До чего доводит любовь?

Милла проснулась уже давно и просто не хотела никого видеть с грустными лицами, в палате были её родители, а остальные наверняка с Томасом. Боли прошли, она чувствовала себя хорошо и что малышу ничего не угрожало, её мать не соврала, ребёнка действительно чувствуешь: хорошо ему или плохо. Сейчас было хорошо, возможно потому, что они не знали, что с его отцом. Милле всегда было любопытно, правда ли то, что люди подсознательно ощущают что-то, когда с их близкими происходят страшные вещи. Она ничего не чувствовала, это могло значить только две вещи; во-первых, она либо недостаточно сильно любила, либо с ним всё хорошо. В последнее хотелось верить больше, и девушка решилась открыться для нового дня. — Дочка, ты как? — заботливо целуя дочь в щёку, спросила миссис Адамсон. — Всё хорошо. Что с?.. — Жить будет, отделался лёгким сотрясением, — весело подхватил её отец, а если это сказал он, то уж точно не врал. Не то что эти… женщины. — Только в себя пришёл, а уже под алтарь рвался, еле отправили домой отсыпаться. У Миллы аж на сердце отлегло от хорошей новости, вот всегда бы они такими были. Осознание того, что её котёнок цел и невредим, прибавило сил для отправления домой, он же ждал невесту, а ей не терпелось увидеть его. Довольная, девушка соскочила с койки и принялась собирать вещички, её родители обеспокоенно тут же попытались уложить на место, но не тут-то было. — Мам, пап, если я его сейчас же не убью, то закапывать придётся меня. Выбирайте: ваша любимая дочь или причина её бед? — угрожающе махнув на вход своей кофтой, спросила Милла и встала в позу. Всё упрямство отразилось на лице. — А как же подождать, отпустит ли доктор? Если ты ещё раз сюда загремишь, то так же останавливать твоего благоверного придётся Диане, а она же женщина, это не надолго, — попытался вернуть дочь в чувство мистер Адамсон, мягко усаживая на стул Миллу. А он прав. Стоит ещё раз облажаться, и Томас лично оторвёт ей голову или свяжет и будет кашами кормить. Первое не так сильно пугало, как каши. — Ну ладно. Но он сорвал свадьбу! — снова вскочила девушка с места злая, как собака. — Но он же не специально! — Да он… Да этот! Да отпустите, сама пойду. — А вот и мой подарок на Рождество, — в весёлой манере растянул свою ужасную улыбку тот самый доктор, что принимал девушку в прошлый раз. — Как поживаете, мисс Адамсон? — Я? Прекрасно! Но тут, видимо, все моей смерти хотят. А я хочу домой! — не сбавляла Милла наглого тона. Вообще-то, ей ужасно захотелось мороженого или жареного мяса (она точно не определилась), но душу отдала бы за хвостик селёдки. Быть беременной, во-первых, сложно, а во-вторых, ужасно проблематично. — Может, накормите меня уже, а? — взмолилась девушка, а желудок тоскливо заурчал. — Дома поедите! Что ж, ничего плохого не случилось, но если я вас здесь ещё раз увижу, то случится. До свидания. — Чего это с ним? — удивился мистер Адамсон такому странному поведению доктора. — Да… ничего, — улыбнулась Милла, уже натягивая юбку. — Надеюсь, вы на машине. Хорошо добравшись до дома, девушка, перед тем, как начать потасовку, глубоко вдохнула и вошла в дом. Внизу были только миссис Хиддлстон и Эмма, они её по обнимали и понимающе отпустили к Тому. Да уж, пока все эти нежности не сбили с панталыки, Милла намеревалась придушить его подушкой, но как только дверь спальни супруга оказалась прямо перед носом, она толкнула её с долей неуверенности. Томас спал на спине и даже не храпел, зарылся в одеяло, как настоящий котёнок, и мирно посапывал во сне. Всю злость как рукой сняло от вида милейшей картины. Девушка аккуратно прикрыла дверь, чтобы никто не побеспокоил, и тихонько уселась на краешек постели рассматривать любимого перед его возможной гибелью. Нет, ладно забыть про день рождения, но сорвать собственную свадьбу! Милла прилегла рядом с супругом, обнимая его руку, и просто наслаждалась тем, что всё обошлось и закончилось хорошо (до его пробуждения). Возможно, злилась она немного наигранно, но это было чуть лучше, чем реветь в три ручья, своеобразный защитный механизм от стресса: пусть страдают все, кроме неё. Уже безмятежно засыпая, молодая невеста почувствовала, как рука из её хватки осторожно высвободилась, и Томас, накрыв любимую одеялом, крепко обнял. Они вместе счастливо заснули.