Эмпирическая механика

Пейн прошел из своей комнаты-кабинета на кухню достаточно большой, но старой квартиры. В гостиной слышалось приглушенное движение – его подчиненные-телохранители были заняты своими делами, но не шумели: знали, что Пейн не любит лишних звуков. Это был редкий случай, чтобы все пять «тел» находились при нем: обычно они тоже бывали на заданиях, но также рядом никогда не оставалось меньше двух – опасность могла поджидать Лидера в любом месте и в любой момент. Где-то в глубине квартиры за своим рабочим местом была также и Конан – это Пейн просто знал. Тронув пальцами на две трети полный и еще достаточно горячий кофейник, стоящий в капельной кофеварке, он взял его за ручку, параллельно доставая с полки более-менее чистую чашку. – И меня кофейком угости, Яхико-кун, – прозвучало за его спиной. Пейн не вздрогнул, хотя голос прошел вдоль его позвоночника словно холодный плоский бок ножа. – Здравствуй, Тоби, – поздоровался он, рукой снова потянувшись к полке. Учиха Обито всегда приходил не предупреждая, поэтому пока Лидер наливал ему пахучий кофе, оборачивался и ставил чашку на стол между ними, у него было время, чтобы обдумать диспозицию разговора. В случае с Учиха Обито к подобным вещам всегда стоило подходить с особой тщательностью. Никогда не званный гость стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку – в одной руке у него была несколько помятая стопка бумаг, кажется, также попавшая под недавно прошедший короткий ливень. Во внутреннем нагрудном кармане пальто что-то шевелилось. – С чем пожаловал? Скривившись в полуулыбке, – улыбался Учиха Обито всегда лишь правой, обезображенной ожогом стороной лица – Тоби тряхнул стопкой бумаг и бросил ее на стол. – Твои ребята ни о чем не спросили меня, когда я заходил – я даже расстроился, – посетовал он. Пейн не стал говорить, что запретил «телам» подходить, заговаривать и без отсутствия угрозы его жизни препятствовать Учиха Обито после того, как один из предыдущих подчиненных оказался с карандашом в глазнице, когда пытался остановить весельчака, направляющегося к его хозяину. Учиха Обито не придавал значения тому, сколько сил и времени уходило у Пейна на воспитание и подчинение новых «тел» – незачем было сотрясать и без того сгустившийся воздух. – А молока у тебя не найдется? – задал Тоби вопрос в своем духе. – Конан-чан вроде бы всегда любила кофе со сливками, – еще не окончив фразу, он уже боком и словно вприпрыжку направился к холодильнику. Лидер отступил и обошел стол с другой стороны: так волк уступает место тигру на своей территории – глухо рычит, поднимает загривок, но отходит с дороги. Открыв холодильник, Учиха Обито достал из него нужную бутылку, схватил прямо из мойки грязную и мокрую тарелку для соуса, поставил ее на пол, присел на корточки рядом и стал наливать сливки. Как заметил Пейн, гость даже не разулся. – Что это? – спросил он, проглядывая бумаги на столе. – Твоя следующая цель, – ответил Учиха, доставая из внутреннего кармана плаща еще полуслепого котенка и сажая его на пол рядом с тарелкой. – Сеть баров, объединенных с небольшими отелями? – задал наводящий вопрос Пейн: на всех документах значились названия заведений одной довольно известной сети, раскинувшейся по всей стране. – Да, они придумали что-то новенькое: при мне такого еще не было… – протянул гость, внимательно наблюдающий за тем, как котенок, неловко переступая, на запах находит сливки и, тыкаясь в них всей мордочкой, начинает жадно лакать. – Что я должен с ними сделать? Ответа на этот вопрос не последовало. Пейн давно привык к тому, что Учиха Обито или говорит загадками, или не говорит вообще ничего – с самой первой их встречи, когда Тоби предложил ему стать создателем сильнейшей преступной группировки Японии. И Пейн стал им, а Обито остался в тени – как бы и не при делах, но всегда в курсе всего. На секунду у Лидера возникла мысль сорваться с места, схватить из мойки грязный нож и запустить его сверху вниз в плечо у самой горловины черного плаща, как раз там, где проходит сонная артерия, но он сдержал этот порыв. При всей опасности Учиха Обито они еще пока были нужны друг другу – и поэтому же, возможно, еще пока был жив он сам. Котенок продолжал лакать сливки, а Тоби не торопился вставать и уходить – Пейн не мог позволить себе оставить его одного в своей квартире. Тишину нарушал только скрип тарелки по кафелю, когда котенок подвигал ее своим маленьким хрупким тельцем, да шорох бумаг, которые листал Пейн – среди них попадались финансовые отчеты, личные карточки постояльцев, список владельцев клубных карт… С этим он еще разберется – сейчас мысли Лидера бродили вокруг другого вопроса: знает ли уже Учиха Обито о том, что Хидан и Какудзу упустили Хьюга Хинату? Конечно, рано или поздно какая-нибудь из его многочисленных шавок обязательно донесет ему, что у Пейна нет результатов и контроля над ситуацией, и тогда Лидеру будет несдобровать. Стоило бы признать свою ошибку сейчас, когда есть надежная подстраховка: пять верных «тел» за стенкой, ожидающих малейшего сигнала с его стороны. Можно даже попытаться переключить внимание на безалаберность Хидана, и пусть эти двое разбираются – смерть любого из них являлась бы вполне приемлемым вариантом. Пейн начал: – Что касается… – Как думаешь, – в ту же секунду перебил его Учиха, чтобы сделать паузу и продолжить после пары секунд тишины: – сколько котят на этом свете умерло в агонии? Положим, – он вновь не дал заговорить Лидеру, – у кошки родилось пять котят. Одного из них подобрали на улице и приютили в хорошей семье. Он всегда был чист, много ел и спокойно спал. Счастливый конец. Голос Обито был спокойным, темп речи – неспешным, но все равно Пейн почувствовал, как наливаются свинцом его скулы, а тело само напрягается, чуя опасность. Стены кухни резко надвинулись, в помещении словно потемнело. – Еще двое умерли от голода, – продолжал тем временем Учиха Обито. – Скорее всего, они очень страдали. Возможно, даже сошли с ума... Четвертого съела заживо бродячая собака. Весь смысл его жизни заключался в том, чтобы стать кормом для этого старого, жестокого пса, – он опустил руку вниз и ладонью подхватил под раздувшийся живот котенка, поднял его в воздух на уровень своего лица. – Возможно, это дало тому необходимое количество сил, чтобы убить своих собратьев в следующей драке за еду. Но что же случилось с пятым? – пауза. – Ты не спросишь? – повышение интонации в конце. Воздух в комнате можно было резать с помощью ножа. – Его просто сбила машина. Насмерть. В одно мгновение превратила маленького славного котенка в лепешку. Учиха Обито покрутил перед собой котенка в ладони, рассматривая – тот запищал. – Его жизнь была бессмысленна, она не принесла ни пользы, ни вреда. Я ненавижу бессмысленные вещи, Нагато-кун. Тоби повернул голову, и этот взгляд бетонной плитой упал Пейну на плечи. Если Учиха использовал его настоящее имя, значит, он был не зол – он был в ярости. И это непубличное унижение, напоминание том, кто в чьей власти на самом деле находится, вызывало ответные эмоции. Вдруг Учиха Обито отвернулся, распрямился и засунул котенка обратно во внутренний нагрудный карман плаща. В абсолютной тишине каблуки его ботинок четко простучали по плитке, когда он прошел мимо застывшего Пейна и остановился в дверях. – Тебе следовало поручить это дело Итачи. Конечно, – про себя огрызнулся Лидер, – и отдать такие крупные деньги, а заодно и влияние в виде власти над наследницей Хьюга в руки еще одного учиховского выродка. Рыжие волосы, пирсинг, «тела» – все это были понты, показуха, пыль в глаза заказчиков и конкурентов, но свою группировку Пейн собрал сам, отобрал каждого участника, наладил шпионскую сеть – только Учиха Итачи был приведен Обито и рекомендован как член Акацуки. Пейн не доверял Итачи не меньше, чем не доверял его родственнику. Тем не менее Учиха Обито все еще был нужен ему, а он – Учиха Обито. – Я справлюсь, – слова пришлось буквально выталкивать через сжавшееся горло. – Я знаю, – ответили за его спиной. Шаги зазвучали в гостиной, а потом входная дверь закрылась. По правой кисти Пейна тек еще горячий кофе из треснувшей чашки. Вторая, нетронутая, так и осталась стоять на столе.

***

Внутри дом оказался эклектичным: в нем органично сочетались традиционные и современные черты. Так, за гэнканом шел небольшой, вымощенный деревянными панелями коридорчик, упирающийся в другой, перпендикулярный ему. Сёдзи слева от входа вели в широкую гостиную, отделенную от сада раздвижными адамо*, дверь справа – в просторную кухню с окном в каменной стене и круглым столом на четверых. Прямо напротив входа была кладовая, слева от нее – две комнаты, справа – туалет и ванная – комнаты отделялись от коридора раздвижными перегородками, туалет и ванная – дверями. – Думаю, это наша, – сказала Сакура, раздвигая ширмы сразу слева от кладовой и делая Хинате знак заходить следом за ней. Внутри комнаты оказалось две односпальные кровати у стен, небольшой шкаф в ногах каждой, широкий пустой стол перед окном, ведущим на задний двор, стул. Хината оставила сумку на одной из кроватей и сразу вышла: ей было любопытно осмотреть дом вместе со всеми. Саске уже открыл адамо в гостиной – помещение сразу наполнилось светом и простором – и вышел на внешнюю галерею. Пройдя по ней, можно было увидеть, что прямо за домом расположилась небольшая деревянная постройка для садового инвентаря, а за ней вместо задней стены ограды в ряд стояло несколько высоких деревьев. Рассматривая залитый солнцем внутренний двор с подстриженным газоном и вросшими в дерн валунами и прислушиваясь к треску цикад, Хьюга заметила, что Саске, не обуваясь, сошел с галереи и, пройдя на задний двор, заглянул за постройку. – Что там? – спросил появившийся рядом Наруто. – Небольшая улица между домами. Надо проверить, куда она ведет. Втроем они пошли в прихожую и обулись – к ним присоединилась и Сакура. Расстояния между деревьями было достаточно, чтобы пройти одному человеку – по самому проходу можно было двигаться по двое плечом к плечу. Они пошли направо и скоро уткнулись в тупик: тот самый угловой дом на улице с высоким забором преграждал путь – в обратном направлении проход вывел их на улочку, связывающую те две, что шли параллельно берегу. Сразу за асфальтом и невысоким бетонным ограждением с выгнутым зеркалом начиналась крутая гора. – На карте нет этого прохода, – удивленно произнесла Харуно. – Значит, будет дополнительный путь отхода, – ответил Узумаки. – Возвращаемся. Такая короткая реплика могла принадлежать только Саске. Неожиданно небо разрезал низкий, раздражающий слух и поднимающийся все выше гул – в первые мгновения он заставил напрячься Хинату, но потом она узнала этот звук: где-то недалеко взлетал самолет. – А это, видимо, основной? – Наруто обернулся на друзей. – В пяти километрах отсюда гражданский аэропорт, – подтвердила Сакура. – Ох, Шикамару, Шикамару… – улыбаясь, посетовал неведомо на что Наруто. Когда вернулись обратно в дом, ребята тут же, не сговариваясь, разошлись по разным направлениям: Саске свернул в гостиную, Наруто прошел прямо в кладовую, Сакура зашла на кухню и стала осматривать содержимое шкафчиков – Хьюга на секунду растерялась, за кем последовать, но осталась в коридоре, чтобы видеть всех. Подойдя к плазме телевизора, Учиха запустил за нее руку, нажал несколько раз что-то на стене и вскинул голову, переведя взгляд из одного угла у потолка в другой – с того места, где стояла Хината, было видно, что в одном из углов внутри черной полусферы зажегся красный огонек. Хината удивилась: камеры слежения? Зачем? Она повернула голову и в углу коридора, а также в углу кухни заметила такие же полусферы у потолка. – Так, я поняла, что здесь есть, можем идти в магазин, – произнесла Харуно, закрывая холодильник: осмотр шкафчиков она уже закончила. Видимо, у Хьюга на лице слишком явно была написана некоторая растерянность – Сакура довольно быстро поняла ее причину. – Это почти излишняя мера предосторожности, – заверила она. – Записи поступают на закрытый сервер, и проверят их только в случае крайней необходимости, если Саске перестанет отзваниваться раз в три дня. – Разве наличие камер нормально для частных домов отдыха? – спросила Хината. – Нет, эту сеть установили Киба с Шино: они же были здесь до нас. – А, – произнесла Хината. Добавить больше было нечего. – Что здесь делает шляпа? – вдруг раздался из кладовой голос Наруто. – Это для меня! – оживилась Сакура, проскальзывая мимо Хьюга, подходя к Узумаки и выхватывая протянутую широкополую белую плетеную шляпу. – Нашел, – объявил через пару секунд Наруто и достал из шкафа черную спортивную сумку – с ней он прошел на кухню и поставил на стол. Хинате стало любопытно, что внутри, и она встала на пороге – Саске и Сакура в шляпе зашли вслед за Узумаки. Наруто расстегнул клапан на молнии, нырнул в сумку рукой и выложил на стол три пистолета, а также три запасных магазина. – Еще магазины, три световые гранаты, одна шумовая, балончик с горючим, расширенная аптечка… а это что? – Наруто достал из сумки разноцветный полупрозрачный пистолет с большим пустым отсеком. – Водяной? – с долей ироничного изумления спросила Сакура. – Судя по всему, – ответил Узумаки и вдруг выкинул вперед правую руку, поддерживая ее за кисть левой и прицеливаясь в стену. – Это нам пригодится, – широко улыбнувшись, вынес он вердикт. Харуно возвела глаза к потолку и покачала головой: было вполне ясно, что она думает о понятно чьих шалостях. Это, однако, почти не привлекло внимание Хинаты: с почти животным опасением, чувствуя, как пробегает по коже холодок, она смотрела на лежащее на столе оружие, в то время как Учиха спокойно взял один из пистолетов, проверил наличие в нем магазина и засунул его за пояс на спине под майку – так, словно это был телефон или другой предмет повседневного обихода. Сакура и Наруто так же спокойно обходились с двумя другими: стоящая в милой летней шляпе Сакура взяла пистолет и магазин к нему и, сказав: – Я переодеваться, – вновь прошла мимо Хьюга и завернула в коридор к их комнате. – Тебе бы тоже следовало, – Саске посмотрел на Наруто, который все еще не мог расстаться с водяным пистолетом. – В смысле? Саске одними глазами показал на майку друга, потом на свою: Хината только сейчас заметила, что все это время парни были одеты практически одинаково. – Ладно, ты прав, – Узумаки положил игрушку на место, взял последний настоящий пистолет и магазин и вышел из кухни. Учиха посмотрел на Хинату. – Мне тоже пойти переодеться? – задала она закономерный вопрос без подвоха. Когда из поля зрения исчезло оружие, ей стало неявно легче дышать. Саске коротко, с головы до пят, пробежал по ней взглядом и ответил: – Нет. Но тут же продолжил: – Но с этого мгновения для тебя вводится ряд правил пребывания здесь. Первое правило: ты никогда не выходишь за ограждение вокруг дома одна. Второе: ты никогда не заговариваешь напрямую с местными жителями, только в присутствии или, что лучше, через кого-то из нас. Наруто и Сакура – твое прикрытие: они всегда идут впереди, всегда спрашивают, говорят, контактируют, ты – всегда находишься позади них, рядом со мной. Хьюга слушала внимательно, но не изумленно: она предполагала, что ей предпишут некоторые правила поведения, и на самом деле была знакома с большинством из них благодаря домашней охране. Тем не менее, подобные ограничения не могли не напомнить ей о том, что она на самом деле здесь делает. – Третье, – продолжал Саске, – если кто-то из нас говорит: «Ложись», – ты тут же ложишься на любую поверхность, даже если под тобой грязь. Также я должен знать уровень твоей физической подготовки… – Саске, идиота кусок, не позорься, – вмешался вновь появившийся на пороге кухни Наруто. Предыдущую темную майку он сменил на ярко-оранжевую с черным геометрическим рисунком на груди. – Ты же сам видишь и знаешь, что у Хинаты все в порядке со спортом. – Меня твое плечо тоже беспокоит, – бесстрастно возразил ему Учиха. – Прекрати ты уже пытаться все контролировать, – закатил глаза Узумаки. – Я готова! – прервала зарождающийся спор Харуно, появляясь в коридоре в белом летнем платье. Желая продемонстрировать его со всех сторон, она, придерживая вновь надетую шляпу, повернулась вокруг своей оси – белая широкая юбка до колен взметнулась и опала. – Отлично выглядишь, Сакура-чан! – широко улыбаясь, тут же сделал ей комплимент Наруто. – Спасибо! – ответила та, но посмотрела на Саске. Это был уже не первый такой взгляд, который Хината замечала за Сакурой, но трактовать его пока не решалась. Саске же, глянув на Харуно, просто кивнул. Стали обуваться и выходить. Памятуя о новых инструкциях, осевших в голове неприятным осадком, Хьюга пропускала Сакуру и Наруто вперед, но сама шла перед Учихой – впрочем, тот все равно всегда управлялся быстрее и ждал ее. Закрыв калитку на ключ, они вернулись на главную улицу и пошли к выезду на трассу: там, у небольшого разворотного кольца был магазин. Близился полдень, и в маленькой гавани у берега уже обозначилось движение: видимо, с утреннего лова возвращались рыбаки. На пляже их ждал тягач, помогающий вытащить лодки из воды на песок, где их тут же закрепляли тросами на случай шторма. Магазин оказался совсем маленьким, многие полки пустовали, овощей как таковых не оказалось вообще. – Поздновато вы приехали, ребятушки, – пожурила их женщина за прилавком. – Завоз продуктов у нас бывает в понедельник и четверг, но что-нибудь сейчас для вас найдем. Буквально в течение пяти-семи минут для них нашелся пятикилограммовый мешок риса, пачки мисо-пасты, пасты из красной фасоли, нори, упаковка листового чая, маринованных грибов, лапши, банка соевого соуса, кунжутное масло… Не переставая выкладывать все это на прилавок, женщина рассказала, у кого купить свежие овощи, рыбу и морепродукты; что ловят их рыбаки много и каждый день, но все в основном отвозят в ближайший город, поэтому важно не упустить их сразу по возвращении из моря, как сейчас; что кур в селе никто не держит, поэтому, если хочется яиц, надо ждать привоза или ехать в ближайшую деревню за три километра – оттуда же можно привезти свежее мясо; что об этом можно попросить и ее мужа – главное, сказать чего хочется… Наруто и Сакура, стоя у прилавка, слушали, задавали уточняющие вопросы, шутили и перебивали друг друга, улыбались и смеялись. Это было что-то новенькое: до этого Хината наблюдала только то, как Харуно постоянно пеняла на Узумаки, но сейчас они действовали в полном согласии, словно разыгрывали уже заранее установленные роли, и, глядя на них, Хината вдруг подумала, что они очень хорошо смотрятся вместе. – А друзья ваши ничего брать не будут? – вывела Хьюга из размышлений женщина за прилавком. – Они с нами: не пропадут, – убежденно заверил ее Наруто. Уже провожая их – Саске взял из рук Наруто мешок риса и закинул его на плечо, в другой руке держа сумку с продуктами, Хинате тоже достался небольшой пакет – женщина посетовала, что остальные два гостевых дома еще не заселены, а также позвала ребят на праздник в честь Дня моря**, который должен будет состояться завтра. – Разве День моря празднуется не в понедельник? – удивленно спросила Сакура. – В понедельник мы все будем работать, несмотря на государственный выходной, поэтому празднуем в воскресение, – ответила та, подмигнув. – Не городской фестиваль, конечно, но будет на что посмотреть и чем перекусить. Домой возвращались, сделав крюк: заглянули в пару домов и купили свежих овощей, рыбы и морепродуктов. Сакура и Наруто вновь много говорили, даже зашли в один двор, чтобы выбрать овощи, Хьюга же вновь была вынуждена просто наблюдать за происходящим. Это не угнетало ее, но было все же непривычно вести себя еще более незаметно, чем обычно – от этого несильно разболелась голова. Домой вернулись нагруженные по два пакета – только Узумаки дали один, на что он продолжал ворчать всю обратную дорогу. – Так, буду готовить обед, – объявила сменившая белое платье на простые майку и шорты Сакура. – Будут суп, рис, овощи и рыба. – Я помогу хотя бы с рисом, – предложила Хината. После вынужденного бездействия и молчания ей физически необходимо было что-то сделать, пусть и только такую мелочь. В школе у них были уроки по домохозяйству, поэтому готовить она немного умела, но никогда не практиковалась: дома всегда готовили за нее. – О… – Харуно на секунду как будто смутилась, но потом произнесла: – Хорошо. Открыв пятикилограммовый запаянный мешок, отмерив необходимое на четверых количество риса и промыв его несколько раз под проточной водой, Хината поставила крупу в рисоварку и закрыла крышку – Сакура в это время уже нарезала овощи для тушения и разогревала сковороду для рыбы. Не зная, чем еще помочь, Хьюга осталась стоять в стороне, наблюдая за ее хлопотами – наблюдение за ловкими уверенными действиями Сакуры успокаивало. Из гостиной вдруг раздался шум, смех и какие-то голоса. – Вот балбес Наруто, – произнесла со вздохом Харуно, не отвлекаясь от разделывания рыбы. – И пары дней без телевизора не может прожить. Через сорок минут рисоварка подала звуковой сигнал – все остальное было тоже уже готово. Они поели в гостиной, сидя за низким столом, под какую-то развлекательную телевизионную программу, а после Сакура предложила Хинате исследовать кладовую, в шкафах которой нашлись запасные одеяла, белье, порошки и чистящие средства, швабры, тряпки и ведра для уборки в доме, гладильная доска и утюг… Хината помогла Сакуре отобрать белье, привести в жилой вид ванную с бойлером и большой купелью: развесить там полотенца, положить мыло, добавить личные банные принадлежности. В процессе к ним несколько раз присоединялся Наруто, но помощи от него было мало: парень скорее мешался, чем помогал, да и Харуно в итоге лишь вновь заставила его надеть поддерживающую повязку, без которой он проходил почти целый день. Потом они раскладывали вещи в своей комнате, заполнив шкафы одеждой, на краях стола появились книги, у Сакуры еще и какие-то тетради и конспекты – судя по медицинским заголовкам, она не собиралась терять времени на каникулах. Так наступил вечер и время ужина – Хьюга вновь смогла помочь совсем немного, но была рада и этому. В итоге, когда они вдвоем перемыли и протерли всю посуду, Хината вновь, как накануне, почувствовала себя страшно уставшей, но не так, как вчера: сегодняшний день был куда больше насыщен простыми мелочами, чем волнениями и переживаниями. Все по очереди приняли ванную. Саске оказался последним: не успел или не пытался успеть занять очередь раньше Сакуры и Наруто, которые к тому же пропустили вперед Хинату – скорее всего, в итоге, ему пришлось ограничиться душем, хотя Хьюга старалась не расходовать много воды. Но об этом она уже не узнала: вернувшись в комнату и едва переодевшись, Хината уснула прямо поверх одеяла с еще мокрыми волосами и при включенном свете. В открытое окно лился мягкий стрекот сверчков. Проснувшись, Хината поняла, что спала куда дольше обычного. Подняла голову, посмотрела через стол на кровать Сакуры – та уже не спала, но еще не вставала, сейчас полулежа облокотившись о спинку кровати и читая книгу. – Проснулась? – спросила Харуно. – Доброе утро. – Доброе, – ответила Хината. – Который сейчас час? – Не знаю, я еще не выходила. Хьюга стало немного неловко, хотя и не должно было: накануне время подъема не оговаривалось, а постоянно присматривать за ней было частью работы Сакуры. Вместе они поднялись и переоделись – Хината сразу направилась в ванную комнату, краем глаза заметив на кухне Саске. – О, ты приготовил завтрак? – услышала она вопрос Сакуры. Когда Хината закончила, Харуно уже сервировала стол на четверых, рассказывая Саске что-то о своем сне. Тот молчал, накладывая в плошки рис. Настенные часы показывали почти девять. – Доброе утро, – поздоровалась Хината – Учиха на нее даже не глянул. – А где Наруто-кун? – О, вы уже встали, – раздался со стороны прихожей голос Узумаки: он быстро разулся и прошел на кухню. – Наконец-то завтракать! – Сначала иди в ванную, где бы ты ни шлялся с утра, – строго заявила Сакура. Наруто состроил как бы обиженную гримасу, но сверкнул улыбкой, глянув на Хьюга, и пошел в ванную. – Без меня не начинайте! – пригрозил он. Пока завтракали, Наруто рассказал, что нашел в постройке за домом четыре велосипеда, а также всякую полезную утварь – решили все вместе пересмотреть ее до обеда. Разговор логично перетек на праздник в честь Дня моря: Сакура стала строить предположения, что же будут делать местные жители, Узумаки прикидывал варианты того, чем наверняка можно будет перекусить. – Мы пойдем на праздник только на один час, – впервые за весь разговор вставил свое слово Саске. – Ближе к вечеру, когда все официальные церемонии уже закончатся. – Хорошо, – тут же отозвалась Харуно, невинно опустив взгляд в свою тарелку. – В смысле только на один час? – изобразил недовольное изумление Наруто. – Тебя я не держу, – ответил Саске. – Но чтобы к пяти был здесь: искать тебя мы не будем. – Этот синдром называется «Я – Учиха, я – главный», – наклонившись вбок к Хинате, прошептал Наруто. После завтрака занялись содержимым садового домика. Там оказалось много необходимых вещей: раскладная многоуровневая сушилка для белья, несколько ведер разного объема, метлы и сменные щетки к ним, грабли и несколько рулонов шлангов. – Я тут подумала, – заговорила Сакура, – нашу живую ограду, наверное, нужно поливать? – Наверное, – отозвался Узумаки. – А как часто? Оба почему-то посмотрели на Саске. – Я не садовник, – без всякого выражения ответил тот. – Наверное, можно ориентироваться на погоду: если будет засуха, то поливать раз в пять-семь дней, – произнесла Хината. Все трое посмотрели на нее, едва не заставив смутиться. Хината тоже не была садовником, но видела, как приходящий два раза в неделю человек в такой должности ухаживает за садом в поместье Хьюга, но даже без этого ее предложение в первую очередь основывалось на законах логики. Наруто, Сакура и Саске объективно разбирались лучше нее во многих и различных вопросах, но, оказывается, и они иногда стопорились на банальных вещах. Обычная, нормальная молодежь, – в который раз с удивлением подумала Хьюга. Обычная молодежь, которая умеет обращаться с огнестрельным оружием, – тут же добавила она: утром, когда Харуно прятала книгу под подушку, Хината заметила там же давешний пистолет. До обеда они окончательно завершили изучение и обживание дома, а после Наруто стал все чаще поглядывать на кустарники, окружавшие их дом, в ту сторону, в которой был магазин – оттуда уже с полудня долетали звуки ритуального барабана, время от времени прерываемые лишь гулом взлетающих самолетов. Сакура, как заметила Хината, тоже переоделась во вчерашнее белое платье и села с книгой в гостиной, словно готовая выходить в любой момент. Оба не говорили ни слова, но их невысказанное предвкушение и желание быстрее попасть на праздник, который разворачивался буквально за оградой, передалось и Хинате, поэтому она тоже стала чаще поглядывать на Саске, который эти взгляды успешно игнорировал. В какой-то момент к звучанию барабана добавилось пение, которое сначала отдалилось, а потом стало приближаться, пока не зазвучало настолько близко, что Наруто, не выдержав, подошел к калитке, открыл ее и выглянул наружу. – Они несут хокору*** по нашей улице!! – с нескрываемым восторгом поделился он, обернувшись обратно к остальным. Сакура подняла голову от книги и вся словно подобралась, но осталась недвижима. – Ладно, будем выходить, – произнес Саске. На часах было едва ли начало пятого. Они были готовы к выходу в течение пары минут и уже обувались, когда Учиха, мимолетом глянув на Хьюга, уронил: – Кепка. Хината не удивилась, но была все же немного раздосадована: в тех правилах, что надиктовывал ей вчера Саске, ничего про обязательное ношение кепки не было. Тем не менее поднимать этот вопрос именно сейчас ей хотелось меньше всего, поэтому она поспешила в комнату за надлежащим ей головным убором. Когда наконец вышли за калитку, то застали уже самый конец процессии – в ней шли все жители села: немолодые женщины, одетые в поношенные, но добротные юката, поджарые, жилистые мужчины – моряки и рыбаки, чья отшлифованная морским ветром кожа отливала бронзовым загаром. Мелькало в процессии и несколько детей-младшеклассников, держащихся за руки взрослых, но по одному их виду можно было понять, что они такие же городские и приезжие, как сама Хината – видимо, привезенные на лето родителями к бабушкам и дедушкам. Все взрослые, следуя за ритмом барабана и поддерживая его хлопками ладоней, пели какую-то местную песню про бога моря: из-за нестройного хора слов было почти не разобрать, но каждый участник пел с большим чувством. Пристроившись в конец, ребята вслед за процессией – Сакура даже стала немного прихлопывать в ладони в такт песни – вышли на главную улицу, но свернули не к магазину, а к пляжу. Нос щекотал легкий, смешанный с морским запах храмовых благовоний, а на уже клонящееся к западу солнце набежало несколько небольших облаков – свет был рассеянным, и щуриться не приходилось. Море встретило процессию шумом волн и криками чаек, и барабанный ритм, и песня зазвучали, как показалось Хинате, с особой торжественностью и силой. Пляж отделялся от заворачивающей вдоль него дороги невысоким бетонным ограждением с проходами – люди стали распределяться вдоль него. Немного вбок зашли и ребята, наконец, увидев то, что было в начале шествия. По пляжу к кромке воды шел невысокий лысый одетый в храмовые кирпично-оранжевые одежды монах, за ним – один из местных мужчин с барабаном, в который и отбивался ритм, а следом – четверо самых молодых моряков, обнаженных по пояс, несли на плечах небольшую хокору – у самой воды их ждала лодка с гребцами. Монах и носильщики стали в нее, барабанщик остался на берегу, еще несколько мужчин столкнули лодку в воду, и гребцы, также поддерживая песню и ритм, заработали веслами, направляясь к крохотному каменному островку в середине бухты, на котором, однако, поместились небольшие тори. Зрители оставались на своих местах и пели до того самого момента, пока лодка не пристала к островку и пассажиры не ступили на его каменную землю – пятеро людей едва помещались все вместе на его площади, устанавливая хокору на место. Жители деревеньки дружно захлопали, поднимая руки к небу: божество вернулось домой. – Чуть-чуть все-таки застали наше шествие, – подошла к ребятам та самая женщина, которую они встретили вчера в магазине. – Теперь пройдемте покушать: монах еще должен завершить все ритуалы на острове – они вернутся примерно через час. Вместе с Аяно-сан – так звали женщину – следуя за общей толпой, они вернулись к магазину: на парковке перед ним были установлены столы, скамейки, выносной гриль. – Деревенька у нас маленькая, – пояснила Аяно-сан, – поэтому обычных киосков с едой мы не делаем: каждая хозяйка приносит что-то от себя, а также часть еды готовится прямо здесь и для всех. Крайне советую наши фирменные такояки, но сделают их ближе к ночи. Вокруг столов было оживленно: на них уже стояли еда и напитки. Дети сразу потянулись к сладостям, кто-то стал разогревать гриль, среди взрослых зашумели добродушные разговоры, несколько из них обратили внимание на ребят. Удар вопросов ожидаемо приняли на себя Наруто и Сакура, разыгравшие сцену, похожую на ту, что Хината уже видела прошлым днем: они с готовностью отвечали, шутили, жонглировали темами, и никто даже не успевал обратить внимания на саму Хинату или Саске, хотя все они стояли рядом друг с другом. Вынужденное молчание не позволяло стать полноценной частью разворачивающегося перед глазами празднества, и Хьюга все чаще сбивалась на невеселое размышление о силе слова, которую осознаешь только тогда, когда лишен ее. Спустя какое-то время Учиха попытался сделать Наруто и Сакуре знак – очевидно, отведенный им час истек – но вырвать их из расспросов интересующихся местных оказалось просто невозможно. Потому шло время, солнце уже совсем опустилось к возвышающейся над бухтой небольшой горе и, внезапно нырнув за нее, погрузило бухту, словно дно чаши, в тень. Включили уличное освещение из гирлянд фонариков, развешенных над столами при помощи подпорок, на гриле готовили уже третью порцию рыбы – ребятам досталось по угощению еще из самой первой – вернулся с острова монах с носильщиками. Служителя благодарили словами и поклонами, а в кузов машины одного из деревенских, взявшегося отвезти монаха в храм, сгрузили несколько кадок с рыбой и морепродуктами – таковы были благодарность и подношение местных. Для детей вынесли перевернутую деревянную коробку с прямоугольным отверстием, которая оказалась кукольным театром: в ней зажгли освещение и несколько ручных кукол начали свое представление. – Фух, пойдемте отойдем в сторонку, пока от нас немного отвлеклись, – предложил Наруто, стоило жителям побережья и правда отвлечься на нехитрый спектакль. Сакура закивала: она выглядела порядком утомленной. Вчетвером они отошли к самой трассе: дорога шла на возвышении, и вниз спускался некрутой, поросший травой склон. Наруто забрался на него на пару шагов, развернулся и сел прямо на землю. – Меня, однако, давно так увлеченно и подробно обо всем не расспрашивали, – поделилась Сакура. – Местных можно понять: у них редко бывают новые лица, – эти слова прозвучали неожиданно спокойно для Узумаки: видимо, большую часть своей энергии он только что оставил в разговорах, но как всегда в своих простых высказываниях зрил в корень. – А ты как, Хината? – спросила Харуно. – Все хорошо, – ответила та, хотя снова, как и вчера, чувствовала усталость и легкую головную боль. Самым свежим из них всех смотрелся леденяще спокойный Саске. – Но местные такояки я бы все же попробовала: ради них я готова даже вернуться в гущу событий, – вновь заговорила Сакура, сложив пальцы обеих рук домиком. – Саске, ты не поможешь мне сходить за ними? Учиха посмотрел на нее, и, несмотря на наступающую темноту, Хината разглядела у него на лице тень удивления. – Идите, идите, – благословил их Наруто. – Мы с Хинатой вас здесь подождем. Саске и Сакура направились обратно к толпе – она вновь что-то защебетала, обращаясь к парню – а Наруто с полуулыбкой показал головой на место рядом с собой. Подумав, что одежда вполне позволяет ей не заботиться о загрязнении, Хьюга сделала пару шагов по склону и села возле Узумаки. Отсюда пятачок теплого света, наполненный людьми, их неумолкающими разговорами и смехом, словно они не виделись много времени, находился на достаточном отдалении, чтобы отдохнуть от постоянного фонового шума голосов. Здесь наблюдение со стороны было уместнее, чем в центре, и Хината меланхолично продолжала наблюдать и размышлять. С того самого момента, как в ее жизни появился Наруто, она узнала и попробовала много нового, но даже та пара месяцев не шла в сравнение с последними несколькими днями. Переезд, новый дом, новый быт, сам праздник… Маленькое шествие по деревне не удивило: и в Токио на большие праздники божеств выносили из их храмов – тронула искренность местных, нашедшая свое выражение в манере пения, в том, как старались приодеться и сделать прически женщины, с какой гордостью несли хокору моряки… И атмосфера настоящего семейного праздника – в большом городе День моря, утвержденный как государственный праздник лишь в девяностые годы прошлого века, воспринимался скорее как дополнительный выходной, но теперь Хината понимала, насколько он важен для всех тех тысяч, если не миллионов японцев, живущих вдоль береговой линии и зарабатывающих морским промыслом. Она была рада увидеть это собственными глазами, даже несмотря на те условия, из-за которых оказалась здесь. – Неужели в этой кепке настолько удобно, что ты ее не снимаешь? Погруженная в свои мысли Хьюга посмотрела на озорно прищурившегося Наруто, а тот, как только она повернула голову, ловким движением подцепил козырек кепки и в одно движение водрузил ее себе на голову козырьком назад, широко улыбнувшись. Хината не смогла сдержать легкую усмешку в ответ, вдруг ощутив, какой теплый вокруг них вечер. – Не печалься, тебе не всегда придется выполнять Важные Правила Учиха Саске, – он произнес эти слова с особой интонацией, возведя глаза к небу. – Нам было важно сегодня засветиться здесь, чтобы не вызывать больше вопросов у местных – дальше, по сути, можем делать все, что угодно… Все-таки Наруто оставался Наруто, подумала Хьюга, хотя… Скорее всего, он всегда был таким, просто эту его сторону она смогла узнать только тогда, когда вскрылась вся правда. Можно ли было благодарить за это судьбу? Этот маленький, почти семейный фестиваль-праздник уже непроизвольно вызывал у нее сравнение с другим последним фестивалем – с Танабатой, которая закончилась весьма печальными событиями, несмотря на то, как начиналась. И вот они снова вдвоем на фестивале, за многие километры от Токио, и многое уже изменилось всего чуть больше, чем за неделю. – Все-таки здорово, что ты здесь, – усмехнулся Узумаки, и Хината, глянув на него, вдруг вновь ощутила неясный, но такой знакомый трепет. – Это мы! – раздался голос Сакуры. Было уже совсем темно, но и в этой темноте белое платье Харуно как будто светилось в ареоле лампочных гирлянд. Рядом с ней шел Саске, в каждой руке у них было по керамической тарелочке с угощениями. Подойдя, Сакура отдала одну Хинате, Наруто же потянулся за одной из тех, что держал Саске, но тот вдруг отвел руку немного назад, вынуждая Узумаки сильнее податься вперед. При этом он даже не улыбнулся, но одна бровь, как заметила Хината, насмешливо дернулась немного вверх. – Осторожно, такояки еще совсем горячие, – предупредила Сакура. – Более того, говорят, что сейчас будет… Договорить она не смогла: небо разрезал тонкий свист, а потом над бухтой с громким хлопком взорвался огненный цветок – второй такой же расцвел в отражении в воде. Сакура и Саске обернулись, глядя на то, как один за другим в небо взлетают и разрываются фейерверки – не такие большие и красочные, как бывают в Токио, но, наблюдая, Хината подумала, что вот так, пожалуй, ей и хотелось, чтобы закончилась Танабата: она с Наруто и его друзьями, уставшие и шутящие, смотрят на фейерверк, а совсем рядом шумит веселье… И вдруг все встало на свои места, словно круг замкнулся и все стало так, как и должно было быть. Она посмотрела вбок, туда, где Наруто, задрав голову вверх, тоже наслаждался зрелищем, и подумала, что, кажется, вновь влюбилась в него.