***
А вот и остался всего день до этой вечеринки. Юнги не хотел идти, так как, конечно же, Чонгук и Тэхён обязательно пойдут. А видеть их сосущиеся силуэты 24/7 он просто заебался. Даже когда он был один, в своей квартире, ночью, где-то на восьмом этаже, ему в голову постоянно лез Гук и так же часто их поцелуи с Тэхёном. Сам себе причиняет боль, бедняга. Но Хосок, Чимин и Джин просят его пойти так настойчиво, что он всё-таки соглашается. С трудом, с комом в горле, но соглашается.***
Один Юнги грустит как обычно и часто поглядывает на Гука. Тот же сосется с Тэхёном и одновременно поглядывает на Юнги, ухмыляясь сквозь поцелуй. Нет, Юнги бесспорно был симпатичен Чонгуку, он даже мог сказать, что тот ему нравится. Но он просто дразнил его, что добивало Мина с каждым блядским днём. Черт, но ведь Юнги не может ему это сказать, Гук сразу всем разболтает о суицидальных наклонностях старшего. Юнги не мог дальше смотреть на это; к счастью или к сожалению, он носил с собой в рюкзаке всё, что нужно. Лезвие, пачка таблеток и сигареты, ну и наушники, конечно. Хосок и Джин были уже почти в стелечку, обсуждали политику с Джуном. Потому и не заметили, как Юнги смылся куда-то в коридор клуба. Даже Гукки этого не заметил. Мин зашёл в кабинку туалета; хорошо, что одна кабинка была как отдельное помещение. Мученик безответной любви проглотил с помощью воды из под крана таблеток десять, начало подташнивать, и Юнги не так уж и твёрдо стоял. Он не давал себе всё выблевать, он вталкивал обратно в себя. Держа в одной дрожащей руке лезвие, Мин резал вдоль, а не поперёк, в этом его фишка. Резал глубоко, смывая кровь холодной водой. Юнги выблевал какую-то часть таблеток, но что-то ещё было внутри. Кровь остановилась, он натянул рукава бомбера обратно, чтобы не было видно. Юнги более и менее пришёл в себя и вышел из кабинки. Он шёл обратно, как ему навстречу вышел Чонгук — тот, видимо, тоже шёл в туалет или куда там. — Кидаешь друзей одних… — хотел спросить Чонгук, но увидел, что Юнги даже не поднимает глаз в его сторону. Присмотрелся и увидел то, чего, думал, не увидит, ведь, конечно, сломать можно кого угодно, но Юнги — не так быстро. — Ты… плачешь? — Нет, глазами ссу. — Не смешно, — Чонгуку не по себе, не думал, что такое может быть, но он чувствует себя виноватым. — Мужчины не плачут. Гук аккуратно и бережно вытирает слезы Юнги, будто боится принести ему вред. Хотя ещё минуту назад был готов унижать и кидать насмешки в его адрес. Просто он не может смотреть на такое милое создание, когда то в слезах. — А я и не мужчина. Я ведь малыш Юнги, — усмехается Мин, вспоминая шутки своего друга. Чонгук как-то сипло смеется и впервые с пониманием искренне улыбается Юнги. Юнги очарован этой улыбкой, для него это и шок, и вообще всё вместе. Он в ответ сквозь слёзы улыбается Гуку. — Не плачь, — он снова вытирает слезы на лице Юнги. – От одного твоего такого вида мне хочется самому плакать. Сердце Юнги колотится с огромной скоростью, вот-вот выбьет рёбра и выскочит в руки Чону. А сам Мин намного краснеет. — Почему ты ушёл оттуда? — еще тише его обычного голоса звучит вопрос. — Вообще-то мое настроение не совпадает сегодняшнему дню, оно не праздничное или особо весёлое. Вот и остаётся целоваться с Тэхёном… Всегда, когда я в компанию не вливаюсь, я целуюсь с Тэхёном. А ты почему? — Моё настроение вообще не настроено жить, хочется уснуть и не проснуться. — Серьезно говоришь? Жизнь не радует в действительности? — как-то по-грустному спрашивает Гук. Юнги молча кивает и просто смотрит на Чонгука. Чонгук не в глаза Мину, он виновато смотрит вниз, на опущенные руки Мина, ноги, просто в пол. По руке Юнги, по ладони стекает капля крови, и это видит Чон, потому берёт Юнги за руку и поднимает рукава бомбера. Он трудно сглатывает ком в горле, это ведь не он довёл Юнги до этого, не он ведь, не он. Убеждал себя Чонгук тем, что Юнги, вроде, не любил его. Гук печально и обеспокоенно поднимает глаза на Мина, затем снова опускает, но вместе с рукавами. — Я пойду, — Чонгук по-прежнему внутри хочет издеваться над Мином, но после увиденного и услышанного от Юнги, он просто не знает, сможет ли позволить себе довести человека до суицида. Юнги кивнул, а Чонгук ушёл обратно в компанию. Юнги смотрел вслед Гуку и стоял на месте, но потом ушел в конец коридора и сел там на подоконник. Что это, блять, было? Он снова издевается над ним? Мда. 23:45 Юнги, просидев на подоконнике в наушниках долгое время, встал с него, одновременно вытерев слезы рукавом, и незаметненько вернулся обратно. Он снова как ни в чём не бывало сидел и молча пил вино, Хосок сидел рядом с Юнги и, уже пьяный в говно, рассказывал какую-то историю. — Чимин ,а помнишь, как Джин так же напился и признавался в любви кабачку, крича на всю кухню, что нашёл свою истинную любовь? — Да когда такое было-то?! — недовольно восклицает старший и с удивленным лицом смотрит на Хосока. — Помню-помню, тогда еще Джун сломал ему ручку на холодильнике. Все снова смеются, а Джин громче всех. Даже Юнги создает атмосферу вокруг себя, что всё абсолютно хорошо, а сам же пытается понять, что было минут двадцать назад. Это та случайность, которой уже было суждено случиться, или это просто жалость Чона к нему?