Мы с тобою близнецы

Вечер был очень уютным, и они позволили себе кое-что покрепче, чем чай. После всех передряг очень хотелось снять напряжение, и виски подходил для этого как нельзя лучше. Грю не заметил, как допил третий бокал. Дрю захмелел быстрее — сказывалось неизвестное лекарство, которое ему вкололи вчера, и общая усталость. Время текло медленно, и торопить его не хотелось. — Я знал, что ты придешь... — внезапно выдал Дрю. — Я точно знал, что ты придешь. — Откуда же? — хмыкнул тот. — Предчувствие, — пожал плечами Дрю, отпивая еще виски. — Ты еще скажи про соулмейтов, — фыркнул Грю. — Ну да, — очень серьезно ответил Дрю. — Мы же… вроде как связаны. — И ты в это веришь? — Слышать такое от брата было странно, но Грю уже и сам был готов поверить. Ведь нашел же он его как-то без помощи приборов и слежки внутри пустой базы. Ведь нашел же. — Верю. — Дрю допил залпом свой виски, как будто набирался храбрости. — Я знаю, ты не веришь во всю эту ерунду… — Знаешь, — усмехнулся Грю, прикладывая стакан ко лбу. — Я все чаще думаю, что это не такая уж и ерунда. На душе стало по-странному тепло. Как будто он не Дрю это сказал, а самому себе. Дрю широко улыбнулся. Признаний в любви не было. Нежности не было. Были жадность и какая-то сорвавшаяся с катушек страсть. Грю было плевать, будь ему Дрю хоть трижды братом — он единственный, к кому Грю был неравнодушен, и никакие другие обстоятельства значения не имели. Имело значение ощущение прядей между пальцами и его едва сдерживаемые стоны, а остальное… Кровать благополучно сломалась еще во время прелюдии. Точнее в самом начале прелюдии, когда они упали на нее, забыв про все остальное. Пришлось перебираться на диван — теряя вещи и остатки приличий, если они еще были, конечно. Наглости у Грю было предостаточно. В итоге самым крепким местом оказался старый диван, который чего только не видел в своей жизни. Хотелось прижаться так, чтобы хрустнули кости. Диван опасно скрипнул, и они оба на мгновение замерли. — Как ты думаешь, выдержит? — хрипло спросил Дрю, приподнимаясь на локтях. — Если не выдержит — отправится на помойку, — выдохнул Грю. — Главное, чтобы выдержал ты. Воздух плавился под прикосновениями, и нежности в них не было ни на грамм, но она была и не нужна. Им нужна была страсть. Им нужно было чувствовать друг друга. И они в полной мере пользовались этим. Каким надо было быть все эти годы глупцом, чтобы хотеть кого-то, кроме него? У Грю в голове это не укладывалось. Как не укладывалось и то, как он за все эти годы не понял очевидного, что самому Дрю стало сразу понятно. Непроходимый глупец, что уж тут. Зато сейчас отчаянно царапающий простыни брат был наипрекраснейшим зрелищем, которое ему доводилось наблюдать. Терпения на подготовку не хватило не только у Грю, но и у самого Дрю. Бешеный водоворот ощущений толкал к тому, чтобы торопиться даже в этом. Но Дрю, похоже, был не против — нетерпение плескалось в его глазах. Еще несколько движений пальцами, и Грю больше не мог ждать. Он поспешно вынул их, провел ладонью по члену, размазывая смазку, и, подхватив Дрю под бедра, толкнулся. Дрю принял его медленно, он узкий и безусловно горячий, и Грю даже замер на несколько секунд — до того сильно его накрыли ощущения, свои и брата. Тот отпустил простынь, хватая его за плечи и притягивая к себе, — было заметно, как Дрю иронично улыбается. — Как так получилось, что ты оказался сверху? — вопрос потонул в громком стоне, и Дрю бессовестно выгнулся, прикрывая глаза. Грю неосторожно двинулся грубее, засмотревшись на это зрелище. — Не беспокойся, я тебе тоже дам, — столь же иронично отозвался Грю, толкаясь сильнее. — Если ты проснешься в шесть утра. Ему было известно о любви Дрю поспать утром подольше. — Сволочь, — простонал Дрю, но это вышло как-то ласково и очень возбуждающе. Грю улыбнулся, наклоняясь и столкнувшись с ним носами. Опять. Эти фамильные носы. Ох… Но подобные глупые мысли мигом улетучились из его головы, стоило только Дрю вцепиться в его плечи и потянуть на себя, заставляя войти еще глубже и зажмуриться от ощущений. Неизвестно, с кем там и когда имел отношения его брат, но сейчас он ощущается как нетронутый девственник. Замечательно… — Грю, ты знаешь, что ты сволочь — выдохнул Дрю почти ему в губы, раздирая ему ногтями спину. Грю усмехнулся, выгибаясь и подхватил его под бедро. — Знаю, мне все об этом говорят… — ответил он, начиная двигаться. — А теперь еще и я скажу, — прикусил губу Дрю, встретившись с ним взглядом и заставляя Грю безнадежно сбиться. Ритм выходил рваным, странным, но им другого и не надо было сейчас. Диван отчаянно скрипел, и Грю в который раз порадовался, что они дома одни. Эта мысль не задержалась у него в голове дольше секунды, рассыпаясь осколками, стоило Дрю пройтись ногтями по его груди и вцепиться в бок, прикусив губу в стоне, когда Грю двинулся особо резко. Пальцы накрыли член, заставляя его задыхаться еще больше от возбуждения, стонать какие-то неразборчивые слова. Кажется, Грю слышал свое имя. Или скорее угадал его, чем разобрал на самом деле. Чувства смешивались, воплощаясь в какой-то странный вихрь. Грю не знал, что это, но ему было хорошо. И он не хотел это заканчивать. Движения стали глубже, поцелуи короче, а стоны Дрю такими громкими, что он сам зажал себе рот ладонью, будто их мог кто-то услышать. Даже если и мог — плевать, Грю готов был убить любого, кто им бы помешал сейчас. Только попробуйте. Только попробуйте… Он ткнулся носом в его ладонь и вцепился в плечо. Возбуждение внутри было просто бешеное. — Я сейчас… — выдохнул Дрю, снова вцепившись пальцами в простынь и скомкав ее просто до невозможности. Выгнулся так, что обнажилась белая шея, куда Грю так захотелось прижаться губами, впиться и не отпускать, пока там не появится багровый засос. Еще один долгий стон, и в ладонь Грю плеснула теплая струя. — О да… — простонал Дрю, прижимая его к себе так, что трудно стало даже дышать. Это стало последней каплей. Возбуждение распрямилось тугой спиралью внутри, и Грю кончил сам, вжимая Дрю в постель и вцепляясь зубами в его плечо. Искры перед глазами. Плывущий до нереальности мир. Горячий Дрю, к которому он прижимается так тесно. И стучащий галопом пульс, заходящийся почти одновременно у обоих. Единение. В полном смысле и как оно есть. Все внезапно стало неважно. Упади сейчас метеорит рядом с их домом, Грю не придал бы значения. Но скажи Дрю что-нибудь неслышным шепотом, наверняка бы услышал. — Тяжелый, — улыбнулся тот, попытавшись немного спихнуть Грю. Он усмехнулся, приподнимаясь, что удалось ему с трудом — руки дрожали от возбуждения. — Ну не балерина же, — отозвался он, кусая припухшие губы и наслаждаясь этой истомой во всем теле. Как можно быть таким дураком и отказываться от всего этого? Кошмарно. — Ты еще скажи — фея, — довольно улыбался Дрю. — Мне рассказывали, как ты переодевался в фею. — Не надо об этом, — буркнул Грю. Ему сильно захотелось стереть его ухмылку с лица. Желательно глубоким поцелуем. Дрю был расслабленным и податливым. Грю вышел из него, укладываясь рядом и натягивая на них обоих одеяло — его пришлось поднимать с пола. Неудивительно. Простынь была скомкана, но поправлять ее было лень. Грю обнял брата, зарываясь пальцами в его длинные волосы, и затих. — В шесть часов, говоришь, — протянул Дрю, зевая и почти сразу же засыпая. Сегодняшний день его изрядно вымотал. — Ты еще попробуй встать в шесть часов, — пробурчал Грю, прижимая его к себе крепче, — без будильника. В том, что Дрю не встанет утром, он был почти уверен.