Противостояние. Миненталь

- Э, вы че, солдатня, страх потеряли?! Удар кулака по лицу заставил Фернандо замолчать. Вот же урод этот Мартин. Кто он, а кто Фернандо? Да какие у него доказательства? Больно же. Мартин взял с собой еще двух ополченцев – Пабло и Рангара. Каждый раз, когда самый богатый человек города замедлялся, они с удовольствием тыкали ему в спину мечами. Хотя, надо быть честным с собой. Самым богатым человеком города Фернандо был, когда в Хоринис еще заходили корабли и в колонии заключенные добывали руду. Сейчас же он просто небедный человек, живущий на нажитое состояние. Ополченцы пришли домой к Фернандо ранним утром, когда солнце только-только начало светить. Вскрыли замок, вошли и арестовали заспанного торговца. Не церемонились. Единственное, что они сделали, так это представились, после чего именем короля потащили торговца в тюрьму. Конечно, по нынешним меркам, Фернандо сделал большую пакость ополчению, но ведь честь-то знать надо. Торговец спотыкался на каждом шагу, но все равно шел. Даже если он упадет, ополченцы пинками заставят его встать. Несмотря на раннее время, во дворе казарм было довольно много народу. Солдатня чертова! Из грязи в князи, блин. Почувствовали власть. А вон и самый главный шалопай, лорд Андре, презрительным взглядом осматривающий Фернандо. Не сказав ни слова, ополченцы затолкали торговца за решетку. Тюремщик закрыл камеру и куда-то отошел. Рангар с довольным видом осмотрел торговца и спросил Мартина: - Ну все, между нами все нормально? - Нормально, но если я еще раз о тебе услышу…, - интендант погрозил кулаком. – Баран. О чем это они? О, Черт! Скоро ведь должен состояться суд. А судья теперь Андре, а не старый приятель Ристер. А может, подать жалобу. Хотя, кому? Лариусу? Он сейчас значит в городе меньше, чем какой-нибудь лоточник из портового квартала. Иннос! За что?! Конечно, это было противозаконно. Это была простая сделка, товар – деньги. Надо же как-то зарабатывать. Тот же Хакон с торговой площади вполне мог продать пару мечей бандитам. Аааа, к черту. Будь что будет. Ожидание было мучительным. В соседних камерах кто-то тихо напевал песенки, но это сильно не мешало. Поначалу. Примерно через час это начало раздражать. К тому же Болтон, надсмотрщик, изредка начинал ходить из угла в угол. Да что же за издевательство такое?! Сколько же можно?! Фернандо встал и громко высказал все, что думает. Болтон усмехнулся, открыл решетку и ударил старого торговца под дых. Фернандо согнулся пополам, и в это же время тюремщик ударил локтем по спине. Бил не сильно, но ощутимо. Потом вышел и закрыл камеру. Фернандо пролежал довольно долго, потом привстал и сел в угол. Тело болело. Впрочем, ждать осталось не так уж и долго. Примерно к полудню два дюжих ополченца явились в камеру и вытолкали торговца во двор. Оказалось, что вели его на судебную площадь, где по вечерам бесплатно разливали пиво. Там уже собралась толпа. В основном простолюдины, которые тихо переговаривались, ожидая представления, но было заметно и несколько уважаемых людей. Вон Гербрандт стоит, к примеру, с женой своей. Еще бы детей приволок. Несколько паладинов стояли на постаменте, откуда обычно глашатай читал новости. Поставили виселицу. Черт… Но оказалось, что не по его, Фернандо, душу. Рядом стояли еще двое осужденных. Женщина и мужчина. Торговец ахнул. Вот кого он не ожидал увидеть, так это её. - Кассия? Женщина обернулась и в знак приветствия кивнула. Не улыбнулась, хотя раньше, в детстве, она всегда прямо таки блестела улыбкой. Раньше, когда Фернандо еще владел кораблями, а ее отец, Фингерс был хорошим другом и богатым человеком, и жил в верхнем квартале. Когда лет десять назад в колонию отправили Фингерса, оказавшегося первоклассным вором и главарем воровской шайки в Хоринисе, ей было лет шестнадцать, если Фернандо не ошибался. С тех пор он ее больше не видел. До сегодняшнего дня. Фернандо, часто оглядываясь на двух паладинов, тихо переговаривавшихся о неком лорде Гаронде, подошел к ней. - Почему ты здесь? - Я попалась ополчению. Один из них сначала сдал одного моего друга Андре, а потом пришел и убил еще троих. Меня он только ударил, но убивать не стал – привел сюда. - Ты рада этому? Кассия усмехнулась. - Лучше бы он меня прикончил там, в тихом месте, чем паладины на глазах у всего города. - Ты же женщина, они тебя не тронут. Кассия промолчала. - Кто он? – Фернандо кивнул на стоящего рядом совсем молодого паренька в кандалах. - Это тот друг, о котором я тебе говорила, - Кассия поникла головой. Ей не хотелось разговаривать. Оно и понятно. Тем временем на помост взошли трое: глашатай Герольт, Андре и какой-то паладин. Не долго думая, начали. Глашатай зачитал переданный ему свиток: - Горожанин Ренгару! Вы обвиняетесь в воровстве денег у торговца Джоры. Есть ли у вас что-то в свое оправдание? Парень поднял глаза и тихо промолвил: - Я… Я… Я больше не буду воровать! Я клянусь! Он хотел было упасть на колени, но ему не дали. Андре провозгласил: - В связи с тем, что деньги были возвращены, и преступление не очень серьезное, то именем Короля и Инноса приговариваю тебя к принудительным работам во благо города на срок в два года! Ренгару улыбнулся, сказал что-то невнятное и снова хотел упасть на колени, на сей раз в качестве благодарности, но его снова поставили на ноги. Глашатай принял новый свиток со скучающим видом, бегло пробежал его глазами и снова начал читать: - Горожанин Фернандо! Торговец вздрогнул. Что же будет?! - Вы обвиняетесь в продаже оружия и снаряжения врагам короля. У вас есть что-нибудь по этому поводу? - Какие ваши доказательства? – Фернандо решил рискнуть. В конце концов, он не двадцатилетний мальчик, чтобы его кидали в колонию просто по доносу. - Доказательства! – Андре поднял руку. В ней была какая-то бумажка и длинная тонкая шпага. – Письмо, написанное рукой Фернандо, в котором говориться о поставках оружия и провианта. Оно было снято с трупов бандитов одним солдатом. И шпага, - Андре продемонстрировал оружие всем собравшимся. – На которой имеется клеймо твоей, Фернандо, лавки. Я сам не мог поверить, но ополченец Мартин принес достаточно доказательств твоей вины, - судья как бы обращался к старику-торговцу, но говорил он с толпой, которая начала одобрительно гудеть. - Итак, именем Короля и по заветам Инноса, приговариваю тебя к каторжным работам на рудниках Хориниса после снятия с Миненталя военного положения. А сейчас твой приговор – принудительные работы на благо города. У Фернандо подкосились ноги. В шестьдесят лет и на рудники? Да как же так? Тогда для кого… Андре передал новый свиток Геральту. Тот откашлялся и зачитал: - Горожанка Кассия! Вы обвиняетесь во множестве преступлений против города и против короля. А именно: руководство шайкой воров, наносящей огромный вред жителям Хориниса, воровство, заказ на убийство члена городского ополчения, нападение на члена городского ополчения! Имеете ли вы что-нибудь в свою защиту? Кассия молчала. Она не могла сказать и слова. Ей было очень страшно, она не могла ничего сделать. Воцарилась тишина. Андре, поняв, что ждать больше нечего, да и приговор понятен всем, негромко сказал: - В таком случае, прошу на помост. Фернандо закрыл глаза, вспоминая, каким прекрасным ребенком была Кассия. Убийцы… Убийцы, а не солдаты. *** Ганс сидел на последней скамье и слушал проповедь Пирокара. Тот монотонно читал о величии Инноса, о благоденствии и о многом другом. Скучно. Скучной была вся жизнь послушника. А послушника, принятого условно, была еще и тяжелой. Их вообще не жалели. Ганс пахал как проклятый. Последние четыре дня проходили по одному сценарию – встал, помолился, до обеда батрачишь, ешь, батрачишь, молишься, ешь, спишь. И никаких отклонений от графика. Сейчас ему предстояла доделать то, что он не успел вчера – взрыхлить грядку. Сначала её залило дождями, а потом стала жара, и поэтому почве была нужна обработка. Агон вчера матом орал, но после отбоя Ганс идти работать не собирался. Потом послушник, как оказалось, племянничек губернатора, замолк. Наверняка что-нибудь задумал. Интересно, что? От этого мудака что угодно можно ожидать. - Во имя магии! Во имя Инноса! - Во имя Инноса! Молитва закончена. Пора расходиться на работы. Ганс сходил к Гораксу за тяпкой и пошел работать. Монолит, а не земля. Довольно острое лезвие мотыги едва входило в неё. Ганс, пока обработал небольшой участок два шага на один, весь вспотел, к тому же его закусали какие-то мошки, и единственным его желанием было прилечь в теньке. Ганс уже было собирался отдохнуть, но тут подошел ухмыляющийся Агон. - Че, устал? Ганс не обращал внимания на него, чем только выбешивал старшего послушника. Тот малость покипел и заявил: - Сейчас идешь к Гораксу, он даст тебе новые распоряжения. Интересно, какие? Ганс с трудом разогнулся и побрел к магу-распорядителю монастыря, попутно вытирая подошвы о траву. Лысеющий старик с некоторым пренебрежением оглядел вошедшего в комнату виноделов послушника. Хотя, ничего нового. В тот день, когда паладин Серджио, выслушав историю бывшего певца и беглого каторжника, привел неофита в монастырь, Ганс впервые полностью осознал, что такое презрение. Сначала все было хорошо, но как другие послушники узнали, каким путем попал он в ученики, то вокруг него как-то сразу возникла стена отчуждения, хотя это и противоречило принципам вступления в магический круг. Нет, никто его даже не пытался оскорбить или как-нибудь задеть. Но в то же время никто не стремился с ним общаться. Единственный, кто более-менее уважал Ганса, был Серджио, но он бОльшую часть дня посвящал подготовке к мистическому служению Инноса, и выходил в общий двор лишь изредка. Горакс процедил: - Что случилось? - Меня Агон послал. - Ага. Это хорошо. Мы с мастером Парланом решили, что ты вполне подойдешь для одного поручения. Нам нужно, чтобы ты проводил послушника Дэвида до города, там у него своя задача. Одному ходить сейчас опасно. Если тебе нужно, можешь забрать свой меч. Конечно, нужно. С тем старческим посохом, что ему выдал Бабо, он мог максимум выбить кому-нибудь зубы. А вот с мечом будет надежнее. Дэвида Ганс нашел у библиотеки. Он был старшим послушником, кандидатом на звание мага Огня, поэтому в работах на монастырь он не участвовал. Ему могли поручить лишь какое-нибудь ответственное, но не пыльное задание. Несмотря на свое положение, он не был зазнайкой, охотно соглашался помогать, единственным препятствием к этому служило лишь то, что Дэвид постоянно сидел в библиотеке, куда вход разрешен далеко не всем. - Привет. - Привет, ты готов идти? - Да. Пошли? Вдвоем они вышли из монастыря, попрощались с вечно хмурым Педро и пошли по дороге в Хоринис. Идти было не сказать чтобы далеко, но дороги стали опасны. Ганс шел впереди, часто трогая рукой ножны с мечом, висящие за спиной. Они придавали уверенности. Да и на вид он выглядел мощнее, даже, наверное, вызывал некий страх. А вот щуплый на вид Дэвид с его палкой и висящей на боку сумкой этого чувства не вызывал совсем. Его стихия – пыльные полки библиотеки, а не темный лес, полный диких зверей. Даже тяжелая работа на общину не развила его физически. Может, развила морально, но от этого в лесу пользы значительно меньше. Пройдя часовню, где постоянно находился мастер Исгарот, Ганс спросил: - А зачем ты идешь в город? - Меня послал мастер Горакс. Мне надо отнести кой-чего разным людям в Хоринисе. Там большой список – и заказы, и письма, даже зелья есть, по-моему. - К торговцам? – Ганс продолжал беседу, но продолжал следить за округой – где-то тут были замечены мерзкие полевые жуки. - Ну, да. К Лютеро, Зурису и Маттео. - Мне эти имена ни о чем не говорят. - Ну да поймешь. Тот же Маттео обещался подготовить продовольствие для монастыря, насколько я понял из разговоров магов у библиотеки. - Подслушиваешь? - Да не. Они вообще внимания ни на кого не обращают, говорят о чем хотят, не стесняясь. «А ты и слушаешь». Но вслух Ганс ничего не сказал. Не надо пока нагнетать обстановку. Тем временем миновали статую Инноса и вышли к таверне Орлана. Тут уже вел Дэвид – он больше знал эту местность, чем Ганс. Пройдя немного и выйдя к мосту, послушник резко встал. - Что? – Ганс взялся за рукоять меча. - Там, два кротокрыса. - И? - Я боюсь их. У Ганса брови полезли вверх. Этот умник же прекрасно знает, кем был его напарник до служения Инносу. Он наверняка знает, что за себя постоять и прибить пару дохлых кротокрысов Ганс наверняка сможет. - Ну, давай в обход. - А там кротокрысов нет? – с издевательскими нотками в голосе спросил бывший каторжник. - Ну, там, понимаешь, еще тела лежат. И крови много. Я боюсь. В обход так в обход. Травмировать нервы Дэвида себе дороже. Да твою же! И тут не обошлось без проблем. Давно пройдена и темная таверна, и лес, и обойдена стая падальщиков, как у поворота направо их встретили бандиты. Трое бывших Призраков, если судить по штанам. И эти бывшие шестерки Старого лагеря решили ограбить двух послушников Инноса. - Стой, … . Давай все золото, что у тебя есть. Призраки видели, что противников двое, и просто напасть со спины навряд ли прокатит. Поэтому решили просто стопорнуть. Дураки. Ганс подошел поближе и снизу вверх ударил одного по челюсти. Другие не стали спать – все-таки на службу к Гомезу совсем мудаков не брали – и достали свои вшивые мечи. Дэвид вскинул посох и ударил одного, у которого был лук, со всей силы в живот. Ганс тем временем отскочил и достал свой двуручник. Взмах, отскок, рассекающий удар. Куртка Призрака вспорота, и тот падает, истекая кровью. Ушибленный Дэвидом пытался уколоть послушника мечом, но тот постоянно скакал из стороны в сторону, не подставляясь. Парень, который уже ударился от кулака Ганса, попытался атаковать, но его слабый удар налетел на двуручник, и послушник с ноги ударил по коленной чашечке, а потом добил мечом. Дэвида все же поранили – его нога была в крови. Парень все же не дал промах – со всей дури ударил по голове и третий Призрак упал куда-то в придорожные кусты. Но сознание не потерял – все еще пытался встать. На беду сзади послышался отвратительный громкий крик – падальщики пришли на шум. Мерзкие белесые курицы-переростки решили своими огромными клювами забить глупых людишек. Вот от них надо бежать. Вперед, через лес! Ганс взял Дэвида за шкирку и потащил сквозь кусты. Надо убежать. Там уже встал Призрак и стал расправляться с тварями Пробежали немного. Дэвид запнулся и упал. Все, скорее всего, дальше он не сможет уйти. Но идти надо. Ганс подбежал к напарнику, но у того из спины торчала стрела. Он умер. Дэвид не двигался. Дурак. Дурак был Ганс, когда согласился идти в обход. Дурак был Дэвид, когда испугался жалких кротокрысов. Дураки все. Ганс снял сумку с мертвого послушника. Она еще пригодится. Черт! Кто-то продирается сквозь кусты. Двуручный меч в руки. Ганс спрятался за дерево, зарывшись в высокую крапиву. Жжется, етить. Ладно. Потерпим. Отморозок с большим самопальным луком выскочил из-за ближайшей осины, держа стрелу наготове. Ганс резко выпрыгнул из крапивы и ударил мечом в спину, пробив легкий доспех и тканевую куртку насквозь. Подох бандит быстро. Больше преследования не наблюдалось. Ганс снял с трупа колчан, вытряс кошелек, а с пояса снял симпатичный охотничий нож. Лук бросать было жалко, поэтому послушник взял его и колчан со стрелами с собой. Да уж, совсем черствым стал Ганс в колонии. Помниться, до тюрьмы он смотреть не мог на забитых животных, а теперь уже влегкую мародерствовал, не испытывая при этом ничего. Абсолютно ничего. Теперь он просто шел, почесывая обожженные крапивой места. Он вышел на какой-то склон, или как это назвать? Небольшая узкая тропа, сделанная ветром и временем. Отсюда слева открывался прекрасный вид. Очень. Большой город, огороженный высокой каменной стеной, множество башен, красивые белые дома, зеленые лужайки у домов, море вдалеке. Перед городом расстилалась огромная долина, в которой росло просто огромное количество деревьев. Справа виднелась узкая дорога, скорее всего, ведущая к воротам. Красиво, однако. Интересно, что же Дэвид нес в город? Ганс сел на разогретый солнцем камень и открыл сумку. Внутри виднелся отпечаток личности Дэвида. Все аккуратно разложено, письма в одной стороне, несколько скляночек с зельями – в другой. Письма не были запечатаны, что хорошо. Ганс открыл одно из них. Он плохо умел читать, и при чтении разбивал слова на слоги и буквы. На ознакомление с документом, написанным отвратительным почерком, ушло довольно много времени. Из письма следовало, что некий торговец Лютеро, который дал согласие на покупку монастырского вина в объеме сорока пинт*, может забрать товар в течение двух недель в монастыре, поскольку своего транспорта у магов нет. Значит, Лютеро. Про кого там еще говорил Дэвид? Маттео и, кажется, Зурис. Дурацкое имя. Надо будет им отдать все, что нужно. Теперь главное дойти до города. У Ганса в голове сложился план. Ведь так вполне можно поднять свой авторитет среди послушников. Если совсем повезет, то пустят в библиотеку, куда все так стремятся. А сейчас Ганс продирался сквозь кусты и камни. Он пролез на какой-то каменный мост. Справа ему представилась ужасная картина – три обглоданных трупа, бывшие каторжники, судя по костюмам. Оружия нигде не было видно – скорее всего, их собрал убийца. Черт, надо быть осторожнее. Хоть служителей Инноса и старались не трогать, но мертвое тело Дэвида в лесу утверждало обратное. Ганс прошел по грязной грунтовке, миновал ферму, спустился вниз по каменной лестнице, вырубленной в скале, и пошел по дороге, ведущей в город. Да, вот уже и стены видно. Навстречу ему показались два человека. Ганс отступил на край дороги и взялся за рукоятку вновь приобретенного охотничьего ножа, висящего за спиной. На всякий случай. Да уж, странная пара. Первым шел Ларес. Это был точно он – его знали все бывшие обитатели Нового лагеря в Долине Рудников. Бывший начальник воров мирно шел и беседовал с солдатом, если судить по форме. Ганс отошел в сторону, кивнул Ларесу – это не должно вызвать подозрений – навряд ли послушник – бывший бандит (над такой мыслью можно посмеяться, но потом, потом). Ларес рассеяно кивнул в ответ, а русоволосый небритый солдат лишь угрюмо посмотрел на послушника. Ганс пошел дальше, преодолел лес, брезгливо пнул лежащий на обочине труп волка, и подошел к городским воротам, у которых стояло трое солдат. За ними виднелась небольшая рыночная площадь, по которой ходили девушки и мужчины. Да, он пришел туда, куда надо. Хоринис… *Пинта – 0,57 литра