16 июня. Исландия. 00.12 (GMT)
Иногда эту работу хочется послать на все четыре стороны. Да что там иногда. Всегда. Холод пробирает до костей, а все тело уже затекло. Найти базу с оружием среди самого крупного ледника Исландии оказалось гораздо проще, чем дождаться здесь тех, за чьи головы назначено вознаграждение. На самом деле это невероятно опрометчиво — хранить столько нелегального оружия в ледяной пещере. Было бы умно, если бы в это место не совались туристы. А так, контрабанде просто невероятно повезло, что их еще никто не заметил. Хотя, если босс знает о их местоположении, то, вероятно, их все-таки кто-то вычислил. Но один вопрос остается без ответа — откуда босс вообще берет информацию об этих мафиозных бандах? Тяжело выдохнув, Киллер положил револьвер на лед и размял кисти рук. Сколько он уже тут лежит на этом морозе? Черт поймет, ведь в этой стране день даже не сменяется ночью. Тут круглые сутки светло. По крайней мере летом. Недаром же Исландию зовут землей полуночного солнца. Всего лишь убрать двух человек, всего лишь подорвать этот чертов ледник. — Это же так просто, — иронично сплюнул юноша, напряженно хмурясь. Перспектива выжидать двух людей, когда на базе сидит еще около десятка вооруженных, такая себе. Эту десятку парень насчитал за все то время, что пролежал в укрытии. Кто знает, сколько тут еще водится мафиозных тараканов? Киллер привык иметь одну мишень. Привык действовать тихо. А тут вдруг нужно стало навести такой шум. И ладно бы он был не один, имел хоть какое-то прикрытие со спины. Но нет, именно сейчас он абсолютно один против целой контрабанды. Нервы уже натянуты тонкой струной от ожидания. Перестрелки устраивать — себе дороже. Во-первых, огнестрельным оружием он владеет не очень хорошо. Во-вторых, численное преимущество явно не на его стороне. В-третьих, лишнее внимание. Несколько мест он уже успел заминировать, но осталась еще половина площади, в которой как раз и обосновались преступники. В целом, обвал ледяной пещеры с внутренними подрывами он уже может устроить спокойно. Только вот он и сам находится внутри, а двух его целей все еще нет на месте. От приближающихся шагов юноша вздрогнул и вновь схватил револьвер, предварительно убедившись в своей незаметности. — Ты уверен, что Кросс не узнает, куда делось все оружие? — донеслось до Киллера. — Он нам головы отсечет, если узнает о пропаже. Прислушавшись, парень затаил дыхание, чтобы не упустить ничего важного. Вдруг удастся что-то выяснить? — Он будет в Оттаве через пять дней, — достаточно громко протянул второй человек. Его голос эхом отражался от ледяных стен. — Мы тоже уже будем там к тому времени, нужно лишь сделать убедительный вид, что мы ничего не знаем, — тише продолжил он. — Ты уверен? — почти шепотом спросил первый. — Думаешь, он поверит в то, что мы невиновны в пропаже товара? — Считай, — в ту же секунду раздался оглушающий выстрел, а за ним еще один, и еще, — свидетелей не останется. — Устроим обвал? Широко распахнув глаза, Киллер начал отползать назад. Где-то недалеко был выход из пещеры. И до него нужно добраться как можно скорее. Эти двое — это те, кого нужно убрать. Рано делать какие-либо выводы, но, судя по всему, они предатели? Стоит ли тогда их убивать? Впрочем, еще наверняка неизвестно, кем они являются. Под звуки выстрелов парень с трудом дополз до расщелины в леднике. Нужно быстро думать, быстро действовать. Если они сейчас отстреливают всех участников контрабанды, то работа уменьшается в разы. Но нужно убрать и их самих, а для этого вполне достаточно подорвать уже заложенные мины. Или стоит их допросить? Нога предательски соскользнула. Шикнув себе под нос, Киллер спешно ухватился за края расщелины. Вновь оглушающий выстрел. Всю правую ногу пронзила боль, а раненная икроножная мышца почти спазматически сжалась. Не привыкать. Вложив все силы в руки, юноша почти поднялся на поверхность. Острый лед прорезал одежду и обдавал колющим холодом ногу. Еще один выстрел в расщелину, но парень увернулся, откатившись в сторону и выбросив вниз дымовую шашку. Видимо, расспросить этих людей точно не получится. Ведь уже утерян момент неожиданности. Его так легко раскрыли. С трудом поднявшись, Киллер на подкашивающихся ногах спешно отошел в сторону и нащупал в кармане дистанционный пульт управления. В том, что его заметили, есть свои плюсы. Ведь эти люди вышли прямо в самое заминированное место. Одно легкое нажатие, и вся ледяная глыба пошатнулась от одного взрыва, а за ним последовал второй, затем третий. Нужно удалиться как можно дальше, но чертов лед никак не хочет позволять спокойно передвигать ногами. Скользко. Ужасно скользко, даже со специальной экипировкой. Возможно, в живых не останется никто. Возможно, кто-то не умрет. Но те двое точно попали под удар, а до остальных нет дела. Ведь его работа заключалась именно в устранении этих двух вроде бы предателей. На самом деле именно предателей-то не хотелось бы убирать. Если, конечно, они таковыми являлись. Нужно было быть предусмотрительнее. Зато теперь у него появилась новая ниточка. Осталось только найти этого Кросса в Оттаве через пять дней. И надеяться на то, что он окажется шишкой покрупнее, чем все эти солдаты и соучастники, совсем не знающие ничего о структуре той группировки, в которой они работают. Скатившись по льду вниз, парень упал на черный вулканический пепел. Контрастная страна. Вулканы и ледники. Просто огонь и лед, сосредоточенные в одном месте. Теперь нужно лишь добраться до Рейкьявика и обработать рану. Пуля прошла насквозь, а тягучая боль ужасно стесняла любое движение. Запрокинув голову назад, Киллер протяжно простонал от боли, но не замучено, а словно с каким-то наслаждением. Впрочем, оно и правда было. Только вот чувствовать боль, причиненную Найтмером, куда приятнее. Усмехнувшись собственным мыслям, юноша достал бинт из небольшой набедренной сумки, начав перевязывать ногу. Это ничем не поможет, но так, для галочки. Будто бы благодаря этому передвигаться будет проще. До Рейкьявика добираться долго. Благо, есть лодка. И просто чертовски хорошо, что на ней можно доплыть прямо до города.***
16 июня. Исландия. 3.12 (GMT)
Тихое посапывание под ухом умиротворяло. Но глаза все равно не смыкались. Во сне пронзающая все тело боль девушки утихает, но стоит ей проснуться — через полчаса снова начнутся ужасные тягучие боли. Еще один минус такого вида связи. Хотя так Хоррор прекрасно понимает свою подругу. Только вот с каждым месяцем эти дни становятся все более невыносимыми. Почему вообще это так больно? Но в этом есть свои плюсы. Ведь каждый месяц есть день, когда Даст превращается в по-настоящему ласкового котенка, требующего внимания, ласки и заботы, которые ей с превеликой радостью предоставлял ее друг. Вероятно, она никогда и не осознавала, что буквально ластится к парню, который, впрочем, полностью разделял ее душевные порывы. Ведь при такой боли все, чего реально хочется, — это пригреться и уснуть, поскольку во сне это ощущается гораздо слабее. И она пригревалась под боком Хоррора. А он вновь позволял себе ее обнимать. Уже открыто, но аккуратно, чтобы не спугнуть. А еще он поглаживал ее по голове. И сейчас поглаживает. Между делом зарываясь пальцами в невероятно мягкие и гладкие медные волосы, будто бы случайно касаясь шеи, отчего Даст порой вздрагивала. Даже во сне. Воля Хоррора — он бы уже давно забил на эту клятву, давно бы проявлял к подруге новые знаки внимания, более полные и открытые. Но, к большому сожалению, довольствоваться он может лишь тем, что стало уже обычным. Привычным делом. Но каждый раз все равно как первый. Слишком уж он любит этот единственный день в каждом месяце. Даже невзирая на разрывающую изнутри боль. Обхватив холодные плечи девушки горячими ладонями, парень в очередной раз подивился тому, какая все-таки Даст маленькая. Маленькая в его руках, в его глазах. Рост у нее средний, на фоне многих девушек она чаще оказывается выше их, но при этом макушкой головы она достигает лишь подбородка своего друга. Но не рост делает ее в его глазах миниатюрной, а то, что ее спокойно можно обхватить одной рукой, даже место останется, то, что, практически свернувшись в комочек, как сейчас, она становится какой-то хрустальной, будто ненастоящей. Приподняв голову, Хоррор уткнулся носом в ароматную шею девушки. От Даст всегда приятно пахло. Может, влияние оказывало постоянное присутствие рядом с ней парня, а может, и его в нее влюбленность. Он видел в ней ангела с рожками демона, которые любил в ней также, как и все хорошее. Пожалуй, кроме некой распутности, в ней не было абсолютно ничего, что не любил бы Хоррор. Да, она порой бывает глуповата, особенно относительно жизненных реалий. Да, она, по всей видимости, совсем не замечает его чувств. Да, она бывает истеричкой, бывает плаксой, а бывает просто вот таким беззащитным созданием, свернувшимся в комочек, — зависит от настроения и ее состояния. Да, у нее проблемы с психикой, но он все равно любит ее. До безумия любит. Рука непроизвольно поднялась выше, а ладонь коснулась щеки. Даже лицо такое холодное… Или это просто у парня горячие руки. Огладив мягкую щеку, Хоррор, едва касаясь, провел подушечками пальцев по губам девушки. Теплые, немного потрескавшиеся от влаги, ветра и холода. Так и хочется их немного увлажнить. Наверняка они гораздо мягче, чем кажутся сейчас. — Да вы прямо как единый обоеполый организм, — донесся до ушей юноши тихий шепот только что вернувшегося Киллера, отчего пальцы несильно вжались в губы. Была в этих словах доля истины. Вроде бы два абсолютно разных человека, а вроде как один. — Ты в порядке? — заметив легкое прихрамывание друга, спросил Хоррор, одергивая руку от лица Даст. — Да, вполне, — выдохнул юноша, разваливаясь на кресле подле дивана в гостиной весьма уютного отеля, выполненного в северном стиле. Словно охотничий домик, достаточно просто, но весьма приятно для глаз. — И даже не думай извиняться, — резко изрек Киллер, заметив виноватый взгляд парня, — вы не виноваты в том, что не в состоянии сегодня даже ходить. Это естественно. Кроме того, в таком положении вы бы только мешались. Поджав рот, Хоррор отвел взгляд от друга к Даст. Та по-прежнему сладко посапывала в руках своего соулмейта. Крепко же, однако, она в такие дни спит. Только вот после Швеции совсем неспокойно. Но о том, что такое ей там приснилось, она в упор молчала. Молчала, отводила заметно тоскливый и обеспокоенный взгляд в сторону и ежилась ни то от собственных мыслей, ни то от холода. — Знаешь, если у нас получится выйти на Дона, то все это закончится, — проронил Киллер, обращая внимание на задумчивость друга. — Не будет больше всех этих погонь за мафией, не будет этой работы, мы все сможем начать жизнь с чистого листа, уже не боясь, что ее в один миг разрушат те, на кого мы охотимся. И кто охотится на нас по совместительству. — Знаю, — прошептал парень, — прекрасно это понимаю, но… — Ты все еще волнуешься за ваши отношения? — удивился Киллер. — Скажи, ты видел хоть кого-то, кто был бы ближе и дороже ей, чем ты? Видел хоть одного человека, в чьих объятиях она по-настоящему расслаблялась? Прямо как в твоих. Да даже после, — заметно замешкавшись, парень тише продолжил, — после сам понимаешь чего, она никогда не оставалась с теми, с кем «спала». Сразу же возвращалась. И не домой, а именно к тебе. — Она не осознает этого. — Оно и к лучшему, — пожал плечами блондин, — я, конечно, могу ошибаться, но, тем не менее, мне кажется, что лучше ей пока не понимать этих чувств. Всему свое время, Хоррор. — Меня волнует, как она отнесется к этому, когда поймет, — тяжело выдохнув, парень вновь положил голову на подушку и глубоко вдохнул мятно-яблочный аромат. Лучше него, пожалуй, только запах самой Даст. Ни ее шампуни, ни гели для душа, ни мыло, — ничто не может сравниться с настоящим запахом ее тела. Который, к сожалению, удается уловить не всегда. — Я не думаю, что осознание станет для нее каким-то ударом, — сказав это, Киллер поднялся с места и направился в одну из комнат номера, — если оно будет приходить постепенно, само, то Даст сама пойдет к тебе навстречу, — произнес он вслед, на пару секунд останавливаясь у дверного проема, — заметь, она уже идет. В стороне послышался тихий хлопок закрывшейся двери. Почувствовав нарастающую дрожь, парень крепче прижал девушку к себе. Что такое мучает ее после той ночи у Анны и Томаса? Ей только и снятся кошмары. — Хоррор… — тихо прошептала Даст ни то сквозь сон, ни то придя в себя. Ладонь юноши тут же обхватила голову подруги, начав медленно поглаживать, как бы успокаивая. — Скажи, тебе ведь в ту ночь приснилось что-то хорошее, так? Удивившись вопросу, юноша обомлел и застыл. Он лишь почувствовал, как она грустно улыбнулась и сильнее вжалась спиной в его грудь. — Не поделишься со мной своим сном? — этот тон был таким болезненным, что от него сердце начинало болезненно сжиматься. Как тут вообще можно отказать? — А ты расскажешь мне, что тебя так сильно мучает по ночам? — глубокий вдох, медленный выдох. Даст вновь сжалась в комочек. Было понятно, что говорить об этом она еще совсем не готова. Но ей, видимо, нужно было что-то хорошее. Чтобы успокоиться. — Мне снился бар. — Ты же не любишь бары, — не успела девушка договорить, как ее губ коснулся указательный палец, заставив вздрогнуть Даст. — Мы были там с тобой, — продолжил юноша, — просто беззаботно проводили время. Отдыхали там, расслаблялись, — немного неуверенно произнес он, пытаясь умолчать все подробности сна. — Тебя очень быстро берет алкоголь, знаешь, — почувствовав легкое возмущение от девушки, Хоррор слегка улыбнулся, — и во сне не исключение. Уже после шестой рюмки весь бар превратился в концертный зал, после девятой — в танцпол, а после двенадцатой — в клуб шахматистов. — В смысле? — издав приглушенный смешок, громко изрекла Даст, резко повернувшись лицом к Хоррору. — Знаешь шахматы стопками? Вот, мы играли в них, — широко улыбнувшись, парень чуть наклонился к лицу девушки и заглянул прямо в ее глаза, — и ты мне проигрывала. Толкнув Хоррора в плечо, Даст нарочито обиженно надула щечки. Но даже так была видна сдерживаемая улыбка на ее лице. Пленительная улыбка. — Это нечестно! Я не умею играть в шахматы. — Поэтому ты и сидела со скотчем на носу, опустошая одну стопку за другой, — посмеиваясь, вымолвил парень, на что Даст слегка замахнулась рукой, чтобы несильно ударить. Но вместо этого она поддалась вперед, заметно сократив расстояние между ними. На мгновение дыхание Хоррора обожгло ее губы. На секунду два удивленных взгляда столкнулись, и в тот же миг девушка резко спустилась вниз, смущенно утыкаясь лицом в грудину друга. Это было слишком близко. Наступило неловкое молчание. Даст даже не поняла, как вцепилась в плечи парня и крепко сжала их. Но зато заметила, как крепкая рука вновь оказалась за ее спиной, окутывая родным теплом. — Что ты сделал со мной, пока я была пьяной? — как можно более шутливо изрекла девушка, но получилось это весьма напряженно. — Нет, Дасти, что ты со мной сделала, пока была пьяной… — протянул Хоррор, еле заметно улыбаясь всплывшим перед глазами отрывкам из сна. С каждым днем вспоминать их становилось все труднее, но это не изменяло тот факт, что сон и правда был приятным. По крайней мере для него. И в этих мыслях он совсем не обратил внимание на обомлевшую девушку, которую совершенно случайно назвал так, как ее еще никто и никогда не называл. Так ласково.