Волчьими тропами

По запотевшим окнам пальцами узор из имени, Обними меня, притворимся снова сильными, Будто «мимими» не оборвать и милями, Хоть и любили, но реалии мы не осилили. А, бывает всякое, бывает, То, что грело, в один момент просто сжигает, И ты так близко, но и так же далеко, Искать причин не стану, просто так нам суждено. Я когда-то научил тебя быть очень сильной, Только эта сила превратилась в меркантильность. Ты всё с другими? Ну главное в жизни — стабильность И зачем пришла, нахер мне твоя повинность? Оставляй мне следы на венах, Не давай им зажить так мгновенно, Хоть и как миражи вся любовь эта, Пролетала так незаметно. Дожди невпопад — Ветер целовал трещины на губах, Так, что больно отрывать Фильтр любимого «Парламента»… (Джиос)

2003 год. МЦИОС (Международный Центр Исследования Опасных Существ) Ковровая красная дорожка, явно недешевого производства, начищена просто идеально — переливается в неярком свете, ворсинка к ворсинке. Она лежит на широкой лестнице, ведущей к массивным дверям с табличкой: «Верховный судья Визенгамотта, Почетный член Лиги защитников прав волшебников». Перед ней невысокий человек, поправив свою тёмную мантию, немного замеляет шаг, и, переведя дух, стучит. Когда раздаётся голос, он входит. Волшебник сидит за столом и изучает большой длинный свиток с пометками, что светятся яркими пятнами, даже на расстоянии. Нужно признать, что это новшество весьма и весьма экономит время, когда нужно срочно найти в длинных летописях или загадочных свитках нужную строку и передающуюся в ней информацию. Хозяин кабинета выглядит очень озабоченным и уставшим, но, завидев вошедшего, преображается: его глубокие морщины разглаживаются, в глазах загорается огонёк надежды. Старший кивает и указывает рукой на ближайший к столу стул. — Присаживайтесь, мистер Люпин, — говорит седой волшебник. — Я рад вас видеть. — Да, сэр, — почтительно кивает мужчина. — Благодарю. — Вы получили деньги? — Да, ещё раз выражаю вам… — Не нужно, — машет рукой седовласый маг. — Это не благотворительность. Вы всё отработаете. Мужчина ёжится, и пытается скрыть страх. — Вы уже слышали о череде нападений в Северной части Британии? — Да, сэр. — Они выходят из-под контроля. Мы никак не можем отследить вожака. — Вам известно, кто занял его место? — Естественно, — улыбается старый волшебник. — Но, чтобы выследить его, нужно действовать тоньше. И потому вы здесь. — Хотите использовать моего сына как приманку?! — вскакивает Люпин, скрежеща зубами. — Сколько раз вам повторять, что… — Что ваш сын тоже далеко не святой. И тот факт, что Альбус Дамблдор временно взял его под крыло ничего не значит! — рявкает хриплым голосом верховный судья. — Я же ставил вам условие — либо вы соглашаетесь, и сотрудничаете, и ваш сын, который тоже является оборотнем, пока будет носить статус неприкосновенности, либо мы хватаем его за жабры и надеваем ошейник, а затем… — Хорошо, я понял, — Джон Люпин, вдыхая, садится на место. — Что нужно делать? — Насколько нам известно, то ваш сын общается с другими особями из бывшей стаи, которые решились жить по-человечески. Как и он. Это так? — Мы не разговаривали с Римусом по поводу этого. — Какова их численность? — Откуда мне знать? — Люпин нервно поправляет полы мантии. — Римус сейчас устроился на работу. Последний раз мы виделись довольно давно. И к тому же, эти полу-оборотни постоянно кочуют. Они очень боятся, что вожак выследит их. — Среди них есть женщины? — Понятия не имею… — Лжёте! — старика не так просто провести. — Отвечайте правду! — Да, есть женщины, — выдавливает побледневший Люпин. — Они заражены ликантропией? — Нет. Они, вроде как, рабыни. — Что будет, если их заразят? — интересуется седой мужчина. — Что тогда? — Вы думаете, что я не понимаю, о чём вы? — усмехается Люпин. — Понимаю. Оборотни не будут их кусать, пока те не родят им наследников. — Но мы все знаем, что человеческому индивидууму не под силу родить детёныша оборотню. Если только, конечно, зачатие будет проходить происходить в человеческом обличье, то… хотя и то не вариант — им не выносить плода. — Да уж, — горестно потирает лоб Люпин. — Укусив человека, они получают оборотня, но не всегда удаётся его выходить и укротить первородный аппетит. И им нужно во что бы то ни стало научиться воспроизводить потомство естественным путем. К тому же, у таких волчат будет больше потенциальной силы и агрессии. Оборотни давно ищут пути к размножению… — И только наши специалисты по отлову оборотней не дают им этого сделать. — Все наслышаны о вашем центре, — Люпин кивает. — Вот только поговаривают, что у вас тут за дверями такое творится, что оборотни, в их естественной среде обитания, кажется, просто в игрушки играются. — Перестаньте. Вы же отличный медик. Вы должны знать, что иногда, для выздоровления, пациенту нужно причинить много боли. Да, мы изучаем различных особей. Рискуя собой. Каждый раз. И приходится прибегать к жестоким мерам, но, извините меня, цель оправдывает любые средства. Это нужно всем. Ради безопасности людей. Старый волшебник приподнимается из кресла и достаёт из ящика стола папку. — Здесь кое-какая информация относительно вашего задания. — Я могу быть свободен? — Нет, — заминается старый волшебник. — У меня к вам ещё одна просьба… Несколько громадных ламп загораются ярким синим светом, освещая большое помещение. Лампы, словно прожекторы, вращаются в разные стороны, и как рентгеном просвечивают каждый закуток. Раздаётся лязгающий неприятный звук — пол начинает перестраиваться и перекраиваться, пока не образует круглую арену. Затем, по мановению волшебной палочки, на неё кладётся красный матовый материал. По щелчку пальцев человека, что стоит на высоком помосте и наблюдает, маленькие человечки в чёрных робах снуют туда-сюда, торопливо таская большие кованные решетки. — Проверьте здесь, — рука с силой дёргает за металлическое ограждение и одна секция с грохотом падает. — Дементор бы вас побрал, неудачники! Вы хотите, чтоб во время показательного выступления все зрители оказались покусаны?! — Простите, хозяин, сейчас мы всё исправим, — виновато бубнят эльфы, принимаясь снова крепить секции ограждения друг к другу. — Замки прохудились. Нужны новые. Силы у этих зверей слишком велики. — Поговори мне ещё! — замахивается на эльфа мужчина. — Новые ему подавай! А ты мне денег выделишь? Что молчишь?! — Но, сэр, если как вы изволили сказать, что «кого-то покусают», то вам придется выложить гораздо больше денег… — Ставь ограждение, олух!!! — срывается волшебник. — Ну, покусать-то мы никого не дадим, конечно, — хмыкает второй подошедший и пожимает руку первому. — Но проблемы быть могут. Кстати, сегодня ведь здесь будет первый курс из аврората. Не хотелось бы позориться. — Зачем они вообще начинают программу с оборотней? — волшебники идут по длинному коридору из кресел. Поднимаются на ярус выше. Внизу — почти цирковая арена. Используют её, правда, не совсем так: внизу, под полом, находится резервуар (большая клетка), в котором держат подопытных существ. Также на нижнем этаже располагаются различные боксы и лаборатории. — Зрелищ им не хватает? Так тогда бы драконов сразу завозили. — Как я услышал из утреннего доклада — оборотни расплодились. Они нашли нужную колею, и теперь бьют в одну и ту же точку. Поумнели, твари. Всё больше нападений и всё больше пропавших без вести. Комитет по охране волчьих прав уже начал вонять, что, мол, мы им кислород перекрываем… — Ясно, — произносит работник экспериментальной зоны, поправляя свой бейджик. — Значит, и мы теперь будем выполнять роль общественных оповестителей? — Скажи спасибо, что сюда не таскают с экскурсиями магглов. — Скоро и до этого докатимся. Ещё немного нововведений спятившего министра — и все будем в заднице. Когда ограждение поставлено и одобрено, эльфы принимаются за следующую часть подготовки: ставят перед решётками кафедру для выступления, настраивают световой проигрыватель, выводят на одну из свободных стен изображение. — Они хотят похвастаться новыми разработками? С кем, с шавками из Министерства? — Видимо, не знают о секретности. — И о самосохранении тоже, — усмехается рослый мужчина. — Я слышал, что приближается новая военная волна. Того и гляди снова будем в подполье сидеть годами. И уничтожать свои собственные достижения, ради «всеобщего блага». — Их главная цель, то есть — наша, — поправляется нехотя второй. — Это создание нового магического вида. И неважно, с кем скрещивать — с оборотнем ли, с драконом ли, с Дементором… — Чёрт, неужели кроме нас никто не понимает, что такие эксперименты ни к чему хорошему не приведут? — Мы — пешки. Пора бы смириться. — А ведь могли бы стать знаменитостями, если бы раньше узнали о той новой разработке. — А она и впрямь есть? — в голосе полно недоверия. — Да, а ты сомневаешься? — Нас ведь не пускают в лаборатории, — вздыхает волшебник, на бейджике у которого написано: «Сектор пять. Техническое обеспечение», — думая, что сами не заблудятся в своих сотнях и тысячах пробирок, но на деле мы, порой, знаем больше их. — Доброе утро! — раздаётся не самый дружелюбный голос сверху, и оба замолкают. — Почему до сих пор лясы точим? — Простите, ваше святейшество, — виновато произносят мужчины. — Мы уже почти закончили. — Ну и прекрасно, — хмыкает седовласый. — Я привёл врача. Проводите-ка нас к пациенту. Люпин идёт в указанном направлении. Седой волшебник, обходя ограждение, плавно взмахивает палочкой, очевидно, ставя энергетический щит, и проверяет, всё ли надёжно… — Сэр, может убить его всё-таки? — интересуется один из присутствующих. — Нет! — Почему?! — По кочану! — Дэйв, ты как вообще? — высокий мужчина настороженно следит, чтоб пленник не смог развязаться. — Да ваш Дэйв… — Заткни его! — моментально ударив ногой по решетке, и не дав ему договорить, старший маг смотрит на расцарапанного парнишку. Отвечающего за безопасность никогда не нужно просить дважды. Он схватывает на лету — такова его натура. Мужичок резко наклоняется к пленнику, и с особым, каким-то извращенным видом, плюет тому в лицо. Прямо в лицо. Точно в цель, как сказали бы снайперы. Должно быть, неприятно. Самому Люпину как-то в детстве плюнул в спину верблюд в зоопарке. Это уже отвратительно, а тут… Он ёжится только от того, насколько «благородно» выстоял оборотень этот плевок. Это страшно и вместе с тем красиво. Мужчина в клетке не дёргается. Не попытается отвернуться и даже не издаёт ни одного звука, выражающего ругательство. — Что ты здесь забыл?! — Пап, я просто… — Я сыт по горло твоими жалкими оправданиями! — отца легко понять. В его глазах ярость и страх одновременно. — Он тебя поцарапал?! — Нет, сэр! — подскакивает смотритель. — Успели. Это он о торчащую арматурину задел. Наш герой его напугал.  — Слава Мерлину… — Что случилось, сэр? — спрашивает Люпин, внимательно осматриваясь. Любопытного, семнадцатилетнего на вид, Дэйва уводят в дальний уголок небольшой комнаты, где, судя по всему, проживает этот оборотень, сейчас выглядящий вполне себе по-человечески. В его клетке стоит миска с мутной водой и битая кастрюлька с объедками. Мужчина этот довольно молодой. Но его состояние явно оставляет желать лучшего. От неудобной маленькой клетки его спина выглядит сгорбленной, на лице видны рубцы от животного намордника. — Перед вами, мистер Люпин, уникальный экземпляр, — седой волшебник, чуть успокоившись, кивает на оборотня в кандалах. — Ликан, родившийся в неволе. Здесь. У нас. Я лично присутствовал. — Что?! — Люпин думает, что ослышался. — Как это… — Возможно, — перебивает старший. — Мы тоже пытаемся понять, как. Вот уже двадцать лет. — Ему двадцать?! — ужасается Джон. — Он зачат путём скрещивания некоторого особенного вида генов у самца обычного оборотня. Родился с хирургическим вмешательством, но самка, к которой его приживили, выносила вплоть до шести месяцев, — волшебник манящими чарами подзывает к себе столик с пробирками. — Чудеса в решете, что скажете? Верно? — Да уж, — заминается Люпин. — А что это у него такое? — Пытался сбежать, — тут же отвечает смотрящий. — Напоролся на проволоку. Разворотил себе конечность. Никого не подпускает. Зализывает только. Но ведь может инфекцию занести. На бедре мужчины, забивающегося в самый угол, красуется рваная рана. — А у вас тут вообще предусмотрена медицинская помощь нуждающимся в ней экземплярам? — усмехается Люпин. — Или, если и сдохнут — вам плевать? — Остальные — пусть дохнут, — говорит волшебник. — Но этот важен. — Опыты на нём ставите? — Не без этого, как вы догадались, мистер Люпин, — кивает седой. — Мы его сейчас обездвижим, а вы — действуйте. Сегодня у него большой день. — В смысле? — Приведите его в нормальный вид. На сцену всё же выходить. Он будет показан группе авроров в качестве уникального ликана, выращенного в неволе. Сегодня они будут здесь на лекции. — Это бесчеловечно! — Джон пытается возмутиться. Но волшебник только отмахивается и велит открыть клетку, и применять заклинание «Остолбеней» вкупе с «Круцио» для большей надёжности. — Послушайте, вы не можете таким варварским способом убеждать людей, что оборотни опасны. Вы сами вынуждаете их ополчиться против себя. — Против себя? — выгибает бровь главный. — Мистер Люпин, не надо только их защищать. Мы знаем, что животные никогда не уподобятся людям. Тем более, такие. Оборотни — это вам не болонки в ошейниках. — Но в данном случае — этот оборотень, — Люпин кивает на пленника. — Ничего и никому не сделал. Это раз. Вы лишили его малейшего шанса на нормальную жизнь. Это два. И теперь ещё обвиняете в том, что он рвётся на свободу. Это три.