***
— Намджун? Омега вскакивает на ноги резко, что в голове немного кружится, то ли от выпитого, то ли от резких движений, под сопровождающий недовольный возглас незнакомого альфы, который потерял податливое тело, что пару мгновений тому грело колени. — Кто это, Намджун? Тот пару секунд вертит головой в попытке найти обладателя столь знакомого голоса, оглядывается вокруг, расфокусированным взглядом скользит по высокой фигуре перед собой, тёмным волосам, напряженным скулам, замечает, как плотно сжаты губы мужчины, чувствует запах и… Три, два, один… — Господин Сокджин? — Джун пищит от удивления, рефлекторно отскакивая назад. — Что Вы? Как? Что Вы здесь делаете? — Кто это, Намджун? — вторит альфа, не обращая внимания на испуганный взгляд секретаря, неотрывно смотрит на рассерженного незнакомого альфу, который уже во второй раз тянет омегу за бедра обратно к себе на колени, а тот теряется. Что ответить-то? Как альфу этого зовут? Он даже не знает. Вот это картина, думает Намджун, решил развлечься в кои-то веки, наплевав на все принципы, тупо хотелось секса, сколько же можно из себя монашку строить, пока твой альфа тебя в упор не замечает? Если его альфа его не хочет — его захочет кто-то другой. Все тело горит, течка с дня на день обещает заявиться, а омега, черт подери, не железный, надоело эти таблетки глотать, тошнит уже, даже организм принимать не соглашается больше, сразу рвать тянет. А всё потому, что тело чувствует истинную пару рядом каждый чертов день и протестует всем нутром, не обращая никакого внимания на другие факторы. Получай, Ким Намджун, твою задницу уже не спасти. — Я не понял, крошка, это что за экземпляр такой? — альфа рывком тянет омегу на себя, а тот безвольной куклой падает к нему на колени, и это сейчас с ним он хотел свою драгоценную девственность потерять? — Ослеп, что ли, этот омежка сегодня мой, так что иди, куда шёл, пока я не разозлился. Секретарь жмурится сильно, очень хочет до крошечных размеров уменьшиться и уползти подальше, лишь бы свидетелем этой ситуации не быть. Это сейчас было очень зря, дело тут не в нём вообще, просто с Сокджином так никто не позволяет себе обращаться, и он признает, что впервые альфу такого разъяренного видит. Казалось, сейчас махнуть тряпкой перед его лицом будет достаточным, и тот всё разнесет тут к чертям, омега делает еще одну попытку подняться с неудобного места, а в ответ только сильнее бедро сжимают, точно синяк будет. — Даю тебе две секунды, чтобы ты поднял свою драгоценную задницу с этих костлявых колен, которые я сейчас в другую сторону выверну, иначе тебя кровью заляпает, Джуни, — и это край. Вот это «Джуни», и омега в лужицу растекается, совершенно не беспокоясь, каким тоном и с каким подтекстом было сказано всё предложение, уже готов на шее у Кима повиснуть, да всё, что альфа прикажет покорно исполнять. А потом вдруг встряхивается весь, немного хмельной головой трясёт своим мыслям. Подождите, почему ему должно быть стыдно вообще? Он ничего плохого не делает, Джин же перед ним не отчитывается, когда других омег трахает. В глаза альфе смотрит секунду, да только удобнее на коленях незнакомца располагается, спиной в грудь тому упирается, ещё и ногу на ногу вальяжно забрасывает. И Джин, если честно, ахуевает. Это что сейчас было? В немом вопросе рот открывает, взглядом по омеге скользит, ногах стройных, кожаной тканью обтянутых, блузке, со слишком глубоким, по мнению альфы, вырезом, как последняя блядь выглядит, если бы не одно НО. Альфа-то его прекрасно знает, каждый день изучал, поведение, привычки, эмоции. Видит, как Джун играет, на поступки выводит, и ему ой как нравится, дай только омежке сил до конца лицо держать, — Сокджину интересно. В момент, когда он в бар зашёл и тонким шлейфом запах секретаря учуял, не думал, что перед ним такая сцена развернётся, где его невинный Джуни на коленях непонятного типа сидеть будет, совершенно не против многозначительных прикосновений. Он, если честно, впервые омегу вне офиса видит, и черт его дери, если милый Намджун по вечерам в такие тряпки сексуальные одевается и себе полную волю дает, то Ким Сокджин, ты так знатно проебался. Пёс склоняет голову немного в сторону, еще раз взглядом по стройным ногам скользит, облизывается нарочно, от чего у секретаря щёки пунцовые в мгновение становятся, а взгляд за венки выпирающие на мощных руках Сокджина цепляется. Альфа, что руками его омегу трогает, показательно бедро дрожащего секретаря поглаживает, уже под блузку забирается, и Джун заносит руку для пощечины, когда слышит оглушающий хруст костей и истошный крик рядом с ухом. От страха зажмуривается, коленки подгибая. В следующее мгновение омега не чувствует земли под ногами, в шоковом состоянии распахивает глаза, когда животом на плечо крепкое опирается, а перед глазами только ткань белой рубашки и запах, что от тела разгоряченного исходит, дурманит нереально. Намджуну требуется пара секунд, чтобы понять, что он удобно разместился на крепком плече Сокджина, а его задница находится на уровне лица альфы; секретарь краснеет до кончиков ушей, всеми силами пытаясь скрыть глупую улыбку. — Я тут немного занят, — басит альфа, отчего по спине приятная дрожь проходится, — но ты меня подожди, я вернусь потом, тебе вторую сломаю, —Джин делает шаг в сторону лестницы, но вспоминает, на секунду разворачивается обратно, — и колени, я не забыл. Намджун болтается безвольной куклой на плече альфы со стороны в сторону, признает, что так удобно и приятно, но пытается до последнего лицо держать. Брыкается немного, кулаками по мускулистой спине бьет, пока Сокджин по ступенькам спокойно шагает в сторону офиса на верхнем этаже. Он вряд ли когда-то забудет гримасу боли, что исказила лицо незнакомого альфы и этот отчётливый хруст, не сравнимый ни с одной сломанной веткой какого-нибудь крепкого дерева, потому что это была человеческая кость. Ким Сокджин только что просто взял и сломал человеку руку без колебаний, не задумываясь ни на секунду, и Намджуну страшно, если честно. — Пусти, что ты делаешь, я тебе что, тряпка? — не унимается омега, показывая свое негодование. — Молчать, — властным голосом чеканит альфа, а у секретаря аж пальцы на ногах поджимаются от желания. Джин, не жалея силы, шлепает парня по заднице с таким звенящим звуком, что тот вскрикивает от неожиданности, незамедлительно отвечая тем же. Брюнет останавливается резко, а омега все еще покачивается из стороны в сторону и от страха сжимается весь до крошечных размеров, моментально жалея о таком необдуманном действии, и просто молится, чтобы в живых оставили. Он только что шлёпнул по заднице альфу. Он шлёпнул, мать его, Ким Сокджина. Господи, за что?! — Прости, то есть, простите… я… блин, это машинально… — начинает оправдываться тот, когда альфа сбрасывает его с плеча, впечатывая в стену. Намджун уже почти плачет от страха, а потом замечает дьявольский оскал, мелькающий на губах альфы, уже сам больше в стенку вжимаясь, надеется с красной обивкой слиться. — Ты меня не перестаешь удивлять, Джуни, — сладким голосом тянет брюнет, а омегу уже трясёт конкретно, потому что такой голос страшнее чего-либо, альфа просто в бешенстве. Намджун теряется, глазами бегает по коридору, лишь бы в глаза такие желанные не смотреть. Пёс сразу замечает подобное действие, двумя пальцами за подбородок цепляет, в глаза смотреть требует, а потом кусает губу нижнюю сильно и резко, от чего парнишка скулит. Альфа заворожено оттягивает пухлую губу, наблюдая за тем, как из маленькой ранки кровь выступает, медленно слизывает алую каплю, дует аккуратно, затем ещё раз языком по мягкой губе проводит, пробует на вкус, взгляд в глаза возвращает. — Вкусный. Намджун официально мертв, пожалуйста, не будите и не трогайте вообще, дайте моментом насладиться. Это же не поцелуй даже, его просто укусили, взяли и укусили за губу, вот так вот вдруг, очень больно и неожиданно. А его ведёт конкретно от взгляда горячего и прикосновений желанных, он не чувствует боли, только желание. Омега, не долго думая, облизывает губы, задевая горячим языком палец Сокджина, пристально наблюдая за его реакцией, и выдыхает медленно, опаляя губы напротив горячим дыханием. Секретарь давит тихое «Ой», второй раз за вечер не ощущая опоры под ногами, и крепче обхватывает альфу за поясницу ногами, цепляясь руками за плечи, лишь бы не упасть. — Что ты делаешь, Намджун? — омега судорожно выдыхает, прикрывая глаза, пока альфа сжимает округлые бедра, сверля взглядом выпирающие ключицы. Намджун чувствует, как обида к горлу огромным комом подкатывает, потому что альфа просто уходит без объяснений и слов, отпускает, отрываясь от изучения податливого тела, а потом разворачивается на пятках, отдаляясь от секретаря, пока и вовсе не скрывается в конце коридора. Омега ошарашенно смотрит вслед, ничего не понимая. Намджун держится до последнего, смаргивая слёзы, до момента, пока не оказывается в своей квартире, где даёт волю эмоциям, захлебываясь слезами.***
Чимин еле поспевает за бетой средних лет, пока идет по вымощенной мраморной дорожке к огромному белому особняку, то и дело останавливаясь возле каждого незнакомого для себя вида цветов. Пак несколько раз переспросил у таксиста, по верному ли адресу его привезли, потому что он ожидал чего угодно, но точно не таких огромных размеров дом. Еще и с таким продуманным дизайном и прекрасным садом с изобилием разного вида растений, от которых у омежки дыхание перехватывает. Чимин отрывается от созерцания куста голубых роз с еще не распустившимися бутонами, когда замечает недовольный взгляд дворецкого, и спешит за ним, догоняя у самых дверей, которые тот любезно открывает. Шатен аккуратно проходит в гостиную, оставляя картину возле двери, и пытается не открывать рот от удивления. — Подождите здесь, Господин Чон сейчас спустится, — вежливо докладывает мужчина, еще раз осматривает внешний вид гостя, поджимая губы, — не пугайтесь, если увидите Мисс Блэк. — Мис Блэк? — переспрашивает Чимин, но ответа так и не получает. Пак пожимает плечами, нервно оглядывая себя в ближайшей зеркальной поверхности, и с прискорбием отмечает, что вид у него явно не для такой встречи. Парень особо не заморачивался над выбором одежды, потому как был уверен, что отдаст картину у дверей и со спокойной душой пойдет обратно, именно по этой причине выбор пал на черные джинсы и белую футболку. Чимин замирает от ужаса, когда в отражении зеркала видит огромных размеров черное нечто в опасной близости от себя, и не может сдержать истерический вскрик, ощущая горячее мокрое пятно на бедре. Гость шумно сглатывает, медленно оборачиваясь назад. Пак не знает, как ему реагировать, то ли кричать, то ли улыбаться, потому что пес хоть и огромный, вроде как ужас должен внушать, но безумно милый и радостный. Он отходит на шаг, выставляя руки перед собой, медленно присаживается на корточки перед огромным животным, и на свой страх и риск протягивает руку, сжимая в кулак. Чимин где-то читал, что именно так нужно знакомиться с собаками. Он дает псу почувствовать свой запах и всем своим видом показывает, что не имеет плохих намерений касательно него, и улыбается, когда тот медленно поддается вперед, активно дергая влажным носом, внимательно внюхиваясь в новый запах. Чимин немного напрягается, когда новый знакомый долго ничего не делает, а потом пищит от неожиданности, когда пес бросается на него, сбивая с ног, и принимается вылизывать лицо, весело виляя хвостиком. Легкий смех заполняет гостиную особняка, приятным эхом отдаваясь по всему первому этажу. — Блэк, фу, прекрати уже, — наконец подает голос Чон, наблюдая, как гость пытается увернуться от чрезмерно активного пса, заливаясь радостным смехом. Пак напрягается, заслышав чей-то голос, и спешит подняться с места, учитывая свою очень интересную позу в чужой гостиной, да и пес моментально отходит, садясь рядом. — Прошу прощения за её поведение, она у меня слишком любвеобильная. Чимин думает, что таких совпадений не бывает, разве что в фильмах да романах, но не в обычной жизни точно. Хочется выть от безысходности и жаловаться на судьбу-злодейку за такой «подарок». Омега поправляет край немного задравшейся футболки и поднимает взгляд на хозяина дома, который стоит в паре метров, опираясь о дверной косяк и смотрит изучающим взглядом. Хосок смотрит внимательно, старается каждую мелочь запомнить, каждый изгиб тела, каждую эмоцию в памяти сохранить. Чон не может объяснить, почему так зациклен на этом омеге, почему так хочет почувствовать его в своих объятиях, поцеловать. Он просто хочет его всего. Но Хосок будет держать себя в руках и покажет себя с наилучшей стороны перед этим мальчишкой, уверит, что доверять ему можно. Чимин радуется, что хоть внешний вид у него не особо отличается от домашнего стиля альфы, иначе он бы вообще тут со стыда сгорел. Он почему-то чувствует себя очень неловко в присутствии незнакомого (знакомого) альфы, как не крути, но на подсознательном уровне каждый омега хочет выглядеть достойно перед альфой, природа берет свое. А Пак уже успел отличиться, притом в каждую их встречу. — Извините, я, пожалуй, пойду, — Чимин тушуется под пристальным взглядом, но из-под опущенных ресниц пытается высмотреть следы недавних ран в скрещенных на груди руках. — Ну уж нет, я не могу отпустить Вас просто так, — спокойно выдает Чон, отталкиваясь от стенки, — чай или кофе? — Спасибо, но я откажусь, не хочу доставлять неудобств. — Ты не понял, — альфа меняется в лице, — я не спрашивал, хочешь ли ты. Я спросил: чай или кофе? — Кофе, пожалуйста, — коротко отвечает Чимин подошедшему дворецкому, и садится на диванчик, когда Хосок указывает ему рукой. Омега медленно опускается на противоположную от Чона сторону белого мягкого дивана, чуть проваливаясь, кто же знал, что он такой мягкий. Альфа коротко улыбается и треплет Мисс Блэк за ушком, от чего она тычется влажным носом в ладонь, требуя продолжить приятные манипуляции. — Эм, простите, можно вопрос? — Хосок дергается от неожиданности, поворачиваясь на гостя, чтобы понять, не показалось ли ему, но Чимин смотрит выжидающе, а значит, не показалось. — Можно, только если ты перестанешь обращаться ко мне на Вы, — игриво отвечает он, удобно устроив подбородок на кулак. — А почему именно этот цвет волос? Чон давится смешком, пряча лицо в ладонях, он надеялся услышать какой-то другой вопрос. — Скажем так, у моего друга очень своеобразное чувство юмора. И пусть будет тебе уроком, Чим, не спорь, если не уверен в своих силах, иначе окажешься на моем месте с выкрашенными в нежно розовый цвет волосами. Но ладно, будь я омегой миловидной, как ты например, еще можно было бы стерпеть, — Чимину кажется, что альфа слова фильтровать совершенно не умеет, если он, конечно, не хотел вогнать его в краску. — Не знаю, мне нравится, — без задних мыслей признается Пак, заворожено глядя на растрепанные прядки нежно розового цвета, которые своим видом напоминают сахарную вату. Чимин любит сахарную вату. — Можешь потрогать, если хочешь, — почему-то ляпает альфа, наблюдая, как стремительно краснеют ушки гостя и увеличиваются глаза, а потом понимает, что фраза больно неоднозначная. Кофе они пьют молча. Чимин не может сдержать улыбку, когда пес трется о его бедро, делая обиженную мордашку, и смотрит так выжидающе, что тот на мгновение теряется, не понимая, что делать, а потом переводит потерянный взгляд на Хосока. — Она хочет, что бы ты с ней погулял, я знаю это хитрое выражение её морды, та ещё актриса, — услужливо сообщает хозяин дома, отпивая глоток крепкого напитка. — Я думаю, что мне пора, — Пак треплет собаку за ушком в извиняющемся жесте и поднимается с места, когда Чон предлагает проводить. Альфа следует за взглядом гостя, когда тот немного замедляет шаг, сходя с вымощенной дорожки вправо, к одному из ярких кустов, которые привлекают взгляд. — Это… — Да, — довольно отвечает Хосок, отмечая удивленный взгляд парня, — это разноцветные розы. Чимин присаживается на корточки перед невероятной красоты кустом, внимательно изучая каждый лепесток, окрашенный в разный цвет. Тут тебе и привычный красный, который медленно перетекает в нежно розовый лепесток, голубой, медленно сменяющий желтый и зелёный, и еще огромное буйство красок в одном бутоне, от которого у омеги непроизвольно приоткрывается рот в изумлении. Чимин думает, что это самые прекрасные цветы, которые он видел в своей жизни до момента, пока не натыкается взглядом на единственную одинокую черную розу. Пак проводит пальцами по темному бутону, который на краю лепестков выкрашен в ядовито красный, и не может сдержать вздох. — Она невероятная, — тихо шепчет омега, стараясь не повредить нежный цветок. — Единственная в своем роде, — кивает Хосок, наслаждаясь любимым бутоном, — она мне очень дорого обошлась, но её красота этого стоит. Обычно всем нравятся яркие цветы. — Они так же прекрасны, — возражает Чимин, — но эта прекрасна по-своему, в ней есть какая-то загадка. Чон сдержано кивает, подвисая на пухлых губах, и хочет поспорить, что здесь есть цветок прекраснее, но думает, что сегодня и так наговорил многого. — Извините, я просто отвлекся, не буду Вас задерживать, — поднимается на ноги Пак. — И вот ми снова на Вы, — хмыкает альфа, — мой водитель тебя отвезёт. — Не стоит, я возьму такси. — Я не предлагаю. Мой водитель отвезёт тебя, — выходит немного не так мило, как рассчитывал Хосок, — куда тебя отвести? — К Тэхёну, — тихо отвечает Чимин, решая альфу не злить. Чон бросает злое «Хорошо» и прибавляет шаг, удаляясь в сторону ворот, а Чимин только и успевает почти бежать за ним вслед, не понимая, что так разозлило альфу. Хосок решает молчать, чтобы не сорваться и наговорить лишнего, потому что какого же хрена омега не едет к себе домой, а тащится в квартиру Кима, что на другом конце города. Ему там что, медом намазано?! Чон имеет привычку доверять близким людям, и именно поэтому не устраивает допрос другу, почему он живет с омегой, притом не своей.***
Секретарь роняет голову на стол с характерным громким звуком под сигнал кофемашины, который сообщает о готовности крепкого напитка, а омега уже готов выть от безысходности. Он с самого утра бегает от одного Чона к другому, в перерывах успевает закончить отчет для господина Тэхёна, который снисходительно смотрит на Намджуна, поджимая губы, и только Сокджин, Слава Богу, пока молчит. Хотя он молчит-то только потому, что его на рабочем месте нет. Намджун относит Чонгуку кофе, принимая очередное поручение, и убегает из приемной на неопределенное количество времени, прежде запивая подавители апельсиновым соком. Сокджин заходит в приемную, тонким шлейфом ощущая запах течного омежки, и давит дьявольскую улыбку, медленно проходя в свой кабинет, нарочно задерживаясь у стола секретаря, оставляя свой запах. Альфа слышит хлопок входной двери как раз в тот момент, когда снимает пиджак, вешая на спинку кресла, и в голове тут же зарождается коварный план. Ким опирается локтями о кожаное кресло, закусывает губу, что-то обдумывая, а затем зажимает кнопку селектора. — Намджун? — а в ответ тишина. — Намджун, я слышу, как ты дышишь. — Слушаю, господин Сокджин, — слышится недовольный ответ секретаря. — Мне нужна твоя помощь, Джуни, я не могу найти отчет, который вчера попросил подготовить. — Господин Сокджин, — сквозь зубы цедит омега, вжимая кнопку до побеления пальца, — он прям перед Вашими глазами, я положил его туда буквально двадцать минут назад. — Но как же так, — слышатся нотки досады в приторном голосе альфы, — я его совсем не вижу. Намджун ломает карандаш от злости, швыряя его остатки куда-то в сторону, затем выдыхает сквозь зубы, отодвигая верхний ящик стола, в котором лежат таблетки успокоительного. Вот омега как знал, что они ему сегодня понадобятся. — Да что бы тебе повылазило, не видит он, видите ли, ты посмотри на него, наказал же Господь. Секретарь поправляет очки на переносице и, собравшись с духом, опускает ручку двери вниз, тем самым её открывая. Альфа сидит за своим рабочим местом, раскачиваясь со стороны в сторону, закинув голову на спинку кресла, и смотрит в потолок. — Вызывали, господин Сокджин? — Да, Намджун, я не могу найти отчёт, говорю же, — дует губы тот, пододвигаясь к столу. Омега закатывает глаза, опуская взгляд на документ перед носом альфы, и вздыхает тяжко. — Вот же он, — омега тычет пальцем в папку в паре сантиметров от его руки. — Можешь мне подать? — интересуется Джин, строя щенячьи глазки. — Папка в десяти сантиметрах от Вашей руки, — закипает секретарь, сжимая кулаки. — У меня вдруг так разболелась рука, просто жуть. Намджун считает до десяти про себя, а затем натягивает вежливую улыбку, обходя стол, и пододвигает папку ближе к альфе, открывая первую страницу. — Так лучше? — участливо интересуется он, пряча руки за спину. Сокджин отъезжает от стола, разворачиваясь к омеге лицом, последний с подозрением смотрит на довольную ухмылку альфы и не успевает открыть рот, в следующее мгновение оказываясь лежащим на столе. Намджун вскрикивает от неожиданности, пытаясь подняться с места, но нависающий сверху альфа дает ясно понять, что у него ничего не получится, красноречиво вжимаясь ощутимым стояком в его пах. Секретарь изворачивается, как уж на сковородке, пытаясь выползти из-под альфы, и поднимает полные испуга глаза. — Вот так лучше. Что такое, Джуни, хочешь помочь мне с этим? Вчера ты был очень даже не против, — лукаво улыбается альфа, толкаясь в руку и без того смущенного секретаря. — Я это, нет, извините, я пойду, простите, — лепечет омега, безумно бегая взглядом по помещению от неловкости, заливаясь краской по самые уши. Альфа отступает на шаг, позволяя Намджуну подняться с лежачего положения, сразу же понимая свою ошибку, когда тот убегает, сверкая пятками. Сокджин остается на месте, разинув рот. — Может, ну это, — мнётся Намджун, заглядывая в дверной проём, — может Вам привести кого-то? Ну, чтобы это, напряжение снять? — Намджун, блять, — омега успевает захлопнуть дверь прежде, чем подушка, брошенная альфой, долетает до его лица.