Предназначенный дьяволу

Мидория потянулся, запрокинув голову. Тусклый свет от компьютера почти полностью освещал его скромную квартиру. Облезлые обои с выцветшими цветочками (маме они очень нравились), потрескавшийся потолок с отваливающими кусочками бетона, местами взбучившийся линолеум и старая чугунная батарея. Да, апартаментами тут не похвастаешься. Слишком устаревшие, слишком старые, слишком страшные комнаты. В этой квартире никого не было уже несколько лет (хотя нет, был: рука Курогири, когда он клал на рабочий стол деньги). Здесь не пахло цветами или лесной хвоей. Здесь витал запах пыли и горелой краски. И здесь до ужаса холодно. Изуку сжался в кресле, укутавшись поплотнее в свою куртку, притянув колени к груди и уткнувшись в них лбом. — Х-холодно… Его не грела чашка кофе, не грела тонкая куртка и не согревало тепло, исходящее из компьютера. Казалось, будто холод у него в душе. В голове крутились самые разные мысли, но каждая из них была мрачнее предыдущей: от возможно убийства до собственной никчёмности и беспомощности. Изу знает, что поступает не так, как велит ему сердце, но разум настоятельно твердит, что лучше ему не соваться к нему. Он не достоин Тодороки. С ним Шото будет всегда в опасности, будет жить со страхом, зная, что его могут убить на улице. Мидория — дьявол, убивающий людские души. Тодороки — герой, что должен спасать. Как ни крути, они не могут быть вместе. И Шото поступил правильно, отвернувшись от него и прекратив пересекаться даже мимолётными взглядами. Но Изуку не может с этим смириться! Сердце разрывается, душа болит, а из глаз льются предательские слёзы. Он никогда не плакал, но осознание того, что матушка Судьба решилась-таки постебаться над ним — угнетала. Ему хочется тепла. Тепла чужого тела. Того, кто ему предназначен. Но это же невозможно. Внутри воет метель, а за привычной солнечной улыбкой прячется ледяная стужа. Поёрзав, Изу вновь принимается за работу. Нельзя задерживаться и впадать в депрессию. Работать на две злодейские организации — дело муторное и непростое. Лига знает о сотрудничестве Мерсенари с «Восьмью заветами смерти». А вот якудзе об этом лучше не знать. Изу не страшится смерти. И никогда не боялся. Стук пальцев по клавиатуре и Изу уже знает, что будет, где и когда. Он знает, когда будет совершено нападение. И от этого бегут мурашки по спине.

***

— Что ж, раз ты теперь работаешь на нас, — Архитектор поправил маску, — я могу сказать тебе о нашем будущем нападении. — М, звучит заманчиво, — юноша улыбнулся. — Наша цель — Тодороки Шото. В начале января — одиннадцатого, если быть точнее — устраивается праздник. Охрана будет, но среди них наши шпионы. Старатель держит всех в узде, поэтому узнать что-то более конкретное у нас не получилось. А убивать на месте — не вариант. Вся интересующая нас информация находится на базе его геройского офиса: список приглашённых, точное время и что будет за система охраны. Воспользуйся своими знаниями и разузнай обо всём. Так же, будь так любезен, изготовь пару десятков своих «волшебных» пуль, раз никому не желаешь рассказывать рецепт их изготовления. — Понял, — кивнул зеленоглазый, опустив голову так, что его лицо закрыло чёлкой. Улыбка тут же спала с лица, а в глазах заплескалось волнение. — Тогда за работу. У нас меньше месяца.

***

Зеленовласый беззвучно бежал по переулкам, прижимая к груди подарок. Неоновые вывески светились так ярко, что слепили глаза. На фасадах зданий красовались плакаты с рекламой о приближающемся Рождестве. Час ночи. На улицах никого. Все спят дома в обнимку с плюшевыми игрушками или любимыми. Только один Изуку не спит. Бежит, сбивая красные ботинки. Лёгкие жжёт, кислорода катастрофически не хватает, но ноги продолжают нести его в сторону общежития UA. Система безопасности — не проблема. Он легко проникнет внутрь и никто об этом не узнает. В конце концов, не зря же его называют Мерсенари.

***

Изуку чертыхнулся, приземлившись головой о балкон, но старался не издавать лишних звуков, чтобы не разбудить учеников. Он не должен себя выдать, поэтому, прижавшись к бетонной ограде, ждёт, когда стихнут снизу голоса учителей, что только недавно завершили проверку всех систем. Выбраться будет уже сложнее, но это не проблема. Сердце бешено стучало в груди, и казалось, что его стук слышен на всю округу. Руки начало трясти так, будто он переборщил с дозой (ладно, это не смешная шутка). Тёплая ладонь коснулась прозрачного стекла, оставив на нем незаметный отпечаток. Занавески закрывали вид на комнату, но Мидория увидел тонкую полоску света, что просачивалась внутрь. Красиво. Но так страшно. Судорожно выдохнув и взяв себя в руки, Изу положил на кафельный пол небольшой свёрток, завязанный толстой атласной лентой зелёного цвета с переливами красного и белого. Он откладывал деньги, пытаясь накопить хотя бы на самый дешёвый подарок. Не ел по нескольку дней (а он вообще ест?), обдумывая все возможные варианты подарка, которые могут понравится Шото. И он остановил свой выбор на этом. Изуку не мастер сюрпризов, и он не знает, что любит Тодороки, но ему кажется, что такое должно ему понравится. Обязательно. Поэтому, натянув капюшон почти до глаз и закрыв часть лица немного дырявым шарфиком, он смело спустился вниз и направился к выходу, бросив на прощание: — С Рождеством, Тодороки… У него ещё есть одно незаконченное дело.

***

— О, Мидория-сан, Вы сегодня поздно, — девушка на ресепшене приветливо улыбнулась. — Уже три ночи. Обычно Вы приходите раньше. — Да-да, простите за такой поздний визит, Фуджи-сан, — виновато отвёл взгляд Изуку. — Можно же пройти? — Конечно-конечно! Для Вас посещение круглосуточное! С Рождеством, Мидория-сан. — И Вас тоже с праздником, Фуджи-сан. Белые стены городской больницы эхом отражали звуки шагов. Внутри царила полнейшая тишина, только иногда можно было услышать пиканье приборов, считывающих пульс. В палате было тихо. И темно. Зеленовласая женщина лежала на кровати, не шевелясь. Искусственная вентиляция лёгких совсем не тешила Мидорию, но он верил, что Инко когда-нибудь очнётся. Он не хочет больше проводить все праздники здесь. Хочет, чтобы этот ад закончился и началась светлая полоса его жизни, где она мягко гладит его по волосам и поёт его любимые песни. — Мам, знаешь, а я встретил своего соулмейта, — начал парень, дотрагиваясь подушечками пальцев до надписи на левой руке. — Он хороший парень. Добрый, сильный, красивый. У него потрясная причуда… Но он в жуткой опасности. Мам, прошу, очнись. И с Рождеством…