Baby for daddy.

Тело Юнги на откровенные слова парня и его мурчащий тембр голоса отреагировало соответственно. Казалось, что уже нельзя еще больше возбудиться, но Чимин, видимо, оказался прав, говоря, что для Юнги эта ночь тоже будет незабываемой. Юнги поймал шаловливые пальчики парня и начал выцеловывать фаланги каждого пальца на руке парня, при этом неотрывно глядя в глаза Чимину. Закончив с этим, Мин потянулся через Чима, нарочито сильно прижимаясь к его телу, вдавливая того в мягкое сиденье, при этом чувствуя на шее его дыхание, потянулся к ремню безопасности и, перекинув его через торс парня, пристегнул его. Чимин, наверное, подумал, что это детский сад, но Юнги знал, что это необходимая мера безопасности, ведь он любил скорость и адреналин. А если брать в расчет то, что он сейчас был чрезмерно перевозбужден, можно было смело ставить на то, что парень выжмет из спорткара максимум. Жест безопасности немного смутил Чимина, заставив щеки порозоветь, а губы — ласково коснуться мятного виска. Давно его ничего так не умиляло, как забота о сохранности его задницы. — Держись, малыш, — с вызовом в голосе произнес Мин и немного дрожащими руками начал выворачивать руль, разворачиваясь. Когда с поворотом было покончено, Мин резко дал по газам, благо, спортивные машины были специализированы для резкого старта и мгновенного разгона, поэтому уже через несколько секунд Мин мчал по ночным улицам города, обгоняя встречный транспорт. Потянувшись к панели управления, Юнги включил музыку, что очень громко полилась из колонок, и полностью отдался процессу, бросая взгляды на Чимина, будто проверяя реакцию. — Ну как ты, малыш? — сказал Юнги, шальным взглядом смотря на Чимина. Эта ситуация будоражила старшему кровь. Скорость, ночное шоссе, чувство пьянящего восторга, а рядом этот безумно красивый и готовый ко всему парень, которому уже не терпелось вставить по самые яйца, но Юнги хочет, чтобы Чимин полностью насладился процессом, поэтому снова тянет руку на панель, нажимает кнопку, и крыша машины начинает медленно отъезжать, давая волю встречному ветру. — За тебя еще успею подержаться, — мурлычет рыжий. Безумно дико, волнующе, вскипающее кровь и вызывающее самую искреннюю и счастливую улыбку. За стеклом лентами проносился город, смазывалась в разноцветные полосы и обветривалось ветром, скачущим вдогонку. Пак поворачивается к парню, улыбаясь и губами, и сияющими глазами, звонко смеется и вздрагивает, когда «кошка» набирает оборотов в скорости. Когда Шуга открыл крышу автомобиля: руки невольно потянулись вверх, голова откинулась — только звезды ехали за ними, шум дороги смешивался с музыкой из магнитолы и вливался во внутрь новой порцией удовольствия. Чимин кричит во весь голос, громко смеется и машет руками, пока ветер треплет их цветные пряди. — Превосходно! Вернув свой взгляд на Шугу, Чимин изменился в лице: в глазах заиграла необузданная страсть, адреналин, безумие. Губы растянулись в ухмылке, ладонь скользнула по бедру мужчины, ложась на пах и крепко сжимая пальцами плоть сквозь ткань. Легко щелкая ремнем, младший опускает ширинку, ловко выдавливает пуговицу из петли и ныряет теплой ладонью под белье, намекая, что им нужно остановиться. Похуй где. Чимин хочет Шугу сейчас. Полностью. Действительно, превосходно. Превосходно в этой ситуации было все, особенно парень, сидящий рядом, у которого в глазах плясали черти и который откровенно наслаждался поездкой, что, несомненно, очень подкупало Шугу. Юнги редко встречал людей, что разделяли его страсть, а тут попался такой экземпляр. Что это вообще за человек? За один вечер Чимину удалось нарушить много табу Юнги, и тот с удивлением заметил, что он, черт возьми, не против. Юнги откровенно наслаждался ситуацией, и тут почувствовал руку, что юркнула ему в брюки и начала стимулировать уже возбужденную плоть. Победа над маленьким государством, довольная ухмылка и томный взгляд из—под рыжей челки. Рука, плавно движущаяся по крепкому стволу, пальцы, размазывающие смазку по головке, горячий выдох в приоткрытые губы и мягкая рука, накрывшая скользящую кисть, ритмично надрачивающая вдвоем. Хотелось отсосать ему на скорости за 200, но так рисковать Чимин бы не стал чужим здоровьем и имуществом. Необузданный, глупый, но не настолько. Юнги дураком не был, поэтому, проехав еще немного, заехал на пляж и заглушил мотор. Это было поистине прекрасное место, и Мин, если бы располагала ситуация, сейчас бы любовался на звезды и наслаждался шумом прибоя. Это было, так называемое, «его место». Сюда он не привозил еще никого, но ведь мы уже выяснили, что Чим творит с Юнги что-то невообразимое. Мин прикрыл глаза от удовольствия, которое ему дарила рука парня. Но он протянул свою, и, накрыв миниатюрную ладошку младшего своей широкой ладонью, начал резко водить сцепленными руками по собственному члену. Вскоре он понял, что долго это продолжаться не может и отстранил ладони от своего паха, поднося руку Чимина ко рту и размашисто проводя по ней языком. — Ты был хорошим мальчиком, папочка доволен, — томным голосом сказал Мин, наблюдая за реакцией парня, — думаю, ты заслужил поощрение. С этими словами старший просовывает руку под сидение Пака, нажимает на кнопку и сидение откидывается и отодвигается, образуя некое подобие ложа. Юнги быстро перебирается на пол машины, усаживаясь между разведенных ног Чимина, трясущимися от возбуждения руками расстегивает пуговицу на джинсах младшего, что поддается не сразу и тянет брюки вниз. К счастью, Чимин понимает, что от него требуется и он приподнимается, позволяя стянуть с себя так мешавшую сейчас одежду. Когда с джинсами покончено, Мин с восхищением замечает, что на парнишке нет белья и это подстегивает мятноволосого продолжить свои действия. Одной рукой забираясь под футболку парня, оглаживая ей торс, а второй направляя член младшего себе в рот, Мин дует на головку, а затем широким жестом проводит языком по всей длине плоти младшего, обводя каждую венку. Наконец, Юнги полностью берет в рот, начиная сразу же активно двигать головой; правая рука его, тем временем, перемещается в открывшийся от стонов рот парня и проникает пальцами в горячее пространство. Юнги догадывается, что Чимин все поймет без лишних инструкций, поэтому просто ритмично сосет, втягивая щеки, глядя при этом тяжелым взглядом на напряженное лицо Чима. Воздух выбит из легких морским бризом и звуком расстегнутой ширинки на бедрах Пака. Послушно и изящно приподнятые бедра, скользящие ладони по жару пропитанной морем коже, сладкие губы на члене и крупная дрожь, молнией пронзающая тело. Нитями желанного, тягуче—приторного удовольствия связывает намертво, выбивая из уст первый сладостный стон. Губы искусаны, пересохли от жарких вздохов и тихих подслащенных стонов. Пальцы во рту. Чимин улыбается сквозь стон и податливо засасывает длинные пальцы в теплоту рта, имитируя безумные вещи, что хотел сотворить бы рыжий с членом Шуги: играет языком, сосет, обхватывая блестящими от слюны губами. Хотелось почувствовать больше. Сейчас же. Рыжий легонько тянет старшего к себе за шею и жадно впивается в губы, пробуя на медовых губах себя. Обхватывает руками, тянет на себя, заставляя поменяться местами, попутно стягивая с мужчины дорогие и чертовски стильные одежды, отбрасывая их назад. Подталкивая в плечи, Чим заставляет чуть присесть, пока сам, по—блядски выгибается перед парнем, целует в губы горячо, скользит влажными и чувственными поцелуями вдоль тела, кусает выступающую тазовую косточку и языком не спеша, заглядывая прямо в глаза, обводит головку. Смачно причмокнув, заглатывает полностью, обводит венки на стволе языком, двигается плавно, мерно, скользя влажными губами по всей длине. Руки ласкают сахарно—бледное полотно кожи старшего, оставляя едва заметные царапины на бедрах. На секунду отстранившись, облизывает припухшие от сочного минета губы. — Такой сладкий… хочу почувствовать его скорее внутри. Папочка, — приподнявшись, тянет на ушко со стоном, пока горячая ладонь двигается по стволу. Подобная смена власти Мин Юнги более, чем устраивает. Он опускается на мягкое сиденье и из-под полуопущенных век наблюдает за картиной, что развернулась чуть ниже. Посмотреть там было на что: этот порочный и совершенно прекрасный ангел во плоти, соблазнительно извиваясь на Юнги, одаривал тело последнего чувственными поцелуями. Когда малыш прикусил тазовую косточку парня, старший порывисто выдохнул сквозь сжатые зубы, ведь укусы были в некотором роде его фетишем. Он знал, что после там останется эстетичное фиолетовое пятнышко, что будет красиво смотреться на бледной коже и напоминать Юнги об этом пареньке. Когда Чимин обводит своим блядски-прекрасным и, бесспорно, ловким языком головку члена Юнги, а затем берет напряженную плоть в рот и начинает совершать головой поступательные движения, Мин на мгновение слепнет от переполняющего его чувства блаженства, и потом, когда он вновь обретает способность видеть, встречается взглядом с горящими похотью глазами рыжеволосого. Мину не в первый раз делали минет, но он был уверен, что именно эти чувственные губы, что так плотно обхватили его возбужденный ствол, он запомнит надолго. Пока младший занят тем, что ублажает Юнги, руки старшего покоятся у парнишки в волосах, с силой сжимая пышную шевелюру. Юнги было чертовски приятно, и он понимал, что долго не продержится, поэтому уже собирался потянуть голову Чима вверх, побуждая остановить ласки, но парень, словно прочитав мысли Юнги, отстранился сам, напоследок облизав свои губы, что еще мгновение назад дарили старшему невероятное наслаждение. Далее Чимин совершает очень хитрый маневр, в виде того, что стонет в самое ухо Юнги и называет того «папочкой», от сего действа Мин почти полностью признает свое поражение и складывает оружие и голову у ног Чимина. Мысленно, естественно. Вслух бы мятноволосый никогда это не произнес, ведь не желает показывать, насколько огромную власть имеет над ним сейчас этот чертенок. Вместо этого Юнги бросает на Чимина тяжелый взгляд из-под трепещущих ресниц и кладет свои руки на ягодицы парня, с силой сжимая и пододвигая горячее тело ближе к себе. Кожа к коже. Юнги кидает беглый взгляд на их соприкасающиеся тела, и с восхищением замечает, что они смотрятся очень красиво и гармонично, не смотря даже на то, что создают контраст, ведь у Мина бледная кожа, а у парнишки чуть загорелая, с рельефными мышцами под ней. Юнги уже не терпится, на самом деле, вставить этому малышу до звона в яйцах, до пошлых и громким шлепков голых тел и громких стонов. Поэтому Мин, придерживая одной рукой парня, наклоняется вперед, к бордачку, шаря там свободной рукой в поисках контрацептива. Наконец, когда с поисками было покончено, Юнги принимает прежнее положение тела, зубами открывает пакетик и одним привычным, четко отработанным движением, растягивает резинку по всей длине. Далее он отправляет свои пальцы в собственный рот, подмечая, что на них еще остался вкус слюны Чимина и быстро облизывает, увлажняя. Затем старший левой рукой плавно ведет по спине Чима вниз, пересчитывая позвонки и, добравшись до ягодиц, раздвигает упругие половинки, второй рукой, тем временем, массирует анус парнишки, стимулируя сжавшееся колечко. Чимин, как уже говорилось, был парень сообразительный и опытный, поэтому расслабил сфинктер и Юнги незамедлительно протолкнул туда один палец, подмечая, что тот прошел гладко и просто. Поэтому, не став тянуть время, Мин добавил поочередно еще два пальца, и начал активно и очень умело двигать ими, оглаживая бархатные стеночки и нащупывая простату. Губы Юнги, тем временем, оставляли засосы на нежной шее парнишки, словно пытаясь пометить его всего. На коже Чимина начали распускаться багровые бутоны, и это, несомненно, возбуждало Юнги и он, как-то незаметно для себя начал тихо рычать между укусами, активно двигая при этом пальцами внутри Чимина. Каждый раз, когда они оба встречались взглядами — не требовалось слов. Разгорался огонь, образовывалось, едва ли не целое пекло, со своими чертями и соблазнами. Там не горят за грехи — там сгорают от страсти. Искрятся трением, воспламеняются ласками, взрываются толчками и оседают пеплом в песках у моря, возрождаясь фениксами, чтобы снова сгореть. Горение должно длиться долго, чтобы обжечь до костей безумной страстью и грехопадением. Так бы падать и падать, когда тебя ловят ледяные руки. Чимину казалось, будто время остановилось вовсе. Есть только раскаляющийся воздух, оседающий на кожу невесомыми касаниями, распаляющие звуки — звонкие, столкновение губ и шорох материи под телами, будто вселенная зависла, давая возможность напиться сладким ядом. Обоим не терпелось. Искры ослепляли глаза, а от стонов хотелось охрипнуть. Сорваться и слететь в бездну, пусть даже будучи задушенным властными руками или крепким поцелуем. Порванным на ошметки, но весь в его семени и укусах. Конечности сводило в предвкушении, сердечный ритм срывал тормоза, а губы горели, болью магнитов притягивая к чужим, сахарным, безумно соблазнительным. Сильные бедра обвили таз Шуги. Выглядит горячо. Рыжий поддаётся, плавится, двигается навстречу и тает с тонким мелодичным стоном, пока парень растягивал его и зацеловывал его невероятно чувствительную шею. Малыш прижался пахом к чужому члену, трется, ластится, сжимает тонкие пальцы внутри, хрипло выдыхая на ушко. Руки упираются в белоснежную грудь, обводя рельеф выступающих ребер, поглаживая жемчужинки сосков. В темноте на отдаленном свету сверкает пара шариков, параллельно прижатые холодом к левому соску Чимина. Когда Шуга закончил с растяжкой, рыжеволосый, изящно прогнувшись в спине, заводит руку назад, нащупывая крепкий возбужденный член партнера, несколько раз проводит по нему рукой и направляет в себя, плавно присаживаясь на горячую плоть мужчины. Немного ерзая на старшем, Чимин помещает руки мятноволосого на свои упругие ягодицы, заставляя их крепко сжать, скользит по всей длине рук мягкими ладонями к плечам и пригибается к лицу, горячо дыша в чужие губы и сладостно шепча: — Выбей из меня всю дурь, папочка. Чимин был определенно хорош, а еще он был определенно во вкусе Юнги. Привлекательная внешность, сексуальность, напористость, а еще в купе ко всему — мелодичный, высокий голос, что божественным нектаром вливается в уши Юнги, расходясь по всему телу, принося с собой возбуждение и желание. Чимин явно знает, чего хочет. А еще заметно, что у него богатый сексуальный опыт и множество партнеров за плечами, которые наслаждались столь соблазнительным телом, в ответ даруя Чимину удовольствие. Юнги был также уверен, что этот малыш не разменивается на мелочи, отдавая себя только в самые лучшие и умелые руки. Юнги же он как-то выбрал. От осознания этого, в Юнги зажглось чувство азарта и соперничества. Он хотел показать Чиму, что он лучший партнер, который только был, да и будет в жизни парня. Он собирался вытрахать из парня воспоминания о всех тех руках, что трогали его прекрасное тело; о всех губах, что прикасались к сладким устам Чимина; о всех тех членах, в конце-концов, что побывали внутри его малыша. Чимин медленно опускается на стоящий ствол старшего парня, подцепляет руки Юнги и кладет их к себе на ягодицы, с силой сжимая. Далее парнишка склоняется к самым губам Юнги и просит, кажется, выебать так, чтобы тот не смог сидеть еще несколько дней. Юнги не знает. Потому что слух цепляется только за последнее слово. Чим снова назвал его «папочка». Похоже, у Мина появился новый фетиш. У Юнги напрочь срывает крышу. Он впивается жестким поцелуем в уста Чимина, терзая пухлые губы. Мин рычит в этот агрессивный поцелуй, посылая вибрацию в горячий рот парня напротив. Параллельно с этим, он до синяков сжимает соблазнительные половинки и резко насаживает рыжего на свой член, и сразу же задает быстрый ритм, подмахивая бедрами, стараясь как можно глубже насадить на себя Чимина. Мин уже вообще ничего не соображает — вся громадная материя разбилась для него на миллиарды крошечных осколков, а затем собралась воедино, сужаясь до одной точки — этой машины, в которой самозабвенно и остервенело Юнги вбивается в нутро парня, и стонет от возбуждения и чувства восторга, что переполняет все его тело. Звонкие шлепки кожи друг о друга, сбитое дыхание, волнующие сладко-хриплые стоны. Музыка волн, морского ветра и крепких поцелуев впитывалась в кожу, разносясь с бешеной скоростью. Чимин крепко держится за мужские плечи напротив, впивается в них ногтями и оставляет полумесяцы на коже. Под звездной россыпью над ними в их взглядах сталкивались луны, тяжестью сковывая дыхание и распыляя липкую дрожь по телам, утопающих во грехе. Луна смотрела на них синевой с завистью, подсвечивая в темноте взмокшие тела, переплетала их бликами влажных губ и сжимающими пальцами, срывающих тонкие нити нот с уст обоих. Выжимали из легких воздух поцелуями и выбивали душу толчками. Рыжеволосый, опираясь, о влажную грудь, пропахшую сексом и дорогим одеколоном, скачет, подается навстречу, с каждым падением ударяется о бледные бедра и сжимает возбужденную плоть внутри, давясь стонами. — Ш..Шуга-хён… — выгибается мальчишка, рассекая воздух сладкими всхлипами и жалобными стонами, бороздя горячую кожу царапинами. Плавно сбавляет темп — передышка из губ в губы. Руки скользят по телу, разнося волнами огонь в крови. Пак поцелуями крадется по чужой шее, слизывая испарину и алкоголь, разлитый на двоих: опьяняющий, дикий — амброзию, что они сорвали с ментоловым дымом в паре сантиметров между игривых лиц. Малец прикусывает кожу на ключице, посасывает — осторожно, не оставляя следов, чтобы не опорочить своей страстью полотно. Пирсинг на соске приятно холодит кожу, когда младший прижимается к горячему телу и, сорвав с губ поцелуй, тянет Шугу за руки на себя, ровняясь, и ерзает на бедрах по сторонам, сжимая крепкий ствол внутри. Член рыжего трется о пресс мятного, пачкая кожу обилием смазки и доводя до дрожи каждым движением. Чимин оперся на колени и, придерживаясь за плечи, двигается на чужом возбуждении, выгнувшись и опрокинув голову. Море снова перебито стонами. Руки дрожат и нетерпеливо сжимают сильные плечи, глаза в экстазе ловят звезды, растекающиеся под ресницами. — Не отпускай.. меня… — взвыв от очередного сильного удара головкой по простате, просит рыжий, цепляя языком сережку в ухе старшего и засасывая вместе с ней мочку, играя языком с украшением. Шуга может лишь стонать и шарить руками по разгоряченному телу парня, на груди которого от напряжения выступили блестящие бусинки пота. Юнги ведет от вида такого Чимина и от его сладостных стонов, поэтому он продолжает двигаться, подстраиваясь под темп, который начал задавать парнишка, что так искусно насаживался на член Юнги, сжимая его гладкими стеночками. У Мина даже складывалось впечатление, что это не он трахает Чимина, а наоборот. Юнги усмехнулся собственным мыслям и начал оставлять быстрые поцелуи от шеи до сосков парня, собирая солоноватые капельки пота. Добравшись до затвердевшей бусинки, он втянул ее в рот, ощущая языком метал и начал терзать зубами, тут же зализывая, при этом особое внимание уделяя пирсингу. Руки впились в ягодицы парня и периодически смачно шлепали их, оставляя красные следы и вызывая тем самым грудные стоны Чимина. Но тут до воспаленного разума старшего доходит отчаянная просьба малыша не оставлять его. Внутри Юнги с треском что-то ломается и обломки этого чего-то разрывают душу, разнося по телу тупую боль и Юнги в стремлении избавиться от нее, прикусывает изгиб шеи парня, стонет рвано и снова ускоряет темп, а правую руку просовывает между их телами, начиная яростно надрачивать член Чимина. Из глаз брызгает морская вода, когда ласки стало ещё больше, когда тело растекалось, словно горячий воск по коже Шуги. Пальцы срывают влагу царапинами на спине, притягивая ближе и меняя позицию, заставляя старшего нависнуть над ним. Обвив бедрами тонкую, подтянутую талию, Пак выгнулся и, казалось, содрал кожу с собственных ладоней — настолько ему было хорошо. Вином растекались губы: пересохшие, потрескавшиеся в местах укусов — кровоточат и пьянят, разжигая бурю внутри из изматывающего удовольствия. Волнами рыжие волосы растеклись по обивке сидения, темные подведенные глаза хищно смотрят затуманенным взглядом в черный блеск под ресницами напротив, пальцы вцепляются в бедра, заставляя выгнуться сильнее и поддаться резким толчкам. Пошлые, влажные звуки столкновений тел, срывающийся от стонов тонкий голос и первые капли слабости, срывающиеся выстрелом с багровой головки младшего. — Ш..Шугаа, — надрывно стонет рыжий, рыча и, едва не плача от переполняющих его ощущений. Эйфория душит, заставляя крупно дрожать и судорожно сжимать в себе крепкую плоть. Когда Чимин меняет позицию так, что Шуга оказывается сверху, Юнги понимает, что чувствует рыжеволосого каждой клеточкой своего тела; делит с ним одно дыхание на двоих и стонет от приятной, тянущей боли, что дарит ему парнишка посредством того, как разлиновывает спину старшего красными полосами. Поза нравится Мину по той простой причине, что теперь он может ясно и четко видеть лицо парня, что плавится от их близости. На его прекрасном личике отображается вся гамма эмоций. В уголках глаз собрались кристаллики слез, а сам взор устремлен прямо в душу Юнги. Из приоткрытых, чувственных губ то и дело вылетают стоны, и нет для Юнги музыки прекрасней, чем сорванный голос Чимина, что в оргазменной эйфории выкрикивает его имя и пачкает спермой кожу Мина. Юнги не хватает надолго и он, сделав еще пару мощных толчков, следом за младшим изливается прямо в нутро парня, при этом кусая того за шею, заглушая собственный стон. Мятноволосого трясет, но он находит в себе силы выйти из парнишки, стянуть с себя презерватив и, предварительного сделав на нем узел, бросить его куда-то на заднее сидение автомобиля. Далее Юнги приподнимается на трясущихся руках и перебрасывает свою тушку на водительское сидение, утягивая за собой пока еще не отошедшего от оргазма Чима и сажает того к себе на колени, коротко целуя в потный висок, вдыхая при этом сладкий аромат парня. Руками обхватывает подрагивающее тело парнишки, плотнее прижимая его к себе. Юнги пытается выровнять сбившееся к ебеням дыхание и на губах его появляется легкая улыбка. — Ну как ты, малыш? — тихо говорит Юнги, мягко и почти что невесомо проводя кончиком носа по скуле Чима. Запыхавшийся, выбитый из колеи, усталый и, как ожидалось, разорванный на куски. Обнимает Шугу за шею и тяжело дышит в согнутую руку. — Я дышать не могу... у меня конечности еще никогда так не дрожали, — шепчет рыжий, ластится и прижимается к телу. Ответ парня Юнги вполне удовлетворил, но тут пришло осознание, что это конец…