fine

— Больно? — Не больно… — Страшно? — Не страшно. — Все, что было раньше?.. — Теперь уже не важно…

      Сидя за деревянным столом маленькой кухни потрепанной временем съемной квартиры, Феликс закуривал очередную сигарету, выдыхая едкий дым из уже давно отравленных легких. Чану это было не по душе. Чану многое было не по душе, но он сидел напротив своего лучшего друга и перемешивал разогретую в микроволновке рисовую кашу. Так хотелось заплакать, но слезы, кажется, все уже давно высохли. Феликс понимал, что только портит Бану жизнь своим жалким существованием. Это вгоняло его еще сильнее в серое состояние. Депрессия. Знал бы он, что в свои двадцать два будет жить только ради лучшего, поправочка, единственного друга. Но Чан снова улыбается ему. Снова дует на кашу и протягивает ложку напротив. Кормит своего лучшего друга так, будто ему пять, будто он не может сам взять в руки ложку. Но Феликс не может. Не видит смысла питаться, спать, не говоря уже о принятии душа и приборки квартиры.       Поэтому Чан приходит к нему с контейнером рисовой каши. Прибирается в его затхлой квартире, пока сам Феликс лежит на кровати и смотрит в серый потолок. Поднимает младшего на руки и относит в ванную. Заботливо моет чужую голову. А после так же заботливо кормит друга на кухне, терпя сигаретный дым.       После Чан спрашивает, вкусно ли. Феликс отвечает скромным «конечно», хотя, кажется, уже разучился чувствовать вкус чего-либо. Но Чан улыбается, понимая все это. Они знают друг друга уже множество лет. И уже седьмой год, как Чан впервые кормил такого Феликса. Расстройство пищевого поведения. Феликс сам ненавидел то, что не может заставить себя есть, ненавидел то, как кости выпирали из-под кожи в особо видных местах, ненавидел себя, смотря в зеркало на серое и осунувшееся подобие прошлого Феликса. А Чан все повторял, что его друг прекрасен. Прекрасен даже тогда, когда закуривал и выдыхал серый дым, в перерывах между порциями каши. Прекрасен, когда сидел на стуле, пережидая пока Чан высушит полотенцем его бледные и жесткие волосы. Прекрасен, когда засыпает в его объятиях после более двух суток без сна.       Закончив кормить безэмоционального друга, Бан достает аптечку и садится напротив. Обрабатывает и забинтовывает тонкие руки с красующимися на них новыми следами. Поглаживает по голове Феликса и смотрит так внимательно. «Больно?» — спрашивает. «Не больно,» — слышит тихое в ответ. Феликсу уже ничего не больно, и не страшно совсем. Самоповреждающее поведение. Старший вновь улыбается, кажется, освещая серую кухню лучами солнца. А Феликс не может улыбнуться в ответ, хоть и желает этого больше всего в своей жизни. Желает вновь стать тем солнечным мальчишкой, который плакал, когда падал с велосипеда, который ухаживал за ярко выкрашенными волосами, который сам питался три раза в день, который был здоров.       Чан поднимает Феликса на своих руках и несет в единственную комнату в этой квартире. Он укладывает его на кровать и тихо шепчет немного подождать. Вновь собирает разбросанные по полу подушки, достает пылесос и проходит с ним по всей комнате. Вытирает с полок пыль и расставляет вещи в порядок. Бан ставит севший еще неделю назад телефон на зарядку и подходит к кровати. Он наблюдает за смотрящим в потолок Феликсом, присаживаясь на край. Вновь гладит по голове. Ложится рядом и обнимает друга, целуя в лоб.       «Ничего страшного, Ликси,» — все так же тихо. «Почему ты не можешь забыть обо мне? Тебе будет легче,» — приглушенно куда-то в Чанову грудь. «Потому что люблю.»       Феликсу уже плевать, уже не больно и не страшно. Феликсу кажется, что Чан — единственный, кто держит его в этом мире. Чан, который приходит с контейнером рисовой каши, когда Феликс не видит смысл есть уже третий день. Чан, который заматывает бинтами худощавые запястья с новыми метками. Чан, который прибирает чужой дом, когда Феликс не может этого сделать. Не видит смысла. Чан, который заботливо моет чужую голову в ванной, а после убаюкивает Феликса, не спавшего двое суток, в объятиях. Тот самый Чан, который, кажется, единственный, кто будет рыдать навзрыд, если Феликс его покинет.       Его лучший и единственный друг, который так сильно любит его, и которого, кажется, так сильно любит Феликс. Настолько сильно, что постарается вернуться к нему. По настоящему вернуться, сердцем.