Идеальная синева

      Конец декабря. Огни ночного города будто ослепляли Хосока. Отойдя подальше от большого окна, он вздохнул и сел за рабочий стол, который освещал свет луны вперемешку с иллюминацией. На нём была куча разных бумаг, которые сверху донизу расписаны разными цифрами, диаграммами и графиками. Юноша сделал ещё один тяжёлый вздох и включил лампу. Глазам тут же стало некомфортно от внезапного яркого света, но придётся терпеть, чтобы закончить все дела до наступления нового года. Он каждый день боролся сам с собой. С одной стороны, хотелось бросить эту офисную работу, с другой, ему больше некуда было идти. Решив перестать быть менеджером, Хосок согласился на условия отца унаследовать компанию. И пусть его сердце и душа были прикованы к другому роду деятельности, семью это не волновало, ведь он был единственным наследником. Да, ему разрешили немного пожить для себя и заняться тем, что хочет. Он даже был готов отказать отцу, если бы не равнодушие и ненависть Хёнвона. Ли ведь знал, что тот следил за ним тогда и видел их ссору, и надеялся, что подопечный сможет нормально к нему относиться. Но стало ещё хуже. Хосок просто не мог больше находиться рядом с Че, ни как менеджер, ни как человек, который ставит счастье Хёнвона превыше своего. И пусть он не признался в том, что по-настоящему чувствует, главное, теперь актёр сможет исполнить свою мечту. Посмотрев на перекладной календарь, Хосок еле улыбнулся. Сегодня Хёнвону вручают награду. Узнав, сколько времени сейчас в Сеуле, парень взял телефон и хотел уже набрать номер, но тут же положил его на стол. Хосок знал, что розововолосый наверняка уже забыл, и не хотел лишний раз напоминать о себе и злить. И пусть Ли просто хотелось услышать знакомый голос, он не мог пересилить себя. Поэтому решил поступить по-другому. Включив корейский канал, церемония была как раз в самом разгаре. Хосок пытался увидеть знакомую шевелюру на экране. Спустя полчаса начали оглашать номинантов в категории «Лучший новый артист». Показали лицо Хёнвона. Хосок даже перестал дышать, он во все глаза смотрел на парня и молча молился. Ли заметил, как изменился Хёнвон. С виду он казался воодушевлённым, но в глазах Хосок увидел другие эмоции. Ему всегда было сложно прочитать чувства подопечного по взгляду, за него всё говорили его действия и слова. Сейчас же Ли видел, что Че что-то беспокоит, и это явно не награда. И когда огласили имя победителя, взгляд Хёнвона вмиг изменился. Он с улыбкой поднялся, пожал руку режиссёру и ступил на сцену. Приглашённая актриса отдала ему статуэтку и оставила одного, давая шанс поблагодарить всех. Че посмотрел прямо в камеру, на секунду Хосок подумал, что розововолосый смотрел прямо ему в душу, и что радость в его глазах сменилась на грусть. Но Хёнвон с улыбкой поблагодарил всех: всю съёмочную команду, родителей, друзей, агентство, фанатов. Ли сидел с закрытыми глазами и слушал голос, такой родной голос. На душе сразу стало так хорошо. Он был очень горд подопечным, ведь тот был достоин этого, несмотря на свой характер. Хосок продолжал слушать с закрытыми глазами, пока Хёнвон не произнёс последние слова: — Больше всего хотел бы поблагодарить человека, без которого я не смог бы оказаться здесь. Хотел бы извиниться и сказать спасибо. Надеюсь, ты слышишь меня и видишь. Спасибо за твою поддержку. После чего Хёнвон отошёл от микрофона в сторону и поклонился. Хосок же сидел и не мог поверить своим ушам. Это говорили о нём? Его Хёнвон благодарил и просил прощения? Ли растерялся. Выключив телевизор, в комнате снова повисла тишина. — Неужели… Не может быть. Может, он опять хочет повыпендриваться? Это на него совсем не похоже. Хосок понял, что сегодня он уже не сможет работать. Голова была забита лишь одним парнем. Наступала полночь, а Ли уже седьмой раз пытался перебороть себя и позвонить актёру, спросить, что всё это значит. В восьмой раз, наконец, стали слышны гудки. Через полминуты трубку сняли, и оттуда был слышен родной голос. — Алло? — … — Кто это? Хосок не мог взять себя в руки. Ему было не по себе. Он же поклялся, что больше никогда не заговорит с ним, но сердце не хотело слушаться. Хёнвон тоже замолчал, но потом тихо спросил: — Хосок… Ли тут же бросил трубку. Че продолжал слушать противные гудки и начинал испытывать гнев. Над ним решили так посмеяться? Если это тот самый человек, Хёнвон ему выскажет. Набрав тот же номер, актёр стал ждать ответа. Вот только Хосок боялся поднять трубку. Он понимал, если сейчас снимет её и заговорит, то всё, конец. Ему будет ещё больнее забыть обо всём. А если они ещё опять разругаются и его пошлют куда подальше, Хосок не выдержит. Хёнвон продолжал названивать. Ему было плевать, что его ждут на званый ужин. Плевать, что директор и менеджер кричат ему и просят вернуться в зал. Актёр не просто так вышел на балкон отеля, в котором остановился, и терпел холод. Ему даже в голову в тот момент не пришло, что может замерзнуть, а ведь сейчас середина зимы, а он в простом пальто. Главное на данный момент было лишь одно. Поговорить с тем идиотом и всё ему высказать. Наконец спустя десять минут трубку сняли, но из неё тянулось одно молчание. — Хосок, я знаю, это ты. -… — Может, перестанешь играть в молчанку и ответишь? — Хёнвон опять начал злиться, этого Хосок и боялся и хотел бросить трубку. — Знаешь, я уже столько времени стою на морозе и жду, когда Его Величество соблаговолит перестать быть таким придурком. Ли почувствовал, словно сам стоит на улице в холод. Словно чувствовал себя в шкуре актёра. — Зачем мёрзнешь? Простудишься ведь. Иди быстрее внутрь. Хёнвон наконец был удостоен ответа и усмехнулся. Он знал, что парень не сможет умолчать, если будет давить на жалость. И решил заставить Ли понервничать ещё больше. — Знаешь, мне довольно комфортно, даже в лёгком пальто. И пусть у меня болит горло и заложен нос, подышу-ка я свежим воздухом. — Не будь идиотом. Немедленно возвращайся и прими лекарства. У тебя же скоро съёмки. А если ты не сможешь произнести реплики? Или свалишься с простудой? Я не стану отчитываться перед директором за твоё… Хосок резко замолчал. Он понял, что перегнул палку и сказал лишнего. Он ведь больше не менеджер, а Хёнвон не его подопечный. Больше Ли не смог сказать ни слова. Но он неожиданно услышал смех по ту сторону. Че слушал и представлял, что вновь вернулся в те времена, когда его отчитывали. И сейчас эта обеспокоенность юноши его здоровьем казалась ему чем-то милым и забавным. Ярость как рукой сняло. — Так зачем ты мне звонил? — спросил Хёнвон, притворяясь, что не знает причины. — Ну, я…- промямлил Ли, — хотел спросить как дела. —…уверен? А я-то думал, что тебе интересно, кому я посвятил речь. Хосок нервно сглотнул. Его раскусили. — Не волнуйся, не тебе, мой бывший менеджер, — констатировал факт Че, от чего у Ли сердце начинало трещать по швам. — Ааа, — протянул Хосок, — понятно. Ладно. Пока. Хосок собирался бросить трубку, потом разбить телефон и стереть себе память спиртным. Он проклинал себя за то, что решил позвонить. А ведь он только недавно начал лечиться от этой «болезни». Но как только он убрал трубку от уха, до него донёсся голос Хёнвона: — Я посвятил её одному близкому человеку, — Хосок остановился и поднёс телефон ближе, чтобы услышать подробнее, — хотя ты не представляешь, какие у меня с ним проблемы. Иногда он бывает просто невыносим, то дразнит, то хорошо относится. Мне его не понять. Бесит, гад. Ли улыбнулся. Он прекрасно понимал, о ком шла речь. И сказал одну вещь, которую давно хотел сказать, и чем вызвал у актёра ступор: — Говорят, когда тебе кто-то нравится… ты найдёшь способ дразнить этого человека, чтобы привлечь его внимание. У Хёнвон пропала способность говорить. Он был так смущён, что сначала не понял весь смысл целиком. Он продолжал молчать в трубку. Ведь он надеялся, что Ли не понял, что речь шла о нём. — Если ты действительно считаешь, что он просто так дразнит тебя, то советую задуматься над настоящей причиной, — с усмешкой заявил Хосок, — может он относится к тебе не как к другу. Ли осознавал, что только что признался в чувствах. А как их расценит другая сторона, ему неведомо. Но казалось, что Хёнвон строит из себя дурочка. — Не смеши меня, этот человек не такой. Он встречается с девушкой. А вот сейчас Хосок ничего не понимал. Значит, Хёнвон говорил не о нём? Ведь он-то уже очень давно не встречался ни с кем. А раз так, то зачем продолжать разговор. — Если это всё, я кладу трубку, — серьёзным, с нотками грусти голосом произнёс Ли. — Когда ты вернёшься? — неожиданно спросили его. Хосок даже чуть не выронил телефон из рук. — А что? Соскучился? — Да кто ещё по тебе соскучился? Я просто прекрасно живу. Просто поинтересовался, — Хёнвон опять включил пофигиста. — Не знаю, я сейчас в Гонконге… — Гонконге? — удивлённо переспросил актёр. — У меня куча работы, боюсь, до нового года не успею. Да и зачем мне возвращаться, если меня никто не ждёт в Корее. Хёнвон не ответил. Хосоку даже показалось, что он бросил трубку, но тот вдруг подал голос: — Ждёт. — А? — темноволосому показалось, что он ослышался. — Ничего. Удачи. Я пошёл. Хёнвон отключил телефон и с бешенным сердцем прижал телефон к груди. Он не понимал, что с ним происходит. Какого чёрта он это сказал? Но его радовало то, что они смогли, наконец, поговорить. Теперь можно полностью сконцентрироваться на работе и ждать возвращения блудного менеджера. Хосок же тем временем продолжал смотреть на заставку телефона и улыбаться. Столько всего он узнал за этот короткий звонок. И столько всего сам успел сказать. И пусть Хёнвон не воспринял его признание всерьёз, юноша был уверен, раз его ждут, значит, ещё есть шанс.