Полумесячный свет

      Ватная тишина плотно оседает на предметах вокруг, покрывает толстым, практически осязаемым слоем стены, предметы, меня на кровати. Это так непривычно, хотя за столько лет пора бы уже не удивляться. Я не слышу больше твоих босых ног по паркету и тихого шипения, когда в очередной раз бьешься головой о люстру на кухне. Она увесистая, но только с виду, а ещё не помешало бы вызвать кого-то, кто смог бы повесить её повыше, ведь бедняга держится на проводе как раз на уровне твоего роста. Уже не к чему.       Так тихо теперь по утрам, когда я не слышу твоих шагов, тихих, как ты думаешь, а после и скрипа двери моей спальни, туда и обратно. Ты заглядывал, проверял, сплю ли я, иногда тихо выдыхал через нос и с упрямым сопением подбирал сброшенное во сне одеяло, пытался укрыть им от уже оживающего города, беспокоился о сохранности моего сна.       Такая тишина ещё напоминает о тех вечерах, когда я отчаянно уговаривал себя не звонить тебе, совсем как девчонка, а после затаскивал в квартиру, доводил до душа, беспокоился о пьяной белобрысой макушке. В такое утро мы менялись местами, теперь я заходил в гостевую и охранял твой сон. Ещё напоминает о моментах до всего этого, таких, казалось бы, далёких и серых, таких же, как и сейчас.       Солнце несправедливо ярко светит за окном, ты бы обязательно недовольно пробурчал что-то о сбившихся настройках Питера и жарких днях в адской сковородке улиц. Сейчас за окном спорят какие-то люди, кричит маленький ребёнок, смеются дети, непременно вытворившие какую-то пакость. Я даже слышу из-за стенок возню в соседней квартире и раздраженное бормотание какого-то мужчины. За пределами квартиры продолжается жизнь, существуют звуки, люди не ведают плотной ваты одинокой тишины.       Она только здесь, мне кажется, что даже трещин на потолке стало меньше, ведь она залезла во все щели и полностью заглушает признаки жизни. Почти физически ощущаю её на своём теле, распластанном в холодной постели. Создается ощущение, что я пьян, толща воды не дает расслышать ничего, вот только кровь чиста, а помещение всё так же пусто. Нужно было снять с беззвучного мобильный, может хоть так ситуация бы улучшилась? Самообман, да и только. Звуки уведомлений рассекали бы молниями пространство квартиры, пронзая меня молчанием с твоей стороны.       Ты занят, дела в Питере закончились, а я всё ещё продолжаю называть свою квартиру «нашей». Не спрашивая ни причины, ни обстоятельств и не требуя объяснений, я забрал тебя тогда у вокзала и отвёз к себе. Позволил жить у себя сколько угодно, поселиться в своей душе ещё глубже, причинять себе боль твоей близкой недосягаемостью.       Да, мои чувства к тебе пришли сами собой. Это не было как вспышка или озарение, я не удивлялся и пытался противоречить себе, просто в один момент галочка в строке «влюбиться в лучшего друга» была плавно дочерчена. Я за это время даже привык, что ты помогаешь мне, очень часто рядом. Мы ходили друг с другом по делам, даже если второму туда идти было и не нужно, просто привыкли.       Вот сейчас я иду по улице, вижу эти цветы, скульптуры, дома и почти что ощущаю тебя рядом. Твоё дыхание совсем недалеко, иногда касается плеча, наши руки соприкасаются и я чувствую как внутри всё замирает. Ну, вернее чувствовал, сейчас рядом пусто, только случайные прохожие могут иногда задеть, тут же извиняясь. Я считаю это извинениями за то, что они — не ты, не устроили маленький взрыв внутри меня.       На студии или собрании мне постоянно мерещится твой аромат. Да, это странно, вот только за всё время, что ты жил у меня, попутно ища квартиру для окончательного переезда в Питер, я привык к тебе в нашей моей квартире и отдергивал себя от растерянного вопроса: «Зачем что-то искать?». Нам же вроде хорошо было жить вот так, двум близким друзьям, но я совсем забыл, что для тебя я именно друг, не значу, наверное, столько, как ты для меня.       Дни всё так же летят, а уже который вечер меня встречает такая знакомая ватная тишина. Ты больше не готовишь на моей кухне, на фоне не играет музыка или телевизор, приставка пустует, вода в душе не разбивается о кафель. Я не злюсь на тебя, мне просто тоскливо, что мгновений, когда мы были так и столько близко, ничтожно мало и не хватает.       Моё сердце требует тебя рядом, постоянно, в своей кровати, а не в гостевой комнате, не так далеко в Лондоне. Я хочу просыпаться и смотреть на твоё умиротворенное лицо, ну или обнимать подушку с твоим запахом, улыбаясь на звуки готовящегося завтрака. Я так хочу обнимать тебя, Марк, но это всё лишь в моей голове. На деле же твой визит был вынужденным обстоятельством — негде было остановиться, ты решил пожить у меня. Радует, что из всех ты выбрал именно мою обитель, надеюсь, что не пожалел.       Я видел твою легкую грусть перед отъездом, стараясь утопить в глазах свою немую мольбу остаться навсегда. Сейчас же я смотрю на звездное небо с бледным огрызком луны и практически вижу тебя среди темного полотна над городом. Ты в Лондоне, с Юлей и семьей, счастлив. Я здесь, думаю о мягких блондинистых прядях и тихо замерзаю без твоего присутствия.       Ледяной холод сковывает тело, дрожь проходит по коже, проникает вовнутрь. Мои чувства к тебе — всё, что греет меня и сдерживает от превращения в холодное, одинокое дополнение лунного серпа.