Нэнси'57

Нэнси подошла к Джону и села рядом. - Ну хоть сейчас ты покажешь мне ту картину? – спросила она, не поворачивая головы и глядя на распростертое на кровати почти бездыханное тело Йоко. - Какую? - Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. - У меня все равно нет ее с собой. - В этом я уверена. Но также уверена, что вон в той папке наверняка полно чего-то похожего. Я права? Джон нахмурился, поднялся и взял папку. Они вышли на балкон и прикрыли за собой дверь, а Стю проводил их удивленным взглядом. Джон открыл папку и из нее на пол незастекленного балкона посыпались целые груды карандашных этюдов. Вот набросок мальчишеской головы – читаются знакомые черты Пола. Вот вполне уже законченный рисунок Пола же, играющего на гитаре. Вот Пол сидит в одних плавках у реки – нарисован со спины, но его невозможно не узнать. А вот абсолютно обнаженный Пол лежит на кровати в позе звезды и спит. Нэнси вздрогнула, увидев этот рисунок, и подняла изумленный взгляд на Джона. Тот нахмурился еще сильнее и вырвал рисунок у нее из рук. - Он очень красивый, - буркнул Джон. – Мечта любого художника – иметь красивую модель. Но разве он будет мне позировать? Приходится рисовать по памяти. Стю уже бесится. - Ревнует? – усмехнулась Нэнси. - Ревнует, - кивнул Джон, сгребая рисунки назад в папку. - А к Йоко не ревнует? - Тоже ревнует. - Не повезло ему, - Нэнси обняла Джона. – Почему ты не признаешься ему? - Кому? – опешил Джон. - Полу. Что он нужен тебе. Что он так для тебя важен. Скажи ему, а то он уверен, что тебе на него плевать, и уже смирился с этим фактом. - Это ему плевать, а не мне, - процедил Джон, поднимаясь. – Он не поймет. - Не поймет чего? - Ну… что такое бывает. - Джон, - Нэнси взяла его за руку и потянула к себе, заставляя вновь опуститься на корточки. – Ты же понимаешь, что с Полом не пройдет такой номер, как со Стю. Он не станет играть в эти игры. Ему нужен весь ты без остатка. Он не захочет делить тебя ни со Стю, ни тем более с этой Йоко. - Кто бы говорил! – воскликнул Джон. – А сам якшается то с тобой, то теперь с Линдой этой… - Лин ему – просто друг, как и я. Джон молчал и хмурился, но потом вдруг повернулся к Нэнси и выпалил: - Знаешь, как-то раз ночью, когда Джулия уснула, я стал приставать к Стю. Ну гладил его по груди, залез в трусы даже. И вдруг на секунду представил, что рядом со мной не Стю, а…ну… в общем, Пол. Мне стало так страшно, что я больше не мог и пальцем пошевелить. - Почему? – улыбнулась Нэнси. - Так не бывает. Знаешь, что самое дурацкое во всей этой ситуации? Помнишь тот мой рисунок, где я стою перед зеркалом, а отражается в нем парень в костюмчике и с гитарой? Так вот это я и есть – не я в лохмотьях и с тубусом, а я – в костюме и с гитарой. Мне каждую ночь снятся какие-то мелодии. Я их не записываю, не представляю, как это делается – наверное, надо попросить Пола обучить меня хоть какой-то нотной грамоте. Мне постоянно хочется взять гитару и начать на ней бренчать. Я здорово рисую, мне говорят, у меня талант, но иногда мне кажется, что это не моя жизнь, что я не должен быть там в Париже со Стю, что всего этого не было и нет, что все это чья-то фантазия… Нэнси, кто такие эти Битлз? - Почему ты вдруг спросил о них? - Потому что еще до того, как я познакомился с тобой и с Полом, именно так я собирался назвать свой школьный ансамбль – Жуки! Но об этом никто не знал, я никому и никогда об этом не рассказывал! И эти их песни… они мне кажутся ужасно знакомыми, словно бы… часть из них написал я сам. Кто они, Нэнси? Нэнси покачала головой. Она могла бы, как и Джон прежде, рассказать ему, что прибыла сюда из будущего, но как она будет это доказывать? Да ее упекут в психушку, прежде чем ее родители успеют приехать сюда из Нью-Йорка. - Не знаю, Джон, - пожала она плечами. – Может, их вообще не существует. По крайней мере, пока. - Но эта музыка…она сводит меня с ума. Вот смотри! – он достал из папки очередной рисунок и швырнул его Нэнси. Простой карандашный набросок изображал их с Полом с гитарами у микрофонов. Только их двоих и больше никого. - Что это, а? – спросил он. – Я ведь не умею играть на гитаре. Так, подумывал сколотить школьный ансамбль, когда все у нас в школе заболели Элвисом, но дальше идеи дело не пошло, надо же ведь как-то научиться играть. Джулия показала мне несколько аккордов на банджо, но в общем, это и близко не стоит к тому, как играет Пол. Или этот его Джордж… - Ну так у тебя есть прекрасная возможность научиться, - улыбнулась Нэнси и хлопнула балконной дверью, возвращаясь в комнату. Йоко оставили на ночь вместе с Нэнси и Лин, а Пола переселили в номер к Джону и Стю. Он скромно постелил себе на полу возле окна, но Джон позвал его к ним: - Кровать большая и широкая, места хватит всем троим. Пол помотал головой: - Не хочу вам мешать. - Это что еще за новости? – буркнул Джон. – Если уж ты чем нам и мешаешь, то это своим пребыванием здесь. А на полу или на кровати – это значения не имеет. - Извини, - Пол покраснел и тут же скатал свое ложе и направился к выходу. - Ты куда это? – встрепенулся улегшийся было Джон. - Говорю же: не хочу вам мешать. Там номер большой, на полу хватит места всем. Спокойной ночи! Джон одним прыжком оказался у двери перегородил ему дорогу: - Стоять. Еще мне не хватало выслушивать претензии твоей подружки, что я выгнал тебя. Ты остаешься здесь. - Ты меня не выгонял, я сам так решил. Извини, Джон, но силой ты меня тут не удержишь, поэтому лучше отойди и дай мне уйти. Что-то ледяное звякнуло в голосе Пола, весь его вид – равнодушный и почти презрительный – выражал стремление убраться отсюда поскорее, и Джон отступил, прожигая его взглядом, полным ненависти. Когда дверь за Полом захлопнулась, Джон тоже вышел. С балкона Нэнси заметила одинокую мальчишескую фигуру, курившую сигарету одну за другой. На следующее утро на Йоко было больно смотреть: лицо ее отекло и приобрело синюшный оттенок, на лбу вздулся огромный багровый кровоподтек. Нэнси присела рядом с ней и погладила по руке: - Теперь ты будешь умницей, так? Соберешь все свои манатки и отправишься в страну восходящего солнца. И чтобы мы тебя больше здесь никогда не видели, ясно? Если у тебя лет через десять возникнет гениальная мысль вернуться и снова попробовать захомутать Джона, знай, тогда дело не ограничится разбитым лбом. Я тебя убью. Я доступно изъясняюсь? В глазах Нэнси сверкала, вероятно, ненависть такой мощи, что Йоко лишь испуганно хлопала ресницами, безропотно кивая и сжимая виски. - Нэнси, что ты несешь? – воскликнул входивший в этот момент к ним в номер Джон. Он подбежал к Йоко, рухнул на колени у кровати и зарылся лицом в ее раскрытые ему навстречу ладони. - Как ты? – прошептал он, поднимая глаза. - Жить буду, - усмехнувшись, прохрипела Йоко. – Но мне пора ехать. - Нэнси! Куда она поедет в таком состоянии! Пусть останется здесь с нами еще хотя бы на неделю! Я буду ходить за ней. Не может же она появиться на улице в таком виде! - Хорошо, - кивнула она. – Но жить она остается у нас в номере, и ходить за ней будем мы с Лин. А к вам переселяется Пол. И только попробуйте выгнать его как этой ночью. - Я его и не выгонял… - пробормотал смутившийся Джон. - Я все слышала и не собираюсь тебя отчитывать, - сухо бросила Нэнси. – Это твоя жизнь, учись в ней делать самостоятельный выбор. Хочешь стать художником и быть со Стю – вперед. Хочешь уехать в Японию с этой вот… вперед! Отныне я умываю руки и не предприму ровным счетом ничего для исправления твоей жизни. И вообще мы с Лин возвращаемся в США, ее родители уже бьют копытом – скучают по дочери. - Как?! – воскликнул ошеломленный Пол. – А как же я? - А ты можешь поехать с нами, - осенило вдруг Нэнси. – В Америке прекрасные джазовые школы, там вы с Джорджем быстрее найдете себе публику, да и заработки там значительно выше. Если сумеешь убедить отца – я возьму три билета в один конец. Джон с ужасом переводил взгляд с Нэнси на Пола, наблюдая, как буквально в минуту рухнула пирамида его отлаженной жизни. - Но… - начал было Джон, - я не хочу, чтобы вы уезжали… - Мы? – переспросила Нэнси с насмешкой в голосе. Ну же, - кричали ее глаза, - решайся уже, наконец. Скажи это! Хватит кормить собственные страхи! Джон покраснел и опустил глаза. - Ты будешь писать? – спросил он, стараясь не косить в сторону Пола, но Нэнси сразу поняла, кому на самом деле был адресован этот вопрос. - Я? Нет. - Я буду! – отозвалась вдруг Лин. – Я буду тебе писать. Как раньше! Может быть, ты когда-нибудь решишь к нам приехать? - Это вряд ли, - буркнул Джон. – Художники и музыканты – из разных каст, им не по пути. На следующую ночь Пол снова робко постелил себе на полу возле окна, и на этот раз Джон не пытался остановить его или уговорить лечь с ним и Стю на широкую кровать. Пол долго ворочался – он не привык спать на твердом, да и шумное дыхание мальчишек мешало ему. Наконец, когда сон начал постепенно подступать к нему, со стороны кровати раздался вдруг шорох, и в тот же миг кто-то сел на пол рядом с ним и принялся теребить одеяло. - Подвинься, - буркнул Джон. - Джон, ты чего? – испугался Пол, приподнимаясь на локтях. - Не могу смотреть, как ты спишь на полу. Раз ты не можешь спать там втроем, иди к Стю и спи с ним вдвоем, а я останусь тут. - Об этом не может быть и речи. - Тогда подвинься и уступи мне пол-одеяла, я буду спать рядом. - Да тут места нет! И подушка всего одна. Возвращайся на кровать, не дури! - Нет, я сказал! – почти закричал шепотом Джон и толкнул Пола в грудь. Тот опрокинулся на спину и замер, глядя прямо в глаза нависшему над ним Джону. - Значит, уедешь с ними в Америку, так? – ехидно спросил Джон, тесня Пола на подушке и прижимаясь к нему всем телом, чтобы ему достался хоть кусочек узкого одеяла. - Если отец будет не против. И если Джордж поедет со мной. - Значит, ты теперь с ним, да? - В каком смысле? – удивился Пол. - Ну… - Джон сделал неопределенный жест рукой, - музыку там играете, пишете. - Ну да, у нас дуэт – я на фортепиано, он на гитаре… - А меня бы мог научить? Ну… игре на этой твоей гитаре. - Зачем это тебе, Джон? Доучивайся в колледже, женись на Йоко, дружи со Стю – чем плоха такая жизнь? – Пол выскользнул из-под одеяла и осторожно поднялся, намереваясь отправиться лечь на кровать. – Я все же пойду туда, здесь катастрофически мало места для двоих. Но Джон схватил его за лодыжку, Пол покачнулся в воздухе и рухнул прямо на Джона. - Значит, мне жениться на Йоко, а по выходным выезжать на пленэры со Стю? Таким ты видишь мое счастливое будущее? А где в этом будущем место для тебя? - С чего ему там быть? Кто я тебе такой? – Пол попытался освободиться от стального захвата Джона, и тот при звуке этих слов тут же отпустил его. - А и вправду никто, ты прав. Так, пару раз погоняли во дворе мяч. Наутро, распахнув дверь в номер мальчишек, Нэнси застала удивительную сцену: Джон спал на полу, свернувшись калачиком, Пол раскинулся на кровати, а рядом с ним прикорнул сладко посапывавший Стю. За оставшуюся неделю Джон с Полом едва ли перекинулись парой фраз, но Нэнси было уже все равно. Ее запас энергии и сил исчерпался. Теперь она в полной мере понимала, почему и в ее собственном мире у мальчишек складывалось все так безумно сложно, почему они спотыкались на каждом шагу, почему Битлз в итоге развалились, а Джон с Полом так и не помирились. Им не смогла помочь даже Линда, куда уж ей, Нэнси, тягаться с ней! С Йоко же Джон, напротив, сблизился куда сильнее. В процессе их общения даже выяснилось, что одно из подразделений парижского колледжа искусств располагается и в Токио, и оба они восторженно решали, где же им теперь обосноваться – в Париже или все же перебраться в Японию. Самым мрачным выглядел Стю – он единственный оставался не у дел. Джулия уговаривала сына все-таки выбрать Париж – он ближе к родному дому, Лин ее активно поддерживала, и лишь Нэнси с Полом словно воды в рот набрали. Когда они садились на поезд до Ливерпуля, то договорились с Йоко встретиться в колледже в сентябре и еще раз обо всем договориться. Впереди были три долгих летних месяца, в течение которых Полу предстояло уговорить отца отпустить его в Америку. Ну и подбить на эту авантюру Джорджа. Джон больше не появлялся у Нэнси, слаженному дружному коллективу пришел конец. Джордж согласился на затею Пола практически сразу, и оба они теперь ломали голову, как бы уговорить своих родителей. Отца Пола Нэнси сразу взяла на себя, поскольку твердо решила увезти мальчика подальше отсюда. Джим знал о дружбе сына со взрослой женщиной, но не был с ней лично знаком и очень удивился, когда однажды вечером она появилась на пороге его дома, заявив, что у нее к нему какой-то очень важный разговор. Он хотел было спровадить Пола спать, но Нэнси настояла на том, чтобы мальчик присутствовал при этом. - Дело в том, что в конце лета я уезжаю в Америку и хотела бы взять его с собой. Он одаренный музыкант, я бы даже сказала гениальный – второй Моцарт – но в Англии он не сможет раскрыть свои таланты. У нас уже заблистал Элвис. Думаю, на этом фоне Пол быстро займет свою нишу. Он прекрасно играет на фортепиано и гитаре, я устрою его в джазовую школу, потом в консерваторию. Он станет выдающимся музыкантом и композитором, - тараторила она, не дав Джиму опомниться. - А кто вам сказал, что я его отпущу? – деловито осведомился Джим, внимательно ее выслушав. - Пол, сыграй нам Let it be, - попросила Нэнси. Мальчик послушно сел за фортепиано и исполнил песню. - Как вам эта музыка? Джим нахмурился и почесал лоб. - Что это за песня? Никогда ее раньше не слышал. Это что-то безумно прекрасное, ее автор – должно быть гений. - Ее автор – Пол! – торжественно произнесла Нэнси, а Пол охнул и вытаращил глаза. - Нэнси, что ты такое говоришь?! – воскликнул он. – Ты же сама напела мне ее тогда! - Малыш, поверь мне, ее написал ты. Скажи мне, как зовут твою мать? - Мэри, - пробормотал он. - А в песне? - Да мало ли на свете Мэри? – вмешался Джим. - Эту песню написал Пол, - уже спокойнее повторила Нэнси. – Точнее в вашем времени ему еще только предстоит это сделать – через тринадцать с половиной лет. Но если вы не позволите ему заняться музыкой, он ее никогда не напишет. И Yesterday тоже не напишет, и много всего остального. - Постой, Нэнси, - залепетал Пол, - ты хочешь сказать, что ты пришла к нам из будущего? – двенадцатилетнему ребенку так просто было поверить в то, что никак не могло уложиться в голове у взрослого человека. – Иначе откуда ты все это знаешь? И если эти песни написал я, то остальные… Джон? – охнул он. - Да отпусти ты его Джим, - раздалось с порога, и в комнату вошла пришедшая с вечерней смены Мэри. – Эта женщина права, он очень талантлив, не дело ему прозябать в Ливерпуле. Пусть отправляется в Нью-Йорк попытать счастья. Если ничего не добьется, ему всегда будет куда вернуться. Джим задумчиво почесал затылок. - Я мало что понял из того, что вы мне тут сейчас наговорили, но если эту песню и вправду написал мой сын… Я лишь хочу быть уверен, что с ним все будет в порядке. Что он будет учиться, а не зациклится на одной лишь музыке. Музыкой много не заработаешь. - Поверьте, я прослежу за этим и лодырничать ему не позволю. Да и кроме того вы всегда сможете навещать нас, и мы будем приезжать к вам каждые полгода… Когда Нэнси уже уходила, у калитки ее остановил Пол: - Ты не ответила на мой вопрос про Джона. - Пол, это была шутка. Должна же я была как-то уговорить твоего отца… - Не ври мне! Я же чувствую, что с этими песнями что-то не так. Кто такие эти Битлз, Нэнси? Скажи, это ведь мы с Джоном, да? Нэнси обняла переволновавшегося мальчика. - Джону, как видишь, живопись сейчас гораздо интереснее музыки. Но ты не должен бросать занятия ни в коем случае. - Скажи, из какого года ты прибыла сюда? - Пол… - она погладила его по голове не в силах ответить на такой простой вопрос. - Если это так, то это ведь моя жизнь, я должен знать правду, - серьезно произнес он, глядя ей прямо в глаза. Но Нэнси лишь пожала плечами и скрылась в темноте. Она не знала, как рассказать столь юному созданию обо всем, что ждет его в этой жизни.