Ребенок в разрезе. Историческом...

В данном случае речь пойдет об ОЧЕНЬ странном временном периоде. Лично мне литературные и художественные вещи по нему – не попадались. Если кто рискнет, имеет шанс оказаться в этом деле первым! Ну, в крайнем случае – вторым, если первым при этом уже успею стать я :) Итак. Что у нас происходит в этот совершенно шизоидный и очень мало кому известный исторический период. Люди уже освоили до хрена сколько земли. Живут в крайне разных климатических и прочих условиях. Кто-то из них начинает пасти скот, кто-то пробует засевать поля, кто-то торгует через Ла-Манш орехами и устрицами, кто-то примеряется к начальной плавке металлов, а кто-то – по-прежнему охотничает/собирательствует, и в ус не дует, что за соседними горами соседи уже активно «развиваются»… Есть, впрочем, на далеком Востоке совсем сумасшедший народ. Зародился – в глубокой древности, существовал – долго-долго, сильно дольше, чем более молодой по сравнению с ними Египет. ЕДИНСТВЕННАЯ в мире культура охотников-собирателей, строившая поселения на пару тысяч… с лишним… жителей (для справки – замечу: обычная группа хомо-сапиенсов включает в себя… от 30 до 150 человек), создававшая чудеснейшую керамику (современный человек при взгляде на ЭТО никогда не поверит, что оно – каменный век), а заодно – под шумок – не занимается привычным нам земледелием, но САЖАЕТ и выращивает то, плоды чего со временем будет собирать для своего котелка. А теперь держите крышу гвоздями – между моментом посадки и моментом первого урожая у того, что сажают эти сумасшедшие, может пройти до… 60 лет! Ибо это загадочное растение – дальневосточный каштан!!! Догадались, господа анимэшники, о ком речь идет??? Полагаю, что – нет… Япония. Эпоха Дзёмон. Когда сам узнал – полдня в полуобмороке валялся. Но… факты – вещь упрямая, их не переубедишь… Глянуть (одним глазком) на эту штуку можно у Миядзаки. В «Принцессе Мононоке» главный герой именно из этой культуры. Хотя и относительно поздней, конечно же. Ибо в начале ее представители носили еще шкуры и кожи, а не ткань… Именно в этот период становится возможно, чтобы ваш персонаж-ребенок родился бы не в пещере/шалаше/под открытым небом, а в самом настоящем доме и спал бы в самой настоящей постели. Вне зависимости от того, как именно и из чего именно этот дом был бы построен. Это могут быть полукруглые дома из сланца Оркнейских островов, пещерные поселения, частично выдолбленные людьми в скалах Мексики и окрестных земель, двух-трехэтажные глиняно-каркасные сооружения в Турции, не имеющие привычных нам дверей, внутрь которых попадали через плоские крыши, или даже среди построенных из серых камней, похожих на гальку, одних из самых старых ГОРОДОВ Земли, ныне находящихся на территории Сирии. Он может видеть вокруг себя улицы, бывать на священных площадках постоянных святилищ, присутствовать при том, как взрослые строят менгиры и дольмены, и даже воочию наблюдать, как совершают свое великое путешествие и постепенно поднимаются к небу величественные камни Стоунхэнджа! Он может есть из глиняной или деревянной миски (правда – руками), одеваться в относительно сложную одежду (с возрастом, конечно, ибо лет до 4-5, скорее всего, бегает голышом /или почти голышом, если повезет… ага… с одеждой, но не с климатом…/). У него появляется хоть какая-то возможность начать именно ИГРАТЬ со своими сверстниками, ибо шанс на то, что еду не приходится постоянно искать, уже потрясающим образом увеличился. Кстати, и приятелей по играм у ребенка того времени становится на порядок больше, чем было ранее. Детей в семье уже не один-два-три-четыре (сильно разновозрастных) одновременно, а до пяти и больше и – погодков. Ибо мать персонажа имеет все шансы работать в поле/пасти скот, всерьез заниматься домом, и на кормежку грудью в старом режиме ее уже не хватает. Впрочем, и вода под рукой порой оказывается получше – не из реки, а из колодца. А результат… тот самый – по ребенку в год. Время от времени ребенок этого времени видит в родном поселении (вигвамном поселке, деревушке из нескольких домов или самом настоящем городе) людей из других мест – торговцев. Зверей, невиданных для более ранних дней. А может, кто-то из его соседей ходит торговать за тридевять земель, и по возвращении у горящего очага рассказывает соплеменникам о том, как живут невесть где другие люди. Это так или иначе расширяет кругозор персонажа, может (чисто теоретически) исподволь подталкивать его на узнавание и изучение чего-то нового. А заодно – на просьбы к родителям отпустить его с этим торговцем в его ближайшее путешествие или даже на совершение совсем дурного поступка – попытку пойти искать «приключений» самому. Последствия, правда, у такого путешествия навряд ли будут не плачевными, но это – уже совсем другой разговор. Дети более ранних времен вообще с трудом отделяют себя от привычного им общества. Эти же – хотя бы пробуют. Впрочем, не будем забывать и о том, что такой расклад – хоть и вероятное уже, но все-таки исключение. Большинство детей-подростков все еще достаточно плотно взаимодействует с окружающим их миром, и знает, что вокруг привычных мест их обитания ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ НЕБЕЗОПАСНО… Правда, в качестве одного из «последствий» влезания в голову персонажа такой идеи будет также и то, чего тоже не знали дети каменного века. Персонажа выпорют. Не побьют, и не убьют, а именно выпорют. По спине или по пятой точке, но – продолжительно по времени и БЕЗ возможности увернуться или убежать. Ибо с точки зрения взрослых он должен был не приключаться, а стадо пасти. Или глину месить. Или дрова собирать. Или зерно тереть / крупу дробить, если персонажка – девочка. Увы, но вместе с уменьшением (относительным) более ли менее постоянного чувства голода, на людском горизонте того времени появляется и много-много более постоянной, чем раньше работы. И детский труд используется – вполне себе… Просто потому, что подавляющее большинство членов каждой отдельно взятой семьи – дети и подростки. Точно так же, как послать своего ребенка в помошники торговцам, в этот период может случиться так, что его отдадут в обучение ремесленнику-соседу / загонят помогать в шахту, ибо уже на тот момент ценный камень кремень на поверхности валяется редко. Или пошлют пасти соседское стадо / полоть-мотыжить-поливать чужое поле вместо собственного, чтобы… прошу прощения… не кормить. Если период – не очень хороший и с едой в семье таки напряженка. Могут, кстати, и продать. Не всегда и не везде, но рабство в этот период истории Земли уже наличествует. А ребенок этого времени есть СОБСТВЕННОСТЬ родителей. Что захочу / сочту нужным, то и сделаю! Невкусно, но – вах… Не говоря уже о том, что помимо торговли и земледелия-скотоводства-ремесленничества, примерно в этот момент на горизонте человечества появляется будущий «человек с ружьем», т.е. ВОИН. Существо, конечно, «романтическое», но опасное при этом куда больше… Ну, и – так, для затравочки: тогдашние войны (в пределах дорогой нашей Европы, а не островов Папуа и Новая Гвинея) помимо грабежа и пожара, да и простой смерти в бою, грозят своим участникам-проигравшим… правильно – тем самым… возможным попаданием в победительский котел. В первую очередь – тех самых детей и подростков, потому как до момента, когда с них можно будет всерьез получать другую пользу им расти надо и при этом чего-то есть. Взрослых тоже ели. Мужчин-пленников. У женщин участь, разумеется, была немного другая. Хотя и не всегда. Еще одной мало знакомой людям ранее напастью стали болезни. Во-первых, переносимые людьми разных народов на большие расстояния, во-вторых, подхваченные от домашнего скота и прочих живущих рядом с людьми животных. Ранее варианты эпидемий были мало возможны, а начиная с этого периода – вполне себе. И под ударом снова в первую очередь – дети, ибо их иммунная система по определению хуже, чем у взрослых, пусть даже с каким-то вирусом тоже встретившихся впервые. Впрочем, к этому времени в различных своих вариантах появляются уже и лекари. Лечение, конечно – странное, но оно хотя бы ЕСТЬ. Точно так же на жизнь общества теперь влияет еще и религия. Ребенок все чаще становится участником мистической жизни своего народа или племени, в виде простого свидетеля, а то и участника сталкивается с прохождением тех или иных обрядов, и, разумеется, достаточно часто и много видит такое мало приятное явление, как смерть. С ее погребальными и – главное – пост-погребальными традициями. Которые на тот момент на современный взгляд довольно специфичны. Вместо того, чтобы просто захоронить покойного где-либо в лесу поблизости от пещеры или становища или на худой конец – оставить его на открытом воздухе для «естественной утилизации», люди стали активно перезахоранивать уже разложившиеся трупы или даже создавать из них мумии. Хоронили иногда прямо в доме, а в дольменного варианта склепы ходили проведать родственников каждый год. Индейцы западной части Южной Америки своих усопших еще и «гулять» время от времени носили… Почему бы нет? Смерть к ним была слишком близко – не было смысла ее и бояться… Довольно необычным явлением того времени, с которым с литературной точки зрения наиболее рисковым авторам может захотеться и «поиграть», является та ситуация, что под бирку всевозможных земледельческих культов у некоторых народов именно в эту эпоху процветает матриархат. Вот где можно при желании развернуться со «странным»!... Главное – не уходить при этом в маразм. Потому как читать его будет поистине невозможно. По причине маразма, конечно же, а не матриархата :)))