Я люблю твои пухлые щечки

Кровь моя холодна. Холод её лютей реки, промерзшей до дна. Я не люблю людей.       Мы это то, что нам нравиться. Нет. Ты можешь обожать искусство, но быть по истине мразью. Или быть ужасом для общества, но при этом в глубине души любить всё светлое и прекрасное. Мы такие, какими мы сами себя видим. К сожалению никакая любовь к прекрасному не скроет от чужих глаз твоё мерзкое обличье.       Боже, как я боюсь одиночества или сойти с пути, хочу умереть когда всё закончиться. Не мешай, я прошу тебя лишь об одном, не мешай мне уйти когда всё закончиться. Думаешь у меня не хватит сил вернуться? Да, я буду идти по битому стеклу, плакать, но ты только не мешай мне. Я пережила многое и это смогу. Я просто с другой планеты. И в кошмарах вижу только луну, она мертва, как и я. На планете где ты сейчас, царит праздник, но я вижу, как тебе там плохо. Я вижу маленький угол, где ты прячешься от этой реальности. Но ты уже большой мальчик. Я хочу к тебе, пролететь через всё атмосферу и даже не обжечься. Я словно планета взрываюсь от счастья, каждый раз, когда мы вместе. Космонавты меня не поймут, не поймут, как я летаю, не только по ночам. Всегда. Я так хочу показать тебе себя, вывернуть наизнанку, но ты испугаешься. Я всегда буду скрывать это от тебя. Никто этого не увидит. Умереть от любви — просто, ты лишь не держи меня. Я не ребёнок и не боюсь отпустить твою руку.       Тот день был словно в тумане, как будто ничего этого не происходило на самом деле. Лишь плод больной фантазии девушки. Может так оно и есть? Когда в последний раз она была уверена? Рядом с Холмсом никогда не можешь быть уверенной, что он на самом деле не врёт. Не скрывает правду под искусно сделанной маской. Но так хочется чтобы он был правдой. Может он это всего лишь её фантазия. Может она лишь девушка потерявшая грань с реальностью. Может она спит или умерла и видит это в аду? Пока дьявол не захочет себя потешить и избавит её от столь желанного тела. Оставив лишь покрытую струпьями душу. Как же я хочу чтобы это была неправда.       Хиллари проживала эти дни абсолютно обычно. Ничего не происходило, она лишь готовилась к важному дню. Нет, я не про ужин… Выставка. В связи с предыдущими происшествиями девушка практически перестала рисовать. Но деньги были нужны. Вот она и решила провести выставку. Музеи и академии довольно часто охотятся за современными художниками. Достаточно им просто об этом сообщить. Приближался конец месяца и Хиллари была вынуждена прибегнуть к этим мерам.       Знали бы Вы, как это ужасно, когда к тебе в квартиру заваливается несколько людей и начинает выносить твои работы. За несколько дней до самой выставки нужно было прийти в музей и проверить сохранность всех работ и обсудить важные детали. Практически сразу же везде появились рекламы выставки и прочая гадость. Вряд ли удастся продать хотя бы одну картину, но денег с билетов будет достаточно. Ведь именно в метро всегда можно встретить покупателей имеющих достаточно тугой кошелёк. На самом деле Хиллари была известна не столько мастерством, сколько скандалами вокруг нескольких работ и непосредственно вокруг себя, как личности. Но если спросить кого-нибудь про неё, то первое, что Вы услышите будет — «Это та художница, что нарисовала себя голой рядом с одним бывшим американским президентом…» Это по сути дело не правда.       На третьем курсе обучения в академии искусств, девушка на выставку принесла работу, где нарисовала себя в красных просвечивающих одеждах, а рядом с ней был довольно известный американский президент. Она понимала на что шла, и прекрасно понимала, что лучший способ раскрутить себя это участие в скандале. В будущем на одной из выставок у парня начался приступ эпилепсии рядом с экспонатом. Это сразу превратило её в человека, который сводит людей с ума… Периодически ей помогала Ева, выпуская в своей газете статьи о ней… Теперь Хиллари играла роль женщины не с этой планеты. Это было хорошо и одновременно раздражало. Она могла публично высказать человеку всё, что думала о нем. Это её не красило, но помогало выжить…       В день казни, а точнее выставки… Хиллари чувствовала себя ужасно, голова болела будто после похмелья. Всё было, как в тумане или сладком бреду, откуда выходить не хотелось. На дворе уже был март, и окна открыты настежь, хотя из них дует не морской бриз, а колючий ветер. Нужно присутствовать на выставке. Придется раскошелиться на такси… Девушка одела тёмно-синее облегающее платье, с волосами ей пришлось провозиться полчаса, вплетая чёрную небольшую вуаль, алые губы, Хиллари часто ходила не просто с сигаретой, а с сигаретой вставленной в длинный чёрный мундштук, весь этот образ выглядел на ней довольно нелепо, но с каблуками тут же преобразился. Всё это превратило девушку, в коварную завоевательницу мужских сердец из старых нуарных фильмов… Неужели этого она добивалась? — Жаль, у меня совсем другие намерения, но Майкрофту должно быть понравилось бы — усмехнулась девушка, оглядывая себя в зеркале.       Прошло полчаса с момента открытия выставки. Было очень скучно, девушка выкурила полпачки сигарет, и то и дело бегала от людей пытающихся с ней заговорить или сделать фото. Ноги и самое главное спина, безумно болели. Девушке пришлось убежать в уборную и там чуть ли не со слезами снимать эти туфли. Спина жутко болела, ни разогнуться… Чтобы я ещё хоть раз надела эти туфли… Девушка вытирала слёзы и вышла из уборной.       На выходе ей преградила путь девушка, она была ненамного выше Хиллари, её глаза говорили сами за себя. Она поедала Хиллари глазами и подбирала нужные слова. — Мисс Ардат, я… Я Ваша большая поклонница, я знаю про Вас буквально всё… Вы не распишитесь на мне? — девушка внезапно задрала футболку и буквально ткнула Хиллари в лицо свою грудь. — Я не даю автографов, сегодня. Тем более на груди… Девушка будет против. — Хиллари усмехнулась и решила позабавить себя, понаблюдав за реакцией девушки. — Девушка? Но я же… Как? Про Вас ходили разный слухи, но кто она? — Её нет, но как Вы можете судить о человеке, если ни разу его не видели?       Отойдя на небольшое расстояние от девушки, Хиллари тут же столкнулась с мужчиной, он пролил на девушку воду из бутылки. — О чёрт! — вскрикнула девушка и начала стряхивать с себя воду. — Прошу прощенья, мисс Ардат, я так спешил встретиться с Вами, а Вы не смотрели куда шли… Прошу меня простить, — мужчина протянул девушке платок. — Ах чёрт с ним. — недовольно прорычала девушка, выхватывая платок из рук мужчины. — Я бы хотел купить Вашу картину. — Какую именно? — Та что в зале B-2, вроде называется «Червь» — Серьёзно? Хотите купить Червя? Не думала, что он когда-нибудь меня покинет. — Мне нравятся Ваши работы, они многое говорят. Вы можете спокойно высказывать то, чего другие люди будут бояться, но в глубине души знают, что Вы правы. Это ставит Вас на ступень выше. Не зависимы от мнения людей или влияния властей. Как будто никто не видит истинного смысла в Ваших работах. Искусство — это то, чего раньше не было. Тот же самый знаменитый «Чёрный квадрат» об этом говорит. Никто до Малевича до такого не додумался. Какой Ваш любимый художник? — Всё это конечно приятно, но почему Вы так уверенный в том, что сами понимаете смысл моих работ. Пожалуй любимым будет Винсент Ван Гог, столько тайн в его жизни… Так же могу отдать должное Фриде Кало, она вдохновляла меня в самом начале пути. — С кем Вы себя ассоциируете? Есть наверняка тот, с кем Вы похожи. — Это невозможно. Я не могу быть копией кого-то, это уже не новая ветвь, а старая школа. То что я делаю, этого не было ранее. Сколько людей в разных высших училищах профессионально рисуют классическую живопись, но почему-то никто кардинально нового в неё ничего не внёс. Однако может я и могла бы сравнить себя с одним художником, кажется, Жан Дезире Гюстав Курбе. Ну и разумеется его картина «Происхождение мира». У него не так много общего со мной, но несколько его картин по истине прекрасны. Чего только стоит одно, вышеупомянутое «Происхождение мира». Картина которая 120 лет считалась провокацией, кто бы мог подумать. — Каждому времени своё тело. — Вы кажется хотели приобрести червей. — Да, конечно. Думаю нам стоит пройти на оформление сделки, пока я не передумал — усмехнулся мужчина и направил девушку вперёд.       Дальше шло оформление сделки, подпись контракта и всё прочее. Девушку больше волновало, то что ей сейчас придется говорить перед посетителями об этой картине. Такие были правила, если кто-то покупает картину на выставке, то из этого делают целое шоу. Они направились в сектор где находилась эта картина. Хиллари, этот мужчина и ещё несколько людей оказались в центре зала, а вокруг толпились люди и ничего не понимали. Вынесли микрофон и женщина с длинным носом начала что-то говорить, после чего микрофон дали мужчине, он по прежнему стоял с пустой бутылкой и пытался что-то сказать, яростно крутя её в руках. — …На самом деле я считаю, что это олицетворение лжи и лицемерии которая опутывает этот мир словно огромный скользкий червь… — говорил мужчина, но внезапно Хиллари его прервала. — Ложь? Лицемерия? Что может связывать меня и этот мир? Это червь который поселяется внутри людей. Будто кто-то обвивает твой мозг кольцами. Запускает свои скользкие щупальца внутрь твоего мозга. Парализует сознание. Пробирается к самым тайным мыслям и открывает двери за которыми мы скрываем свои самые тайные страхи. Убивает всё позитивное, что было внутри одним лишь своим холодным дыханием. Мгновение и ты готов броситься на любого, кто по нелепой случайности оказывается подле тебя. Ещё одно, и ты бьешься в агонии от саморазрушения. А после ты будто падаешь в яму, которую вырыл себе сам. Депрессия. Отказываешься воспринимать себя и всё происходящее вокруг. Липкое чувство ненависти и вины к себе. Чувство? Это лишь слизь от мерзких конечностей того, кто хозяйствует внутри твоей черепной коробки. Болезненное чувство одиночества поглощает твой мозг. Головной червь поработил тебя и ты не выберешься из его плена… Разве не это я пытаюсь Вам показать? Мне наплевать на людей и на то, что же там случается с миром… — люди прибывали в шоке. Тишину прервал мужчина. — Однако теперь эта картина принадлежит мне, я считаю, что это прославление лжи и лицемерии которая опутала этот мир, а не Ваши личные ощущения этого мира. Никто не виноват, что Вы считаете себя мертвой изнутри, возможно Вам следовало бы обратиться к психологу. Ваше деструктивное мышление не может влиять на работы… — Ещё как может! Моё полотно, делаю на нём всё что только захочу, изображу всё что только захочу! И никто не имеет право нарушать его строй своим абстрактным мышлением и плоской мыслью. Если Вам понравилась эта работа и если Вы захотели её приобрести, то значит Вам понравился именно тот посыл, который я несла в ней изначально. Это моё мнение, я не отрекусь от него! — Некрасиво спорить с дамой. — усмехнулся мужчина и развернул девушку лицом к публике, которая аплодировала и мелькали вспышки фотоаппарата. — Кстати, хотел спросить чьё тело на картине? Оттуда выползает этот червь, в желудке огромная дыра… Кого Вы так сильно любите? — сквозь зубы прошипел мужчина, продолжая улыбаться перед толпой. — Мой тело. Я вроде бы изображаю себя. Всё это и «Демон», и «Гнилое тело», «Воспоминания», «Безумие», «Согрешил»… Всё это я. — В таком случае может я смогу купить не только картину с Вашим телом, но и само тело… На ночь например… — А моё тело не картина! Если Вы думаете, что можете купить меня, я не вещь! Вы мне омерзительны! — с этими криками девушка пнула мужчину по ногам. Он скорчился. — И всё же, я думаю Вам стоит посетить психолога, раз Вы так бурно реагируете на шутки. — мужчина попятился от неё и еле слышно прошептал — Хотя я не шутил…       Услышав это девушка схватила со стены картину, которую только что продала мужчине и размахнувшись со всей силы ударила его. Рама разлетелась в щепки, вместе со стеклом. Кусок стекла вонзился мужчине в спину, а Хиллари почувствовала, как мелкие осколки прошли под кожу. Но сейчас это было не важно. Переступая через обломки рамы и битое стекло, девушка стремительно направилась к выходу. Толпа буквально расступалась перед ней.       Дома девушка вооружившись пинцетом и скальпелем, сидела на кухне и доставала осколочки из руки. Занятие было не очень приятное. При тусклом свете лампы осколки поблескивали. Приходилось аккуратно доставать их пинцетом. Из-под каждого осколка оставались маленькие дырочки из которых сочилась кровь. Один более крупный осколок ушел глубоко под кожу и его никак не получалось достать. Не хотелось разрезать руку. Расколупав область вокруг осколка в мясо, девушка извлекла последний осколок и положила его на салфетку. Взяв бумажное полотенце, девушка вытерла руку. Она была в маленьких красных точках. Хиллари посмотрела на руку. Было очень больно. Словно в руку понатыкали иголок. Сначала девушка откинулась назад и закатила глаза. Тяжело дыша, она чувствовала, как глаза щиплют слёзы. Хиллари старалась не заплакать. От боли? Может быть.       Кажется она обещала больше не резать руки. Руки режут с целью заменить душевную боль на физическую, а вены вспарывают от желания самоубиться. Чего же в её шрамах больше? Наверное не стоит лгать самой себе… Конечно же желания умереть здесь больше, чем скупая боль. Её рука — её холст. Не просто так говорят, пока художник рисует картину, картина рисует художника. Сколько лет этим шрамом? Одни совсем новые, другим уже лет пять. Есть практически исчезнувшие. Завтра ей придется намазать руку кремом. Они мало помогают против такого обилия рубцов на коже, но по крайней мере это хоть как-то скрасит изуродованную кожу. Чем больше на них смотришь, тем больше желание повторить ритуал.       Что-то каждый раз, снова и снова заставляет её добавлять кровь в свои работы. Она не помнила, как начертила сатанинскую звезду на стене. А может всё-таки её тело это холст. Тогда кому позволено на нем творить? Ведь я же не люблю прикосновения. Прикосновения одежды, других людей… Даже собственные прикосновения кончиками пальцев, приносили дискомфорт. Я ужасна. Бояться прикосновений, но при этом позволять всем трогать себя. Мне правда неприятно. Вот только неприятно не от прикосновений, а от осознавания того, что я вещь. Я словно товар. Со мной можно делать всё, что вздумается. Моё тело можно купить. Нет! Я не товар, я кажется картина. Которую никто никогда не купит из-за того, что на ней лишь гниющая плоть.       Грусть приходит со временем. Сначала отрицание мира, а потом и себя. Всё чаще выпадаешь из этой прострации и может ты в космосе? Но когда это белые пушистые мотыльки успели обрести зубы и вгрызаются в твой мозг?