No matter where you are, lighters up We're gonna start a riot tonight, tonight, tonight Put your hands up to the sky Flames so red like bludfire
Eva Simons — Bludfire
Известие, которое принёс семье Гаранжиных Моисеев, заставило Ксению Андреевну упасть тут же в гостиной на колени и горько заплакать, Владимира Петровича совершенно недоуменно переспросить друга, а ещё маленького Шурку опустить глаза на мяч в руках. Елена Владимировна Гаранжина осуждается по статье 64 Уголовного кодекса РСФСР «Измена Родине». Никто не мог подумать, что Лена когда-либо войдёт в число «невозвращенцев», убежав за границу. Конечно, у девушки были разногласия с родителями, она иногда вскользь упоминала о том, что хотела бы жить совсем по-другому и устала подчиняться советской власти, но Владимир Петрович списывал это на юношеский максимализм. С сыном на коляске и дочерью за границей Гаранжиным стало жить ещё тяжелее, мужчина даже не рассчитывал, что его могут принять на такую высокую должность, когда Григорий по старой дружбе порекомендовал его на место нового тренера сборной Советского Союза по баскетболу. А когда Владимир Петрович держал в руках конверт с первыми премиальными за победу на Европейском чемпионате, то подумал, что, может, удастся спасти хоть одного ребёнка. Григорий Митрофанович знал, что с этой за границей все гладко не пройдёт. Знал ещё с того момента, как Гаранжин на конференции ляпнул про победу над американцами. Турнир между советскими баскетболистами и студентами ещё не закончился, а с отелем вышла большая накладка. Федерация денег больше выделять отказалась, обосновывая это «Вот сами захотели, сами и выкручивайтесь», и мужчины пребывали в затруднённом положении, так как билеты обратно в союз были только на следующую неделю, Сашка Белов лежал в больнице, а поселить всех баскетболистов в одном автобусе было бы очень затруднительно. — Володя, у меня есть только один вариант, у кого помощи просить — смотря на тренирующихся на стадионе спортсменов, сказал Моисеев тренеру. — Даже не думай, узнают об этом, всем нам головы поотрывают — мотнул головой Гаранжин, уже понимая, что предложит друг. — Да как они узнают, тем более сказали же самим выкручиваться. Володь, давай хоть попробуем. — Гриша — тренер поднял на друга глаза — ты сейчас предлагаешь пойти к той, что убежала за границу, ничего не сказав и оставив нас с Ксюшей, плюс ко всему из-за этого поступка теперь к нам относятся с максимальным подозрением, что оставляет минимальные шансы для Шурки. — Она все ещё твоя дочь и любит вас. — Не знаю, Гриш, не знаю, тогда бы не уезжала. Да и тем более, как мы ее найдём в штатах. — Я все уже нашёл, Володь, не беспокойся — вытаскивая бумажку с какими-то записями из кармана, сказал мужчина — вот адрес бара, в котором можно часто ее найти. Вон, и парни твои отдохнут — кивнул на баскетболистов Моисеев. — Наотдыхались они уже — гипнотизируя взглядом адрес на бумаге, вздохнул тренер. «Чёрный ворон» был одним из самых модных и продвинутых клубов всего Лос-Анджелеса, куда стекалась вся молодёжь Америки. Ослепляющие софиты, смог марихуаны, запах алкоголя и оглушительная музыка царствовали в этом мире развлечений и разврата. Баскетболисты так и не поняли, по какому случаю тренер разрешил им пойти в этот клуб, но уточнять особо не желали, так как рисковали потерять шанс познакомиться с иностранной культурой. Только один комсорг команды совершенно не одобрял эту затею, памятуя, как напились спортсмены в прошлый раз. Сев на барный стул рядом с Паулаускасом, который все пытался всунуть ему стакан виски, Сергей оглядел большое пространство, пытаясь найти глазами тренера, но вместо этого наткнулся на девушку. Слишком глубокий вырез простого белого платья, слишком откровенные движения, слишком натянутое веселье. Со стороны казалось, что она и правда является заводилой всего этого клуба, раскачивает молодёжь и танцует так, что хочется встать и присоединиться, но Сергей всегда видел в людях больше, чем внешнюю оболочку. Ещё сильнее комсорг удивляется, когда через всю толпу к ней протискивается Григорий Митрофанович, а брюнетка машет ему рукой, как старому знакомому. Видно, пытаясь донести что-то в этом шуме, мужчина указывает в сторону дальней стены, где Белов подмечает тренера. Он знал, что произошла какая-то нестыковка и теперь пришлось решать проблему с проживанием, но почему именно она? — Дядя Гриша! — завидев в толпе родное лицо, которому одному могла доверить самую сокровенную тайну, Лена радостно помахала ему рукой. — Леночка, нам помощь твоя нужна! — пытаясь сделать так, чтобы девушка его услышала, повысил голос Моисеев. — Конечно, конечно — тут же закивала брюнетка, готовая сделать все, как когда-то сделал для неё дядя Гриша. Только вот Лена совсем не ожидала увидеть отца. Сказать честно, девушка скучала. Безумно скучала по родителям, по брату, по всему союзу в целом, но сама понимала, что теперь дороги назад нет. Конечно, она тут же согласилась помочь сборной, благо связями она обросла в городе немалыми. — Вниз по десятой улице есть отель «Ричмонд», там вам выделят комнаты, сколько нужно — было неловко смотреть отцу в глаза, ведь он считает ее самой настоящей предательницей, брюнетка была уверена. Они не виделись добрых пять лет, но папа остался все тем же, только лишь на лбу морщин прибавилось. Хотелось обнять, прижаться к родной груди и заплакать, прося прощения и говоря, как же хочется домой. У Владимира Петровича были смешанные чувства, ведь девушка просто так сбежала из их семьи, очень изменилась за это время, стала какой-то вульгарной и… чужой, совсем не такой, какой ее воспитывали они с Ксюшей. Но с другой стороны это все ещё была его Леночка, веселая девчушка с двумя хвостиками на макушке, отбирающая мяч из рук отца и убегающая от него по двору. — Простите… — комсорг, ставший невольным зрителем немой сцены отца и дочери, разрушил все их намерения заключить в объятиях и просить прощения, которые каждый уже готов был сделать — Владимир Петрович? — Да, да, Сергей, что-то случилось? Мы можем уже идти в отель, нам помогли — опустив глаза, проговорил тренер, отступая на шаг. — Просто хотел сказать, что не думаю, что у нас есть лишние деньги на возмещение убытков бара, так как Модя опять с кем-то сцепился, а Алжан полез его разнимать и сам ввязался — на скуле баскетболиста проявились ярко-красные царапины от того, что тот сам пытался сначала разнять товарищей. — Что же мне с вами делать — многострадально вздыхает Гаранжин от навалившихся событий и спешит обратно в здание. Когда все спортсмены были доставлены по номерам, а Лениными стараниями ещё и принесён ужин из кафе, которое находилось на первом этаже, любопытство Белова взяло верх. Парень спустился в холл отеля, надеясь на то, что младшая Гаранжина ещё не ушла. Он и правда увидел ее на одном из кресел, явно задумавшуюся о чем-то. — Вы не будете против? — указывая на место рядом, спросил баскетболист, подойдя ближе. — Нет, нет, конечно садитесь. Сергей, кажется? — на это комсорг кивнул, поведя усами, как всегда делал при небольшом волнении — а меня Лена зовут. — Очень приятно — теперь в этой юной особе отражалась явная тоска и нерешительность. Нехитрыми вычислениями спортсмен догадался, что девушка является дочерью тренера, только вот сам факт ее пребывания за границей был очень удивительным. — Взаимно — уголки малиновых губ поднимаются вверх в приветливой улыбке. Они сидят в тишине ещё некоторое время, каждый думая о своём, пока Лена вдруг не говорит — папа всегда мечтал тренировать сборную. Надеюсь, у вас все получится. — Я тоже надеюсь — кивает комсорг, переводя взгляд на девушку, которая являлась полной загадкой. Белов столкнулся с таким впервые: ему непонятны были мотивы, действия девушки, он не мог прочитать истинных ее эмоций и чувств. Она цепляла своей напускной весёлостью и в то же время полным щитом защиты — а у тебя есть мечта? — Была одна, да только вот оказалось, что я совсем к ней не готова — усмехнулась Лена. — Почему ты тогда здесь? — парень уже не может остановиться, ему хочется ловить каждое изменение на ее лице, слышать, как трудно ей говорить, но при этом желать вывалить все сразу. — Потому что однажды устала от всего, думала, что поступаю правильно, а потом оказалось, что дороги назад уже нет — усмехается брюнетка, разводя руками. Она давно ни с кем не разговаривала, ведь каждое отступление от протокола могло задеть не только ее. Но почему-то в этот тёплый вечер встретив баскетболистов, ей захотелось поддержки. Простой человеческой поддержки, которой так не хватало все эти годы — когда мы жили все вместе в Москве, я не видела ничего кроме стен института, затем работы, а потом ещё одной — начала девушка, вернув голубой взгляд баскетболисту — мое детство прошло слишком быстро, я совсем не наигралась, а уже пришло время работать, чтобы помочь брату. Ты, наверное, знаешь, у… у вашего тренера сын есть, у него проблемы с ногами. Так вот, я очень любила Шурку, но просто уже не могла жить только ради него, я хотела жить для себя. Хотела не убиваться на двух подработках, чтобы принести хоть какие-то гроши в семейную копилку, хотела видеть улыбку на мамином лице, хотела, чтобы все были счастливы и, сидя вечером на кухне, разговаривали о простых бытовых мелочах, радостно смеясь, а не просчитывая, от чего нам стоит отказаться в этом месяце, чтобы не влезть в долги. Я хотела уехать, просто развеяться, может, заработать за границей побольше денег, но совершила тогда самую большую ошибку, которая связала тугими веревками все конечности. Он прекрасно понимал, о чем говорила Лена. Встретившись в первый раз с ее хрусталиками, которые так отчаянно смотрели на отца, Сергей понял, что никуда она не сбегала. Спортсмен знал, как отзываются и чувствуют себя люди, хотящие покинуть союз, у самого такое литовское чудо постоянно перед глазами с антисоветским настроем маячило, но вот в Лене такого не было. Не было той ненависти и отвращения, а только тоска и раскаяние. — Знаешь, это все ещё твоя судьба, и тебе решать, как жить дальше. — Сергей, было бы все так просто — качает головой девушка. — Все в жизни просто, стоит только захотеть — пожимает плечами спортсмен — заканчивай со своими играми в беглянку, себе и семье только хуже делаешь. Лена смотрит на парня круглыми от удивления и страха глазами. Как он может знать? Где она прокололась? Кто слил информацию? Заметив эту перемену, баскетболист поспешил уверить. — Просто мои догадки, хорошо разбираюсь в людях. А с отцом поговори — поднимаясь с кресла, игрок пожелал девушке спокойной ночи и удалился в номер. «Ещё год, ещё всего лишь год» — пронеслось в голове у брюнетки. Этот усатый спортсмен, которого Лена знала от силы пару часов, заставил ее мысли перевернуться. Хоть она и влезла в проблемы по самое не хочу, но это все же ее жизнь, ещё не поздно все исправить. Было уже совсем поздно, когда в дверь тренера раздался стук. Включая в прихожей свет, Владимир Петрович прошёл к двери и открыл незваному гостю. — Привет — брюнетка стояла, потупив глаза в пол и переминаясь с ноги на ногу — можно? — Заходи — кивнул Гаранжин, пропуская дочь внутрь. Лена присела на край кровати, а когда мужчина оказался рядом и молча посмотрел на дочь, брюнетка подалась вперёд, крепко обнимая его и шепча Прости меня, пап, пожалуйста, прости, я очень тебя люблю, не сдерживая слез. На следующее утро Белов подметил во взгляде Лены долю спокойствия и любви, которую не видел прежде, от чего у него самого на душе стало легче. Баскетболист даже пригласил девушку прогуляться по берегу океана, но она лишь задорно улыбнулась, сказав «В союзе погуляем», и упорхнула из дверей отеля. Задание было закончено, плата выдана, договор подписан. Довольная Лена вышла из огромного главного здания на Лубянке и смогла первый раз за столько лет свободно вдохнуть Московский воздух. Июльское солнце светило прямо в глаза, заставляя щуриться, конверт, спрятанный во внутреннем кармане летней куртки приятно грел душу. Ноги сами несли девушку во Дворец Спорта, где сейчас проводил тренировку отец, в этом Лена не сомневалась, ведь от спорта нельзя взять отпуск. После Мюнхенской выигранной олимпиады баскетболистам было ещё больше всласть отбивать от пола мяч и забрасывать его в кольцо. Тяжелые двери открылись почти незаметно, только Сергей уловил мимолетное движение и ворвавшийся ветер. Заприметив на себе взгляд комсорга, Лена подмигнула ему и шмыгнула тренеру за спину. — Владимир Петрович, а почему посторонние в зале? — тут же спросил капитан, проследив за взглядом друга. Как только Гаранжин развернулся и увидел дочь, то незамедлительно объявил для сборной перерыв и подошёл к улыбающейся девушке. — Лена, что ты здесь делаешь? Если тебя увидят, заметят… — с ужасом начал шептать брюнетке отец, ведь хоть Гаранжины и помирились, но брюнетке нельзя было ничего рассказывать до окончания всех действий. — Папуль, не переживай, я вернулась. На совсем — крепко-крепко обнимая мужчину, девушка нехотя отстранилась и вытащила конверт — вот тут все документы на Шуркину операцию и недостающая сумма, я знаю, вы ещё не всю собрали. Я погуляю по Москве и приду сегодня домой к шести, хорошо? — ещё раз обнимая совершенно ошарашенного отца, Лена подошла к игроку под десятым номером и, привстав на носочки, чмокнула его в густые усы — спасибо за тот разговор, надеюсь, твоё предложение погулять ещё в силе? Озорные огоньки зажглись в глазах у обоих, улыбка запечаталась на губах до самого вечера, а внутри что-то долго и приятно повторяло вот оно, твоё родное.