Зимний Принц

      Тело Визериса Таргариена, третьего его имени, практически не страдало морской болезнью. Это было приятным плюсом путешествия на корабле.       Изображать слишком сильное любопытство он не стал — хотя Дени с верхней палубы было не выгнать, несмотря на все усилия Арибеллы, и брат охотно составлял ей компанию, наблюдая за ловкой работой летнийских матросов.       «Лебединые корабли» считались самыми быстроходными судами своего времени — что было немудрено, глядя на их парусное вооружение, гораздо лучше приспособленное к открытому океану, чем у парусно-гребных галей. Правда, в штиль эти величественные гиганты могли лишь дрейфовать — но на этот счёт и на случай угрозы пиратов у Пранелиса был ответ — отряд лучников со златосердовыми луками. И лучниц.       Впрочем, последнее было обосновано — чистокровные летнийки попросту были крупнее, чем женщины Вестероса, пусть и не дотягивали до уроженцев Саата или Лэнга, где семь, а то и семь с половиной футов были довольно часто встречающимся мужским ростом. Женщины были ниже, но все равно ростом с достаточно высокого вестеросца-мужчину. При этом, как и лэнгийкам, рост совершенно не мешал летнийкам быть обольстительными красавицами… а длинные сильные руки и относительно широкие плечи позволяли легко справляться с оружием.       «Оба пола в сословии воинов и купцов на равных правах — объяснимо, что их сословие воинов в целом делает упор на дальнобойное оружие, а поединки благородных воинов между собой больше напоминают ритуализированные турниры… ну, если речь идет о честной войне. Пока что то, что я о них читал, говорит о том, что их «честная война» — это что-то вроде турнира с заранее обговоренными ставками. А «нечестная» — зачем вообще рассказывать про нее чужакам? Особенно чужакам, которым ты хочешь выгодно продать свой товар.»       В любом случае, как говорил Пранелис, дальнобойность луков позволяла выкосить абордажную партию пиратской галеи прежде, чем та подойдёт на необходимую для абордажа дистанцию. В это Руперт охотно мог поверить, хотя с длинным луком обращаться практически не умел даже как со спортивным снарядом, коим тот являлся при английском дворе при его жизни. Визерис же, несмотря на упорные фехтовальные тренировки, имел фигуру более субтильную, чем большинство летнийских лучниц, и потому просьбы научить, скорее всего, сначала вызвали бы желание этих дам-воительниц поиграть с красивым валирийским мальчиком, а потом — весёлый заливистый хохот, глядя на полную бездарность ученика. Нет уж, лучше остановиться на арбалетах!       Посмотреть на лучников Пранелиса в деле пока не вышло — пока что, пока солнце клонилось к горизонту, они трое — «Визерис», Дикон и сам капитан Отерис — сидели в каюте последнего. К столу капитана был подан зажаренный каплун и изрядное количество летнийского янтарного, с бокалом которого «Визерис» сейчас и устроился на кушетке близ стены, смотря то в окно на звезды над морем, то на кайвассную доску, над которой склонились Пранелис и Дикон.       — … Вот чего у луков не отнять — так это скорострельности! Правда, многие школяры, сдающие на железное звено, этого не понимали. Архмейстер уже заявил, что будет выгонять чистить воронятню к архмейстеру Валгрейву всех, кто будет предлагать проекты многозарядного арбалета! Почему-то слишком много дураков считает его идеальным оружием.       Пранелис пожал плечами.       — И с чего же?       — А я сам не знаю. Нет, в Мире действительно разработали что-то такое — лет двести пятьдесят назад, после первых столкновений с дотракийцами. Но, во-первых, это был очень специфичный арбалет с низкой пробивной силой, во-вторых, хотя первое полевое испытание и описано в записках некоторых мейстеров, пагубно влияющих на юные умы… В общем, сначала магистры решили, что проще платить отрядам наёмников-лучников. А потом решили, что ещё проще делать ни к чему не обязывающие, но приятные для дикарей подарки дотракийским кхалам.       — Настолько бесполезно?       — Смысл — стрелять навесом по бездоспешной толпе, надеясь, что зацепишь кхала, а остальные сами разбегутся. Ты же знаешь этих дикарей. В войне с кем-то, кто носит хотя бы простой доспех из дублёной кожи — бесполезно. Ну а ситуация «бездоспешные конные лучники ломятся лавиной» на реальные вестеросские войны просто не переносится. Говорят, архимейстер Бенедикт побеседовал по-дружески с архимейстером Перестаном… и после этого у подобных умников возникли и проблемы с получением медного звена. Все видят в летописи красивую фразу — «орда была отогнана от города с применением оружия, созданного мастером таким-то», и забывают, чем была вооружена эта орда.       — В такой ситуации, действительно, откупиться от вождя «подарками» дешевле будет. Нет, сбить прицельным выстрелом кхала с коня с двухсот ярдов мне не сложно, и не сложно, даже не подходя на дистанцию стрельбы их луков. А на скаку он и сам в меня толком прицелиться не сможет…       — Но вместо сбитого кхала орду возглавит один из его ко, на следующий год земли вокруг города будут разорены повторно, магистру, который допустил подобное, придётся распрощаться с шансами на политическую карьеру, если не с головой. А шанс получить за мешок цветных стеклянных бус для вплетания в гривы коням кхаласара табун этих самых степных коней — куда более разумный расход капитала.       «Визерис» внимательно слушал спор — в конце концов, и Дикон, и Пранелис были старше его тела лет на восемь-десять, и прислушиваться к словам старших товарищей было куда вежливее, чем изрекать «мальчишеские очевидности». Тем более что дотракийцы, не похожие ни на что, известное Руперту — всё же ни монголы, ни берберы никогда не забывали о необходимости доспеха и дисциплины в войске — были для него новым фактором.       «Когда автору рыцарского романа требуется написать великий подвиг героя, где тот одолевает сотни противников практически в одиночку — почему бы не послать против него голых дикарей из Бразилии с луками, усадив их на коней… ну и молиться, чтобы стрела такого лучника не попала в щель забрала!»       — Кстати, о сбили, господин сквайр. Ваш дракон был поставлен слишком неосторожно, и оказался как раз в пределах досягаемости моей катапульты. И ваш король будет взят через… четыре хода?       — Не дождетесь, милорд капитан, — Дикон усмехнулся, переводя глаза на доску. — Хотя да. Перевал я перекрыл плохо, мой лорд-отец явно не гордился бы мной за такое головотяпство. Но сдаваться пока не планирую! — ониксовая баллиста сместилась на клетку, прикрывая короля.       — Не поможет, — еще одна ониксовая фигура — тяжеловооруженный всадник — была убрана с доски. — Предположим, ты убьешь моего дракона. Но перевес в инициативе атаки уже за мной. Чем перевалы брать планируешь, дорниец, копейщиками? Кстати, ваша милость, не желаете присоединиться?       — Пока что мне хорошо с вином и со звездами, — улыбнулся «Визерис». Кайвасса была увлекательной игрой, одновременно похожей и не похожей на шахматы, но пока что Руперт толком её не освоил. Основных стратегий было несколько — и Дикон, как истый дорниец, выбрал игру от обороны — военные традиции страны давали о себе знать. Похоже, он и влип в ловушку сбалансированной линии атаки, выбивавшей сейчас по одной его «тяжелые» фигуры.       — Ну, как пожелаете, — усмехнулся Пранелис. Дикон с разрушенной линией атаки продержался всё же подольше — восемь ходов, но в итоге оборона дорнийца пала.       — Вино — плохой советчик, а ярость дракона в исполнении юнца, который проиграл партию на этапе расстановки фигур на домашних полях — неинтересное зрелище, милорд капитан, — улыбнулся «Визерис».       — Ну, тогда завтра повторим на более трезвую голову, — браавосиец начал складывать фигуры.       Следующие дни прошли занятно. Во-первых, Руперт таки увидел тренировки лучников из отряда охраны корабля — и продемонстрированный летнийцами результат оказался неплох. Луки из златосерда действительно превосходили английские длинные луки в дистанции стрельбы, и Пранелис не врал о гарантированном убийстве бездоспешного противника (хотя «Визерис» всё еще не мог поверить в то, что сколь-нибудь успешный в военном плане народ будет обходиться даже без примитивных форм брони) с двухсот ярдов.       Во-вторых, он проводил время с Дени и её гувернанткой. Септа Арибелла сама согласилась на вечерние прогулки по палубе — её юной подопечной тоже было интересно послушать, как Дикон рассказывает про навигационные звёзды.       — А вон там — звезда Нимерии. И облако из мелких звёзд — её тысяча кораблей. По ним ориентируются в море, как и по хвосту и голове Ледяного Дракона, рукояти Меча Зари, — Дикон показывал рукой указывающие на север и на юг созвездия, — ковшу Ладьи и Фонарю Старицы.       Четыре яркие звезды Фонаря окружали золотистую туманность. Чуждые звёзды, даже привычного Млечного пути не видно. Разве что шлейф звезды Нимерии походил на что-то подобное. Причём совпадение названий созвездий с земными не обеспечивало сходства — здешнее созвездие Лебедя находилось на юге, близ Меча Зари, и не включало ничего похожего на Северный крест.       — А там что? — Дени указала на восходящее на востоке созвездие.       — Корона Короля. Тоже один из Двенадцати небесных домов. Те, кто включил в свою цепь звено из электрума, толкуют по звездам будущее. Для меня звезды — мерило времени и навигационное средство.       «Визерис» едва сдержался от того, чтобы выдать свое изумление. Пришлось даже слегка прикусить губу, чтобы мимика в свете фонаря ничем себя не выдала.       «То есть. Тут астрономов и астрологов учат раздельно, и успешному астроному совершенно не обязательно составлять гороскопы для сильных мира сего! Хотя, так как последнее — хороший способ накопить денег на новую обсерваторию, не удивлюсь, если такие как Дикон — в меньшинстве.»       Третьим времяпрепровождением была кайвасса. В отличии от осторожного и оборонительного стиля Дикона, Руперт предпочитал агрессивный стиль игры, с атакой сильными фигурами с самого начала партии и минимальным использованием тактики «засад на перевалах». Похоже, это было или врожденной чертой характера любителя быстрых атак, или…натура юношеского тела давала о себе знать? Как говорил тот колдун?       Преуспевать больше, чем Дикону, пока не выходило — у Пранелиса оба выигрывали в среднем одну партию из трех.       — Тут, как в водной пляске — главное — баланс! — часто повторял браавосиец. — Пусть и не в ногах, так в игре.       Примерно на десятый день плавания «Танцующая с ветром» бросила якорь в небольшом порту, находившемся уже вблизи территорий Пентоса. Тут им предстояло простоять несколько дней, пополняя запасы.       На второй день стоянки к кораблю со стороны Браавоса приблизилась быстроходная галея с черными парусами. Отряд лучников на верхней палубе приготовился к отражению абордажа, но к счастью, Пранелис узнал капитана корабля.       Обмен новостями был шокирующим.       — Через день после вашего отплытия произошло покушение на Морского Владыку. Старик получил тяжелые раны и скончался на следующий день. Его Первый Меч получил достаточно тяжелую рану в грудь и был сброшен в канал. Неизвестно, выплыл ли, — рассказывал человек Отерисов свежие новости. — Теперь ожидаются новые выборы, на которых большинство голосов, скорее всего, наберет господин Антарион.       — Если ему удастся доказать, что за покушением стоял не он, я так понимаю? — кивнул «Визерис».       — В любом случае, сейчас в среде нобилей сторонники мира с Семью Королевствами в большинстве относительно сторонников войны. Вы уплыли вовремя. Кроме того, в последнюю ночь маскарада в дом Отерисов ворвались грабители. Перевернули все вверх дном.       — Белла… цела? — рука сама легла на эфес меча.       — К счастью, не пострадала. Хотя воры влезли и в её спальню… искали что-то… или кого-то?       — Седьмое пекло! — лицо «Визериса», и без того белокожего (что особенно оттеняло его нынешнее дорнийско-летнийское окружение), побледнело еще больше.       «Итак, либо искали меня, либо кто-то неплохо порешал свои политические проблемы, получив при этом увесистую мошну с золотом из-за Узкого моря и не одну. Две или три ситуации, наложившись друг на друга, могут привести к запутаннейшему результату…»