Волчьими тропами

Пробежала полоса, широка, бела, Разделила небеса с горем пополам, Заглушила голоса, замела глаза, Утонула полоса в девичьих слезах. Подари мне первый танец, забери меня с собой, Я повсюду иностранец, и повсюду я, вроде бы, свой. Словно лодка в океане, затерялся берег мой. Я повсюду иностранец — забери меня, мама, домой. Пробежала полоса — зверем залегла, Расколола небеса на куски стекла, Предложенья — на слова, близких — на врагов, Материк — на острова, бога — на богов. (В. Меладзе)

2003 год. Хогвартс Перед началом рабочего дня в четверг Дамблдор решает срочно созвать педсовет. Небезосновательно, конечно: год ещё только стартовал, а уже куча проблем. Альбус уже не уверен, что правильно делает, когда позволяет некоторым не прошедшим на должном уровне специальную педагогическую подготовку, — Хагрид и Люпин доставляют массу головной боли — находиться в школе. И если первого Дамблдор знает гораздо лучше, то вот со вторым возникают самые нелепые ситуации, не приводящие ни к чему, кроме постоянной паники. Пока учителя, гудя, как пчелы в улье, собираются в преподавательской, Дамблдор ищет глазами одного человека, на которого он намеревается серьезно положиться, но, — увы и ах, — даже Снегг снова подводит. — Во-первых, товарищи коллеги, — произносит Дамблдор, когда все усаживаются. — Довожу до сведения, что каждому декану поручаю составить мне полный отчёт об успеваемости к завтрашнему дню. Все преподаватели лишь тяжко вздыхают и переглядываются. Они уже знают, что полные отчеты они сдают лишь в том случае, когда приходит инспекция из Министерства. А раз Дамблдор сообщает это таким категоричным тоном, то можно смело сушить сухари — не сегодня-завтра нагрянет Люциус Малфой с ищейками. — Если у кого-то возникают трудности, то милости прошу учиться у профессора Флитвика. — Дамблдор с улыбкой кивает карлику. — И кстати, где опять МакГонагалл? У меня к ней ряд вопросов накопился… Дамблдор видит, что место рядом со Снеггом пустует. — Она сидит с мистером Малфоем, — отвечает Помона. — Я ей всё передам, не волнуйтесь. — Уж будьте так любезны, — Дамблдор вычеркивает один из пунктов, о которых должен был сообщить. Стебль тут же берется за перо и записывает на листе пергамента информацию для Минервы. — Итак, для начала, я хотел бы получить список всех отличников на седьмом курсе Гриффиндора. Коллеги, это всех касается! — вдруг повышает голос Дамблдор, видя, что другие учителя заметно расслабились. — Не забываем и про предвыпускные классы! Этот год чрезвычайно важен для нас… — Как и любой предыдущий, — замечает вполголоса Снегг. — Вот здесь вы неправы, профессор Снегг, — осаждает Дамблдор. — Я объясню, почему. И, между прочим, если бы наша многоуважаемая Минерва МакГонагалл иногда вспоминала, что является моим заместителем, то давно бы рассказала о том, что в следующем учебном году в Хогвартсе будет проводиться Турнир Трёх Волшебников. Преподаватели изумленно переглядываются. — И нам, как вы понимаете, ни в коем разе нельзя ударить в грязь лицом… — И даже краешком ботинка ступить — тоже, — усмехается Снегг. — Репутация подорвана, будь здоров. И надо срочно выправляться. — После восьмидесяти лет? — слышатся тревожные шепотки. — Снова в Департаменте международного магического содружества надумали удостоить нас таким вниманием? — Не совсем, — говорит Альбус. — В этот раз инициатором был я. — Сэр, вы не считаете это слишком… необдуманным поступком? — осторожно интересуется Флитвик. — Всё же… сейчас время неспокойное и… — По вопросам и проблемам Турнира будет созвано отдельное и весьма серьёзное собрание в Министерстве. Все важные объявления мистер Филч вывесит возле расписания… — Не было печали, — вздыхают учителя хором. Однако Дамблдор уже отметает эту тему и переходит к более насущным. — Профессор Стебль, напомните, пожалуйста, МакГонагалл, что она должна отчет в комиссию по Учету магглорожденных вы… детей, — вовремя поправляется Альбус, смущаясь. — Конечно, директор, — женщина ставит знак «нота бене» возле записей. — Насколько я знаю, у Минервы полный порядок в отчетностях. — Был. Порядок, — говорит Дамблдор. — А теперь я сомневаюсь. Двери резко открываются, и входит Хагрид, нагибаясь, чтоб не снести дверной проём. Он здоровается и извиняется за опоздание, говоря, что проведывал Малфоя. — Как там дела? — осведомляется Альбус, деловито приподнимаясь. — Всё обошлось, я надеюсь? — По словам Помфри, — опять влезает всезнающая Стебль. — Обошлось. Небольшое сотрясение от удара об землю и пара царапин. Жить будет… — Повезло, скажем прямо, — Дамблдор разрешает великану присесть. — Кстати об этом: в связи с последними событиями, я собираюсь ввести несколько новых правил. В помещении становится ещё более оживленно. Дамблдор выдерживает паузу, и лишь потом продолжает: — Каждый преподаватель отныне будет нести личную и материальную, в том числе, ответственность за здоровье и безопасность учеников на уроках. К примеру, если на вашем уроке гиппогриф едва не затоптал ребёнка, неважно по каким причинам, все расходы на лечение и на судебные разбирательства извольте выложить из своего кармана, а не из бюджета школы! — Сэр, директор! — грохочет Хагрид. — Я ж вам не объяснил, в чем там дело было… Я ж просто… думал, что… полезно им познакомиться с Клювокрылом, а тут Люпин с ветки спикировал как этот… ну, такой… из маггловских комиксов… — С Люпина будет отдельный спрос, — замечает Дамблдор. — Так он ж пропал! Два дня нету… — Вот именно, — Дамблдор недовольно поджимает губы. — И, Мерлином клянусь, ему мало не покажется. Главное, чтоб до инспекции появился. А не то все умоемся… — Так я ж не рассказал, чего было дальше-то, сэр… когда Люпин спрыгнул вниз, то он… это… озверел малость… я б и не подумал, что так можно… — Лучше бы ты, Хагрид, внимательно прочитал Устав и программу на учебный год, а не маггловские комиксы, — в словах Дамблдора слышен металл. — И вообще, когда приедет аттестационная комиссия ты будешь им про человека-паука рассказывать?! Тебя сразу в Азкабан, а меня — в психушку сдадут! Снегг еле заметно улыбается и тут же получает новую порцию замечаний. — Северус, разве я не просил вас проследить за уроком у Хагрида? И провести для него ликбез? — глаза у старика-Дамблдора становятся злыми. — Вы взяли на себя эту ответственность, насколько я помню. И что, в итоге, мы имеем?! Хагрид неуклюже елозит на большом стуле в конце кабинета. Другие оглядываются на него. Альбус по-прежнему хмурится и, протирая свои очки, проговаривает: — При повторении подобных инцидентов будет введена круговая порука, таким образом, за проступки одних будут отвечать все. Вы этого разве хотите? — Виноват, директор, — цедит побледневший Снегг и оборачивается на Хагрида. — Рапорт подали, Северус? — наседает Дамблдор. — Не опаздывайте с этим. И не приукрашивайте только. Стандартная форма. Всё в норме и всё под контролем. К сведению ситуацию приняли и сделаем всё возможное, чтоб не повторилась! — Я понял, — Снегг снова еле сдерживается. — Только… с Хагридом я предпочёл бы побеседовать лично. — А чего беседовать со мной?! — вскакивает великан. — Лучше проведите работу со своим факультетом! Я ж вам не сказал, что было после того, как Люпин… — Ты слишком зациклился на Люпине! — Снегг бросает слова наотмашь, словно острые кинжалы. — За себя будешь отвечать, а не за него. Ясно? — Но там замешан не только он, а ещё и ваш Забини! На мгновение в преподавательской воцаряется тишина. — Вот сейчас я точно не понял: при чем тут Забини? — лицо Снегга вытягивается едва ли не до пола. — Тебе, Хагрид, вообще всё равно, абы на кого вину свалить?! — Да если бы, — вздыхает лесничий и вдруг меняется в лице. — Я если б знал, что он у вас такой ненормальный, то выгнал бы с урока к черту! — Прояснится ли эта ситуация в конце концов?! — Дамблдор жестом приказывает Снеггу молчать, когда тот уже готов грудью кинуться защищать своего студента. — Хагрид, рассказывай всё по порядку! — Да я толком ничего и не увидел, ёк-макарёк! — Хагрид взмахивает огромной рукой и цепляет вазу на окне. Та падает и разбивается. Дамблдор лишь понимающе закатывает глаза. — Клювокрыл пытался Люпина с себя сбросить, я всех детей отозвал, хотел, чтоб мирно закончилось… ну мало ли — силы то неравны. Люпин этот мог уже трупом быть, если чё… — Что было дальше? — Снегг не сводит своих чёрных глаз с великана. — Дошло до того, что Клювокрыла было уж не остановить. Я думал, что Люпин отцепится от него, но нет — чего-то ему приспичило… Клювокрыл ринулся вперед, ему ж разгон нужен, чтоб взлететь-то… — Каким образом Малфой оказался под его копытами, если ты всех отозвал?! — Снегг изводится от нетерпения. Его лицо становится красным. — Отвечай! — Паника началась, когда Клювик в толпу метнулся — от страха или от агрессии — их же тронуть нельзя — гиппогрифы, одно слово, сэр! — повышает голос Хагрид. — И когда он с Люпином на хребтине взлетел, я и увидал, что Малфой на земле валяется… И тут мне Рон сказал, что… — Там ещё и Уизли отметился?! — взвизгивает взбешенный Снегг. — Рон мне сказал, что это Забини Малфоя-то толкнул! — наконец озвучивает Хагрид. — Толкнул! Понимаете?! Под копыта прямиком! — Кажется, всё ясно, — устало шелестит Снегг, отходя от напряжения. — Толкнул-не толкнул… наргл теперь вас всех разберет. Кто кроме Уизли это видел? — Да, похоже, что никто… — А я о чем! — Снегг тычет пальцем в Хагрида. — Более дурацкой версии я ещё не слышал! — Дак давайте у Рона и спросим! Ей-богу, сэр директор! — Хагрид снова приподнимается. — А Забини тот ещё фрукт, вы ж знать должны! — Допустим, — снова вмешивается Снегг. — Только Уизли лезет на рожон никак не меньше моих Слизеринцев. А то и больше. Может, Уизли всё выдумал? — Вот ещё! — рычит Хагрид. — Не стал бы! — А с чего бы Забини толкать Малфоя? — Да с того — он ненавидит его! — Назови хоть одну объективную причину… — Давайте-ка я вам назову! — Помона Стебль тоже решает поучаствовать. — Забини очень вспыльчивый и терпеть не может нечистокровных. А пуще прежнего ненавидит только грязнокровок. Его мать неправильно его воспитала — он считает себя пупом земли! И с Малфоем у них заноза сидит ещё с первого дня, как паренька на Гриффиндор определили! Ясно же! — А ещё причины есть?! — Северус, не надо, — Дамблдор качает головой. — Ты же знаешь всё. Я тоже считаю, что у мистера Забини был мотив. — А что, если сам Рональд Уизли, завидовавший всем, кому не лень, толкнул товарища под копыта, я допускаю, что по неосторожности, но свалил всё на Забини, с которым у Драко Малфоя вышел конфликт? — Рехнулся, окаянный! — кричит великан. — Сэр директор, ну хоть вы ему скажите! Снегг медленно встаёт с места. Его ноздри раздуваются. — Северус, — Дамблдор строго смотрит на декана Слизерина. — Разберитесь с этим. И доложите мне лично. Выясните, что за конфликт был у мистера Забини с мистером Уизли, почему и каким боком здесь оказался Малфой. И побыстрее. Ясно? — Да, сэр, — кивает Снегг, снова опускаясь на место. — И пока не поймём, что там и как, то разделите-ка факультеты на уроках, — подстраховывается Дамблдор. — Один урок — один факультет. — Что?! — вскидываются преподаватели. — Мы ж не успеем ничего! — Тише едешь — дальше будешь, — словно издевается Дамблдор. — До ночи что ли сидеть? — Помона толкает в бок Флитвика. — А как же домашняя работа, которую тоже проверять надо? И оценки, и внеурочная занятость! А спать-то нам когда, в таком случае?! — Тише, коллеги! — Дамблдор поднимает руку. — Я сказал лишь про третий курс. А не про все. — А с третьим, можно подумать, возни меньше станет! — И ещё: пока есть время, хорошенько продумайте досуговую составляющую на период зимних каникул и выходных. Никакого Хогсмида и даже родительского дня не предвидится, — подводит итоги Дамблдор. — Завтра жду всех с отличным настроением и полным отчетом об успеваемости после обеда. — А с чего бы это, директор? — спрашивает перепуганная Стебль. — Никакого Хогсмида? Да и без родителей? С ума посходили что ли?! Их и не угомонить будет! — А с того бы, профессор Стебль, — раздражённый Снегг бросает на стол газету, где черным по белому написано, что «Хогсмид закрыт по причине волчьего карантина». — Прессу иногда читать тоже полезно. — А что будем делать с Квиддичем? — Роланда Трюк решается подать голос. — Когда у нас по плану матч? — Дамблдор любит отвечать вопросом на вопрос. — Послезавтра третьи курсы играют, «Слизерин-Пуффендуй», — отвечает Роланда. — Я правильно понимаю, что Слизерин у нас теперь долго в ритм не войдет с такими заскоками? Отменять? — Да, без сомнения, — кивает Дамблдор, разминая уставшую от очков переносицу. — Слизерин сел в глубокую квиддичную яму. Но игру жаль отменять. Замените факультет профессора Снегга на факультет Филиуса Флитвика. Вы не против? Северус Снегг беззвучно чертыхается и со злостью сминает свой пергамент, где обычно делает пометки насчёт Квиддичных матчей. Он скрупулёзно следит за успехами игроков змеиного факультета, как и положено истинному декану, болеющему исключительно за своих. Однако команда, сформированная два года назад, не дотягивает до планки даже «удовлетворительно». Постоянные проигрыши и отвратительное поведение заставляют крепко задуматься над вопросом: «А дано ли им вообще играть?» и не только. — Нет, конечно! Мы не против! — радостный Флитвик потирает руки. — Когтеврану сделать Пуффендуйцев за честь! — Жаль вас разочаровывать, дорогой профессор Флитвик, но Пуффендуйцы-то как раз и сделают ваших архаровцев в два счета! — Помона гордо вскидывает голову. — Гриффиндорцев в прошлом году знатно за пояс заткнули! И теперь справятся! 2002 год. Англия. Графство Кент. Грюм всегда возвращается поздно. Однако этот факт не мешает Нимфадоре опаздывать с приготовлением ужина. Хоть у Грюма в квартире много всяких магических приспособлений, она всё делает руками — боится тронуть что-то и развалить. Внутреннее убранство оставляет желать лучшего — мебель старая и того и гляди рассыплется в прах. Торчать безвылазно в маггловском районе для Нимфадоры Тонкс невыносимо, но она из последних сил держится. Её греет одна мысль: если всё пройдёт удачно, то её возьмут в Аврорат. Грюм даёт ей обещание, что натаскает по-своему. Поначалу боящаяся мрачного и истеричного Грюма, Нимфадора, привыкает к нему спустя пару месяцев, и ей уже кажется, что он — идеальный выбор для совместной жизни. Ему много не надо: убрать разбросанные вещи, следить за чистотой и опрятностью аврорской формы, что он уже давно не носит — живот не влезает в неё, — да готовить хотя бы дважды в день. Конечно, оживить пространство вокруг — мечта Нимфадоры, например, она с радостью бы завела какую-нибудь зверюшку, но Грюм категорично и отрицательно реагирует на подобное. В его комнате, где он когда-то жил с женой, Тонкс бывать не любит. Только потому, что там, как он сам выражается: «всё напоминает о ней». И действительно, перед тем, как уйти на опасное задание под прикрытием, семья довольно сильно ссорится — обвинения в изменах и упреки сыплются как из рога изобилия (Грюм рассказывает свою невеселую историю как-то за ужином, придя после очередного рейда вымотанным — Нимфадора не спрашивает, он сам хочет поделиться), а затем, когда Аластор возвращается раньше, он готовит для неё сюрприз в знак примирения. Сюрприз, который увидеть ей было не суждено. С того самого дня Грюм не трогает вещей: не выкидывает бутылку с выветрившимся давно шампанским, не застилает кровать, усыпанную засохшими давно лепестками роз… Нимфадоре хочется хоть как-то утешить его, сделать так, чтоб он на некоторое время забыл об ужасном чувстве вины, но стоит ей только заговорить об этом — Грюм уходит в себя, закрывается в комнате и начинает пить. Утром после пьянки его невозможно поднять с кровати и отправить на работу. Спрашивать о том, что случилось с его дочерью, Нимфадоре и вовсе неприятно и страшно: знать о том, что пятнадцатилетняя девочка тоже, возможно, погибла, и теперь у некогда весёлого, жизнерадостного и симпатичного Аластора Грюма лишь две урны с прахом — не каждый выдержит. Однако, не понять его страданий тому, кто не терял близких. А вот Нимфадора Тонкс теряла… — Давай, заноси! — двери с грохотом открывается. Нимфадора бегом кидается к плите. Заодно прислушиваясь. — Держи, аккуратнее! Давай! Грюм, судя по всему, заходит последним. Незнакомые голоса стихают, когда он отсыпает им горсть золотых. Грузчики благодарят, а Грюм только фыркает. Нимфадора еле удерживается от того, чтобы не выскочить в прихожую и не глянуть, что же такого он приволок. Наконец, двери закрыты, а Грюм проходит в кухню и укоризненно качает головой, видя, что ужин снова будет поздно: Тонкс ещё только режет картофель и поджаривает куриные грудки. — Ты давай-ка, ускорься! — Грюм достаёт из шкафчика бутылку огневиски. — А что за повод? — хмурится Нимфадора. — Гость будет, — загадочно улыбается Грюм, плеская в стакан глоток. — Я с ним насчет тебя и потолкую. Всё ещё рвёшься в Аврорат? — Ну, вообще-то да, — заминается Нимфадора. — Только не говори мне, что это… — Нет, для тебя пассия невыгодная, — Грюм хохочет, понимая, куда она клонит. — Староват. Дедулька. Но ещё может дать фору многим молодым коблам. В плане использования магической силы и потенциала, конечно. — Я его знаю? — О, ещё как! — Грюм снова опустошает стакан. — Ладно, откроешь ему, а у меня дельце есть… Нимфадора, вся заинтригованная, продолжает готовку, пока не слышит, как матерится Грюм, взявшийся тащить огромный сундучище в комнату без волшебной палочки. Она пытается помочь, но только оторвать это «чудо» от пола не под силу им даже вдвоём. — Что там? — Нимфадора, запыхавшись, оглядывает сундук. — Откуда? — Так я всё и выложил, — Грюм усаживается сверху на крышку. — Это важный груз. Спецзадание от Дамблдора. Который вот-вот будет. — Дамблдор? — изумляется Тонкс. — Здесь? Сейчас? Зачем? — Ты лучше не задавай вопросов, а иди стол накрывать! — Это нечестно! — Нимфадора вся вспыхивает. — Я имею право знать, что это за ерунда такая! — Сказал бы я, на что ты здесь имеешь право, но обижать не хочется. — Грюм смотрит сурово. — Так что — ноги в руки и вперёд! К плите! Не забыла, о чем договаривались?! — Не очень-то и хотелось, — фыркает Нимфадора, уходя. Альбус Дамблдор прибывает вовремя — куриные грудки уже вовсю пыхтят, и хрустящая корочка трескается при надавливании. Нимфадора снимает их с огня и приправляет перцем и травами. Затем выкладывает на тарелки картофель. Дамблдор с Грюмом, взяв по порции еды и большую бутылку огневиски, зарываются в комнате для беседы. Сундук так и остаётся стоять посреди прихожей. Нимфадора ходит вокруг него словно загипнотизированная. Руки так и чешутся прикоснуться к замку, что висит посередине… — Альбус, ты, конечно, гигант! — Аластор в очередной раз поднимает бокал. — Так оперативно всё провернул! Мне бы не додуматься! — А что было делать? — пожимая плечами, спрашивает Дамблдор. — Иногда нам приходится играть и в такие грязные игры, сам знаешь. Остаётся надеяться, что в Азкабане доверяют моему честному слову. И будут доверять пока я всё не выясню… — Я вот всё думаю, а если он и правда заартачиться? Придётся тогда ж… убивать. Что скажешь? Нет? — У него сейчас есть цель. — говорит Дамблдор. — Найти дочь. И отомстить, ясное дело. Если мы грамотно подойдем к этому вопросу, то… всё будет гладко. Вот только… куда его девать пока? — Хочешь в замке прятать? Не, Альбус, ненадёжно это. У тебя там проверки шныряют ведь. Помнишь? — Да, помню. — Давай тогда у меня, — предлагает Аластор. — Пристроим куда-нибудь в дальнюю комнату. Я буду кормить раз в день. А когда выпускать можно будет, я запасусь обороткой и… — У тебя я вижу, подселение, — усмехается Дамблдор. — Приютил Тонкс? — А куда было девать? Глупостей и так наделала. — Молодость и глупость — синонимы. А вообще ты молодец, — хвалит Дамблдор, тоже выпивая. — Нет, правда. Девчонка она вроде умная. А то, что оступилась — со всеми бывает. Надеюсь, что ты вырастишь из неё настоящего аврора. Нужна достойная смена. Все вокруг так говорят. Наверное, правы. — Да чему я могу её научить? — сникает вдруг Аластор. — Чувствую уже сам, что сдаю. — Мы ещё поборемся, — ободряюще подмигивает Дамблдор. — А научить ты её можешь стойкости. Уж я-то знаю, сколько на тебя свалилось, но ты всё равно остаёшься верен идеям справедливости. Это дорогого стоит. — Всё чаще прихожу к выводу, что везде своя справедливость, Альбус. — Важна сама идея сделать этот мир лучше. А в какой вариации — это, знаешь, дело вкуса или, на худой конец, эпохи. — Дамблдор оглядывается. — Значит, предлагаешь Майкнера у тебя оставить? Не передумаешь? — У меня точно никто из Министерства на него не наткнётся, — усмехается Грюм. — Считай, что люкс — тепло, светло и мухи не кусают. Точнее — Дементоры. 2003 год. Хогвартс Ставить зельеварение в конце учебного дня перед выходными — любимое занятие Северуса Снегга. Больше половины студентов обязательно торчат на факультативах. Таким образом Снегг контролирует одиночных «хорошистов» на каждом факультете, заставляя их по очереди подтягивать отстающих. — У вас три ошибки в одном предложении, Уизли, — тетрадь едва не летит в лицо. Рональд, вздохнув, поднимается с места и подходит к учительскому столу. — Переделать всё. — Да, профессор. Рон, проходя мимо Гермионы, которая сидит в одиночестве, быстро заглядывает к девчонке в тетрадь. Гермиона ставит точку в конце работы и сдувает пылинки с листа, исписанного полностью ровным каллиграфическим почерком. Идёт уже второй час этой каторги. Когда сочинения-эссе на тему «Усвоенный теоретический материал за прошедшие два курса по предмету зельеварение» написаны, Снегг разрешает перейти к основному. К тому, ради чего все и собираются. Практическая часть подготовки к экзамену включает в себя десяток зелий, которые нужно уметь готовить, по словам Снегга даже «с закрытыми глазами». Северус перемещается между рядами почти бесшумно и успевает раздавать шлепки особо разговорчивым и отвлекающимся. — Мне нужно заставить кого-нибудь выпить эту отраву, чтобы вы начали понимать разницу в дозировке, мистер Финниган? — Северус склоняется над котлом Гриффиндорца под смешки остальных. — Сколько можно вам повторять, что ингредиенты кладутся в строгом порядке и в определённом количестве? Симус крысится за спиной Снегга, но тут в котле что-то активно бурчит и валят густые клубы чёрного дыма. Гарри и Рон, сидящие ближе всех, вскакивают и пятятся назад в ожидании очередного взрыва. — Мисс Грейнджер. — Северус останавливается рядом с Гермионой. Она замирает в ожидании замечаний. — Вы поторопились бросить корень имбиря… Ещё раз вам объяснять, что бывает, если зелье не выдержать по времени? — Концентрация действующих в его составе веществ не будет той, которая нужна, профессор, — потупив взгляд, лепечет Гермиона. — Так? — Вот именно, — Снегг достаёт палочку и заносит её над котлом. Шевеля губами, он доводит варево до той кондиции, которая нужна. Зелье мгновенно становится густым и темным. — Незачёт, мисс Грейнджер. Но было… многообещающее начало. Гермиона скрипит зубами. Предыдущие несколько зелий были идеальны, но скотина-Снегг всё равно находит к чему придраться. Но на фоне других Гриффиндорцев, Гермиона единственная побывала на Олимпе. Не считая Драко, конечно. Снегг принимает её зелья, сваренные на прошлой зачетной неделе, с отметкой «Превосходно». — Сегодня мы познакомимся с самым, возможно, полезным зельем, но в его составе больше двадцати ингредиентов. Каждый разделен на определенные подгруппы. И в каждой подгруппе есть ниша, в которой разные виды одного растения делятся на дикорастущие и искусственно-созданные. Ученики активно шуршат страницами учебника. — Перепутать их проще простого. А потому, советую просто… выучить! — произносит после паузы Снегг. — Кто мне скажет, что это за зелье? Гермиона сразу тянет руку. — Выбора всё равно ведь нет? — грустно спрашивает сам у себя Снегг, пробегаясь глазами по притихшим студентам факультета Гриффиндор. — Да, мисс Грейнджер. — Восстанавливающее зелье, сэр. — Верно, — кивает Северус и взмахом палочки пишет на переносной доске текст, который студентам нужно отложить в голове. — Основное свойство зелья — комплексное воздействие на пораженные органы или же кожные покровы, тем самым способствуя ускорению заживления серьёзных ран, ожогов и даже банального истощения организма. — Сэр, а от укуса оборотня это зелье поможет? — Рон неожиданно поднимает руку. Гарри, сидящий рядом, давится воздухом и кашляет. — Кстати, мне рассказывали, что слюна оборотней является неплохим клейким веществом, которым… — Достаточно, мистер Уизли, — прерывает его нахмурившийся Снегг. — С чего вы задали вопрос про оборотней? — Просто интересно, — потупляет глаза Рон. — Интересоваться чем-то — это не про вас, — фыркает Снегг, ядовито смотря на мальчишку. — Я не верю в ваш благородный порыв, увы. — Но сэр, я же только…  — Молчать! — рявкает Снегг. — Хотел бы я видеть того человека, который учил вас писать и читать, если, будучи тринадцатилетним лбом, вы делаете орфографические ошибки в любом слове! Рон сильно краснеет и сжимает кулаки под партой. — И вообще, насколько я знаю, преподавателем по Защите от тёмных сил, коими, несомненно, являются оборотни, назначен Люпин, — холодно проговаривает Снегг. — Так вот, когда вы дойдёте до соответствующей темы, если конечно, наш неадекватный профессор соизволит довести начатое дело до конца… года… вы и зададите ему столь животрепещущий вопрос. А пока — я очень надеюсь, что хоть кто-то в этой аудитории сможет назвать мне ещё одно зелье, которое сходно в свойствах с Восстанавливающим, но гораздо примитивнее? В тишине двери класса зельеварения открываются и входит Драко Малфой. — Рябиновый отвар, — говорит он, проходя к месту рядом с Симусом Финниганом, который тут же улыбается и протягивает товарищу руку. — Зелье тоже способно заживлять некоторые раны и порезы. — Эффектное появление, мистер Малфой, — цедит сквозь зубы Снегг. — У кого научились? Ученики на передних партах сразу оборачиваются и слышится одобрительный гомон — Драко и сам не ожидает, что его так примут. Соскучились, видимо, раз все лыбятся, не обращая внимания на мрачного Снегга. — Всё гениальное просто, профессор, — пытается пошутить Драко, но, когда губы Снегга сжимаются в одну тонкую линию, решает оставить уставшего преподавателя в покое. — Простите, сэр. — Раз уж вы у нас считаете себя выше того, чтобы приходить на пары вовремя, — начинает Снегг, обращаясь к Малфою, — то назовите мне формулу вещества для смешивания зелий первой и второй подгрупп? Драко отвечает на поставленный вопрос, немного сбиваясь и нервничая от такого слишком резкого внимания к своей персоне, но, во всяком случае, гордится собой за то, что Снегг не кривится в усмешке, а внимательно слушает и затем поправляет ошибки. Снегг давно замечает, что отличник-почти-по-всем-предметам-Драко по невнимательности всё же блудится в тех или иных формулах. Даже в случаях, когда уравнение кажется самым наипростейшим. Но в отличие от того же Рона Уизли, который просто не хочет ничего учить, Малфою достаточно малюсенького толчка в нужное русло. Последние полчаса отводятся для приготовления самого распространенного зелья в экзаменационных билетах. Снегг за столько времени успевает вдоль и поперек изучить тактику членов комиссии и всегда готовит учеников к самому стереотипному. Во всяком случае, третьекурсникам ничего сложнее пройдённого материала не дают. Зато, если прошляпить некоторые уроки, то можно, ой как, сесть в лужу. На том же Успокаивающем зелье. — Листья цветка лаванды обладают свойством… — Регенерации, — подумав, выдаёт Малфой. — Тогда зачем вы их измельчали? — задаёт вопрос Снегг, приподнимая одну бровь. — Если их смешать с корнем имбиря, то… — Не получите вещества, нужного для этого зелья. Имбирь смешивается с экстрактом полыни горькой. Это раз. Драко вытирает пот на лбу рукавом и морщится. — А экстракт полыни мы получаем искусственным путём. Следовательно, другая подгруппа веществ носит отдельную формулу приготовления. Это два. — Да, я понял, — отвечает Драко, уже догадываясь, что именно сейчас скажет Снегг. — Сэр, у меня ещё голова немного побаливает и мне… — Что, сложно запомнить несколько формул? — поддевает Снегг. — Тогда возвращайтесь в больничное крыло и отдыхайте. Но на экзамене я спрошу с вас в три раз больше. Устроит? — Никак нет, сэр. — Мистер Малфой, я разрешаю записывать рецепты на отдельных листках и вывешивать везде, где это возможно. Они должны быть перед глазами постоянно. Даже во сне. Зубрите последовательность ингредиентов, как таблицу умножения, — профессор Снегг стучит обратной стороной палочки по столу Малфоя. — Изобретать велосипед мне здесь не надо. К следующему занятию подготовите устный ответ по терминам. Незачет…