Эмпирическая механика

Адрес квартиры Лидера не был секретом не только для Учиха Обито, но и для членов Акацуки. Пейн приглашал к себе редко и никогда не собирал у себя всех подчиненных в полном составе, но личные встречи предпочитал проводить именно на своей территории. Назначалось и время, к которому не принято было опаздывать – так же, как и приходить заранее. Поэтому оказавшимся на месте на полчаса раньше требуемого Итачи и Кисаме пришлось ожидать в общей гостиной, где в до боли минималистичной обстановке, состоящей из двух потрепанных временем невысоких диванов, двух таких же кресел и низкого длинного стола, расположились и трое из пяти телохранителей Пейна, занятые партией в покер. Окна гостиной были занавешены пропускающими рассеянный свет плиссе, на полу – потертый, но все еще скрадывающий звук шагов ковер, на стенах – ни украшений, ни полок с книгами, ни техники, из того, за что может зацепиться взгляд, –только ведущий в кухню проем и дверь в личный кабинет главы Акацуки. Был ли занят Лидер, мог ли он принять их раньше – им не сказали, но Итачи и Кисаме и не спрашивали. С пунктуальностью и дотошностью Пейна члены Акацуки были знакомы не понаслышке – в известной степени ему удалось привить дисциплину даже Хидану – поэтому можно было не сомневаться, что переступить порог кабинета Итачи и Кисаме смогут только в назначенный час – не позже, но и не раньше. Несмотря на обстоятельства, Хошигаки быстро нашел для себя занятие: присоединился к разыгрываемой партии, с ходу внеся необходимую ставку в банк и получив карты, – Учиха же расположился в одном из кресел, лицом к двери в кабинет. Неспешно шли минуты, одна за одной, игроки за столом делали ставки, брали и сбрасывали карты – среди приглушенных обезличенных голосов телохранителей Пейна заметно выделялась скрежещущая хрипотца Кисаме. Время от времени он еще и щелкал зубами или похрустывал суставами – его напарник, напротив, словно не дышал, неподвижно сидя в кресле и не выдавая своего присутствия ни случайным движением, ни вздохом, ни нетерпеливым взглядом. Им была неизвестна причина вызова, первого после того собрания, на котором было оглашено начало составления детального плана нападения на Коноху, но такая повестка последней общей встречи уже наталкивала на определенные мысли. Тогда, повинуясь приказу, они быстро, хоть и без спешки, закончили актуальную работу и залегли на дно – последующий месяц тянулся долго и уныло, но никого не прельщала перспектива нарушать прямой приказ Лидера. До них дошли новости о провале Хидана и Какудзу в деле слежки за Хьюга Хинатой, а также кое-что об обрушившихся на напарников последствиях: организация повторного поиска за свой счет была самым мягким из всего списка. Наконец, без трех минут время дверь в кабинет главы Акацуки открылась изнутри, однако из него в сопровождении еще двоих телохранителей вышел не Пейн, а Дейдара. Лицо подрывника, пока «тела» отходили к остальным, а он прикрывал за собой дверь, еще светилось темным азартом и предвкушением, но стоило ему поднять глаза и увидеть сидящего прямо напротив него Итачи, неприязненная гримаса в мгновение ока исказила его черты. – А, Учиха… – Дейдара повел нижней челюстью так, будто ее свело. – Тебе туда пока нельзя, – справившись с собой, он с вызовом посмотрел на сидящего. Не было явных причин для их вражды, кроме, пожалуй, того, что они были почти одного возраста и телосложения, оба носили длинные волосы, но почему-то Итачи Хидан не дразнил «глистой» и «девкой» при каждом удобном случае. Впрочем, сам Учиха ни с кем не враждовал – враждовали скорее с ним. Памятуя о назначенном времени, Итачи единым слитным движением поднялся с кресла. – Интересно, что мы обсуждали? – все тем же вызывающе-пренебрежительным тоном продолжил Дейдара. Если бы Итачи и было интересно, он бы все равно не стал вестись на эту глупую наживку. Одна из особенностей работы в Акацуки заключалась в том, что лучше было не знать и не спрашивать, какие поручения от Пейна получают ее члены за закрытыми дверями. – Ну же, Учиха, – быстро облизнул губы Дейдара, – дай хоть немного эмоций. Или тебе плевать, что я подпорчу твою собственность? Случайно или нет задев коленями низкий стол, с дивана также поднялся Кисаме – словно не спеша распрямилась стальная пружина. Партия еще не закончилась, но он, хлопнув по плечу одного из телохранителей и характерно осклабившись, пасовал: любые задержки во встрече с Лидером были неприемлемы. – Мне всегда казалось, что риторические вопросы не требуют ответа, – негромко, но отвечая Дейдаре прямым взглядом и подходя к нему на пару шагов, произнес Учиха, – а несложные логические операции доступны всем представителям человечества. Лицо подрывника вновь скривилось, но взгляд скользнул за плечо Итачи и столкнулся с ледяными глазами и скалящимся ртом подошедшего и вставшего за спиной напарника Кисаме. – К тому же твои навыки имеют довольно узкую сферу применения. Вспыхнувшее в глазах Дейдары пламя метнулось снова на Итачи, но даже не коснулось непроницаемости его лица. Безымянные и средние пальцы подрывника заплясали словно от нервного тика, в узком пространстве между молодыми людьми остро пахнуло серой, но тут дверь в кабинет Пейна снова открылась и на худое напряженное плечо Дейдары легла ладонь Сасори. – О, Итачи-сан, Кисаме-сан, приветствую. Акасуна, будто горный родник, как всегда являл собой само спокойствие и сдержанность, сравнимые лишь с теми, что источал Учиха. – Прошу, Лидер ждет вас. И Сасори сжал плечо напарника, заставляя того сделать шаг в сторону. Дейдара повиновался не сразу, но в итоге отступил: широко раздутые ноздри и сжатые челюсти ясно говорили о бушующих внутри него эмоциях. – Благодарю, Сасори-сан. Слова благодарности Итачи были холодны и идеальны, будто мрамор. Словно здесь и не было мгновений напряженности, равно как и Дейдары, Итачи вошел в кабинет главы Акацуки – за ним, продолжая ухмыляться чему-то своему, последовал Хошигаки, обменявшись взглядами с Акасуна. Внутри этой комнаты напарники бывали уже не раз, но ни разу ее обстановка не позволила им как-либо охарактеризовать Пейна как ее хозяина. Среди голых стен кабинета главы крупнейшей преступной организации Японии стоял лишь большой потертый временем и различными физическими воздействиями стол, на котором в данный момент были расстелены технические планы какого-то здания – какого именно, Учиха знал наверняка. – Вы вовремя, – так, словно могло быть иначе, произнес Пейн, но опущенный на чертежи взгляд поднял только после того, как Кисаме закрыл дверь, сделав это профессионально тихо. – Итачи, подойди. Той же не предполагающей лишних движений походкой Итачи подошел к Лидеру и встал рядом с ним. – Узнаёшь? Как и думал Учиха, на столе лежали подробные планы спортивно-тренировочного комплекса, ранее принадлежавшего его семье, а теперь – Конохе. Подробные, но не полные: на них был указан лишь один подземный уровень, обозначенный как технический подвал – планы были добыты из официальных источников, настоящие же, скорее всего, хранились только в архивах Конохи. – Как ты и предполагал, мы действительно решили начать с фиксированной точки отсчета, – Пейн даже использовал выражение самого Итачи, произнесенное им на последней встрече. – Уточнишь для нас некоторые подробности? Уточнить подробности Итачи мог, но был ли смысл в том, что их не услышит тот, кому поручили подрыв? Вывод напрашивался сам собой.

***

Для того, чтобы уговорить Саске сходить в гости к Аяно-сан, Наруто и Сакура разработали целую стратегию. За обедом никто из них и словом не обмолвился про состоявшийся разговор, хотя Хината очень чутко прислушивалась к интонациям Узумаки и Харуно и тем более – к настроению Учиха. Но все трое вели себя как обычно, словно их миссия продолжалась по плану, без нерешенных вопросов. После обеда они вчетвером сходили на пляж, искупались всей компанией, обсудили утреннее шоу, показанное по телевизору, – и вновь ни слова про приглашение хозяйки магазина. Приготовление ужина прошло для Хинаты в недоуменном молчании. Конечно, они с Сакурой обменивались фразами во время готовки, но все они носили чисто прикладной и практический характер: что помыть, что нарезать, что добавить в суп. Хьюга уже начала беспокоиться, не забыли ли Сакура и Наруто о своих намерениях, но именно в тот момент, когда они вновь все сели за стол, заговорщики перешли в наступление. Харуно сказала, что планирует в первый день Обона устроить генеральную уборку. Они уже почти месяц жили в этом доме и, разумеется, поддерживали его общую чистоту, но неизвестно было, сколько еще времени им предстояло здесь провести. Тему подхватил Наруто, посетовав, что после Обона купальный сезон официально считается закрытым, но и выразив надежду, что море не станет холодным слишком быстро и они еще не раз сходят на пляж. – Так что мы завтра скажем Аяно-сан? – так, будто это было логичным продолжением темы, спросила Сакура, при этом переводя взгляд с Саске на Наруто и обратно. Не дожидаясь клеймящего отказа друга, Узумаки, словно размышляя вслух, повторил все доводы за, не забыв и о паре доводов против. На что Сакура резонно заметила, что довод вежливости сильнее довода осторожности: им неизвестно сколько еще здесь быть, и хорошие отношения с местными крайне важны для долгосрочного успеха их задания. Друзья упомянули и то, что это будет первый столь длительный контакт Хинаты с кем-либо, но одновременно хорошо, если это будет именно Аяно-сан: она уже знакома с ними и «витринными» отношениями внутри их компании и в силу привычки будет, конечно, больше обращаться к Харуно и Узумаки, зато потом всем расскажет, что ребята были у нее дома, и это еще больше поддержит их легенду в глазах жителей деревушки… Слушая этот слаженный и даже не вызывающий чувства наигранности диалог, Хината не могла не удивляться непривычному, но как всегда исключительно гармоничному объединению сил Наруто и Сакуры. Вероятно, о чем-то похожем думал и Саске: он уже закончил есть, но и все еще оставался сидеть за столом, молча наблюдая за представляемой для него сценой. В какой-то момент он, скорее всего пресытившись спектаклем и давно ясно разгадав мотивы его актеров, перехватил наверняка все еще немного ошарашенный взгляд Хьюга и одними глазами задал ей вопрос. Хината смутилась, опустила взгляд, но в течение пары секунд набралась смелости, вновь подняла его на Учиха и вслух уверенно произнесла: – Я буду осторожна. Продолжающие рассуждения Наруто и Сакура даже остановились на полуфразе. – Держись ближе к Сакуре и не вступай в разговоры, только этикетные формулы, – напомнил Саске, после чего взял свою посуду и поднялся из-за стола. – Спасибо за ужин. Так, словно только этого и дожидались, Харуно и Узумаки коротко и удовлетворенно кивнули друг другу и также сразу встали из-за стола. Хината выдохнула и улыбнулась скорее даже сама себе. Узнавшая на следующий день о принятом приглашении Аяно-сан разохалась и распереживалась, но была искренне счастлива. Пока Сакура лишь всячески пыталась отговорить ее от идеи приготовить настоящий званый ужин, стоящая рядом с Саске Хьюга пристыженно размышляла о своем эгоизме: она совсем не подумала, что для хозяйки магазина это тоже будет настоящим событием. По ее же настоянию визит отложили до следующего вечера – самого кануна Обона – поэтому еще сутки ребята вели свою привычную жизнь, и только Сакура с Хинатой временами переглядывались как хранительницы общей тайны – быстро, почти украдкой, тут же отводя взволнованные взгляды. Они так и не заговорили больше о своей договоренности и тем более о своих желаниях или надеждах, но каждая знала или, по крайней мере, догадывалась, о чем думает другая. Время, как обычно и бывает в таких случаях, тянулось томительно медленно, заставляя лишь еще больше волноваться и переживать обеих. Однако наконец настал вечер пятницы, и ребята вчетвером переступили порог чужого, но гостеприимного дома, не такого нового, как у них, но добротно построенного и обжитого не одним поколением. Аяно-сан провела их по комнатам, показала уже прогретую баню и объяснила, что и как можно использовать. – Девушки пусть идут первыми, – распорядилась она. – Молодые люди пока могут составить компанию моему мужу: у нас давно не было городских гостей! Это было похоже на правду, судя по тому, как она суетилась и одновременно улыбалась – ребятам было неловко отнекиваться даже от предложенных полотенец, хотя они, конечно, взяли и свои. Пока наполнялась большая, не меньше, чем на четверых взрослых людей, купель, Сакура и Хината тщательно помылись, а потом, закончив и смыв с себя всю пену, забрались в горячую воду и опустились в нее до самых подбородков. При всех этих действиях Хината не испытывала смущения: в детстве они довольно часто мылись вместе с мамой и с Ханаби, к тому же с Харуно она уже почти месяц жила и переодевалась в одной комнате. Ей даже нравилась спортивная, подтянутая фигура Сакуры, чьи плечи, возможно, и были немного широковаты для девушки, но отнюдь не портили ее внешность. – Спасибо, что все-таки согласилась на эту авантюру, – подтянув к себе колени, умиротворенно и с благодарностью произнесла Сакура. – Я привыкла ходить в баню с детства, но после переезда в Токио такое случается редко и чаще всего тогда, когда я приезжаю домой. Там ведь, кроме родителей, осталась моя единственная подруга Ино. Помнишь, я менялась с ней в Нагойе? Хьюга помнила, хотя так и не увидела даже лица той. К тому же, это был не первый раз, когда Харуно упоминала ее имя. – В Токио у меня конечно появились новые друзья, – помолчав, продолжила Сакура, – но, к сожалению, так и не появилось подруги, чтобы вместе ходить по магазинам, выставкам, пурикура* и в места вроде кафе дворецких… – она спохватилась: – Прости, я так много болтаю!.. – Нет, напротив, – поспешила ответить ей Хината. – Я понимаю, о чем ты говоришь, – она сделала паузу. – Моим первым настоящим другом стал Наруто – подруги у меня, пожалуй, нет до сих пор… В этом я тебе даже завидую, – сказала она искренне и беззлобно. – Мне просто повезло… – немного зарумянилась Сакура. – С детства я всегда больше общалась с мальчишками, и сначала сдружилась с Ино только потому, что она была не разлей вода с Шикамару и Чоджи. Все вчетвером мы ходили в одну младшую и среднюю школу и проводили много времени вместе, а потом я уехала в Токио и у меня появились Наруто и Саске. Шикамару тоже, конечно, остался, но видимся мы с ним теперь куда реже… Она помолчала. Хината смотрела на то, как ее дыхание рождает легкую рябь на воде. – Мы часто созваниваемся с Ино и часто до сих пор спорим по мелочам, но порой мне очень не хватает именно ее присутствия… Хотя удивляет и то, что мы до сих пор продолжаем дружить: Ино всегда была в разы больше похожа на девушку, чем я. Хьюга недоуменно посмотрела на Сакуру – та печально улыбнулась. – Когда-то я тоже носила длинные волосы, но однажды, почти назло себе и Ино, отрезала их. У Ино шикарный хвост, тонкие черты лица и отличный вкус, а я… – она вздохнула. – Мне всегда больше нравились шорты, чем юбки, я никогда не боялась напряженного физического труда и всегда могла дать сдачи, никогда особо не красилась и не занималась маникюром: сначала не было времени из-за учебы, а сейчас нет смысла, потому что я могу сломать новый ноготь на любой тренировке, и еще в лучшем случае только ноготь… – Харуно усмехнулась своей шутке, Хината тоже улыбнулась словно отражение. – Хотя после встречи с Саске я стала больше следить за собой, интересоваться модой и макияжем, даже не раз думала вновь отрастить волосы, но каждый раз мне кажется, что это все ребячество или что этого недостаточно... – она опять помолчала. – Думаю, ему вообще больше нравятся такие девушки, как ты, Хината: с женственной фигурой и округлым лицом. Услышав это, Хината с удивлением поняла, что Сакура при всей своей видимой напористости и находчивости характера была очень не уверена в себе, когда дело касалось ее симпатии к Учиха, – само это чувство, как и желание нравиться любимому человеку, тоже было хорошо знакомо для Хьюга. Ей захотелось поддержать Харуно: – Говорят, любой цели можно достичь с помощью труда и упорства, – произнесла она. – Я думаю, у тебя все получится, Сакура-чан. – У нас все получится, – стряхнув грустные мысли и ободряюще улыбнувшись, поправила ее та и продолжила, отведя взгляд: – Наверное, так не очень хорошо говорить, но когда я узнала, что в эту поездку должны были поехать я, Саске и Шикамару, я очень обрадовалась. Наруто постоянно кричит и лезет куда-то, и у нас никогда не было таких долгих раздельных миссий – я думала, это будет мой шанс по-настоящему сблизиться с Саске… Хината вспомнила замеченное ею раздражение Сакуры, когда Цунаде позволила ехать Узумаки вместо Нара, и подумала, что наконец поняла, чем оно было вызвано. Однако у нее не возникло желание обвинить Харуно: точно так же она сама хотела, чтобы с ней поехал именно Наруто. – Тебе не за что извиняться: мы ведь даже не были толком знакомы на тот момент, – произнесла Хината, – и я тоже не знала о твоих чувствах к Саске. Если подумать, они впервые говорили так откровенно. Время от времени случалось, что в их разговорах возникали личные темы, но все же впервые они поверяли друг другу такие секреты. Чувствуя странный внутренний подъем, Хьюга тоже решила поделиться своими мыслями. – Честно говоря, я все чаще думаю о том, что будет, когда мы вернемся в Токио. Будем ли мы общаться, видеться, встречаться… Мне бы этого очень хотелось – продолжать дружить с вами. Сакура посмотрела на нее, а потом неуверенно спросила: – И ты… не злишься на нас? – Нет, за что? – удивилась Хината. – Не знаю… – все также неуверенно ответила Сакура. – За то, что мы часть Конохи? – спросила она как будто сама у себя. – Как я поняла, до этого лета ты даже не знала о ее существовании. – Да, это так, – куда спокойнее, чем это было бы раньше, произнесла Хината. – Но как я могу злиться на вас, если это не вы что-либо скрывали от меня? – она коротко глянула в глаза Харуно. – Это скрыли мои отец и брат, но, честно говоря, я уже не чувствую прежнюю обиду на них. Возможно, это связано с тем, что они далеко, но именно теперь я поняла, что они действительно дороги мне, что они – моя семья. Хьюга помолчала, думая, как бы лучше объяснить свои чувства. Сакура не торопила ее. – Мне нелегко простить им их молчание все эти годы, – наконец начала Хината, – но я поняла, что их настоящая, повседневная и ежечасная, выраженная в мелочах забота обо мне и моя – о них выше этого. Я часто думаю теперь: как там мой отец? как предвыборная кампания и неприятности вокруг нее влияют на его здоровье? а брат? Он ведь женится в конце этого месяца, а я, возможно, так и не попаду на его свадьбу. Эти мысли заставляют меня грустить куда сильнее, чем обида. – Пожалуй, это действительно значит быть семьей, – тихо сказала Сакура. – Принимать близких вместе с той болью, что они тебе причинили. Странное, но не тяжелое послевкусие повисло в пропитанном паром воздухе бани. – Вода начинает остывать – давай выбираться, – улыбнувшись светлой улыбкой, произнесла Харуно. – Хорошо, – ответила Хината и, вставая, вдруг почувствовала небывалую легкость, как будто освободившись от чего-то, что довлело над ней раньше. Они выбрались из купели и спустили воду, вытерлись, просушили волосы полотенцами, оделись и вышли из соединенной с домом бани. В традиционно обставленной гостиной, сидя за низким прямоугольным столиком напротив негромко бормочущего старенького телевизора, их ждали Саске, Наруто, Аяно-сан и ее муж. Ведущие в сад створки были раздвинуты, но не полностью – через проемы между ними в помещение залетал теплый воздух летнего вечера, после горячей ванны казавшийся Хьюга приятно прохладным. На правах хозяйки Аяно-сан тут же отправила мыться Саске и Наруто, попросив мужа проводить их, а девушек усадила за низкий столик на те же места. Пока Хината разглядывала обстановку, небогатую, но какую-то особенно домашнюю, напитанную временем и бытом, хозяйка магазина сходила на кухню, откуда уже доносились приятные запахи еды, и вернулась с подносом, на котором стояли две глиняные чашки. – Как вам наша баня? – спросила она. – Прекрасно! – оживленно отозвалась Сакура. – Небольшая и очень теплая! Спасибо, что пригласили нас. – Ее складывал еще мой отец, поэтому она так хорошо держит тепло и очищает душу, в этом весь секрет, – поделилась Аяно-сан, опускаясь рядом со столиком и ставя на него чашки с чаем. – Угощайтесь, Сакура-чан,.. – начала она добродушно и вдруг запнулась. – Ох, я только сейчас поняла, что даже не знаю вашего имени, юная особа! Расслабленная и умиротворенная Хината даже не сразу поняла, что последняя фраза обращена к ней. Она всегда должна была оставаться в тени, и им действительно долгое время удавалось не упоминать даже ее имя, но уйти от такого прямого вопроса было просто невозможно. Рядом неуловимо оцепенела Сакура, возможно, лихорадочно соображающая, как поступить. – Ханаби, – с поклоном выдохнула Хьюга, чувствуя, как влажные волосы касаются шеи. – Простите, что не назвалась раньше. Харуно коротко выдохнула. – Ох, ничего-ничего, – хлопотливо произнесла Аяно-сан. – Ты тоже угощайся, Ханаби-чан. Новое имя Хинаты не укрылось от Узумаки и Учиха, когда они присоединились к ним за уже накрытым столом. Произошедший эпизод заставил Хинату встрепенуться и собраться, но когда она украдкой глянула на Саске и получила короткий заинтересованно-одобрительный взгляд в ответ, то вновь успокоилась. В разговоре за ужином, тон которому по привычке задавали Наруто и Сакура, она практически не принимала участия, так и не выйдя за установленные рамки этикетных формулировок, но втайне была рада, что теперь может высказываться чуть больше, чем раньше. Дом Аяно-сан они покинули в половине девятого, долго раскланиваясь и благодаря ее за гостеприимство – женщина также напомнила им, что завтра и последующие два дня магазин будет закрыт, но они не должны стесняться обращаться к ней по любому поводу. На улице стояли бархатные сумерки, вдоль дороги через каждые пять метров горели фонари. Четверка не спеша направилась к своему дому, ныряя из одного светового пятна в другое. – Ух, было здорово! – поделился Наруто, тем самым выразив общее настроение: даже Саске после посещения бани внешне был настроен почти благодушно. – А знаете, что самое забавное? – спросил он, обернувшись к девушкам и продолжая идти спиной вперед. – Нам пришлось звонить Какаши-сенсею прямо из бани, точнее из предбанника, потому что если бы мы позвонили в другое время, это могло бы вызвать у него подозрение! Узумаки широко улыбался. Учиха молчал, его плечи были расслабленно опущены. – Просто Саске ответственный и находчивый, – гордо приподняв подбородок, сказала Сакура. Наруто прыснул, Хьюга улыбнулась. В вечерней тьме за пределами освещенных фонарями кругов дороги стрекотали сверчки. В субботу, первый день Обона, как и запланировала Харуно, ребята занялись генеральной уборкой. Начали со своих комнат, где достали все вещи из шкафов и протерли все полки, сняли постельное белье и застелили новое, вытряхнули одеяла от пыли и помыли полы. Татами из гостиной почистили и вынесли на лужайку на солнце, пол под ними также помыли и оставили высыхать. Пока Наруто и Саске оттирали от бесконечных следов внешнюю галерею, Сакура и Хината занялись уборкой на кухне, на что у них ушло значительно больше времени, чем у парней. Они также освободили все шкафы и протерли полки и фасады, перебрали все продукты, соусы и специи, освободили и помыли холодильник, не забыв про плиту, рисоварку и чайник. К тому времени, как они закончили, уже наступил обед – ребята налепили онигири с разными начинками и съели их с чашкой простого мисо-супа, сидя на чистой галерее в тени от крыши. Вместо отдыха решили сходить на пляж: дождя не предвиделось, сильного ветра – тоже, и можно было не беспокоиться за разложенные по двору татами. Когда они только вышли из дома, в деревне было еще тихо, но за то время, пока купались, на разворотном кольце у закрытого магазина наметилось какое-то движение. Возвращаясь домой, четверка увидела на асфальтированной площадке вереницу из нескольких машин, принадлежащих местным. В кузова и багажники что-то грузили, люди рассаживались на сиденья, шумно гудели моторы. Аяно-сан, заметив ребят, замахала им рукой и пошла навстречу – те остановились. – Мы сегодня едем на кладбище: убираться, ставить благовония и молиться, – рассказала она, подойдя. – Вечером зажжем фонари и костры**, а завтра во второй половине дня снова поедем в храм, чтобы танцевать Бон-одори: вы точно не хотите к нам присоединиться? – Спасибо, Аяно-сан, – с улыбкой во весь рот поблагодарил Наруто, – но мы все-таки останемся тут. – В таком случае, вам не отделаться от общего запуска торо послезавтра, – добродушно укорила их женщина и обеспокоилась: – Вам всего хватает? Заверив ее, что не голодают, ребята поблагодарили за заботу и попрощались, поочередно неглубоко поклонились – Аяно-сан поспешила обратно к уже сигналящим ей машинам. За оставшееся время до темноты они вновь разложили высохшие татами в гостиной, подняли ящики и протерли полки в кладовой, помыли ванну и туалет – на сегодня с уборкой было покончено. За западный холм село солнце – в стремительно наступающих сумерках Наруто и Сакура начали тренировку, а Саске взялся помочь Хинате приготовить ужин. Готовить с Саске было просто – не в пример проще, чем когда им с Сакурой пытался помочь Узумаки. Учиха спрашивал что сделать и делал это, не лез с советами и комментариями, а на вопросы Хинаты что лучше добавить или готова ли по его мнению рыба отвечал, лишь вникнув в суть. Ужинали в умиротворенной дневными хлопотами тишине, даже у Наруто почти не осталось сил на разговоры. Но ближе к ночи, когда Харуно и Хьюга находились у себя в комнате и уже готовились ко сну, со стороны внешней галереи прозвучал оживленный и громкий голос Наруто: – Эй, идите все сюда! Девушки переглянулись, скорее удивленные, и, не высказав предположений, направились в гостиную. – И свет выключите, – помахав отведенной назад ладонью, добавил Узумаки, когда услышал их шаги. Сам он стоял на галерее у самого края деревянного настила и выглядывая из-под крыши вверх. – Что случилось? – спросила Сакура, выходя через раздвинутые адамо на галерею, пока Хината нажимала выключатель. Вместо ответа Наруто обернулся к Сакуре и показал вверх – Хината увидела это, так как наступившая темнота была неполной, и слабые отсветы от других домов и улицы позволяли различать общие силуэты. – Как красиво! – восхитилась Харуно. Также выйдя из гостиной и подойдя к краю галереи, Хьюга подняла голову и сквозь редкие, но быстро бегущие облака, казавшиеся почти белыми в контрасте с черно-синим полотном небосвода, увидела среди общей густой и мягко поблескивающей россыпи часто падающие и оставляющие за собой яркий росчерк звезды. Явление не было похоже на дождь в строгом смысле этого слова, но острые линии по одной или несколько появлялись почти каждый вдох. – Хорошо, что небо не затянуло, – удовлетворенно произнес Наруто. – Но завтра будет сильный ветер, я прав, Саске? Узумаки повернул голову и с лисьей улыбкой посмотрел вбок от Хинаты, и та только тогда поняла, что к ним присоединился и Учиха. Бесшумно и ненавязчиво. – Кажется, уже зажгли огни, – сказала Сакура, силясь разглядеть что-то в отсветах поверх живой ограды вокруг их дома. – Да, наверняка, – согласился Наруто и, сойдя с галереи, прямо босиком пошел по лужайке к кованой калитке, открыл ее и выглянул наружу. – Ого! Это суперкласс! – восторженно поделился он. – Мы просто обязаны сейчас прогуляться! Хината услышала неприкрытый вздох со стороны Саске и чуть-чуть улыбнулась. – Подождите, я накину что-нибудь на плечи! – тут же предупредила Сакура, скрываясь внутри дома. Хьюга, все еще улыбаясь, пошла обуваться. К ней в прихожей тут же присоединился Наруто, влезший в кроссовки все теми же босыми ногами, а потом и Сакура, захватившая кофту. Саске вышел из дома последним, но все же вышел. Специально или нет, но как и накануне, когда они возвращались от Аяно-сан, они пошли по улице в один ряд, без разделения на охранников и охраняемых. Хината шла рядом с Узумаки, по левую руку от нее шла Харуно, а еще дальше – Учиха. Деревня неуловимо изменилась: у каждых ворот появилась глиняная или металлическая чаша, а то и несколько, подвешенных на тонких цепях по обеим сторонам, – в них горел огонь, не способный перекрыть холодный электрический свет фонарей, но придающий атмосферу мистики и благочестия. Видимо по привычке направляясь к пляжу, ребята не проронили ни слова, словно опасаясь спугнуть души тех, кто возвращался в эти дни в дома к потомкам. Выйдя на главную улицу, они осмотрелись и спустились к морю. На песке между лодками тоже были расставлены чаши с огнем в виде двух параллельных линий, переходящих в ту улицу, на которой стояли ребята. – Похоже на взлетно-посадочную полосу, – добродушно хмыкнул Наруто. Хината подумала: не наличие ли рядом с ними аэропорта, ежедневно напоминающего о себе шумом взлетающих и садящихся самолетов, подсказало ему такую аналогию? Темные, едва видные волны с шумом падали на берег и, умиротворяюще шипя, откатывались обратно. Окаймляющие бухту холмы и скалы в темноте выглядели словно спины спящих гигантов. Огонь беспокойно трепетал в чашах, отбрасывая оранжевые отсветы на песок и бока лодок. – Насмотрелись? – с тенью скуки в голосе произнес Саске. – Ой, Учиха, – ехидно отозвался, закатив глаза, Наруто, – если мы с тобой не отмечаем Обон по всем правилам, это не значит, что не надо выказывать дань уважения традициям этого праздника. – Я этого и не говорил, – отозвался Саске. – Хм, а я только сейчас поняла, что мы ни разу не отмечали Обон вместе: я каждый год уезжала домой, – вдруг произнесла Сакура. – Нечего отмечать, – безэмоционально заметил Учиха, и был прав: Обон всегда являлся в первую очередь семейным праздником. Так сама Хьюга в эти дни вместе с отцом и Неджи ездила в храм и в колумбарий, читала молитвы и зажигала благовония на домашнем алтаре, печально большом для их немногочисленной семьи. Слова Узумаки открыли ей, что ни он, ни Саске, оба лишенные как минимум родителей, не делали в свою очередь ничего такого. – Так вы на самом деле никогда его не отмечали? – тем не менее удивленная, напрямую задала вопрос Сакура. Саске промолчал и не шелохнулся, Наруто коротко пожал плечами, глядя на море. – Ладно, будем возвращаться, – только и сказал он. Всю обратную дорогу вновь молчали, но не так как прежде. Хинате не давала покоя реакция парней на слова Харуно, но она не считала себя вправе осуждать их. Поминовение мертвых дарует покой не только им, но и живым, но живые не всегда готовы к смирению. Держать прошлое при себе, бередя тем самым незаживающие раны, – это выбор, который может давать силу – Хината понимала это и, даже придерживаясь иного мнения, не собиралась навязывать его. Но существовала и иная позиция по этому вопросу. Они уже зашли на крыльцо своего дома, когда идущая впереди Сакура вдруг обернулась к сокомандникам и сказала: – Нет, так не пойдет, – ее голос был полон решимости. – Теперь, когда я знаю, что вы не отмечаете Обон, я чувствую, что мы просто обязаны устроить завтра нормальный поминальный ужин. И не спорьте со мной, – строго сказала она, видя, что Наруто открыл было рот. – Это – не обсуждается. После этих слов она так же решительно прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Хината, встретившая речь Сакуры с облегчением, противоречащим ее предыдущим мыслям, посмотрела на все еще ошарашенных Наруто и Саске и подумала, что ей самой еще только предстоит научиться по-настоящему заботиться о своих друзьях.