Пятьдесят на пятьдесят

Однажды одна мадам поведала Дане, что для неё есть «хороший любовник». Она рассказала, что любит, когда в первую очередь думают о ней, когда её до безумия ласкают, да так, что дым из ушей прёт. Можно грубо, можно с приключениями, но когда ей позволяют немного побыть бревном, когда она тает в чужих руках, тогда это вышка. Даня в жизни не думал, что захочет чего-то такого хоть раз в жизни, пока не запил в компании слегка грубого в общении Антона Забаева, который во время секса превращается в удивительно нежного и чуткого парня. Даня сам тогда позволил поцеловать себя и даже ответил, сам увёл его в чью-то спальню, где и дал себя трахнуть. Он мог бы сказать, что дело в пьянке, но дело было в совершенно ином: это его целовали, а не он целовал. Казалось, он взрослый парень, который не против самостоятельно доминировать, но тогда что-то щёлкнуло в голове, а плывущий взгляд Забаева ясно давал понять, что просто так Киреев не уйдёт. Что не просто так Забаев вообще его поймал, что и в его случае пьянка — тупо стимул к действиям. На старом диване под громкий пацанский рэпчик Киреева выебал тот самый Антон Забаев. И так, что само слово «выебал» тут абсолютно лишнее, что нужно искать синонимы, куда мягче и нежнее. Забэ вдруг оказался чутким любовником, способным любить, и Даня даже позабыл, кто вдавливает его в диван, чью руки на его теле. Даня забыл, чей член упирается в его дырку, которую только-только покинули шустрые пальцы. В дверь долбились столько раз, но даже через громкую музыку и стук Киреев слышал тихое «Даня, ты такой красивый» на ухо. Если и существует эликсир правды, то это виски с колой водка, ёрш. Пару часов назад эти губы звали его круассаном, а сейчас они же теребили его сосок, ощутимо сжимая, всасывая. Даня мог легко послать Антона, выбрав любые слова, но вместо этого, продавшись за честные комплименты и нежность, он сдался. Он понял, о чём говорила его подруга. Ему нравилось быть бревном в этих руках. А ещё ему внезапно понравилось кончать от члена в жопе. Дане это ебать как нравилось, как и сбивчивое дыхание Антона, вес Антона, укусы в шею, торопливая дрочка рукой Антона. Даня бы соврал, сказав, что один раз не пидорас, что дело в отсутствие тормозов в его состоянии, потому что тормоза отказали, когда его ласково назвали «Данечкой» голосом Антона. Поэтому он отказался отдавать ему куртку. Поэтому Де Ниро позволил себя потискать, а Антон, забыв всё, продолжал пребывать в диссонансе, выбирая между «скинуть с лестницы» и «пригласить на чай». Тогда, на пороге квартиры Антона, у них не было эликсира, но Дане он был как минимум не нужен, а Антону хватило пары слов, чтобы окончательно запутаться. Поэтому Антон позвонил тем же вечером и назначил встречу в маленьком кафе, а потом ещё одну. Поэтому Даня вернул ему куртку, просто забыв в квартире Антона, спешно собираясь домой через неделю утром.