Железная леди

      Рождество. Насколько Киллиан Джонс обожал этот праздник, настолько Эмма Свон боялась его. Для нее это был очередной вечер, проведенный наедине с собой и, в лучшем случае, парочкой сериалов. До праздника оставалась всего неделя, когда чета Свон-Джонс обсуждала эксклюзивный номер журнала.       Несмотря на то, что Нолан с Хантером вернулись в Вашингтон, Свон ежедневно получала по одной красной розе от последнего. Цветы она скидывала в одинокую вазу, стоящую на рабочем столе, и сейчас Джонс, раскладывая макеты страниц, косился на получившийся букет.       Хантер во время своего пребывания в Нью-Йорке пару дней назад успел пригласить Свон и Нолана на благотворительный вечер, устроенный филиалом его строительной компании. Мужчина знал об афере Свон, поэтому не настаивал на присутствии Джонса, и Эмма не выдала беспокойства по этому поводу. Провожая ее домой, потому что Нолану срочно понадобилось уехать, Грэм и подарил женщине красную розу. Свон угораздило поинтересоваться о столь малом количестве, на что ответом было обещание присылать ей по розе каждое утро. Обещание он держал уже неделю.       На эту историю в непринужденном исполнении жены Джонс только молча закатил глаза, стараясь не выказывать безосновательного недовольства этим типом. Хотелось ли ей, чтобы Джонс ревновал? Она не была замечена в чем-то подобном. Тогда зачем сдались ей эти розы?       – Джонс? Ты со мной? – Она буквально выволокла его мысленных сетей.       – А? Да, я думаю, что с этим разделом можно повременить до следующего года.       – Хорошо, – Свон безоговорочно отложила макет статьи в сторону.       – Стоп. И у тебя не будет стопроцентных аргументов в пользу ее размещения в этом номере? – Он с недоуменным видом откинулся на спинку своего кресла, на котором подъехал ранее.       – Нет, я думаю разместить ее в первом номере следующего журнала, потому что в этот попадет другая, – высказалась блондинка, таинственно глядя на него.       – Ты меня заинтриговала, Свон, – он лишь всплеснул руками, улыбаясь.       – А ты меня поразил, Джонс, – вторя ему, с ухмылкой произнесла женщина и достала из-под стола еще одну статью. Его статью. – Из всего того хлама, что ты принес, – она словно вернула его в первый день их встречи этими равнодушными словами, которые обидели бы его, не знай он, что это лишь ее защитная реакция, – вот это обоснование неснижения экспортных пошлин на нефтепродукты в целях сохранения ценового баланса внутри страны мне понравилось. Это интересно, – чеканила она. – Это профессионально, – не хватало только загибать пальцы. – Это мне идет.       «Хотела похвалить, а получилось, как всегда», – подумал Джонс, кивая ей в ответ с тонкой полоской улыбки.       – Спасибо, Свон, – умеренно радуясь, ответил он. – С такими успехами я стану редактором годам к сорока! – в своем стиле ответил мужчина, что заставило Свон широко улыбнуться и засмеяться. – Что? – Несмотря на завороженность ее смехом, он хотел знать причину.       – Джонс, ты серьезно? Хочешь быть редактором и только? – посерьезнев, проговорила она, наклонившись к нему так, что они сидели друг напротив друга, опираясь локтями на стол. – С твоим умом, состоянием и харизмой можно смело податься в конгрессмены! – Насколько приятно было это слышать от нее, настолько и неловко.       – Я поцелую тебя, если ты еще раз скажешь что-то подобное, – с такими затуманенными мыслями, как у него сейчас, Джонс смог произнести только первое, что взбрело в голову.       – Брось, ты не выдержишь, Джонс, – он мог поклясться, что она флиртовала с ним, опуская взгляд на его приоткрытые от изумления губы.       – Может, это ты не выдержишь, Свон? – выделив, он произнес ее имя низким голосом, медленно, как охотник, приближаясь к ее лицу.       – Вообще-то, ми… – Она уже опаляла его горячим дыханием, когда внезапно зазвонил телефон.       «Серьезно? Что за невезение такое?» – подумали, практически в унисон, блондинка и брюнет. Что они делают? Если бы их не прервали, то эти взаимные искры могли превратиться в настоящий пожар и поглотить их с головой. Опять это «если»...       – Да? – не скрывая раздражения, выпалила она, еще смотря на Джонса. – Что? Когда? Не помню, чтобы я давала согласие на это, – ее брови нахмурились. – Ах, муж давал. Хорошо. Спасибо.       Кинув трубку, она внимательно присмотрелась к Джонсу, который невозмутимо оставался на своем месте, даже не отодвинувшись от нее.       – На чем мы остановились? – Видя его расслабленность, она могла поспорить, что его сердце могло выскочить в одном направлении с ее.       – На интервью, которое ты пообещал в программе «Что нового, Моррисон?», – Он был по-прежнему непоколебим, это надо было исправить. – Сегодня! – Даже он вздрогнул от ее крика, немного подскочив на стуле. – Когда ты собирался мне об этом сказать, Джонс?       – А только что был муж… – проговорил он в сторону, преувеличенно угрюмо вставая с места, однако, видя ее нарастающую злобу, добавил. – Мне нравится Моррисон, как я мог ей отказать? Не кипятись, тут ехать пять минут, мы даже пообедать успеем. Ты голодна? – У него была способность переводить тему в нужное собеседнику русло, и он этим активно пользовался.       – Мы доберемся на разных машинах, – решительно ответила Свон, направляясь к выходу и смотря прямо перед собой.       Она не принимала помощи. Ни от кого. Ни в каких случаях. А еще она не терпела незнания. Со своей стороны. И если этот тип возомнил себя ее настоящим мужем, то его нужно было поставить на место, пока все не зашло слишком далеко. Совсем, как тогда...       Размышления об этом не давали Свон покоя до самого дома. Водитель ждал ее внизу, пока она обедала и переодевалась. Под настроение она решила надеть красное платье с открытыми плечами и широким подолом ниже колена. Она прекрасно умела «подать» себя, поэтому декольте пришлось, как нельзя кстати. Заколов крупную косу вокруг головы и обновив макияж, женщина направилась в студию.       Вечером Свон предстояло обширное интервью Реджине Миллс и ее «Королевству», а на следующей неделе были запланированы съемки для журнала, который тоже должен был выйти до нового года. Именно поэтому Свон не хотела распыляться на прочие издания и программы, сосредоточившись на одном. Именно поэтому она была зла на Джонса. Именно поэтому обратный путь до редакции они ехали молча и на разных сиденьях, несмотря на успешно проведенную беседу с ведущей программы.       Свон куталась глубже в свое пальто, выходя из машины, потому что стихия не давала покоя весь день, мгновенно забирая в свой белый плен. Такого обильного снегопада не наблюдалось давно. Снег покрывал все: тротуары, припаркованные автомобили, деревья, телефонные будки, головы случайных прохожих. Ближе к вечеру разыгралась самая настоящая буря, поэтому все были буквально заперты в редакции.       К сожалению, Миллс приехала раньше назначенного времени и сейчас ожидала Свон в приемной. Эмма же проводила последнюю в этом году планерку, не забыв поздравить сотрудников, хоть и сухо, как это обычно бывает, с наступающими праздниками. К Джонсу она принципиально не обращалась, не заговорив ни разу с тех пор, как они вернулись в офис. Впрочем, он не испытывал ее напускное терпение, не вступая в разговор. Нельзя было не заметить напряжения, висевшего в воздухе. Робину повезло, что на его реплику Джонсу, чтобы тот успокоил и приласкал жену, мужчина не разбил ему лицо во второй раз.       – Я могу идти? – спросил Джонс у Свон, когда собрал вещи в портфель и уже выключил настольную лампу, в то время как женщина приводила мысли в порядок перед интервью с Реджиной.       – Мм? – Она повернула голову к нему, очевидно, глубоко задумавшись. Джонс поднял портфель в руках, жестом показывая то, что он только что спросил. – Да, спасибо, – проговорила она тихо, добавив, когда он почти подошел к двери, – увидимся, – Джонсу показалось даже, что это был почти вопрос, потому что он заметил проблески надежды в ее глазах. Она явно намеревалась спросить еще что-то, но промолчала.       – Я, – он держался за дверь, – собираюсь в Ирландию, – подбирая слова, он выдерживал слишком большую паузу. – Если ты хочешь, то…       – Нет, спасибо, – она, не ожидая услышать от него что-то подобное, тотчас перебила, не дав высказать возможное предложение присоединиться. – У меня довольно много работы, так что я… буду здесь, – Свон слабо улыбнулась.       – Ладно, – он пожал плечами. – До встречи, – это была, скорее, дежурная фраза, чем обещание или договоренность, потому что встречаться они не собирались, по крайней мере, не заговаривали об этом.       В первую неделю нового года им предстояла встреча с мистером Голдом, но подготовку к ней они решили отложить, что называется, в долгий ящик, решая проблемы по мере их наступления. Попрощавшись с Джонсом, с каким-то горьким ощущением полного одиночества без него она направилась «в лапы» Миллс.       С ней Свон провела не меньше двух часов, отвечая не только на рабочие, но и на личные вопросы, касающиеся, в том числе, семейной жизни. Если на вопросы из разряда «любимая цитата», «мечта», «цвет» она отвечала почти автоматически, то личные вопросы вызывали у нее затруднение и непонимание, зачем их вообще включать в статью. Тем не менее, на каждый она давала развернутый ответ, рассуждая логически.       – И последний вопрос, который я задаю всем любимым собеседникам, – Миллс поправила очки, едва коснувшись оправы. – Вы счастливы, Эмма Свон?       Эмма задумалась. Ведь этот вопрос должен быть простым и требовать однозначного ответа. Однако такого у нее не было.       – Каждый воспринимает счастье по-своему, – начала она. – Быть счастливым можно в определенный момент, в определенном месте, с определенными людьми, даже в определенном настроении. Я счастлива приходить на работу каждый день. Счастлива делиться с читателями своими мыслями и мыслями экспертов…       – Счастливы ли Вы с мужем? – Реджина сверкнула глазами. Свон определенно ждала подобного вопроса. Она знала, что не все так гладко в семье Миллс, несмотря на то, что они с Дэниэлом растят сына, по слухам, приемного.       – Счастлива ли я встречаться с его влюбленными глазами, ловить его искреннюю улыбку, чувствовать его нежные прикосновения, слышать его голос? – Свон рассуждала так откровенно, как будто он никогда не прочтет этой статьи, в тайне надеясь, что все-таки прочтет и поймет, как нужен ей. Как она поняла это, едва он скрылся из кабинета. – Да, я счастлива быть Эммой Свон-Джонс, – подчеркнула женщина.       – Вот это откровение! – резюмировала Миллс, записывая все в блокнот. Ответом ей была лишь тонкая полоска губ собеседницы.       Реджина еще собирала свои вещи в сумочку, когда на пороге переговорной появился Хантер. Вот кого Эмма точно не ожидала увидеть, особенно в присутствии «заклятого друга»!       – Как Вам ресторан японской кухни Masa? – предложил Хантер блондинке, как будто не обращая внимания ни на то, что они еще даже не поздоровались, ни на шокированную Реджину, которой Свон только что втирала очки про нерушимый домашний очаг.       – Он мне нравится. В нем нельзя фотографировать, – Свон дернула бровью, искоса глядя на реакцию Миллс от этого предложения. – Здравствуйте, мистер Хантер, – напомнила она о рамках приличия. – Давно Вы приехали? Джеймс с Вами?       – Я приехал один и заехал за Вами, – он серьезно оценивал свои шансы, как беспроигрышные, вот только Свон не собиралась играть по его правилам.       – Меня ждет водитель, вообще-то, – она снова оглянулась на Реджину, которая застыла у входа, – который отвезет меня к мужу. Он готовит ужин не хуже, чем в ресторане, – судорожно придумывала Эмма. – Мисс Миллс, я Вас провожу.       – Нет, что Вы. Не стоит, – коротко улыбнувшись и еще раз окинув взглядом шатена, Реджина скрылась за дверью, оставив их наедине. Свон сжала кулаки от негодования и положения, в которое ее поставил этот самодовольный нахал.       – Так Вы даете свое согласие?       – На что? – парировала женщина.       – Я приглашаю Вас в ресторан, мисс Свон.       – Вообще-то, миссис Свон-Джонс, – уточнила она.       – Вот как?! – Его будто окатило холодной водой.       Выходя за ней из кабинета, он заметил омелу, висящую под потолком. Сотрудники Свон будто поиздевались над ней.       – Я настаиваю, – он обратил ее внимание на эти дурацки ветки, от чего раздражение внутри женщины только нарастало.       Свон врезалась в него, потому что он слишком резко остановился, развернувшись к ней. Притянув ее к себе, он впился в ее губы, чего она совершенно не ожидала и не хотела, распахнув глаза от удивления. С силой оттолкнув его, упираясь ладонями в грудь, она вытерла губы тыльной стороной ладони, яростно дыша.       – Что Вы себе позволяете?       – Вы слишком открыто со мной флиртовали. Я подумал…       – Очень плохо подумали, мистер Хантер. Прошу Вас покинуть мой офис, – она указывала рукой на дверь, смотря туда же.       – Как пожелаете, миледи, – Грэм даже отвесил поклон.       Сказать, что Свон была обозлена – ничего не сказать. Побросав оставшиеся вещи в сумку, она хотела просто испариться из офиса. Этот канун Рождества казался ей худшим днем в году. Она желала поскорее оказаться дома.       Преодолев метель и скопившиеся к вечеру пробки, Эмма добралась домой совсем поздно. Завтра ей предстоит проконтролировать выход журнала, сделав последнюю подпись. А сейчас она, наконец-то, дома, и может забыть этот нелепый вечер.       Как только Джонс ушел, с ней начали происходить неприятные вещи: сначала Миллс с ее дерзкими вопросами, потом Хантер с приставаниями. Поведение последнего вообще мало чем можно объяснить, ведь женщина не давала ему ни малейшего повода думать о взаимной привязанности или о более чем дружеских намерениях. Не желая мириться с этим, она несколько раз порывалась набрать номер Джонса, но в последний момент откидывала телефон в сторону.       Внимание Свон привлек буклет, лежавший на кухонном столе. Женщина крепко зажмурилась, схватившись за голову. Она совсем забыла про рождественский бал, ежегодно устраиваемый самой влиятельной семьей Нью-Йорка – четой Мидас. На этот раз торжество было приурочено и к помолвке их единственной дочери Кэтрин. Имя избранника до сих пор держалось в тайне. Что ж, это должно было быть интересно, если бы Эмма имела пару на этот вечер. Традиционно Джеймс сопровождал ее, но, сославшись на излишнюю занятость, он отказался, изъясняясь настолько скрытно, насколько это было возможно.       Эмма открыла гардеробную, окидывая взором бесчисленные платья, блузки, брюки, костюмы. Перебирая их, как будто листая страницы своего журнала, она наткнулась на кожаную куртку. Красную кожаную куртку, которую даже ни разу не надевала. Она усмехнулась, вспомнив слова Джонса, и примерила ее. Смотрясь в зеркало, Эмма почувствовала необъяснимо знакомое чувство, как будто эта куртка была чем-то большим, чем просто предмет одежды. Отгоняя наваждение, Свон повесила куртку обратно. Бал состоится в предпоследний день года, а это значит, можно не думать о нем почти неделю.       Утром в редакции было всего несколько человек, которые выпускали номер. Свон несколько раз оборачивалась на стол своего помощника, который сегодня пустовал. Она не могла выкинуть его из головы, ее безрассудный помощник занимал все мысли. Женщина заполняла регистрационный журнал, чтобы передать экономистам, когда ее телефон зазвонил.       – Слушай, Эми, помнишь, я говорил, что не смогу сопровождать тебя на балу? – Это был ее брат. Он начал сразу с дела, но говорил неуверенно, что не похоже на него.       – Да.       – Так вот, – кажется, Нолан собирался с мыслями, – это потому, что я сопровождаю другую, – проговорил он так, будто в следующую минуту вообще вытащит кролика из шляпы.       – С этого момента поподробнее, братец, – заинтересовалась Свон, откладывая журнал.       – Я женюсь на Кэтрин Мидас, – будто взорвался он. Свон подумала о том, что подобные новости друг другу входят у них в привычку.       – Почему? – Из всех возможных вариантов от радостных поздравлений до выяснения мотивов Свон безошибочно выбрала последний.       – Конечно, о любви тут не идет речи, как и у тебя, – Свон тяжело вздохнула от суровой правды, поджав губы, – но, Эмма, у меня все не так безоблачно, как кажется, – он взял паузу. – Поэтому у меня и к тебе просьба.       – Брат, все, что угодно, ты же знаешь, только расскажи, что случилось? – Его реплики вызывали нешуточное беспокойство.       – Расскажу, как только смогу. А моя просьба – не отталкивай Грэма, пожалуйста, дай ему шанс, – он затих, а Эмма опешила, не в силах сказать что-либо.       – Что ты такое говоришь, Джим? – Она поднесла руку ко рту, часто моргая, не давая слезам вырваться. – Я замужем, – это был последний аргумент в ее пользу, учитывая обстоятельства замужества, но все же она не преминула им воспользоваться.       – За визой ты замужем, не притворяйся, Эми, – выплюнул брат.       Это было бы оскорблением, если бы со стороны все не выглядело действительно так. Эмме было даже нечем апеллировать. А вот Джеймс признался.       – Эмма, он меня разорит! – не выдержал Нолан. – Ты же не позволишь ему это сделать! Кэтрин будет моим козырем, но и этого может быть недостаточно.       – Звучит жалко, брат, – только и сказала она, бросая трубку.       Кинув мобильный на диван перед столом, она поднесла руку ко рту тыльной стороной ладони и дала волю слезам. Больше всего она не ожидала настолько гадкого поступка со стороны родного брата. Она не доверяла никому, кроме него. Она винила во всем Рождество.       Свон рыдала в своем кабинете, велев никого не пускать. Через несколько минут тишину, сотрясаемую лишь всхлипами, нарушил телефонный звонок. Женщина посмотрела на дисплей, где высвечивалось «Джонс» и эта его дурацкая фотография, которую он сам же и поставил на заставку, когда они были в Ирландии, вместе с этой дурацкой песней Бланта. Усмехнувшись над этим который раз, хоть и сквозь слезы, она нажала на зеленую кнопку.       – Привет, Свон, – его голос был веселым и как-то по-морозному свежим. – Что делаешь?       – Я, – она пыталась унять хлынувшие слезы, – ничего, я…       – Ты плачешь? – В голос добавились нотки беспокойства. – Что случилось, Свон?       – Джеймс… он, – Она шмыгнула носом, – мне нужно встретиться с НИМ как можно скорее.       – С ним все в порядке? Тебе нужна помощь? – Невозможно было не волноваться за нее.       – Нет, я, – она прикрыла глаза, – справлюсь. Как у тебя дела? – Не часто от нее можно услышать подобное, поэтому Джонс молчал несколько секунд.       – У меня... все хорошо, я…       – Ты в городе? – Сама не зная, зачем, она озвучила волнующий ее вопрос, надеясь, что он хотя бы ближе, чем на расстоянии океана.       – Да, – немного рассеяно ответил Джонс, не понимая, к чему она клонит. – Я точно не могу тебе помочь?       – Спасибо, Джонс, – сказала она холоднее, успокоившись, – но нет, отдыхай, – добавила она, скривив губы от нелепости своих же слов.       – Как пожелаешь, – словно ударом под дых его слова напомнили о вчерашнем, но она не выдала себя. – Пока!       Она отключилась, не попрощавшись, запуская руки в волосы. Джеймс предал ее, а значит, доверять она не может больше никому.