Заставь меня подчиниться.

Жизнь настолько непредсказуема и несносна, что порой вытворяет до невозможности абсурдные штучки. С которыми приходится сталкиваться всем без исключения. Возможно судьба натолкнёт вас на правильный путь и заставит безукоризненно следовать ему, а может соизволит уничтожить, не оставляя шансов на спасение. В любом случае, решать только ей. Голубую лазурь затянули серые облака, подобно огромному пуховому одеялу, сквозь которое проникали яркие лучи солнца. Большие хлопья снега сыпались на землю, устилая её белой пелериной. Когда мелкие снежинки чуть ли не таяли под жгучим накалом далёкой звезды. Вся картинка напоминала белоснежный лист бумаги, на котором яро выделялась огненная копна волос, разлетающаяся по ветру. Девушка спешила в здание офиса, ведь отец велел явиться незамедлительно, как только прозвенел звонок с шестого урока. Он был не многословен, что заставило насторожиться. В голосе присутствовали сожаление и раздражённость, вместе не свойственные ему. Поэтому побыстрее поднявшись на нужный этаж, Эва поспешила к кабинету отца. Надеясь на то, что не случилось ничего особенного. — Пап, что-то серьёзное? — с порога спросила младшая Мун. —Да, сядь, — произнёс мужчина средних лет, в строгом костюме, что делал его солидным и достаточно серьёзным человеком. — Эва, как ты заметила, мы не одни. Знакомься, это мой коллега и владелец половины акций нашей компании — Кристофер Шистад, — Ричард Мун метнул взгляд в сторону камина, у которого стоял парень лет двадцати двух и пристально изучал только вошедшую девушку. Эва не совсем понимала к чему клонит отец и повернувшись назад, замерла. Прямо перед ней, в нескольких метрах стоял высокий парень. Его волосы спадали на одну сторону, а глаза устремлены в её, будто отзеркаливая голубые омуты. На его лице появилась ухмылка, как только его взгляд прошёлся по всему телу девушки, что неожиданно покрылось пеленой мурашек. — Что всё это значит? — снова спросила Эва, прекрасно понимая, что всё это не к добру. — Ты выходишь замуж, — произнёс мужчина, который наблюдал за реакцией дочери. — Что прости? — выпучила глаза девушка, оглядев отца и Кристофера, совершенно не понимая, что здесь чёрт возьми происходит. — Ты не ослышалась, Эва. Ты должна выйти замуж за Кристофера, это основная составляющая нашей сделки, — горько усмехнулся тот и подошёл к дочери, что кажется, ловила губами воздух. — То есть из-за твоего бизнеса я, прости, должна выходить замуж в шестнадцать? Ты смеёшься надо мной? Я не говорю о том, что ты выдаёшь меня за совершенно незнакомого человека! — срывалась от гнева рыжеволосая, вскакивая с дивана и отходя к стене, ведь только сейчас её сознание посетила мысль. — Боже, ты продал меня, — всхлипнула девушка, отображая на лице весь спектр эмоций. — Нет, нет, нет, Эва. Что ты такое говоришь? — попытался приблизиться к ней, Ричард. Но та лишь устремила на него свой взгляд, пропитанный разочарованием и гневом, что никак не хотел покидать её. Эва прекрасно понимала, что выхода нет. Ведь когда-то такая вероятность обсуждалась и была вполне реальной. Но в свои четырнадцать Мун не восприняла всё это всерьёз, хмыкнув под нос и продолжая проживать череду событий, подготовленной жизнью. Она также осознавала, что не может развернуться и хлопнуть дверью, посылая всех куда только им угодно. Она не имеет такого права уже как шестнадцать лет, живя роскошной жизнью и ни в чём не нуждаясь. Она обязана отцу, но вот только не самым желанным для неё образом. Поэтому злость чуть отпускала, а ненависть оставляла лишь жалкие следы, которые не были зримы. Она обречена на жизнь с этим парнем и ей придётся принять это так, как преподносит ей судьба, давно решившая за неё. — Я понимаю, — набрав побольше воздуха, шепнула Эва, пытаясь не проронить предательски выступившие слёзы. — Я люблю тебя дочь, но так нужно. В первую очередь для тебя, чтобы ты и дальше жила так, как и сейчас. Прости, — обнял рыжеволосую Ричард, пытаясь хоть как-то успокоить её. Но душа изнывала, понимая, что всем правят деньги. Всем в этом поганом мире правят они, не оставляя выбора. И лишь горько усмехнувшись, Мун покинула кабинет отца, оставив на его пиджаке ту самую, предательскую слезинку.