо перед Моран. Та, уклоняясь от бладжера, взяла круто вниз и выронила квоффл, а Левски, шедший ниже, подхватил его.       — Трой открывает счет! — взревел Бэгмен, и стадион задрожал от грома оваций и криков восторга. — Десять — ноль в пользу Ирландии!       —Что?— удивился Гарри, растерянно озираясь сквозь омнинокль. — Но ведь квоффл поймал Левски!       — Гарри, если ты не будешь смотреть на нормальной скорости, много чего пропустишь! — прокричала Гермиона, приплясывая на месте и махая руками, в то время как Трой делал по полю круг почета.       Гарри торопливо взглянул поверх омнинокля и увидел, что лепреконы, наблюдавшие за игрой из-за боко­вой линии, вновь поднялись в воздух и образовали гигантский мерцающий трилистник. С другой стороны арены на них мрачно смотрели вейлы.       Злясь на самого себя, Гарри прокрутил регулятор скорости до обычного режима; игра возобновилась.       Гарри достаточно разбирался в квиддиче, чтобы оценить великолепие ирландских охотников. Они действовали как единое целое и, похоже, читали мысли друг друга, перестраиваясь в воздухе; розетка на груди Гарри не­прерывно выкрикивала их имена: «Трой — Маллет — Моран!». В течение десяти минут Ирландия забила еще дважды, упрочив свое лидерство до тридцати — ноль, чем вызвала шквал оглушительного рева и аплодисментов со стороны украшенных зеленым болельщиков.       Игра пошла еще быстрее, но стала жестче. Волков и Волчанов, болгарские загонщики, лупили по бладжерам со всей свирепостью, целя в ирландских охотников, и старались помешать им применить их коронные приемы; два раза болгары были отброшены, но вот наконец Иванова сумела прорвать оборону противника, обыграла вратаря Райана и забила первый болгарский гол.       — Заткните уши пальцами! — рявкнул мистер Уизли, когда вейлы вновь затанцевали, отмечая такую радость.       Рону как-то отреагировать помешала сидящая на коленях Дафна. А Гарри просто перевел взгляд на Тонкс. Спустя несколько секунд он отважился взглянуть на поле — вейлы уже остановились, и Болгария вновь владела квоффлом.       — Димитров! Левски! Димитров! Иванова! Вот это да! — кричал Бэгмен.       Сто тысяч волшебников и колдуний затаили дыхание, когда двое ловцов — Крам и Линч — спикировали прямо через кучу охотников на такой скорости, что, казалось, они просто спрыгнули с самолета без парашютов. Гарри следил за их полетом в омнинокль, пытаясь разглядеть, где же снитч... — Они разобьются! — ахнула Гермиона.       Она оказалась почти права — в самую последнюю секунду Виктор Крам вышел из пике и отвернул прочь, однако Линч ударился о землю с глухим стуком, слышным по всему стадиону. С ирландских трибун раздался чудовищный стон.       — Вот дурачок! — покачал головой мистер Уизли. — Это же был обманный ход Крама!       — Тайм-аут! — объявил Бэгмен. — Подождем, пока прибывшие на поле медики обследуют Эйдана Линча!       — С ним все будет в порядке, он только слегка заце­пил землю! — Чарли успокаивал Джинни, которая испу­ганно высунулась за барьер ложи. — Чего Крам, собствен­но, и добивался.       Гарри поспешно нажал кнопки «повтора» и «синхронного комментария» на омнинокле и припал к окулярам. Крам и Линч уже замедленно вновь пикировали на поле. Поверх изображения вспыхнул комментарий: «Финт Вронского — опасное отвлечение ловца». Перед ним было лицо Крама, искаженное от напряжения, когда он точно в нужный миг вышел из падения, в то время как Линч врезался в покрытие. Гарри понял — Крам вовсе и не гнался за снитчем, он просто хотел заставить Линча последовать за собой. Гарри в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так летал — можно было подумать, что Краму со­всем и не нужна метла. В воздухе он двигался с такой лег­костью, будто не нуждался ни в какой поддержке и ничего не весил. Гарри перевел омнинокль в стандартный ре­жим и направил его на Крама. Тот кружил высоко над Линчем, которого приводили в чувство медики со склянками зелий. Гарри сфокусировал картинку на лице Крама — его темные глаза быстро обегали землю внизу, в ста футах под ним. Пока Линч приходил в себя, Крам, пользуясь случаем, без помех отыскивал снитч.       Наконец Линч поднялся на ноги, к буйной радости бур­лящих зеленым трибун, уселся на свою «Молнию» и ото­рвался от земли. Его воскрешение, похоже, вселило в ир­ландцев второе дыхание. Как только Мустафа дал свисток о продолжении игры, ирландские охотники бросились в бой, демонстрируя немыслимые чудеса мастерства.       Пятнадцать минут пролетели в жарких схватках, и Ирландия вырвалась вперед еще на десять голов — теперь они вели со счетом сто тридцать — десять, и игра стала откровенно грязной.       Когда Маллет в очередной раз помчалась к голевым шестам, крепко прижимая к себе квоффл, болгарский вратарь Зогров рванулся ей навстречу. Все произошло настолько быстро, что Гарри не успел ничего уловить, но дружный вопль гнева ирландских болельщиков и долгий, пронзительный свисток Мустафы возвестили о нарушении правил.       — Мустафа разбирается с болгарским вратарем отно­сительно нанесения удара — запрещенный толчок лок­тем! — сообщил Бэгмен распаленным зрителям. — Так... Да, Ирландия пробьет пенальти!       Лепреконы, в злости поднявшиеся в воздух, словно рой сверкающих ос, когда Маллет была неправильно атакована, теперь, слетевшись вместе, образовали слова: «ХА-ХА-ХА». На другой стороне поля прелестницы вейлы разом вскочили на ноги, яростно распушили волосы и вновь с жаром заплясали. Гарри воспользовался проверенным отвлекающим фактором, Нимфой. Она покатывалась со смеху:       — Посмотри на судью!       Гарри посмотрел вниз, на поле. Хасан Мустафа приземлился прямо перед танцующими вейлами и вытворял действительно что-то очень странное — картинно напрягал мышцы и залихватски подкручивал усы.       — Так, это уже чересчур! — заявил Бэгмен, хотя в его голосе звучало изрядное веселье. — Кто-нибудь, тряхни­те судью!       Врач-волшебник, заткнув пальцами уши, стремглав промчался через поле и с силой пнул Мустафу в голень. Судья как будто пришел в себя — в омнинокль Гарри видел, что он выглядит до крайней степени смущенным и что-то кричит на девушек, которые прервали та­нец и всем своим видом выражают негодование.       — Если я не слишком ошибаюсь, Мустафа пытается удалить с поля талисманы болгарской команды! — комментировал Бэгмен. — Такого мы еще не видели... Ох, это может принять плохой оборот...       И верно, болгарские загонщики, Волков и Волчанов, приземлившись по обе стороны от Мустафы, затеяли с ним ожесточенный спор, указывая на лепреконов, которые теперь радостно сгруппировались в слова «ХИ-ХИ-ХИ». Болгарские аргументы, однако, не произвели впечатления на Мустафу — он тыкал пальцем в небо, явно приказывая им вновь подняться в воздух, и, когда они отказались, дал две короткие трели из своего свистка.       — Ирландия пробивает уже два пенальти! — гаркнул Бэгмен, и болгарские трибуны отчаянно взвыли.— А Вол­кову и Волчанову лучше бы вернуться к своим метлам... Да... они улетают... а Трой берет квоффл...       Теперь уровень жестокости в матче перешагнул все пределы. Загонщики обеих команд действовали без вся­кой жалости — Волков и Волчанов особенно усердствовали, неистово молотя битами и не разбирая, бладжер или человек попался им под удар. Димитров налетел прямо на Моран, которая владела квоффлом, и едва не сбил ее с метлы.       — Нарушение! — разом взревели ирландские болельщики, поднявшись единой зеленой волной.       —Нарушение правил, — эхом отозвался магически усиленный голос Бэгмена. — Димитров толкает Моран — умышленный толчок с налета, — сейчас должно быть еще одно пенальти... Да, звучит свисток!       Лепреконы опять взвились в небо, и на сей раз изобразили гигантскую руку, делавшую очень неприличный жест в направлении вейл. Но те уже окончательно вышли из себя. Они бросились через поле и принялись швырять в лепреконов горстями что-то огненное. Глядя в омнинокль, Гарри отметил, что теперь-то вейлы отнюдь не казались потусторонне-прекрасными, напротив, их лица вытянулись в остроклювые, злобные птичьи головы, а из плеч прорезались чешуйчатые крылья.       — Вот она истинная сущность этих «красавиц»! — Ликовали представительницы женского пола. — Опасная хищница под красивой обёрткой.       — Ну, это можно сказать про абсолютно всех красавиц. — Задумчиво прокомментировал Рон. — К тебе это тоже относится, Дафна. И прекрати щипаться.       Это вызвало у многих улыбки.       Волшебники Министерства высыпали на арену, что­бы разнять сцепившихся вейл и лепреконов, но куда там!       Впрочем, сражение на поле было сущим пустяком по сравнению с тем, что творилось в воздухе. Подняв голову и приникнув к омниноклю, Гарри увидел, как квоффл пулей перелетает из рук в руки.       — Левски... Димитров... Моран... Трой... Маллет... Ива­нова... снова Моран... Моран... Моран... МОРАН ЗАБИВАЕТ ГОЛ!       Однако ликующие возгласы ирландских болельщиков были едва слышны за воплями вейл, которых теперь бомбили из своих волшебных палочек сотрудники министерства, и криками разъяренных болгар. Игра немедленно продолжилась — квоффлом завладел Левски, за ним — Димитров.       Ирландский загонщик Куигли, круто развернувшись у пролетавшего бладжера, мощнейшим, как из пушки, броском направил его прямо в Крама — тот не успел во­время нагнуться и получил удар в лицо.       Весь стадион протяжно охнул. По-видимому, у Крама был сломан нос, он был весь в крови, но Хасан Мустафа не давал свистка. Ему было не до того, и Гарри его не винил — какая-то вейла метнула в него пригоршню огня и подожгла судейскую метлу.       Гарри разволновался. Никто не обращал внимания на то, что Крам травмирован.       Пусть даже он и болел за Ирландию, все равно Крам был самым потрясающим игроком на поле. Рона явно обуревали те же чувства:       — Тайм-аут! Эй, там, он не может играть в таком состоянии, посмотрите на него...       — Взгляни на Линча! — закричал Гарри. Ирландский ловец внезапно перешел в пике, и Гарри был совершенно уверен, что это не финт Вронского; на этот раз все было по-настоящему...       — Он увидел снитч! Он видит его! Следи за ним!       Не менее половины зрителей сообразили, что происходит; ирландские болельщики встали зеленой стеной, подбадривая своего ловца, но Крам уже завис у него на хвосте. Как он разбирал, куда лететь, Гарри не представлял, мельчайшие капли крови шлейфом отмечали в воздухе его след, он поравнялся с Линчем, и вот уже оба вновь несутся к земле.       — Они разобьются! — взвизгнула Гермиона.       — Нет! — прокричал Рон.       — Линч может! — воскликнул Гарри.       Он был прав: во второй раз Линч грохнулся о землю со страшной силой и тут же исчез под ордой разбушевавшихся вейл.       — Снитч, где снитч? — на всю ложу заорал Чарли.       — Он поймал его! Крам его поймал! Все кончено! — воскликнул Гарри.       Крам, в красной, пропитанной кровью мантии, неторопливо поднялся в воздух — в его высоко поднятой руке искрилось золото. На табло зажегся счет: БОЛГАРИЯ - СТО ШЕСТЬДЕСЯТ, ИРЛАНДИЯ - СТО СЕМЬДЕСЯТ.       До зрителей не сразу дошла суть произошедшего. Но затем постепенно, будто неимоверной величины нарастающий поток, гул на трибунах ирландских болельщиков становился все громче, громче и взорвался громовым воплем ликования.       —ИРЛАНДИЯ ПОБЕДИЛА! - надрывался Бэгмен, ко­торый, как и ирландцы, был захвачен врасплох неожи­данным окончанием матча. - КРАМ ЛОВИТ СНИТЧ, НО ПОБЕЖДАЕТ ИРЛАНДИЯ! Бог ты мой, кто мог такое ожи­дать!       —На кой ему понадобилось ловить снитч? — кричал Рон, хлопая в ладоши над головой. — Остановить матч, когда ирландцы были на сто шестьдесят очков впереди!       — Он знал, что им никогда не догнать Ирландию, — ответил Гарри сквозь шум, тоже аплодируя изо всех сил. — Ирландские охотники слишком хороши... он хотел за­кончить матч на своих условиях, вот и все...       —Он очень мужественно себя вел, верно? — сказала Тонкс, склоняясь через барьер, чтобы лучше видеть, как садится Крам. Целая толпа врачей пробивалась к нему через свалку дерущихся вейл и лепреконов. — Ну и хреново же он выглядит.       Гарри снова приставил омнинокль к глазам. Было очень трудно рассмотреть, что происходит внизу, по­скольку над всем полем в безумной радости носились лепреконы, но ему удалось различить Крама, окруженного медиками. Он выглядел еще более хмурым, чем ког­да-либо, и неохотно позволял врачам заняться собой. Вся команда собралась тут же явно в подавленном настрое­нии, они невесело пожимали друг другу руки. А неподалеку ирландские игроки плясали от радости, осыпаемые золотом слетевшихся к ним бородатых талисманов; по всему стадиону развевались флаги, отовсюду гремел ирландский гимн. Вейлы опять вернулись к своему прежнему очаровательному облику, но вид у них был удручен­ный и печальный.       —Что ж, они храбро сражались, — послышался мрачный голос позади Гарри. Он оглянулся — это был болгарский министр магии.       — Вы говорите по-английски! — возмущенно воскликнул Фадж. — И вы весь день смотрели, как я объясняюсь жестами!       —Ну, это было очень забавно, — пожал плечами болгарин.       — О, аз съм сигурна, господин Облонски. Между другото, не сме се виждали отдавна. (О, я в этом уверена, господин Облонски. Кстати говоря, давно не виделись.) — На болгарском произнесла Белла.       — О, господарка Блэк, както съм чувал. Така че това е било отдавна. (О, госпожа Блэк, как я слышал. Да давненько это было) — ответил ей министр.       —Ирландская сборная выполняет круг почета в со­провождении своих талисманов, а Кубок мира по квиддичу вносят в верхнюю ложу! — между тем объявил Бэгмен.       В глаза Гарри ударил слепящий магический свет, заливший ложу так, чтобы со всех трибун было видно, что происходит внутри. Прищурившись, он увидел двух взмокших волшебников — они внесли увесистую золотую чашу, которую и передали Корнелиусу Фаджу, все еще рассерженному из-за того, что весь день понапрасну растрачивал свои способности на язык жестов.       — Давайте громко поаплодируем доблестным проигравшим — Болгарии! — громогласно предложил Бэгмен.       И вот в верхнюю ложу по лестнице поднялись семеро потерпевших поражение болгарских игроков. На трибунах прокатилась волна благодарных рукоплесканий; Гарри видел блеск и мерцание тысяч и тысяч объективов омниноклей, направленных на спортсменов. Болгары один за другим проходили между рядами кресел, Бэгмен называл имя каждого, и сначала им пожимал руку их министр, а затем — Фадж. Крам, шедший последним, выглядел очень неважно: вокруг глаз залегли черные тени, на лице запеклась кровь; он все еще сжимал снитч. Гарри обратил внимание, что на земле он чувствует себя гораздо неуверенней. У Крама было плоскостопие, и он заметно сутулился. Но стоило прозвучать его имени, как весь стадион разразился громоподобным, разрывающим уши ревом.       Потом появилась ирландская команда. Эйдана Линча вели под руки Моран и Конолли; второе падение явно не прошло для него бесследно, парень основательно око­сел, но все равно улыбался от счастья, когда Трой и Куигли высоко подняли Кубок, а трибуны под ними бушева­ли от восторга. У Гарри от хлопанья онемели руки. И на­конец, когда ирландская сборная покинула ложу, чтобы сделать еще один круг почета на своих метлах (Эйдан Линч сидел позади Конолли, крепко обхватив его за та­лию и по-прежнему ошалело улыбаясь), Бэгмен направил волшебную палочку на собственное горло и произнес:       — Квиетус! Они будут обсуждать это годами, — прохрипел он. — Вот уж действительно неожиданный поворот... Жаль, что так быстро закончилось...       Всю обратную дорогу близнецы радовались своему выигрышу.       — Надо будет завтра, перед отправкой, заглянуть к гоблинам-букмекерам, забрать деньги.       — Не рассказывайте маме о том, что вы делали ставки, — попросил мистер Уизли.       — Не беспокойся, пап, — лучезарно улыбаясь, заверил его Фред. — У нас большие планы насчет этих денег, и мы не хотим, чтобы у нас их отобрали.       Казалось, в какую-то секунду мистер Уизли уже собирался спросить, что же это за большие планы, но затем, похоже, решил, что лучше этого не знать.       Они скоро присоединились к толпам, которые теперь выходили со стадиона и отправлялись к своим палаткам. Фонари освещали путь, в ночном воздухе разносилось нестройное пение, а над их головами проносились лепреконы, гогоча и размахивая лампами. Когда вся компания в конце концов добралась до палаток, спать никому не хотелось и, оценив разгул веселья вокруг, мистер Уиз­ли согласился, что можно выпить по последней чашке какао перед отбоем. Все с упоением заспорили о матче. Мистер Уизли полемизировал с Чарли о способах нанесения ударов; и продолжалось это до тех пор, пока Джинни не уснула прямо за переносным столиком, разлив какао по полу. Тут уж мистер Уизли велел всем заканчивать словесные баталии и ложиться спать. Женщины и девушки ушли в свою палатку, а мужчины просто облачились в пижамы и забрались в свои походные кровати. Из каждого уголка лагеря слышались удалые песни и подозрительные гулкие удары.       — Ох, до чего же я рад, что не на дежурстве! — сонно пробормотал мистер Уизли. — Представить не могу, каково это — ходить и уговаривать ирландцев, чтобы они заканчивали праздновать...       Гарри снилось, что он летел на метле в кампании своей новой знакомой. Просто летел, вдыхая запах леса, её духов. И только он хотел её поцеловать как…       — Гарри, Гарри! Подъём! — Метла заговорила голосом Сириуса и перевернулась, сбросив его.       — А? Что?       — Подъём, говорю. Уходить надо. — Метла с голосом крестного, оказалась крёстным. А упал он с кровати.       Оглядевшись Поттер начал быстро одеваться. После чего он, захватив свой меч, выбежал на улицу вместе с остальными.       В свете немногих еще горевших костров они увидели людей, убегающих в лес от чего-то, что двигалось к ним через поле, выпуская странные огни и гремя чем-то наподобие выстрелов. До друзей донеслись громкий издевательский смех и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зеленого света, осветившая всю сцену.       Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебными палочками медленно двигалась по полю. Гарри присмотрелся — ему показалось, что у них не было лиц, но тут он разобрал, что их головы были скрыты капюшонами, а лица — масками. В воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, корчившиеся в невероятных положениях. Можно было подумать, что волшебники в масках были кукловодами, а люди над ними — марионетками, управляемыми невидимыми нитями, которые поднимались в небо из волшебных палочек. Две из этих фигур были очень малы.       Новые волшебники, присоединяющиеся к марширующей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два Гарри видел, как кто-то из марширующих сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались.       Одна из горящих палаток неожиданно осветила людей наверху, и Гарри узнал одного — мистера Робертса, управляющего лагерем. Остальные трое, судя по всему, были его жена и дети. Один из шедших в строю своей волшебной палочкой перевернул миссис Робертс вверх ногами; ее ночная рубашка слетела вниз, открыв взорам необъятные панталоны, она силилась прикрыться, как могла, а толпа внизу вопила и улюлюкала.       — Это безумие, — пробормотал Рон, глядя, как малыша-магла закрутило волчком в шестидесяти футах над землей, его голова безжизненно болталась из стороны в сторону. — Это настоящее безумие...       Следуя неожиданному порыву хоть как-то навредить этим тварям, Поттер начал лазить по карманам в поисках палочки, но не нашёл её.       Он развернулся обратно, чтобы войти в палатку, но путь ему преградил крёстный.       — Ты куда?       — Моя палочка пропала.       — Нет времени, акцио палочка Гарри Поттера.       Через несколько секунд палочка стукнула владельца между лопаток.       — Бери её и вали отсюда как можно дальше. Нимфадора, проследи за ними.       — Но я аврор и…       — Тебе поручена эвакуация мирных жителей. Не стойте на месте вперед, БЕГОМ, МАРШ!!!       После этого он побежал в сторону волшебников в масках. Все остальные взрослые маги, кроме Нимфадоры, отправились за ним.       — Так, народ, движемся в сторону стадиона! Быстро, не останавливаясь, и глядя по сторонам. — Раздавала указания Тонкс.       Они и побежали. Отбежав от опушки, они использовали люмос. По стечению обстоятельств, этот свет заметила трое волшебников в масках.       — О, смотрите, какие цыпочки! — Голос одного из них был странно знаком. — Развлечёмся парни?       — Смотри развлекалку не потеряй. Ступетфай.       Заклинание было принято на щит.       — Ах, ты стерва. Секо, секо, экспелиармус, секо.       Последнее заклинание пробило щит, но не нанесло молодой аврорши вреда, так как оно со звоном попало в меч Поттера, заслонившего собой девушку.       — Не трож! — Суровости в голосе парня было через край.       — О, что это за маленький герой? Ба, да это же Поттер! Вот это нам повез…       — Экспелиармус! — Раздалось сразу три голоса, и мужчину смело в кусты.       Это послужило началом шквала заклинаний. На стороне Тонкс было численное преимущество и три гоблинских клинка в довольно умелых руках. И единоборства не стоит скидывать со счетов. Пока маги были отвлечены друг другом, Дадли аккуратно подкрался к одному из них и провёл серию ударов, что позволило вывести его из строя. Оставшийся маг не принял боя и тансгрессировал.       — Не стоим, двигайтесь дальше. — Тонкс подгоняла ребят.       — А вы? — Спросила Петунья.       — Надо узнать его личность и исключить возможность побега, чтобы после допросить. — Тонкс кивнула на поверженного. — Вы идите я догоню.       Девушка присела возле тела, предварительно связав его, и сняла маску. Под ней был Нотт, очередной богатый «приличный» человек. Обыскав его на предмет порталов, второй палочки и тому подобного, она поставила ему на лицо специальную метку аврората и маячок. Только она собралась встать, как услышала треск кустов за её спиной и мужской голос, произносящий то, чего она боялась больше всего:       — Авада… — Но вместо «кедавра» она услышала только свист, странное бульканье и падение чего-то на землю.       Уйдя вперёд, Гарри решил подождать Нимфу. Обернувшись, он увидел, что маг, которого отбросило в кусты, медленно, но уверенно поднимается. Ни о чем не думая, он бросился со всех ног в его строну. Дальнейшее он видел как в замедленной съёмке. Вот маг раздвигает ветки, вот поднимает руку с палочкой, вот он опускает ее, произнося «авада…» но закончить не успевает.       Разгон, небольшой прыжок, короткий взмах мечом и голова мага вместе с маской завертелась в воздухе, разбрызгивая красные бусины крови, отлетавшие, точно порванное ожерелье.       Оглянувшись, Тонкс увидела безголовое тело и голову, лежащую на земле, с которой, от удара, слетела маска. Она без труда узнала Макнейра. Над всем этим стоял Гарри Поттер, ошалелыми глазами осматривая плоды своих действий.       — Гарри. — Тихо позвала она.       — А? — Парень в шоке посмотрел на окровавленный меч в его руках. — Ааа! — Он с криком отбросил клинок. Тут он осознано увидел тело перед собой. — АААААААААААААА!!!       Свет погас в его глазах. Вместо него пришла тьма, принося с собой спасительное забвение.