***
Поздний вечер бесконечного дня, который повторялся из раза в раз. Только сегодня он приправлен вошедшими в резонанс чувствами потаённой тревоги. Умывшись, Джек устало поднял голову и присмотрелся к своему отражению в зеркале. Капли стекали по измученному лицу, теряясь в светлой бородке, срывались с упавших на лоб волос. Ничего не менялось. Каждый раз он видел своё лицо, когда призрак являлся взору, и в нём было гораздо больше жизни, чем в зеркальном отражении. Порой он задумывался, кто из них врёт — Хайд или зеркало, но врали оба. У Джека Остина больше нет лица: его лицо украдено, а личность уничтожена. Каждый раз зеркало в ванной показывало уродливый шрам, ползший по груди от правой ключицы. Неровный рубец выдавался бледностью, осквернял своим следом твёрдые мышцы — эта рана могла бы стать последней в жизни, но однажды верный друг и наставник решил иначе. С того момента Джек носит шрам на груди, как орден за доблесть, за особые заслуги перед Гидрой, которые заключаются лишь в получении этого шрама. А на деле это лишь причина и вечное напоминание, почему в его венах блуждают частицы чужой крови. В бледном свете ламп появился ещё один лжец. Лицо — украденное у Джека, живое и решительное, с волевыми чертами — само как будто источало призрачное сияние голубоватого цвета. Но с сиянием глаз оно не могло сравниться. — Мы собраны из осколков, — сказал Хайд, ответив на его последние мысли. Остин горько усмехнулся и, некоторое время молча посмотрев на него, спросил: — Зачем же ты снова пытаешься меня разбить? Хайд отрицательно помотал головой. — Не пытаюсь. Было бы что разбивать! Нет, просто твоё кислое уныние меня угнетает. Не забывай, что твоё сердце бьётся благодаря мне, и так будет впредь — только моими стараниями. — Слишком много на себя берёшь. Хайд беззаботно пожал плечами, окинув Джека насмешливым взглядом. — Может быть. Но я говорил не о твоём воскрешении. Это не моя заслуга. «А чья же?» — сам собой напросился повисший в воздухе ехидный вопрос. Джейкобса — ответил бы Остин, словно заученный урок, если б на это оставались силы. Он и без того больше не хотел вспоминать, кто вытащил его с того света, кто заставил думать, что он сходит с ума, и лишил новую жизнь всех красок, кроме коварного синего цвета. С каждым днём росла пропасть в памяти, отделявшая сегодняшний день от последнего дня прежней жизни. Тяжёлое восстановление и служебные будни слились в одно опустошённое нечто, словно не было ничего — даже перелёта в параллельный мир ради возведения новой Гидры. Отстранённо Джек отметил в своей душе тоску. Будто со стороны посмотрел на себя и безразлично хмыкнул, задушив в себе прилипчивое чувство. — О чём я и говорю, — сказал Хайд. — Сегодня я пожалел тебя, но ты должен помнить, что у меня наготове есть одна замечательная кнопочка. Она запустит аттракцион, который сильно разнообразит твою невыносимо скучную жизнь. Призрак растаял с прощальной улыбкой. Это и было его пожеланием спокойной ночи на сегодня.***
— Махнём на Верум? — задорно спросил Хайд на следующий день. — Куда? Призрак мотнул головой куда-то вверх. Джек только вздохнул. — Если это связано с твоими истиноксами… — Но договаривать не стал и устало махнул рукой, мол, делай что хочешь. — Не пытайся меня обмануть, — хитро протянул Хайд. — Тебе не всё равно. Но Джек не оставил свои попытки и снова погрузился в увлекательный процесс дешифровки массивов данных. Хайд тоже рассеянно взглянул на монитор и вместе с посредником просканировал код. — А что значит эта строчка? Ой, и вот эта? Жуть как интересно! — Сработали защитные протоколы ЩИТа, система получила ответ, — задумчиво ответил Джек и нахмурился. — Да… Я их обошёл, но всё равно что-то вызвало… Погоди-ка. Но озвучить свои подозрения ему не дали. Со стороны двери донеслось деликатное покашливание и кто-то постучал в дверь. Обернувшись, он вздрогнул — Лорен Келли уже была внутри и ехидно сказала: — Тук-тук. Не строй планы на вечер, работяга, директор снова всех нас собирает у себя. — Зачем? — растерянно спросил Джек. Он удержался от комментария, что стучать надо прежде, чем проходить сквозь стену, а Хайд — нет, и притом прибавил: «Ох уж эти призраки, не дают тебе покоя!» Лорен саркастичным взглядом спросила: серьёзно? — Сегодня девятнадцатое, — напомнила она. — Тед очень хочет, чтобы ты пришёл, поэтому попросил передать приглашение лично. В ответ на недоуменную мину Остина она только пожала плечами и с чувством выполненного долга растворилась в запертой двери, исчезнув в коридоре. Хайд поцокал языком: — Девятнадцатое марта, Джек, как ты мог забыть? У твоего лучшего друга день рождения, и он делает это достоянием общественности уже который раз… Стыдно за тебя. — Он выждал несколько мгновений растерянного молчания посредника и продолжил: — Хотя что там, ты сам не помнишь ни дня своего рождения, ни дня смерти. И правильно делаешь. На Земле и Хале разные календари, а меж звёзд их вовсе нет, поэтому какие-то даты и в самом деле ничего не стоят. Джек только усмехнулся про себя: ни за что не хотел соглашаться с Хайдом, но сейчас странным образом мнения совпали. — Будешь отговаривать меня или заставишь пойти? — спросил он. — Такой богатый выбор: даже не знаю, чего ты не хочешь больше, — насмешливо протянул телепат. — А чего хочешь ты? Что-то в этом вопросе заставило Хайда замяться. Всего на пару мгновений, но посредник это заметил. — Не иметь дело с Джейкобсом и ему подобными, — просто ответил он, и весь его задор немного угас. — Так что обязательно идём — мы же не ищем лёгких путей!***
Под вечер в конференц-зале уже витал дух особой торжественности: вытянутый овал помещения был мягко залит полутенью, над столом сгустился медный свет, а кровавая эмблема Гидры победно ухмылялась своим оскалом и пустыми глазницами черепа на экране. На фоне тихо играл весёлый марш. Когда, припозднившись, незаметно нырнул внутрь, Остин краем уха уловил последние ноты — ядовито-сладкий, томный голос Лорен мелодично тянул слова «С днём рождения, мистер президент!» — Омерзительно, — дал оценку Хайд, и снова Джек не смог с ним не согласиться. — Ты явился без подарка, зато Лорен подарила Джейкобсу ещё и наши с тобой мучения. Виновник торжества слушал оригинальное поздравление как будто с приклеенной улыбкой, как и все прочие пожелания от коллег. Лучезарность не сходила с его невыразительного моложавого лица, на котором не отразился ещё один прожитый год — Остин и тот казался старше. — Я рад, что ты пришёл, — сказал Тед, когда очередь предстать перед его светлыми очами дошла и до Джека. Он притих, словно выжидал ответа. Но Джек ответить не мог. Он оцепенел от странного напряжения, которое сковало его изнутри. Хайд вцепился в него — то ли чтобы от чего-то удержать, то ли чтобы удержаться самому. Посредник молча кивнул и отвёл глаза, обрубив светский разговор на корню. Сейчас Джек не мог подойти ближе и разрушить стену отчуждения, которая выросла между ним и остальными людьми, но Тед настойчиво делал вид, что всё как прежде — это и выводило из равновесия. «Я могу раскрыть один маленький секретик, — зазвучал в мыслях голос Хайда. — Зачем Джейкобс не дал тебе умереть… Когда-то он добрался до запасов сыворотки, правда, у него было совсем немного, да и сейчас осталась только одна капсула. Он был наслышан о побочных эффектах, но хотел когда-нибудь применить её на себе — до того боялся погибнуть. Ты, его лучший друг, стал лишь подопытной крысой, только чтобы наш дражайший директор убедился — он сам однажды восстанет из мёртвых и не останется калекой». Между тем именинник ходил вокруг стола, перекидываясь любезностями с руководством Гидры, выслушивая подхалимские пожелания от своих заместителей, вместе с ними предвкушая скорую победу. Про Джека он успел забыть, а тот одиноко стоял возле стены, потерянный в тени, и слушал дальше… «Физически ты абсолютно здоров, а это и нужно было выяснить Джейкобсу. Тебя чуть не разрубило на части, но препарат из крови пришельца помог твоей плоти срастись воедино — удивительно! Разве он бы отказался от второго шанса на жизнь?» — И это всё? — горько усмехнулся Джек, не сдержав отчаянного шёпота. Призрак снова явился воочию, закрыв собой спокойное торжество. — Для Джейкобса — да. Он не знал, что отдаёт твою душу мне на растерзание, он не знает обо мне до сих пор и не узнает, пока не испробует сыворотку на себе. Твоё никчёмное амёбоподобное состояние он списывает лишь на упадок духа. А в своём духе он уверен. Его идеалы крепки, как камень, ничто не пошатнёт его верность Гидре и самому себе! Ты его больше не волнуешь. Силуэт Хайда вдруг расплылся — через него, как из завесы тумана, вышел сам Джейкобс. — Признаться, меня беспокоит твоё состояние, Джек, — спокойно произнёс он. В его голосе мелькнуло что-то похожее на сожаление. «Лишь потому что не добился поздравлений от тебя!» — продолжил вездесущий голос телепата. — В последнее время ты слишком много работаешь. «По его же приказам». — Я надеялся, сегодняшний вечер поможет тебе отдохнуть… Как раньше, помнишь? «Но это его праздник, не твой». — Жаль, что ты до сих пор не оправился, — понизив голос, продолжал Тед. Он по-приятельски положил руку на плечо Джеку, но в глаза не посмотрел. — Что с тобой стало? Ты же раньше был мне совсем как друг. Я хотел спасти тебя! Я сделал это ради тебя, ради нас, ради Гидры… А ты будто не ценишь подаренной тебе жизни. Будто потерял цель… Цель у нас у всех одна, помни: это наше общее будущее, это расцвет Гидры! Мы потерпели поражение дома, но судьба подарила нам новый мир, который нуждается в помощи. И мы приведём его к могуществу, подчинив себе, — с уверенной торжественностью сказал он, а потом, будто опомнившись, украдкой шепнул Остину: — Ты больше не веришь в Гидру? Очень надеюсь, что это не так… Напоследок в голосе мелькнуло что-то зловещее. Джек услышал предостережение, даже если директор не собирался вкладывать его в свои слова. Он вздрогнул от внезапно услышанного хохота. — Quod erat demonstrandum! Даром что разбрасывается словами о дружбе, — развеселился Хайд и прибавил между делом: — Не хотел бы я, чтобы последняя сыворотка всё-таки досталась ему. Когда все агенты и Джек вместе с ними уселись за длинный стол, Хайд снова исчез. Но никуда не делось чувство зудящего беспокойства, которое только возрастало. Тем временем вечер плавно вернулся в прежнее русло: Джейкобс встал во главе стола, подняв бокал, и произнёс вдохновенную речь, поблагодарив всех присутствующих. Однако даже заместителей всех мастей речь почти не тронула, хоть они и показывали интерес. Это повторялось из раза в раз, стило только Джейкобсу взять право слова: сколь ни блистал он в глазах подчинённых, всё равно казался скучным даже им. И всё же он смог сообщить кое-что интересное. — Господа, вы знаете, какая ситуация задала нам направление на ближайшее будущее. Муравей находится под подозрением Тайной комиссии, но у них недостаточно доказательств, чтобы представить ЩИТу свои обвинения. Однако мы пришли на помощь. — Тед бросил многозначительный взгляд на притихшего Остина и обернулся к экрану. — Теперь в наших руках — вся биография Эрика О’Грейди, все его данные… Он сам почти у нас в руках! И вот о чём я думал в последнее время: когда он будет арестован Чижеком, Гидра возьмёт его под свою опеку. Нам мало избавиться от самого проблемного агента ЩИТа, который мог метить в ряды Мстителей. Мы сделаем Муравья самым проблемным агентом Гидры — пусть он приносит беды уже всем нашим противникам! И отныне для меня не будет лучшего подарка, чем Эрик О’Грейди собственной персоной. Джейкобс прервался. Снова взгляд на Остина, в этот раз однозначно приветливый. — Спасибо, Джек, — тепло сказал он во всеуслышание. И грянул тост: — В этом мире не должно быть супергероев… если они не принадлежат нам! Хайль Гидра! Хайд, будучи за пределами человеческого взгляда, снисходительно проследил, как вся празднующая верхушка вскочила с мест и фанатично повторила воинственный клич, потянув Джека за собой. Ход мыслей директора оказался под прицелом телепата, который ждал нового обличения. — Прошу прощения, — произнёс Джейкобс, почувствовав вибрацию браслета, и открыл новое сообщение. Чижек. Не проронив ни слова, он несколько раз перечитал новость, которая вызвала трепетное возбуждение в душе. И Хайд тоже уловил это… Сосредоточившись, он увидел письмо счастья чужим взглядом: «ТК держит в заключении У. Уилсона. Его также называют Дэдпулом. Он слишком опасен для нашей стражи, я готов сделать так, чтобы его перевели под вашу охрану. С днём рождения, директор». Только Хайду было известно, какие варианты пронеслись перед загоревшимся взором директора. Гидре мало уничтожить ЩИТ, мало завербовать Муравья — самый опасный и непредсказуемый наёмник не может свободно расхаживать по земле, если его интересы будут угрожать великим планам директора Джейкобса. И выход из этой ситуации очевиден. Но опасный и непредсказуемый… В этих словах есть угроза для всех. Однако Джейкобс был уверен: нет ничего, с чем бы не справилась Гидра — будь то хоть Муравей, хоть Дэдпул или даже Тактигон! «Тактигон? Интересно, — задумался Хайд, зацепившись за странное слово. — Почему Джек ничего об этом не знает?» Однако Джейкобс вспомнил о празднестве и, обратившись к гостям, обобщил все свои мысли простым заявлением: — У нас хорошие новости! Но пока до хороших новостей не дошло, Джек Остин просто ждал, когда всё закончится. Он послал Хайду несколько мысленных проклятий за посещение праздника, который не переносили оба, но тот куда-то запропастился и не стал реагировать. — Чёрт возьми, — кисло отозвалась Лорен, сидевшая слева от Джека, и повернулась к нему. — Я уважаю Теда, но за такую подлость оторвала бы голову. Остин даже не успел сообразить, что его вовлекли в разговор, а она всё равно продолжила, недовольно отставив пустой бокал: — Я хотела уйти как можно дальше от него, чтобы увидеться только в одном случае — если мне надо будет его убить. А Тед приглашает его в наши ряды… Что за подстава! — Такова наша тактика, дорогая, — спокойно ответил агент Геллер — первый заместитель Джейкобса. Он степенно поправил свои ровно уложенные седые волосы и добавил: — Если ты не согласна с решением директора, нам придётся выбирать между тобой и О’Грейди. Это отбило у неё охоту делиться чувствами, а Джек и без того слишком быстро выпал из беседы. Вскоре вернулся и Хайд, без которого было плохо, но с которым обязательно стало бы ещё хуже. Его состояние на пару секунд окутало посредника, и тот почувствовал какое-то мрачное возбуждение: пришелец явно что-то задумал. — Сколько у него планов, сколько планов! — поведал он, безраздельно завладев вниманием Джека. — Да только хватит ли мастерства и ума, чтобы свершить всё задуманное… Потому что он кое-что упускает из своей сферы влияния уже сейчас. Зловещая тень легла на призрачное лицо Хайда и он, сверкнув глазами, испарился, а Джек провёл в тревожном ожидании всё оставшееся время, которое таяло подобно тонкой именинной свечке. Начало конца провозгласил Геллер, намеренный вручить подарок Джейкобсу. — Пожалуйста, примите этот скромный презент в знак нашей признательности и верности, — с достоинством произнёс он. В руках Джейкобса оказался зачехлённый нож. На обнажённом клинке бледно-голубым сверкнула гравировка, источающее слабый свет многоглавое чудовище — лернейская гидра. Джейкобс с восхищением оглядел широкий клинок, агенты, увидевшие подарок вблизи, тоже восторженно зашептались. И тут подал голос тот, кого не услышал никто за весь вечер: — Действительно, тонкая работа. Голоса смолкли — встал Джек Остин. Недоуменная, растерянная улыбка тронула губы Джейкобса, когда он ненароком встретился взглядом с его пронзительно синими глазами. — Не прими слишком близко к сердцу, друг мой, что я обделил тебя пожеланиями и пришёл с пустыми руками на твой праздник, — громко, уверенно проговорил он, подойдя к директору. Тот напрягся. — Позволишь взглянуть? Тед не протянул ему свой подарок, но и сопротивляться не стал. Нож оказался в чужих руках. — Клинок, должен признать, прекрасен. Но мне не даёт покоя одна мелочь, которая как заноза — сидит у меня где-то внутри, не позволяет насладиться вашим торжественным пиршеством. Достоинство духа не умаляется, когда нечто столь же прекрасное достаётся ему по праву — если он это заслужил или завоевал. — Его рука мягко легла на руку Джейкобса, прижав её к столу. — А чем же человек заслуживает щедрые подарки, раболепскую похвальбу, чествования в день своего рождения? — Прищуренный взгляд скользнул по присутствующим. — Только тем, что однажды вылез из материнской утробы! Осквернил этот свет своим презренным существом! Сияющий нож в его руке взметнулся. Геллер и ещё несколько агентов бросились вперёд в попытке схватить его, Джейкобс же замер. Лезвие ткнулось в столешницу, с лёгкостью пройдя сквозь директорскую руку, но тот в ошарашенном молчании даже не дрогнул. Спустя секунду его ладонь беспрепятственно скользнула сквозь нож — крови не было. Он обернулся: за другую руку его судорожно схватила Лорен, на пару мгновений наделив его своей силой неосязаемости. — Остин… — шёпот сорвался с дрожащих губ. Бойцы гурьбой навалились на дебошира, скрутив его и обезоружив. Только в последний момент в его глазах заметили беспомощность и страх. Синева исчезла. — Ему больше не наливаем, ребят, — озлобленно сказала Лорен. — Пусть отдыхает.***
— Этого ты и добивался, да?! С ума сойти… Джек не помнил, как улизнул в свой кабинет, но сейчас метался между столом и шкафами, не включив света. Дрожал голос, дрожали руки, сердце взволнованно пыталось достучаться до нарушителя покоя. Но живая иллюзия не спешила бередить темноту своим зыбким свечением, Хайд сосредоточенно молчал где-то в глубинах его сознания. — Ты слышишь меня? Хайд! — Он обернулся вокруг. — Господи… Наткнувшись взглядом на призрака, он отчего-то испуганно вздрогнул. Сперва показалось — что-то не так, но в следующее же мгновение незамеченные изменения будто исчезли: на посредника смотрела его точная копия. — Надо же, — со спокойным удивлением в голосе произнёс Хайд, словно ничего ужасного не произошло. — Не думал, что всерьёз решусь на это. — Да ты взбесился! — не мог успокоиться Джек. — Ты напал на него! — Да, — невозмутимо ответил он и даже улыбнулся. — Классно вышло, правда? Слова кончились. Хайд недолго любовался метаниями посредника, а потом сказал: — Можешь не бояться за свою шкуру, я заставлю их всё забыть. Половина из них уже готова, кстати. Только поэтому тебя отпустили. В темноте не было видно ужаса на лице Остина, но Хайд чувствовал его изнутри и с тихой отрадой осознавал свою власть над ним. — Я всё исправлю, — успокаивающе прошептал он и усмехнулся. — А потом вместе махнём на Верум, подальше от этого гадюшника. — Дался тебе этот Верум, — простонал Джек, медленно усмиряя тревогу. — Эти чёртовы истиноксы… Долбанное будущее! Зачем тебе всё это? — Просто так. — Просто так? Как было сегодня… На Джейкобса ты тоже бросился просто так?! Призрак хмыкнул, но не ответил. Джек шумно выдохнул, выпуская из себя страх и гнев. Нет, так просто он это не оставит… Хайд задевал его нервы, обличал, обнажал чувства, а теперь сам вздумал что-то недоговаривать. Оставлять нельзя — поэтому Джек и взял себя в руки. — Нет, ты мне ответишь, — твёрдо произнёс он и пронзил телепата уверенным взором. — Ты никогда не отвечал, а теперь сделаешь это. — Что же изменится сейчас? — насмешливо спросил он. — Я тебя заставлю, вот что. — Посмотрите-ка, угнетённый поднял голову, — в сторону сказал Хайд и недовольно сгримасничал. — Не надорвёшься, часом, тягаться со мной? — У меня нет твоей силы, — согласился Джек, не двигаясь с места. Дыхание снова стало учащаться. — У меня многого нет, что есть у тебя… Но дело не во мне, Хайд. У тебя есть честь. Не будешь же ты это отрицать? Конечно нет. У тебя есть честь, но ты увиливаешь, как последний трус. Ты прячешься от смертного — только послушай! Держи ответ, когда тебя к этому призывают, покажи своё достоинство! Не заставляй презирать тебя за трусость… Некоторое время стояла тишина. Джек напряжённо ждал, в мыслях заставляя себя не отступать и не отчаиваться лишь потому, что Хайд молчит. Наконец тот отреагировал: — Браво, — сказал он бесстрастно. И всё. Ни одна перемена в его настроении не выдала себя ни внешне, ни в голосе. Но невидимая туго натянутая струна пела своим чистым голосом особенно громко… Или у Джека просто звенело в ушах от перенапряжения. Хайд ненадолго опустил глаза вниз, а потом снова взглянул прямо на посредника. — Я не ждал от тебя такого напора, — продолжил он с беспечной усмешкой. — Ты приятно меня удивил, так что, может быть, действительно удостоился честного ответа от меня… Он выждал время, пока Джек переведёт дух, сам собрался с мыслями и неспешно начал: — Мне уже давно хочется многое знать наперёд. Раньше не было такой возможности, а сейчас как будто появился призрачный шанс… Эти зверьки, истиноксы — их дар не ерунда. Я могу предсказать и даже сам определить всё, что зависит от человеческой воли и разума, а они — всё подвластное природе и случаю. А причина кроется в том, что я до сих пор боюсь прикоснуться к реальности, потому что она так долго отвергала моё существование… С момента своей смерти я такой же в мире оставляю след, как в ветре дым и пена над пучиной, — трепетно продекламировал он и вздохнул. — Мне уже по силам преступить эту черту. Но чтобы победить последнюю тревогу, мне нужно быть уверенным в завтрашнем дне. — Преступить черту… Как сегодня… — Не совсем. О, Джек, он того заслуживал, поверь мне! — А что тогда это значит? — Жить. Просто жить, как живёшь ты, как много лет назад жил я сам. Перестать быть иллюзией, — дрогнувшим голосом закончил Хайд. Струна замолкла на высокой ноте. Чужая, холодная тоска хлынула в сердце посредника, но осознание слабым огоньком согрело его — он всё-таки получил ответ. Да только как с этим знанием поступить дальше, Джек не понимал.