Треск ткани. Бах!
Верёвка порвалась и на парня свалилась туша ещё одного человека, сильно прижав того к полу. — Блять! — вскрикнул парень, когда ударился головой о серую кафельную плитку на полу. У Накахары всё поплыло перед глазами, и он еле различал звуки некоторое время, но за эти мгновения он понял, что ему помогли подняться в сидячее положение. — Ох..ё моё. — парень начал потирать рукой ушибленное место и, поняв, что там будет «шишка», он вздохнул и начал протирать глаза рукавом пиджака. Открыв глаза, он увидел виновника в его ранении: паренёк с каштановыми прямыми волосами, стоял на ногах и отряхивал забинтованными тощими руками свою рубашку с коротким рукавом и штаны, приговаривая, что в следующий раз возьмёт верёвку потолще.«…Верёвка?..»
Чуя посмотрел на шею и, увидев не тонкую, и не широкую верёвку, убедился, что тот хотел повеситься в раздевалке. «Шея тоже перебинтована… Он чё, реально хочет сдохнуть?!» — подумал парень, всё ещё смотря на того. Поняв, что тот даже не обращает внимания на того, на кого он свалился из-за неудачной попытки суицида, перевёл взгляд на потолок: на нём был небольшой крюк, на котором была небрежно завязана петелька. — Эй. — суицидник обернулся. — Помоги мне убраться. — ЧТО??? — Чуя быстро разозлился, подскочил и схватил того за ворот рубашки, крепко сжав в кулаке. — Совсем охренел, тварь?! — Хм. Я был с точностью был уверен, что ты пришёл помочь мне. «Высокий засранец.» — подумал Накахара, наклоняя того к себе чуть ближе. — И я не тварь, а Дазай. Дазай Осаму. Старшая школа. Первый год. — Дазай специально резко выпрямился во весь рост, заставив встать Чую на носки своих туфель, и засмеялся. — А мне показалось, что ты будешь чуть выше, когда я оказался сверху… Малыш. — Поддонок! — Накахара не зря ходил на борьбу целый год без пропусков, когда убрал дылде ногами землю из-под ног, поставив заднюю подножку и услышать приглушённое: «Ау.» — Только встретил, а я уже тебя ненавижу! — Ха-ха, всё-всё остынь… — Осаму запнулся и смотрит на парня, вопросительно подняв правую бровь. — Эм… — Тц. — голубоглазый развернулся и начал снимать пиджак, чтобы повесить его на один из множества крючков. — Накахара Чуя. Старшая школа. Первый год. — Ох, Чуя~. — Чуя услышав, как Дазай протянул его имя, поёжился. — Мы же только встретились, а ты уже... — Заткнись! — у Накахары появился лёгкий румянец на щеках и он бросил первый попавшийся предмет в собеседника — швабру. — Раздражаешь! — О—хо—хо! — Осаму, уже вставший с пола, как будто прочитал движения парня и быстро увернулся от летящего в него предмета. — Промазал, Чу—Чу! — Помолчи, бинтованный мудак! — крикнул он и отвернулся. «Жарко…» — подумал Чуя, проведя рукой по уже влажной рубашке. Слава Богу, которого нет, Чу—Чу носит с собой ещё одну рубашку. Накахара повернулся спиной к Дазаю и начал расстёгивать пуговицы на рубашке одну за другой, смотря в стенку. — Со спины ты похож на девчонку, Чуя—кун~. — Накахара цыкнул, аккуратно снял рубашку и, сложив её, положил на длинную скамейку. — Чуя… — Ну что ещё? — парень закатил глаза. — У тебя спина разодранная... — Дазай подошёл к пареньку и провел ладонью по спине, от чего у Чуи пробежал холодок по телу и он шикнул от боли. — О! и кровь идёт, но несильно. — Это твоя вина, Дазай. — Чуя отошёл к сумке и достал чистую, сухую и немного помятую рубашку. — Ты что, хочешь рубашку кровью испачкать? — он забрал рубашку и повесил её на свободный крючок. — И что мне делать? — Чуя начал искать в сумке что-нибудь полезное. — Я в медпункт не пойду. Запалят же, что с линейки свалил. В ответ ничего не последовало. Парень перестал рыться в сумке, обернулся и никого не увидел. Он удивился и уже хотел взять рубашку, как ему закрыли рот и налили холодной струёй воду. Спину начало жечь, как огнём. Чуя хотел вскрикнуть, но получилось глухое мычание. Он, зажмурившись и выгнувшись в спине, опёрся рукой о стенку. — Тихо-тихо… — прошептал мягкий и нежный, немного хрипловатый голос Дазая. — Это была перекись. — Накахара начал дрожать и тяжело дышать. — Было сильно больно?.. Чуя слегка кивнул головой в знак согласия. Дазай убрал ладонь от губ и тот сразу выдохнул через рот. Осаму осторожно, без лишних движений посадил рыжего на скамейку и, отложив прозрачную бутылочку с надписью «Перекись водорода», достал бинт. Раны не очень глубокие, но бинтами нужно замотать почти всю спину. Чуя, увидев бинт, поднял руки вверх и Дазай начал обматывать широкими, белыми, шероховатыми на ощупь поалевшей кожи линиями спину и грудь Накахары. Делает он это быстро, но аккуратно, даже не причиняя боли, но парень дрожит, ведь царапины всё ещё щиплют и доставляют дискомфорт. И обо что он так? Голубоглазый осмотрел место своего столкновения. Заметил, что упал прямо на порог и похоже немного скатился с него, а из-за удара головой он не почувствовал боли в спине. Последнее обматывание бинтами чуть выше рёбер пострадавшего и, разорвав ткань между лентой и мотком бинтов, Дазай заклеил пластырь для фиксации. — Встать можешь? — Осаму положил руку на плечо Накахары. — Без тебя справлюсь. Парень оттолкнул руку суицидника, встал, но резкая боль, мгновенно прошедшая по всему телу, заставила его шикнуть и сесть обратно на скамейку. — Чуя — врунишка. — он аккуратно обнял рыжего и устроил его затылок на своём плече. Он не сопротивлялся, так как двигаться очень тяжело. — Отдохни, Чуя… Голос Дазая так успокаивал, что парень закрыл глаза и начал засыпать. Чуя не спал всю ночь перед первым сентября, а линейка будет идти примерно ещё час, ведь там будут представлять новых и старых учителей, танцевать и петь. Точно будут говорить о том, что будет нового в этом году. Чуя улыбнулся и прошептал:— Спасибо…