fine

«Холодно,» — первая мысль, которая пронеслась в голове Хёнджина сегодня. Просыпаясь среди ночи из-за холода в своей комнате, ты наверняка ожидаешь увидеть, как окно распахнуто настежь из-за твоей (или твоего соседа, что вероятнее всего) забывчивости. Представляешь, что откроешь глаза и встанешь, чтобы закрыть окно, а потом ляжешь обратно в успевшую забыть твоё тепло постель. Ожидаешь совсем не того, что увидел Хёнджин. — Чонина, ты чего не спишь? — хриплым ото сна голосом спрашивает Хван, отвлекая своего соседа по комнате от разглядывания звездного неба из открытого окна. — Заболеешь ведь! — Нет, хён… — почти шепотом произносит младший, все так же смотря на небо. Немного подумав, Хёнджин встает с нагретой кровати и, укутываясь в теплое одеяло поглубже, босыми ногами шлепает по полу в направлении окна. — Это ты, хён, скорее всего заболеешь, я-то хоть в тапочках, — сдвигаясь чуть в право, тихо говорит Ян. Никто не хочет нарушать тишину, поэтому оба говорят почти шепотом. Чувствуют, что если скажут чуть громче, нарушат что-то интимное, сокровенное. В тишине проходят несколько минут, Хёнджин и Чонин просто смотрят на небо, усыпанное звездами. Хёнджин мысленно сравнивает Чонина с ними. Он такой же яркий, дарящий свет, на первый взгляд маленький, но если приблизиться — становится таким значительным и огромным в твоей жизни. Он совсем рядом, но такой недостижимый. На вид далекий и холодный, но Хёнджин то знает, что звезды горячие. Чонин же считает себя таким незначительным в сравнении с Хваном. Старший стал незаменим для Чонина. Это он признал уже давно. За своими мыслями оба не замечают, как смотрят уже далеко не на звездное небо, а друг на друга. — Как думаешь, хён, — первым прерывает тишину Чонин. — Там, далеко за всеми этими звездами… Возможно ли, что кто-то так же стоит и смотрит на эти же светила? — Не знаю, но надеюсь, что если это так, то тот, кто сейчас смотрит на эти звезды, не одинок… Надеюсь, что он когда-нибудь поймет, что нужен и любим… Чонин медленно поворачивается и смотрит прямо в глаза старшему. У Чонина, как думает Хван, в глазах звезды рождаются, а у Хёнджина, как думает Ян, внутри вся вселенная, весь мир младшего. — Вселенная такая одинокая, на первый взгляд, холодная и отчужденная. Но если подумать, хён, — Чонин медленно шагнул к Хёнджину. — Если присмотреться, можно заметить, что там, внутри, звезды горят ярко-ярко, от них исходит тепло, и вселенная уже не такая холодная, да и не одинокая она совсем, ведь есть я, тот, кто вместе со вселенной проживает каждый миг настоящего, — младший робко обнял Хвана и уткнулся куда-то в плечо. — И я точно могу сказать, что моя вселенная не отчужденная… — Почему ты так в этом уверен? — не отстраняясь, спрашивает Хёнджин. — Потому что ты — моя вселенная, хён… Теперь Хёнджину кажется, что что-то взорвалось внутри него. Возможно, это было его сердце. Но послушай, тот, в чьих глазах рождаются звезды, с легкостью сможет возродить твое сердце. Лекарство для Хёнджина — поцелуй. Так решил Чонин. И поспешил лечить. У каждого свое лекарство, но для всех найдется человек, в чьих глазах будут рождаться сверхновые. Поверьте, каждый из вас — чья-то вселенная. Возможно, моя.