So if you wanna watch the war break out If you wanna let your silence shout You can, but I won't just be a witness, I'll stand You can, but I can't just be a witness
С тех пор прошло пять лет. Жизнь Энсеки здорово изменилась. Она по-прежнему живёт в Песке, по-прежнему сражается хопешами и последовала словам учителя. Оборонительная стена деревни уже показалась на горизонте, пускай разглядеть её и не самая простая задача. На рассветном небе звезд уже нет, а видимость до самого горизонта просто отличная. Пару часов, и команда №9 наконец-то вернется домой. — Чтоб мы ещё раз кого-то сопровождали, — светловолосый Джан идёт, забросив руки за голову. За это время он возмужал и обрёл популярность среди девчонок. Вот и на миссии пришлось отбиваться от дочки феодала, которая так и норовила повиснуть на шее молоденького чунина. Он тяжело вздыхает от этих воспоминаний. — Хорошо накормили хоть. — Ты первый начал, — с непричастным видом изрекает Баска. У него на голове бежевый шерстяной платок, под который он убирал тёмно-русые волосы, а бледно-зеленые глаза безразлично смотрят на «дорогу» впереди. Стандартному жилету он предпочитал свободную подвязанную рубаху, а недостающие карманы навешал на пояс. За спиной он нёс короткий клинок. Джан тут же оживает: — Ни… Да ничего подобного! — Да-да, — фыркает Энсеки впереди. Она всегда предпочитала идти первой, пока учитель замыкал их группу. Собственный цвет волос показался ей слишком унылым, и она сменила его на красный, и теперь собирала в пучок, а не торчащий хвост. Только в Скрытом Песке этот цвет встречался настолько часто, что никто не обращал на него внимания. В Тумане же даже блондины считались чем-то необычным. И без этого выделяющиеся лиловые глаза теперь тонко подведены черным карандашом, а она оглядывается на напарников. — «Привет, детка, я Джан-чан, и я твой страж на сегодня!» Капитан Хикеру смеется в кулак, Баска расплывается в победной ухмылке, пока Джан становится пунцовым и возмущенно восклицает: — Эй! Я говорил не так! — Думаю, юная принцесска увидела это моими глазами. Да и она была ничего. — Ага, — хмыкает тот и прячет руки в карманы. — Если бы не этот прыщ у нее посреди лба — да, может быть. — Ты смолчал об этом, — восклицает Хикеру позади, — и это главное! — Да, — вздыхает Баска. — Иначе накрылась бы наша миссия тумаками от феодала. — Хикеру-сэнсэй, — Джан немного притормаживает, чтобы поравняться с капитаном команды. Барханы на подходе к Скрытой деревне становились ниже, отчего из виду стена терялась только у их подножья. Как сейчас. — Я хотел узнать… Энсеки их не слушает и направляется к следующему подъему. Чаще всего барханы образовывали волнистые тропы и медленно, незаметно, под давлением ветров перемещались по просторам пустыни. Куноичи и не ожидала, что за пять лет вид из окна изменится настолько, пускай там по-прежнему был один только песок. Тот, как и прежде, уходит из-под ног и с легкостью подымается ветром, но теперь девушка идёт по нему уверенно и неспешно, а бодрящая утренняя прохлада только способствует этому спокойствию. «Утро так похоже на хороший погожий денёк», вздыхает Голос. «Вот бы снова дождик». «Воздух другой», настороженно принюхивается другой. Энсеки слышит, как он кружит вокруг. «Где-то рядом. Странный. Пропитан страхом» Девушке не нравится, что среди мирного шелеста возникает тревога. Голоса до сих пор жаловались, что не успевают уловить как ночь переходит в утро, но про страх ещё не заявляли. Она использует способности сенсора, чтобы проверить нет ли поблизости людей, но никого не находит. «Хм, может где-то ящерка сдохла?», про себя отмахивается красноволосая куноичи. «Им только дай повод поговорить» Забравшись на вершину бархана, Хикеру приказывает остановиться и подходит к Энсеки: — Вы это видите? Баска и Джан следуют его примеру и всматриваются в сторону деревни. Действительно, что-то отличалось. Девушка смотрит на Хикеру и ей совершенно не нравится как он хмурится. В душу закрадывается беспокойство. — Что там? — не понимает Джан, приставив руку к глазам. — Ты не видишь, Энсеки? — обращается джонин к ученице. Он тоже сенсор и подтягивал её в этом искусстве, но та ничего не ощущала. Она вглядывается в стену селения. — Нет. — Посмотрите на рельеф, — он указывает по сторонам от Скрытого Песка. Казалось, там лежали те же барханы, что и раньше, просто безобразней. — Даже буря не может переносить такие массивы песка. Только один человек способен на такое. — Пятый Казекаге, — изрекает Баска. На мгновение повисает напряженное молчание. «Гаара тренировался?», предполагает один из Голосов. «У него было очень плохое настроение» «После того, как он стал Казекаге, он спит на стаканах» «А вдруг он потерял контроль? Зверь вырвался наружу и разнёс деревню?!» «Даже чёрные круги уже не могут спрятать мешки под его глазами» «Аскеро! Нида! Девочки!» «Там!», звонко восклицает ещё один. «Белое! Она должна увидеть!» Куноичи смотрит в одну сторону, затем внимательно оглядывает другую. В это время Хикеру нарушает повисшую тишину: — Надо поторопится. Если что-то случилось… — Учитель! — Энсеки беспардонно его перебивает и указывает на удаляющуюся белую точку. — Смотрите! — Что это такое? — ошарашенно произносит Джан. В деревне даже близко такого не было. — Вперед! Команда срывается с места и на всех парах направляется в сторону Скрытого Песка. Чем ближе они подходят, тем сильнее убеждаются в словах учителя. Кроме перевёрнутых и разбитых песчаных барханов, на подходе они замечают, как с деревни отправляется группа шиноби, как раз в сторону давно скрывшейся белой точки, на которую недавно указывала Энсеки, а когда они подбегают ко входу, встречают огромный завал и других шиноби. — Баки-сан! — находит его Хикеру. — Что произошло? — Девятка, — тот отрывает глаза от бумаги и оглядывает прибывших. Он выглядит настолько напряженно, что это быстро им передается. Сиюминутной паузой пользуется Джан: — Это Казекаге-сама? — Не совсем, — Баки останавливает взгляд на Энсеки, словно видит, как в её голове бушуют голоса, после чего заявляет. — Ночью на нас напали «Акацуки». Казекаге защитил деревню, но их целью оказался он сам. Канкуро отправился за ними. — Один? — пораженно спрашивает девушка. Она и предположить не могла, что одолеть Гаару в пределах пустыни вообще возможно, но если это так… — Да. Я выслал… Она молча разворачивается и убегает прочь. — Энсеки! Стой! — Хикеру думает вернуть её, но Баки его останавливает. С одной стороны, её наглая самоволка - грубое нарушение устава, но с другой Канкуро она не помешает. Несмотря на проблемы, которая куноичи доставляла своим вопиющим поведением, миссии она выполняла на отлично. Одноглазый джонин часто находился между «ведёт себя отвратительно» и «выкладывается на все сто», поэтому ещё тогда и согласился подпустить её к семье Казекаге. Надеялся поумерить её пыл и план сработал. Это была ещё одна причина, по которой он позволил ей уйти – доверие. Баки до сих пор казалось, что будь в деревне ещё и Темари с Энсеки бой с «Акацуки» повернулся бы иначе. Он раздраженно объясняет: — Пусть идёт. Я уже выслал отряд преследования. — Энсеки! — подключается Джан, но бежать за ней не решается. Он ещё слишком ошеломлён новостями, чтобы определиться со своими действиями. Та и ухом не ведёт, удаляясь в сторону восходящего солнца. — Хорошо, — соглашается Хикеру, недовольно смотря вслед ученице, после чего поворачивается и кратко кивает Баки. — Ждём приказаний.* * *
«Что ты делаешь?!» «Они похитили Демона! Кто они, черт возьми, такие?!» «Надо помочь деревне!» «Оборзевшие наёмники!» «Наконец-то этот Зверь уйдет» Сердце Энсеки бешено колотится. Она направляется на восток по следам прошедших здесь шиноби, более того, способности сенсора позволяют чувствовать куда они направляются, да и следы прекрасно видно на песке. Девушка не представляла кем надо быть, чтобы одолеть Гаару. Его отец использовал золотой песок, чтобы останавливать Шукаку, но он мёртв, а больше обладателей этой техники не было. Врагов наверняка было немного, если Скрытый Песок не успел оказать должного сопротивления. В голове многое не складывалось, но разве это сейчас важно? «Ненавижу как стрекочут марионетки Канкуро» «Дура! Дура! Дура-а! Оставь Зверя! Он должен умереть!» «Что за невыносимый скрежет?!» «Это не её дело! Пусть оставит это его семье!» Энсеки было сложно переломать себя, когда Гаара решил стать на путь исправления. Биджу внутри него никто не отменял, старые повадки оставались, а Голоса кричали от ужаса не только при его виде, но и от «живого» песка, которым он управлял. Ей хотелось помочь, ему же доказать, что он способен жить среди других, как когда-то наставник доказал ей. Но она трезво оценивала свои силы. Если эти «Акацуки» одолели Гаару, её вынесут с первого удара. Самозабвенно спасать его с рук превосходящего врага? Как раз в духе Канкуро. Кукловод был своеобразным шиноби. Она прекрасно помнит, как Баки выбивал с него самоуверенность, а чего стоила мысль: «зачем мне команда, если у меня есть куклы?». Он смотрел на младшего брата и противился ему, пытался доказать своё превосходство, но мгновенно закрывал рот, когда вокруг подымался песок. Позже начало хватать взгляда. Наверное, поэтому на людях Канкуро был несносным парнем. Это Энсеки и привлекло. «Может он и краситься стал, чтобы пугать людей сильнее, чем Демон?» «Разворачивайся обратно! Они убьют тебя! Убьют нас!» «Не солнце, а воплощенный ад» «Ты желаешь смерти?!» «Они уже близко» Энсеки нервно улыбается. Их знакомство началось с драки. Когда она решила проучить торговца, он попытался его защитить и получил с вертухи. Гордость для девушки — повод для любой драки, правда тогда она всё же осознала, как ей влетит за нарушения приказа. Канкуро затаил обиду и при каждом удобном случае поддевал её, а та еле сдерживала себя, чтобы не повторить. Побить детей Казекаге — навлечь на себя беду от самого Казекаге, его старшей сестры и, что ужасней всего, Гаары. И дело было не в том, что джинчуурики-таки заботился о брате, нет. Таким образом девушка демонстрировала свою силу, а испытывать способных шиноби на прочность он любил. В итоге любой, бросивший вызов младшему, в ближайшее время попадал в больницу или превращался в фарш. Какой бы крутой Энсеки себя не позиционировала, а выстоять против песка с диким ором Голосов в голове никак бы не сумела. Это было действительно ужасно. Ей было неприятно это признавать, но от общения с Канкуро куноичи сдерживал страх перед его младшим братом. Впрочем, она была одной из многих таких в деревне. Ничего нового. «Вот они!» Впереди возникают шиноби Песка. Она даже про себя радуется, что они наконец-то встретилась, однако радость быстро пропадает — Канкуро с ними нет. Они замечают её погодя, когда она почти их нагоняет. — Это ты? — спрашивает высокий справа. Энсеки слышаться нотки брезгливости, но внимание отвлекает коренастый мужчина слева. — «Эска», да? «Эска» — основное прозвище, которое за ней ходило. Кто-то однажды взболтнул, что, если сложить хопеши получится буква «S» и это неожиданно закрепилось среди остальных. Она отвечает: — Да. — Тебя отправил Баки-сан? Она делает вид, что кивает и спрашивает: — Где Канкуро? — Мы ещё не сталкивались. Он первым помчался за Казекаге-сама. Оно и не мудрено. — Что вообще произошло? — А ты не знаешь? — удивляется шиноби впереди. — Я только прибыла. — Это был настоящий кошмар, — принимается рассказывать коренастый мужчина. С каждой новой подробностью лицо Энсеки вытягивается всё больше. Оказалось, что белая точка — птица подрывника, который прорвал «абсолютную защиту» Гаары, а песок, на который указал Хикеру — бывший щит, отгородивший деревню от мощного взрыва. Всё оказалось хуже, чем можно было предположить. Более того, заваленный проход в деревню теперь напичкан взрывчаткой и кто знает чем ещё. «Была бы там Темари, этот подрывник бы и близко не подлетел!», возмущается Голос. Паника затихла, видимо, общество позитивно сказалось на её подсознании. «Связь слабеет», Эска пугается, что речь идет о связи Канкуро с жизнью и с трудом берет себя в руки. «Так вот что это такое! Золото под ногами!» Девушка смотрит под ноги. На такой скорости сложно разглядеть, но ей удается заметить золотой блеск, который сопровождает их. «Что это?». На мгновение кажется, что её догадка с золотым песком была верной, но она сразу вспоминает о подрывнике. Всё иначе. — Я что-то вижу! — восклицает шиноби впереди. Чем ближе они подбегали, тем яснее становилась картина. — Смотрите! Это он! Перед глазами возникло поле боя: разбросанные искореженные марионетки, обрывки их плащей, относительно целые свитки и знакомый чёрный силуэт. Отряд притормаживает, но Энсеки решает не медлить и буквально падает рядом с ним. — Канкуро! Ты меня слышишь? — она мельком осматривает его тело. Одежда потрёпана, но цела, ни порезов, ни кровавых подтеков. Куноичи наклоняется к лицу с размазанной краской и понимает, что парень себя не жалел. Если даже краски потекла, дела были совсем плохи. — Что случилось? Канкуро! — Он без сознания? — рядом с ней приседает высокий мужчина, который недавно был не рад её появлению. — Давай перевернем его. В это время отряд рассредоточивается. — Ни одного следа от взрыва. Выходит, он сражался не с подрывником. — Канкуро-сан использовал весь арсенал, — оглядывается на кунаи, сенбоны и клинки один из них. Коренастый джонин приседает рядом с почти целой Саншоуо. — И части марионеток… Они будто разобраны, а не разбиты. Его соперник знал куда бить. — Невозможно… Когда Энсеки и шиноби переворачивают Канкуро, глазам предстает порез на груди. Совсем незначительный, чтобы вывести из строя здорового человека. — Ни ран, ни переломов. Похоже, его отравили. — Тогда нужно спешить! — восклицает Энсеки. — У нас этих противоядий — полки ломятся! Неожиданно кукловод приоткрывает глаза. Он пытается на них посмотреть, хочет что-то сказать, но тело не слушает, а сознание словно в бреду. Куноичи тут же реагирует: — Канкуро? На мгновение у него получается сфокусировать взгляд на девушке, но через мгновение глаза снова закрываются и доносится с трудом разборчивый хрип. Энсеки удается его расслышать, и она ошарашено озвучивает его слова: — «Гаара». Капитан отряда понимает, что пора действовать: — Ты, Эска и Гинмару, — он кивает высокому рядом: — займитесь Канкуро-сан и марионетками. Остальные! — он подымает голос. — Продолжаем преследование! И минуты не проходит, как отряд удаляется, а оставшиеся принимаются за работу. — Я понесу его, — объявляет высокий джонин. Куноичи кивает и прежде чем отойти, кладёт руку ему на плечо и сжимает его: — Держись, Канкуро. Мы вернём тебя домой.