***
По ощущениям они с Невиллом даже не расставались, и всё же что-то неуловимо изменилось. То ли Дурсли больше не стояли невидимыми тенями за спиной Поттера, то ли Невилл был до жути счастлив снова с ним встретиться: они почти забыли обо всех злоключениях, что выпали на их долю. Гарри решил облегчить душу и рассказал другу про Жнеца, и Невилла едва не пришлось откачивать: он от страха и шока не мог дышать, пока его лицо не побагровело. — Это невозможно, — бедняга едва смог отдышаться. — Это магия! — просто ответил Гарри. — Я не думаю, что у Системы есть причины показывать мне неправду, и она не может влиять на будущее. — Она просто знает, что с тобой случится, и предупреждает? Это очень полезная штука, знаешь ли. Гарри представлял: в Хогвартсе она намекнёт ему подготовиться к внеплановой контрольной, и он запросто получит высокий бал. — Мне кажется, она работает неправильно, — система накопления маны, оценка маны, совсем не большое количество совершенно странных заданий. — Будто она совсем не для меня, и она сама не понимает, как работать со мной. Целитель Сметвик сказал, что в магах нет ничего, где хранилась бы доступная им магия, значит мана в Системе вообще не нужна. — Ну, и поэтому Система её убрала, — Невилл, хоть убей, не смог разглядеть окно системы даже с особыми волшебными очками бабушки. Ни лупы, ни зеркала, ни стёкла — ничто не помогало ему увидеть даже мельком. Он пробовал очки Гарри тоже — безрезультатно. Похоже, что только глаза самого Гарри имели что-то особенное, чтобы её видеть. — И ищет, чем её заменить. Значит, она учится, и рано или поздно заменит ещё что-нибудь и станет работать, как надо. Гарри никогда не слышал, чтобы что-то неживое могло обучаться, но в конце концов это просто объяснялось словом "магия". Волшебство могло всё, что угодно, верно? — У нас есть сказка про «Смерть», но она жутковатая, и никогда мне не нравилась. И всё равно это сказка, никто никогда на самом деле не мог увидеть её. По крайней мере, об этом бы знали, как думаешь? — Думаю, знали бы, — согласился Гарри. У маглов тоже были легенды и сказки про «Смерть», и даже была легенда про конец света, в которой «Смерть» непосредственно участвует. Это было подозрительно. Невилл пытался увидеть Систему ещё пару раз, но в конце концов у них кончились мысли о том, что для этого использовать, и они пошли в теплицы. Ухаживать за травами было тяжело, но труд помог справиться с вернувшимися тяжёлыми мыслями. Возможно, что-то подобное и имел ввиду мистер Дамблдор? Вместе с Невиллом было не так страшно, как если бы он был один. Гарри очень хотелось бы здесь остаться.***
Лонгботтомы бывали в больнице очень часто, поэтому было неудивительно, что уже через пару дней после того, как Гарри выделили в доме "почти официально его комнату", необходимость наведаться в Мунго всё же настала. Однако Гарри огорошили новостью: его не берут с собой. Не то чтобы Августа стыдилась (слово "стыд" по мнению Гарри ей было незнакомо), да и Невилл очень хотел представить родителям своего нового друга, но в дело, как ни странно, вмешался целитель Сметвик. Кажется, в нём разгорелся исследовательский интерес к здоровью Гарри, и это очень напрягало стеснённую в средствах на исследовательские интересы мадам и директора Дамблдора, и поэтому было решено пока держать Поттера подальше от Мунго. Гарри казалось, что Гиппократ Сметвик, как врач, мог бы и разобраться в Системе — ведь она почти болезнь, — но, с другой стороны, директор (в числе всего прочего, кажется, умный человек) для миссис Лонгботтом имел больший авторитет. В конце концов, Альбус Дамблдор никогда не выдаивал из неё средства на содержание её сына и невестки, при этом никак не гарантируя их выздоровление. Она не сказала Гарри ни единого пренебрежительного слова, но её взгляд, да и Система, не позволили ей его обмануть. Так что сегодня Гарри в компании директора Дамблдора отправлялся к нему в гости камином: стоило только позавтракать, как старик эффектно появился во всполохе зелёного пламени с большой круглой вазой разнообразных конфет, слегка пригнулся, чтобы не задеть свод дымолётного камина макушкой, и, бодро поздоровавшись с Гарри и Невиллом, остался на чашку чая. Конфеты он поглощал наравне с детьми, да и чай хорошо подсластил — на его месте любому бы уже икалось от сладости. Наконец, с чаем было покончено, и настало время отправляться. С вечера мальчишки собрали для "миссис Алисы" немного её любимых цветов, а для "мистера Фрэнка" вырезали немного колдографий из газет — ему нравилось смотреть, как они шевелятся, — и, проверив, всё ли Невилл собрал с собой, мальчишки распрощались до вечера. — В другой раз ты сходишь с н-нами, и вы познаком-митесь, — щёки Невилл лихорадочно горели, глаза блестели, но он мужественно терпел, не позволяя Гарри увидеть, как ему хочется заплакать. — Обязательно! — он слегка поправил маленькую стопку колдографий и плотно закрыл конверт, чтобы они не измялись. — И тогда мы принесём в два раза больше цветов для миссис Лонгботтом. Они с мистером Дамблдором полетели первыми; он достал из кармана мантии симпатичную шкатулку с летучим порохом, они с мадам взяли себе по горсти, и, подтащив к камину каждый своего мальчишку, вежливо попрощались. Последнее, что Гарри увидел прежде, чем камин утянул его по сети, было слегка покрасневшее, робко улыбающееся лицо его друга. Конечно, он ободряюще улыбнулся в ответ. Дома у Альбуса Дамблдора было... Обычно. Тусклая, будто запечатанная во времени мебель — выглядящая старее, чем всё, что Поттеру доводилось видеть до сих пор, — суетящиеся и перешёптывающиеся между собой картины (неуловимо похожие между собой) при виде них замерли и выдали вразнобой "Добро пожаловать домой, Альбус", "Здравствуй, Альбус", "Давно тебя не было", "Явился наконец", "И где тебя только носит?", "На моей рамке пыль!" и ещё, кажется, много всего, наверняка пытаясь вывалить на директора как можно больше не самой разнообразной информации. Гарри заметил, что лишь немногие при этом выглядели так, будто были рады их появлению. — Здравствуйте, — втиснул Гарри своё слово в на секунду прервавшийся поток голосов нарисованных людей, и некоторые даже ответили на его приветствие. Так он и познакомился с живыми портретами семьи Дамблдор. — Лорды, Леди, уважаемые предки, я тоже рад всех вас видеть, но к сожалению на долго остаться не могу, — самые ретивые старички на этих словах возмущённо заворчали, а Альбус собрал всю пыль с рам изящным движением палочки. Она у него была длинной и узловатой, будто созданной из первой попавшейся прямой ветки, Гарри успел рассмотреть над ней маленькое окошко Системы, но не успел прочитать, что оно гласило. Где-то за пределами кабинета послышался шум, и остальные портреты снова взбунтовались. "Кого ты там привёл в наш дом?", "Никакого уважения", "Впервые за сорок лет принимаешь гостей дома и сразу оставляешь их одних", "Откуда ты взял ребёнка?" — океан вопросов и упрёков прервался, как только посмеивающийся Дамблдор закрыл за ними с Гарри дверь, и Гарри не мог быть уверен, что ненароком не услышал несколько неприятных и обидных вещей. — Не обращай на них внимания, Гарри, — старик выглядел слишком весёлым для человека, которого обругали — а он явно услышал, и даже то, что Гарри поклялся никогда не повторять даже мысленно. — Они злы, потому что им слишком тесно в кабинете, и наверняка друг другу они уже очень давно перемыли все кости. — Вы их не навещаете? — они сейчас были на втором этаже, а таинственный гость, которого портреты обругали тоже, чем-то занимался на первом. — Я живу в Хогвартсе, Гарри, дела школы отнимают слишком много сил и времени, так что я очень редко бываю дома, — по коридору прошёлся сквозняк, принося с улицы запахи природы и летнего тепла. — Хотя, с недавнего времени у меня гостит мой старый друг, так что теперь я буду снова обживать это место. Лестница слегка поскрипывала под их ногами и этим, вероятно, выдала их присутствие: послышались приближающиеся шаги и хрипловатый, дрожащий старческий голос спросил: — Это ты, Альбус? Другой старичок, очень морщинистый, с рассеянно всклокоченными почти прозрачными волосами вышел из гостиной. — Знакомься, Гарри, мой старинный друг Норман, ты можешь называть его "мистер Тофти". У него небольшие проблемы с памятью, но уверяю тебя, я предупреждал его, что ты погостишь здесь. Мистер Тофти посмотрел на Гарри так, будто вместо обычного мальчика Альбус привёл двухголового — словом, будто само существование Гарри стало для него огромным сюрпризом. «Мистер Тофти» было написано в его окошке, как обычное имя. И больше ничего. — Здравствуйте, сэр. Меня зовут Гарри Поттер.