До чего доводит любовь?

Томас примчался к супруге довольно быстро сквозь пустой и празднующий город, когда отец её уже тактично уехал для продолжения банкета. Мужчина был как никогда возбуждён и говорил очень много, часто невпопад. Кажется, на редкость устойчивая к волнению психика осталась где-то в другом месте, а Милла всего лишь довольно мурлыкала дурацкую песенку в нежных объятиях любимого. Он даже уговорил её провести утро в машине, но на заднем сидении Ягуара довольно тесно и в одиночку, а тут двое слиты воедино и живут в одном дыхании друг друга. — Это самый лучший подарок на Рождество, что я получал. Я уверен, ты станешь, если не самой лучшей мамой, то строгим воспитателем. — Всё-таки ты не уверен во мне, — без доли обиды пробубнила девушка и прильнула крепче к его крепкому телу. В машине было тепло, и они сидели в лёгких сорочках, но так тесно, что тепло уютно окутывало и проникало в каждую клеточку тела, мягко клонило ко сну. — Знаю, ты не обидишься на правду, но нужно подойти к рождению малыша ответственно, тем более, мы не планировали, и всё это так неожиданно, — вздохнул Томас и потёрся носом об её мягкие волосы. На секунду Милла подумала, что сюрприз ему оказался двояким явлением: с одной стороны он дико рад стать отцом и наконец определиться с браком, а с другой он не хотел бы, чтобы она оставалась одна в этот период, съёмки и все дела. Ну, тут уж как решила природа, девушка не против ждать любимого хоть всю жизнь. — В любом случае, я приложу все усилия, чтобы наш ребёнок был счастлив. — Я знаю. Но пока есть риск потерять его, я не стану загадывать наперёд. — Даже если будет больно, нельзя терять надежду и попробовать снова! — Ты сам-то веришь, что сможешь пережить? Том промолчал. Весь энтузиазм как водой смыло, она попала в самое больное, намеренно отрезвляя и возвращая в ужасную реальность. Не стоит строить воздушных замков. — Я по крайней мере не отчаиваюсь заранее, — вздохнул супруг и посмотрел в её глаза. — Это неправильно. — Я не сдамся только ради тебя. — Очень на это надеюсь. Вообще-то, я тоже готовил для тебя сюрприз, — спохватился Том, и его настроение тут же вернулось в виде озорной улыбки, потрясающая способность отвлекаться. Он активно пошарил по карманам, скорее всего намеренно тянул время, и выудил из нагрудного золотое кольцо без шкатулки. Обручальное кольцо. — Как самонадеянно… — улыбнулась Милла, стрельнув глазками. Он снова её провоцировал в желании оказаться в игре, где она и только она имела права доставлять ему удовольствие и боль. — — Навеки стану твоим… — прошептал Том, а девушке показалось, что это не шёпот, а сорвавшийся голос человека, готового заплакать. Со счастья ли, или от подписания приговора? — Это как мой ошейник, а поводок у тебя. — Я сейчас расплачусь, а потом накажу тебя. А я-то думала, что ты ярый борец за традиционные устои жизни. Ну так и где моё право на отказ? — легонько и игриво повела Милла носиком от мочки его уха к уголку губ и целомудренно коснулась в поцелуе. — Его нет. Ты моя, — буднично ответил Томас и надел кольцо на её безымянный палец, она только сейчас заметила, что на его руке уже красовался золотой обруч. Этот год начнётся с яркого заголовка: «Том Хиддлстон и Милла Адамсон наконец обручились» или «Мир потерял завидного холостяка», в общем, его персона засияет в который раз, ну и даст немного пиара её журналу. Случайная встреча на фотосессии с приглашённой знаменитостью для разворота перевернула её жизнь, столкнула лбами два мира, а теперь ещё и решила их объединить в символичном жесте заключения брака. — Вот как ты решил… Что-то я не помню такого, чтобы кое-кому давала право голоса, — наигранно серьёзно проговорила девушка и уселась на колени к Тому лицом к нему. Да уж, здесь слишком тесно, чтобы отшлёпать его по заднице, но парочка частей тела была в её распоряжении. — Молю, пощадите, моя Леди. Я только обрадовался вашей мягкости. — Тебя не спасёт даже отцовство, мой мальчик. — Уже расстёгивала Милла белую отутюженную сорочку супруга. Галстук так пригодился, когда она намотала его на руку и оттянула голову мужчины назад, умело душила и покрывала краснеющее лицо лёгкими дразнящими поцелуями. — Не стану я пренебрегать своими привычками, но можешь быть уверен, что буду бороться за нашего ребёнка, — серьёзно сквозь поцелуи сказала девушка, а Томас довольно улыбнулся, пытаясь сделать вдох. Она ослабила галстук. — Ну когда теперь я смогу в следующий раз увидеть твой восторг от новости и запечатлеть в памяти очередной оргазм? — Через два дня я улетаю во Вьетнам, буду не скоро. — Я полечу с тобой. — И когда я буду работать? — В редких перерывах между моими капризами дамочки с токсикозом. Шучу, буду ждать дома как заботливая и верная жена, перемывая кости свекрови и подчинённым в редакции. — Да брось! Моя мама только для виду ворчит, сама-то она не в пример тебе. Переживает, я же и её мальчик тоже. — Фу, извращенец! — шутливо упрекнула девушка Томаса, а он смущённо рассмеялся. И пока звучала эта музыка, Милла невольно засмотрелась на впечатляющую картину: любимый мужчина счастлив, в полу расстёгнутой рубашке и так воодушевлён на предстоящую близость. Она вечность хотела бы видеть рядом только этого потрясающего человека, на самом деле в душе очень терпеливого и упрямого в своих целях, с ним Милла всегда будет чувствовать себя как за каменной стеной, но вряд ли когда-нибудь признается в этой слабости. Отныне и впредь только для него все её мысли, мечты и желания. Бесконечное множество раз увернувшись от нуждающихся губ, Милла только подогревала интерес у мужчины к этой игре, хотела растянуть удовольствие и запомнить на долго; в машине они ещё не пробовали. И, похоже, теперь поняли, почему. С его-то ростом очень сложно и сидеть, и лежать в этом «тазике», что называют элитным авто, выпендрёж такого скромного человека как Том оказался слишком лишним, нужно было срочно менять машину, желательно с большим багажником. Через некоторое время, потраченное на то, чтобы довести супруга до нужной степени возбуждения, путём причинения ему заслуженной боли через скручивание сосков и утягивая твёрдого члена тканью и без того узких боксеров, он уже попытался максимально комфортно устроить невесту на неудобном сидении. Она встала на колени спиной к мужу лицом в окно, могла хорошо видеть склонившегося над ней в неудобном положении Томаса в отражении, он судорожно искал презерватив, а она только посмеялась и приказала ему прекратить бессмысленное занятие и снять сорочку. Вид обнажённого торса заставил девушку томно вздохнуть и повилять бёдрами в просящем жесте, хоть это и не свойственно для домины, умолять низшего. Мужчина двигался не в меру аккуратно и мало, чем не доставлял удовольствие, боялся причинить вред или типа того. Чтобы как-то его подбодрить, Милла завладела его руками и положила их себе на грудь, такие редкие ласки вдвое сподвигли его двигаться быстрее, но не грубее, одна его рука продолжала сминать грудь, а вторая уже активно массировала клитор, только теперь она могла похвалить своего мальчика стонами и дрожащими коленями. Томас припал к её нежной шее губами, ускорил движения и умело дождался её экстаза, и только потом обильно излился прямо в её лоно, приятная горячая сперма потекла по дрожащим бёдрам. Жалко было зачать от скорее всего не выпитой таблетки, а не от сладостного ощущения наполненности плодом их взаимной любви. Останавливаться её жених и не думал, а Милла и не хотела, чтобы встреча так быстро закончилась. И вот Том уже устроился на водительском сидении, а девушка на его коленях в полном распоряжении. В кольце уютных рук она стянула через голову больничную сорочку и позволила мужчине лицезреть свою грудь прямо перед носом, он тут же принялся ласкать её языком, а руками подталкивал любимую и направлял. Сколько же у него ещё в запасе экспериментов? — Надо тебе… ах! чаще заинтересовывать меня в своих эротических книжках… ой! — чуть сильнее сжал зубами её сосок мужчина и рассмеялся. — Ты не представляешь, что в них пишут. Быстрее. — Неееет, — протянула Милла и намеренно замедлилась, уложив руки мужчина на руль позади себя, а сама своими закрыла его рот. Наслаждение от секса в машине с не затемнёнными стёклами не было слишком много, на улицах-то никого не было, но сама непривычная обстановку подгоняла к быстрой разрядке, будто бы кто-то мог в любой момент их увидеть. Милла сдерживала стоны и наслаждалась напряжением на лице любовника, и скорым расслаблением, последовавшим за головокружительным оргазмом. Всем телом прильнув к Тому, она ярко испытала чувство полнейшего блаженства, когда хорошо и морально, и физически только от встречи с дорогим человеком. Человеком большой внутренней силы и безграничного уважения к самой женской природе, как к природе дикой и необузданной. Такие мужчины редкость, и один из них теперь официально числился за ней. — Если будет дочь, мне что, жить отдельно придётся? — улыбнулся Томас, пока невеста одевалась, а он не спешил даже штаны застегнуть и лишь задумчиво любовался её действиями. — А если сын, то мне вообще убираться не придётся. Они вместе рассмеялись. Милла сама поцеловала мужчину и заверила его в том, что он мог спокойно улететь на съёмки. — Всё точно будет хорошо? — недоверчиво как-то поинтересовался Томас, удержав невесту за руку. — Ты просил верить в лучшее, я верю. Телефон больше не отключу ни на секунду. — Только попробуй! — Ах, вот ты как! — возмутилась девушка и потянула его за кудрявые волосы, он застонал сквозь смех. — Я пошутил, моя Леди, пошутил. Ай! — То-то же. Не волнуйся за меня, а то я начну волноваться, а мне вредно. И тебе, кстати, тоже. Достану и всё, что выступает оторву. — Жестокая. И с этой женщиной я, чёрт возьми, буду всю оставшуюся жизнь, — как-то шутливо нервно рассмеялся Томас, Милла знала, что он шутил, но всё равно как-то обидно. Он же сам выбирал. — Ну всё, я обиделась, — бросила его невеста и быстренько вылезла из машины. Он там что-то в след кричал, но не решился покинуть авто в расстёгнутых брюках и в одном мятом галстуке. Довольная собой и приятно опустошённая девушка вернулась в палату. Теперь точно всё будет хорошо.