До чего доводит любовь?

И девушка послушала зов сердца, что назойливо мешал заснуть в больничной палате; он взывал, кричал и ругался, умоляя её мчать за любимым. Она поначалу сопротивлялась и оправдывала себя настояниям доктора, но в конце концов смогла просто употребить некое количество успокоительного и спокойно добраться до Лондона, отпраздновать всего одну ночь и со спокойной совестью лечиться дальше в терапевтическом отделении. После того, как Милла убедила себя, то с утра же отправилась ловить по больнице доктора, чтобы убедить ещё и его. Мистер Коллинз невозмутимо выслушал, отпил свой кофе и наконец высказался: — Мисс, теперь, когда я вас услышал, сделал выводы, то готов отправить вас и дальше на лечение. Прошу, вернитесь в свою палату. — Но мне нужно быть дома! — Сожалею, но и у нас сегодня неплохой праздник закатят. Можете присоединиться например к педиатрии, там вы морально подготовитесь к появлению малыша. — Вы понимаете?.. — Я всё понимаю. Но прежде всего, я забочусь о вашем здоровье и здоровье вашего малыша, если вы этим будете пренебрегать, то мне придётся перевести вас в психиатрию. — Вы мне угрожаете? — вежливо спросила девушка, но уже кипела от злости, благо, что успокоительное уже начало действовать. Нос этого счастливчика останется целым. — Мисс… — Если вы так печётесь по мне, то могу вас заверить, что в Лондоне доктора не хуже, и там мне будут предоставлены все удобства для дальнейшего лечения. У меня же ангина, а не пневмония! — До неё не далеко, — бросил мистер Коллинз и прошёл мимо пациентки. Решение проблемы пришло самой собой, простое и без риска для жизни — сбежать. Правда, риск остаться без головы, которую ей по очереди надкусит сначала мать за сигареты, а потом и Том за халатное отношение к своему здоровью, но это не так важно. Если быть откровенной, то Милла вообще ещё даже не ощущала жизни внутри себя, наверное поэтому ответственности не было, она думала, что ничего плохого не случиться, всего-то нужно сесть в машину, добраться до аэропорта и дальше, домой. Для большей убедительности девушка даже закуталась в кофту при температуре за бортом в +24 градуса, чтобы не продуло ещё больше, и вызвала такси. Выйти из отделения как простой посетитель оказалось очень просто, и она без проблем не торопилась на последний сегодняшний рейс, вот только по своим расчётам она едва успевала домой к двум ночи, то есть опаздывала на праздник. Да и не смогли бы её ноги донести после полёта в почти двадцать часов, но главное, что она будет дома. В предвкушении проведя весь перелёт, благополучно уснув ещё при взлёте, Милла проверила подарки ещё раз и снова уснула, волнение мешало до конца погрузиться в забытие. Но чтобы не испортить сюрприз, она выключила даже сотовый и просто забыла о дурацком самочувствии. Пичкать себя лекарствами не хотелось, ничего делать тоже, так что пришлось сдерживать кашель и тихонько вытирать сопли ручьём. Да уж, хоть она и десять раз пожалела о спонтанном решении, но была тверда в своих убеждениях по поводу того, что Томас должен получить свой подарок именно в эту священную ночь. Капитан лайнера лично поздравил всех пассажиров по Гринвичу с Рождеством, и самолёт приземлился уже с разочарованными, неуспевшими к семьям людьми, но всё ещё не потерявших желание праздновать. Все выглядели довольно бодро, а вот Милле стало значительно хуже: в глазах плыло, тело то горело, то содрогалось в ознобе и требовало немедленного принятия мер. Пришлось с аэропорта ехать не домой, а прямо в больницу. Разочарованная, она даже не проверила голосовую почту со всеми поздравлениями, не хотелось и самой поздравлять, чтобы никто не узнал о её недуге. — Мисс Адамсон, как вы себя чувствуете? — не очень бодро встретил девушку дежурный доктор, конечно, он должен отдыхать дома с семьёй, а не с ней возиться и ещё с десяток таких же «счастливчиков». — Чувство, что я нечаянно выплюнула лёгкие. — В вашем состоянии нельзя было покидать больницу. — Серьёзно, Кэп? — съязвила Милла из-за дурного настроения. Напоминать об ошибке, о которой она и сама прекрасно знала, было ни к чему. — Неужели вам бы не хотелось к своей семье? — Понимаю… Что ж, риск для плода есть и серьёзный, — деловито доктор, листая её медицинскую карту. — Едва спадут симптомы, мы переведём вас на сохранение в гинекологическое. Вот все вы, молодые, никогда не думаете о последствиях. — Я бы попросила! — нагло ответила Милла. Не хватало ей тут ещё за «жили-были» выслушивать лекции от старого пня. — О чём? — так же нагло спросил доктор, убирая ручку в карман халата. — Позвонить вашим родственникам? — Ни в коем случае! Отец ещё не знает, я бы не хотела портить сюрприз. — Которого вероятно может и не случиться. — Что вы имеете в виду? — настороженно прислушалась девушка к собеседнику. — УЗИ показало задержку развития. А вот и сигареты, мамаша! Счастливого Рождества. Это он так решил отомстить за несдержанность или за то, что ему испортили праздник дежурством? В любом случае такую информацию сообщить можно было бы и поделикатнее. Испуг Милла испытала или огорчение, она и сама не поняла. Пожалуй, что неродившийся ещё ребёнок, которого она даже не чувствовала, не успел стать ей дороже любимого мужчины, она скорее переживала о том, что ему сказать. Да, Томас оказался прав, доктор оказался прав, но и что с того? Сделанного не воротишь. Оставалось только признать поражение и выполнять всё, что скажут, раз уж сама она только и делала, что добивала себя. От стресса ещё больше захотелось курить, но девушка пересилила себя и выбросила всю пачку в окно. Ну, разве ещё одну, последнюю… Сделав даже полувдох, она опомнилась и затушила бычок с такой злостью на саму себя, что случайно ноготь сломала об подоконник. Испорченный маникюр не такая уж и беда по сравнению с тем, как сильно она подводила близких людей и саму себя.