Forever

      Это было не самое лучшее утро для Мин Юнги. Нужно было тащиться в общежитие к EXO, чтобы забрать Чонгука. В группе было полно проблем, которые сводились к Гуку и Тэ, что само по себе было странно. Шуга никогда бы не подумал, что эти двое смогут так сильно поругаться. Младшие всегда поддерживали друг друга и были достаточно близки, много свободного времени проводили вместе, временами вообще ходили как приклеенные. Именно поэтому Мин приравнивал ссору этих двоих к слову невозможно. Только, кажется, у Вселенной произошёл какой-то сбой в системе, и эти двое рассорились в пух и прах.       Юнги понимал Чонгука и не осуждал за то, что тот обиделся, но это не повод сбегать из общежития и ночевать, где попало. За эту ночёвку Шуга ещё вставит макнэ по первое число после того, как поговорит. Мин осознавал, что Гуку в разы больнее, чем думают остальные, ведь они не знают о чувствах младшего к Тэхёну. А сам Тэ… Юнги соврёт, если скажет, что ему плевать на него. Всё же парня было жаль, он тоже весь извёлся. Даже до истерики довёл себя. Видимо, осознал всю глубину проблемы. Только вот сделанного не воротишь, и хоть об стену бейся, толку не будет. Здесь поможет только время. Нужно подождать, дать Чонгуку время остыть, а потом вымаливать прощение. Ви придётся набраться терпения.       Встав с кровати, Мин поплёлся по стандартному маршруту: ванная, кухня, комната. Всё было бы как обычно, если бы не похоронная обстановка на кухне. Видно, что мемберы не выспались и были какими-то разбитыми. На Тэхёна вообще было больно смотреть.       Менеджеры их точно прикопают, а стилисты им помогут, потому что именно сегодня, как назло, у них сразу две фотосессии.       Завтрак прошёл в гробовом молчании, потому что говорить по сути нечего. Все и так понимали, что конкретно облажались. Поев, Юнги вернулся в свою комнату, чтобы переодеться, на что у него ушло минут пять. Когда он вышел, мемберы переместились в зал, они будто ждали его вердикта.       — Чего расселись, у нас работы много между прочим, а я поеду за нашим макнэ, пока из-под носа не увели, — хмыкнул Шуга, ещё раз напоминая об их косяке. — Давайте, вперёд, с Чонгуком я поговорю.       Мин уже хотел уйти, но его остановил голос Чимина, который сказал, что вышла статья про Чонгука и Кая. СМИ писали, что эти двое вчера были замечены в кафе парочкой фанатов. Там писали про то, что съёмки танцевального шоу сильно сблизили двух парней и что они не в первый раз проводят время вместе. Также СМИ отмечали, что Чонгук был уставшим и подавленным, но, по мнению фанатов, даже в таком состоянии он был слишком мил.       Чимин прочитал пару комментариев и посмеялся над тем, что кто-то уже начал шипперить парней. Люди писали, что КайГуки — самая милая пара, что на слитых видео с тренировок видно, что между парнями пробежала искра. Было видно, что Чимин чуть не засмеялся, но сдержался, а потом он как-то странно покосился в сторону Тэхёна, и улыбка окончательно сошла с его лица. Юнги это немного удивило, но он списал это всё на то, что Тэ просто понял, что вёл себя как эти чокнутые фанатки.       — Тут в комментариях снова война. ВиГукеры на страже и говорят, что это полнейший бред и ВиГуки ис реал.       Шуга лишь покачал головой и пошёл в машину. Сейчас последнее, что его интересовало — это шипперы. Да, иногда бывает забавно почитать их комментарии и посмеяться, но не до смеха совсем было. Все сидят как на иголках. Чимин, конечно, молодец, что пытался разрядить обстановку, но не стоило это делать таким образом, для Ви это было слишком болезненно. С другой же стороны, это было хорошим уроком. Прежде чем что-то сделать, нужно хорошенько подумать, чтобы не разгребать последствия, а Тэ успел ощутить их в полной мере.       В машине Юнги просто слушал музыку и старался ни о чём не думать, потому что устал. Он и так не спал полночи, думая о том, как разрешить эту ситуацию, потому что именно он был тем мостом, который связывал ребят. И хоть это и было достаточно тяжело, он рад, что стал этой связующей нитью, потому что должен быть хоть один человек, который мог общаться с обеими сторонами конфликта.       Дорога не заняла слишком много времени. Как только они начали подъезжать, Юнги позвонил Чонгуку, сказав, чтобы тот выходил, и сразу же сбросил вызов. Через несколько минут машина остановилась, и Юнги вышел, ожидая макнэ на улице.       Гук появился фактически сразу. Кай вышел вместе с ним. Они что-то сказали друг другу, и Кай ушел обратно. Чонгук выглядел неважно: под глазами виднелись круги, взгляд был каким-то потерянным. По одному виду можно было понять, что у младшего выбили почву из-под ног.       Когда Гук подошёл к Юнги, тот первым делом дал подзатыльник, а потом обнял, аргументируя это тем, что ссоры не повод уходить, отключая телефон и не давая о себе знать. Про ночёвку старший прочитал отдельную лекцию.       — А теперь пошли получать нагоняй от стилистов и менеджеров, потому что у нас на сегодня запланирована куча работы, а мы все выглядим как зомби. Ты и Тэхён ещё хуже.       При упоминании Ви макнэ вздрогнул, на что Мин тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал младшего, но работу никто не отменял. Они должны постараться ради группы и разрешить все проблемы, потому что они уже давно стали семьёй.       — Постарайся успокоиться. Я не защищаю Тэхёна, но и не будь к нему слишком строг, — Юнги посмотрел Гуку прямо в глаза, говоря максимально убедительно: — И давай без всяких нападок, он и так себя прекрасно наказал. — Чонгук изогнул бровь в вопросительном жесте. — У него вчера истерика была. Чимин его еле успокоил, поэтому лучше просто молчи, а по работе общайся. Не хватало ещё, чтобы у кого-то из вас нервный срыв случился.       Гук лишь кивнул в ответ и хотел уже отвернуться к окну, но Шуга продолжил разговор и говорил до конца поездки про мемберов, что они сожалеют и что поверили только из-за слов Тэхёна. Будь на его месте кто-то другой, то однозначно ни о какой вере не могло бы идти и речи. Юнги просил помириться с парнями в ближайшее время. Как ни крути, но они одна команда. Перед тем как выйти из машины, Шуга сказал:       — О другом, том самом, поговорим вечером.

***

      Возвращаться в общежитие было странно. Всего за день оно стало каким-то чужим, и Чонгук чувствовал себя неуютно, и всё это из-за ссоры. Как ни крути, общежитие — это просто помещение, домом это место делали мемберы, с которыми отношения были сейчас хуже некуда. Не сказать, что Гук всё так же сильно злился на парней, но обида никак не желала проходить, поэтому он чувствовал себя странно. С Тэхёном всё было ещё сложней, он был зол, обижен и подавлен из-за поведения друга и пытался убедить себя, что ему всё равно, но все рухнуло, когда хён сказал, что у Тэ была истерика. Как бы макнэ не злился, у него сердце сжалось от того, что Ви плохо. В этот момент он проклинал собственные чувства. Всё было так сложно, что Чонгук просто не знал, как ему дальше быть. Вся его жизнь перевернулась с ног на голову, и он растерялся, именно поэтому сейчас, проходя мимо мемберов, он даже не смог поднять головы. Гук просто шёл за Шугой и молчал, да и говорить-то было нечего.       Обида вспыхнула с новой силой, противное чувство, будто его предали, разъедало изнутри, не давало трезво оценить ситуацию. По-хорошему, надо было помириться со всеми, но гордость не позволяла. Гук переступил через свою злость, но переступить через обиду не хватало сил.       — Приводи себя в порядок. Я скажу остальным, что ты пока не готов с ними разговаривать, — бросил Юнги и вышел из комнаты.       Чонгука иногда даже поражало, каким проницательным был его хён. Собравшись с силами, макнэ поплёлся в душ, смывая усталость и сонливость. Нужно было поспешить, так как на сегодня было запланировано две фотосессии, к которым Гук был не готов ни морально, ни физически. Вот только работа есть работа и от неё никуда не денешься, поэтому младший в спешке принял душ, высушил волосы и переоделся. Потом также молча и не глядя на остальных, вышел из общежития и сел в машину, тут же отворачиваясь к окну и затыкая уши наушниками.       Всё дорогу Чонгук чувствовал на себе прожигающие взгляды, но никак не реагировал. Настроение уже давно пробило дно и спускалось всё ниже. Хотелось свернуться калачиком в кровати и заснуть беспробудным сном.       Первая фотосессия была на свежем воздухе, на том самом месте, где они два года назад снимали клип на песню «Save me». Это вызывало ностальгию. Тогда у них ещё не было того, что они имели сейчас. Многое казалось смешным и невыполнимым, но их мечты постепенно сбывались, и это грело душу. Воспоминания о прошлом немного смягчили Чонгука, но мириться макнэ всё же не спешил.       Прямо на месте их начали готовить к съёмкам, перед этим отправив в их адрес очень много нелестных комментариев. Менеджеры вообще пообещали ночевать у них в общежитии, если ещё хоть раз увидят кого-то из мемберов в подобном виде. Стилисты тоже были не рады, когда пришлось прятать всё это безобразие за тоннами косметики. Атмосфера стояла очень напряжённая, все молчали, что было в принципе несвойственно группе. Это даже пугало.       После того, как все были готовы, парни оживились, пытались улыбаться, взяли в руки камеры и начали делать снимки. Каждый понимал, что нужно засунуть сейчас личное куда подальше и хорошо всё отработать. Первыми снимались Джин и Чонгук.       Старший пытался шутить и развести младшего на дурачества, но тот игнорировал все его попытки и отвечал только на те вопросы, которые были связаны с работой. Потом пошла индивидуальная съёмка младшего, которую он успешно отработал. Всё оставшееся время он старался держаться рядом с Юнги, разговаривая и дурачась с ним.       Чонгук обнял Шугу со спины и положил подбородок хёну на плечо, прикрывая глаза. Стало как-то спокойней. Хотелось простоять так как можно дольше. Всё было бы замечательно, если бы не прожигающий взгляд Тэхёна. Гуку так и хотелось обернуться и ответить злобным взглядом, но он не мог, потому что злость сменилось тупой и ноющей болью, поэтому он просто продолжал дальше так стоять, чувствуя тепло, исходящее от старшего. Из транса младшего вывел голос Чимина, который резко начал извиняться и конючить:       — Чонгук-а, ну, прости нас, пожалуйста. Да, мы идиоты и облажались, но это был Тэхён, он был очень убедителен и переживал за тебя, поэтому мы и поверили. — Пак схватился за футболку макнэ и начал тянуть его на себя, но тот никак не реагировал. Чимин продолжал извиняться, дёргая младшего, но тот не подавал вида. Чим уже отчаялся, пока Чонгук не открыл рот и не разрушил все его надежды на примирение в пух и прах:       — Хён, что это за писк? Ты ничего не слышал?       — Нет, не слышал, — хмыкнул Юнги и пожал плечами, глядя Чимину прямо в глаза. Шуга видел, что Пак расстроился, но не всё сразу и не так просто. Придётся постараться.       Чонгук почувствовал себя эгоистом и понимал, что поступает не совсем правильно. Сейчас он обидел Чимина, задевал остальных своим игнорированием. Из-за этого вокруг царила не самая благоприятная атмосфера. Работа не приносила удовольствия. По сути, младшему нужно было сделать шаг, но он не мог, не получалось, словно между ним и остальными резко выросла высокая кирпичная стена.       — Ты как? — Чонгук не сразу понял, что Шуга обращается к нему.       — Не знаю, — честно ответил макнэ, пожимая плечами и выпуская старшего из объятий. — Мне тяжело. Я и злиться не могу, и отпустить всё это тоже не могу. Хён, почему всё так сложно?       — Потому что мы сами всё усложняем. Сегодня вечером надо будет собраться всем вместе и поговорить. Мы одна команда и от этого разлада страдаем мы сами, и наша работа летит к чертям. Ты же понимаешь, что мы не можем тратить время на ссоры.       — Я всё это прекрасно понимаю, но… — младший сделал паузу. — Его поступок не даёт мне покоя, почему он мне не доверяет. — Макнэ накрыл собственное лицо ладонями и помотал головой из стороны в сторону, осознавая, что пришёл к тому, с чего и начал. С простого непонимания, почему всё повернулось именно так, почему именно Тэхён, почему, почему, почему… и так до бесконечности.       — Моя очередь сниматься, — сказал Мин, вырывая Чонгука из размышлений. — Просто не делай глупостей, пока меня не будет.       Чонгук решил послушать совета старшего, поэтому просто начал бродить по округе, стараясь держаться подальше от всех мемберов, хотя и ловил на себе их пристальные взгляды.       Дальше было легче, день пошёл по накатанной. Работа, работа и ещё раз работа. После съемок на пустыре они поехали в студию, отрабатывая третий по счету концепт, который идеально вписывался в настроение. Им нужно было сделать фото со слезами. Всё шло хорошо, пока не начали делать общие снимки, и Тэхён не втиснулся в место рядом с Чонгуком, всячески прикасаясь к младшему. Не то чтобы макнэ было неприятно, скорее странно, потому что тело его предавало, ему хотелось быть ближе и прикасаться больше, чувства никуда не делись. Вот только и обида не ушла, поэтому в то же время Гуку просто хотелось сбежать и быть как можно дальше от Ви. Чонгука разрывало на две части от этих противоречий. С этим точно нужно было что-то сделать, поэтому макнэ решил воспользоваться советом Юнги и написать песню, попытаться выплеснуть всё через музыку.

***

      Вечером парни собрались в гостиной, хоть день их порядком и вымотал. Мемберы расселись по кругу, чтобы видеть друг друга. Все понимали, что разговор будет длинным и тяжёлым, но они должны были со всем разобраться здесь и сейчас.       — Я надеюсь, все понимают важность этого разговора. Мы одна команда и у нас нет времени на ссоры, — начал разговор Юнги как нейтральная сторона. Он понимал, что это тяжело, но для того, чтобы двигаться дальше, мемберам было необходимо помириться.       Несколько минут все сидели в полной тишине, будто задумались над словами Юнги, но на самом деле парни банально не знали, с чего начать. Даже Намджун заговорил только через несколько минут:       — Простите, ничего в голову не лезет, — лидер тяжело вздохнул. — Чонгук, мы облажались, причем по полной. Ты имеешь полное право на нас злиться и будешь прав, но я прошу тебя, попытайся нас понять. Мы очень сильно о тебе беспокоились и всегда будем беспокоиться. — Ким помедлил, прежде чем продолжить. — Тэхён — обычный человек, и мы тоже обычные люди, нам свойственно ошибаться. — Он сделал паузу. — Я понимаю, это сложно, но, пожалуйста, прости нас.       Гук всё понимал, и виноватый вид лидера говорил сам за себя. Мемберы сожалели, да и в глубине души макнэ давно уже их простил. Оставалось только проглотить обиду и забыть эту глупую историю, как страшный сон.       — Намджун прав, — сказал Хосок. — Мы должны были получше подумать, а не действовать на эмоциях. Мы совсем забыли об элементарных вещах, таких как камеры и… — Хоби замолчал, подбирая слова. — У нас не было причин тебе не доверять, но также не было причин и не верить Тэхёну. Нам нужно было поступить иначе, сейчас я это осознаю. Прости нас, Чонгук.       С каждым сказанным словом, макнэ становилось легче. Мемберы будто по кусочкам отрывали части его обид и выбрасывали куда-то далеко. Чонгуку было важно услышать, что ему доверяют и за него просто переволновались. Всё произошло по глупости, а не из-за недоверия.       — Чонгук-а, прости, — Джин подошёл и потрепал младшего по волосам. — Ты уже такой взрослый. И сейчас мне кажется, что это ты хён, а мы глупые маленькие детишки. — Ким встал напротив младшего. — Извини, что твои хёны так облажались. — Сокджин посмотрел Гуку прямо в глаза и протянул мизинец, спрашивая: — Мир?       Младший слега улыбнулся и протянул мизинец в ответ, сказав:       — Я вас прощаю и тоже должен извиниться. Я не должен был вчера уходить, вы, наверное, сильно переживали, — не успел он закончить, как Чимин уже во всю его обнимал, не забывая при этом говорить:       — Чонгуки, мы такие придурки. Прости, пожалуйста, мы больше так не будем, — Чимин мило улыбнулся, но через секунду его лицо стало серьёзным. — Но пообещай нам одну вещь. Если у тебя будут какие-то проблемы, ты обязательно с кем-то поговоришь. Мы всегда тебя поддержим. Просто не забывай об этом. И да, больше так не делай. Ты нас до ужаса напугал.       Чон успокоился и теперь мог с лёгкостью говорить со всеми, словно гора свалилась с плеч. Хотелось улыбаться, дурачиться, но только вот не все проблемы были решины. Одна из них сидела тихо на краю дивана, опустив голову. И звали эту причину Ким Тэхён.       — Кхм, кхм, — напомнил о себе Юнги. — Теперь все дружненько выметаемся. Тэхён и Чонгук должны сами во всем разобраться. Мы здесь точно лишние.       После этих слов парни один за другим начали покидать гостиную, оставляя младших наедине. Повисла неловкая пауза. Макнэ просто выжидающе смотрел на старшего, потому что ему было нечего сказать, он просто ждал хоть каких-то объяснений. Гук просто устал спрашивать себя раз за разом: «Почему?». И сейчас он просто жаждал услышать долгожданное: «Потому что». Вот только Ви молчал, пристально наблюдая за младшим, словно боялся. В этом даже было что-то прекрасное. Чонгук сразу подумал о песне, которую собирался написать. Он долго думал, какой она должна быть, и кажется, сейчас он понял. Даже прикинул в голове пару строк.       — Я… — хриплым голосом сказал Тэ. — Прости меня. — Он опустил голову, чему Гук был рад, потому что стало как-то невыносимо смотреть в эти наполненные болью глаза. — Я повел себя, как полный идиот. А самое дурацкое, что я даже сам не понимаю, как вообще смог до такого додуматься. — Ви сделал паузу, подбирая слова и делая глубокий вдох. — Всё как в тумане. Может, меня задело, что ты стал близко общаться с Каем, не знаю. Словно рассудок помутнел. — Он нервно начал теребить края своей футболки, так и не подняв взгляда. — Всё так запуталось, Гуки. Я сам себя не понимаю, не понимаю, почему видел то, чего не было. Я даже не задумался об элементарных вещах, как камеры. Просто тогда в танцклассе, всё было так… Ты был без футболки и в такой позе и… Чёрт! — Тэхён накрыл лицо руками и помотал головой, ему было стыдно. — А потом я увидел то сообщение и услышал ваш разговор, вырванный из контекста. И всё сложилось в то, во что сложилось. — Ким горько усмехнулся. — Прости меня, я правда виноват и очень сильно сожалею. — Ви сглотнул. — Когда ты ушёл и не отвечал на звонки, я очень сильно испугался. Я бы не простил себя, если бы с тобой что-то случилось. — Он помедлил, прежде чем продолжить. — И я просил узнать Бэкхёна о твоём состоянии не потому что не доверял, а потому что сильно беспокоился, ведь во всём произошедшем виноват только я один.       Чонгук внимательно слушал каждое сказанное Тэхёном слово и выдыхал. Шарик обиды постепенно сдувался, оставляя неприятный осадок. Гук уже не злился, точнее, не мог злиться, видя такого потерянного и расстроенного хёна, тем более, это был Ви. Простить-то Гук простил, пусть это и далось с трудом, но как прежде уже не будет. Прощение заслужить проще, чем вернуть доверие. Чонгуку просто страшно снова сближаться с хёном и тут дело даже не в собственных чувствах, а скорее, в чувствах Тэ. Хоть старший и сказал, что не понимал, почему так получилось, Гуку показалось, что Тэхён что-то не договаривает. И, скорее всего, он знает причину или догадывается о ней и просто-напросто боится признаться ему, Чонгуку, а может, и самому себе.       — Я больше не сержусь, — вздохнув, сказал Гук. — Но и много от меня тоже не жди. Я не смогу общаться с тобой как раньше. По крайней мере, пока. Мне нужно время, — с этими словами Чонгук печально улыбнулся и просто ушёл в свою комнату, оставляя Ви в гордом одиночестве.       Тэхёну захотелось выть от бессилия. Вроде Гук и простил его, но последние слова «я не смогу общаться с тобой как раньше» врезались в сердце Ви тонкими спицами. И он не знал, что хуже: вот так или полный игнор. Сейчас хотелось только одного: заснуть и больше никогда не просыпаться. За всё нужно платить, только плата оказалось слишком высокой, но Тэ согласен, что заслужил это.       Встав с дивана, Ким пошёл в свою комнату, продолжая размышлять о том, что ему теперь делать и как вообще вести себя с Чонгуком.

***

      Чонгук не смог долго находится в своей комнате, его начало всё раздражать. Он чувствовал себя полным кретином, потому что начал вспоминать все моменты, связанные с Тэхёном, которые произошли здесь. Как они могли часами дурачиться, как смотрели вместе аниме или фильмы, как могли просто заснуть в обнимку. И от этого всего становилось грустно, потому что казалось, что больше этого никогда не будет или будет очень и очень нескоро. Между Ви и Гуком образовалась огромная пропасть, и Чонгук не знал, как перепрыгнуть на другой конец.       Не выдержав пытки воспоминаниями, макнэ поплёлся в комнату Юнги, надеясь на помощь хёна. Только с ним он мог говорить без утайки, так как Шуга знал обо всём. Гук особо не церемонился, даже не постучавшись, ввалился в комнату всезнающего хёна и завалился на его кровать, утыкаясь носом в подушку, пробубнив:       — Хён, что мне делать?       — Так, — начал Юнги разговор с вопроса: — Вы помирились или нет?       — Помирились, — промычал Гук. — Но как раньше уже не будет. — Младший повернул голову вбок, чтобы его было лучше слышно. — А я не хочу, чтобы всё оставалось вот так, но и по-другому не могу. Почему всё получилось вот так?       Юнги вздохнул, потому что просто не знал, что посоветовать макнэ. Всё и правда было сложно. И это «сложно» вдобавок осложнялось совсем не дружескими чувствами Чонгука. Единственный выход, который видел Мин: отвлечь Чонгука.       — Хватит зацикливаться, Чонгук. Дай самому себе время. — Шуга начал трясти его за плечо. — Давай лучше займемся работой. Ты подумал над моим предложением по поводу песни?       Макнэ кивнул в ответ, погружаясь в размышления. Снова и снова представляя мелодию и тихонечко напевая. Чонгук представлял плавную, красивую песню, ему хотелось сделать что-то особенное, такое, чего он никогда не делал. Гук хотел рассказать обо всём, что было на душе, чтобы наконец-то стало легче. Он просто хотел стать свободней.       За своими мыслями Гук не понял, как его начали тянуть куда-то, и вот он уже стоял на ногах и слепо следовал за хёном. Только когда они оказались на месте, младший понял, что Шуга всё это время тащил его в свою студию.       — А теперь садись и напой ещё раз. Хочу попробовать наиграть.       Парни принялись создавать мелодию. Чонгук напевал, пытался объяснить, какой он представляет песню. За работой парни не заметили, как прошло несколько часов. Неизвестно, сколько бы они так просидели, если бы не звонок, который разнёсся по всей студии.       Юнги нехотя поднялся и пошёл открывать. За дверью стоял сердитый Чимин, который метал взглядом молнии. Шуга отступил назад, потому что знал, что нет никого страшнее Чимина в гневе. И то, что он хён, его вообще не спасёт.       — А теперь скажи-ка мне, хён, вам обоим так сложно взять с собой в чёртову студию телефоны?! — Пак всё наступал, а Юнги наоборот продолжал пятиться назад. — Я всё понимаю, но почему мы должны бегать и искать вас повсюду. Не взяли телефоны, значит, надо предупредить. Тебя это тоже касается, Чон Чонгук! — Чимин переключился на макнэ. — Ты опять исчез, ничего не сказав, мы испугались, что разговор с Тэхёном прошёл плохо. Тебя нет, его нет. Ни один, ни второй трубку не берут. Вы издеваетесь, что ли?       Младший быстро захлопал глазами, ничего не понимая. Он начал шарить по карманам в поисках телефона, и его и правда не оказалось. Наверное, он выпал, когда Чонгук плюхнулся на кровать, а потом телефон — это последнее, что его интересовало. С этим разобрались, но куда делся Тэхён?       — Чимин-хён, а куда делся Ви-хён?       — Я его, значит, тут отчитываю, ни извинений, ни объяснений, а сразу вопросы. Ах ты, мелкий… — Пак не успевает закончить, потому что Гук его внезапно обнимает и бормочет, что ему жаль. Сказать, что Пак был в шоке — значит, ничего не сказать.       — Так что там с хёном?       — Нашёлся, — тяжело вздохнул Чимин. — Извинился, сказал, что гулял, а потом просто закрылся у себя в комнате и сказал, что не хочет ни с кем разговаривать. — Пак нервно закусил губу в нерешительности, боясь задать интересующий его вопрос, но немного поразмыслив, всё же решается: — Гуки, что ты ему сказал? Я волнуюсь.       Чонгук выпустил Чимина из объятий и опустился на стул, зарываясь пальцами в свои волосы, в очередной раз задаваясь вопросом: «Почему всё так сложно?». Он ведь должен злиться, а вместо этого переживал. Сказать-то Гук сказал, что как раньше уже не будет, только вот он всё равно продолжал беспокоиться и с силой сдерживал своё желание сейчас пойти к Ви-хёну, чтобы обнять, запустить пальцы в его волосы и выслушать. Как это было всегда, но он должен оставаться здесь, потому что боится, что однажды не сдержится и сделает что-то не так, окончательно разрушая всё что и так уже прилично порушено.       — Я сказал, что прощаю его и сказал, что пока не смогу общаться с ним как раньше, попросил дать мне время.       — Понятно, — как-то печально сказал Чимин и покинул студию, попросив больше так не делать.       Гук не сразу понял, что Юнги-хён сел рядом и поглаживал его по спине. На душе стало ещё тяжелее. Работа над песней его отвлекла, ему даже стало легче, но пара слов о Тэхёне всё разрушила. И почему любить так больно?       — Чонгук, не накручивай себя и не вини. Ты всё сделал правильно. Дай себе время и Тэхёну тоже. Он ведь не дурак и осознаёт всю степень своей вины, ему тоже нужно прийти в себя. Со временем всё наладится.       — А если нет? — спросил макнэ еле слышно. — Мне иногда кажется, что это конец.       — Конец — это всегда начало чего-то нового, тебе ли об этом не знать, — улыбнулся Шуга и протянул бумажку, где были написаны цифры. Младший удивлённо уставился на хёна. — Это пароль от студии, его знаю только я. Можешь приходить сюда в любое время и работать над песней, тут тебя точно никто не побеспокоит. Только не забывай телефон, как и просил Чимин.       — Спасибо, хён. — Чонгук улыбнулся, всматриваясь в заветные цифры.