***
Когда ты думаешь о единорогах, то представляешь себе красивых белых лошадей с радужной гривой, хвостом и золотым рогом во лбу, а никак не это! Тэхён потерял челюсть, когда выглянул из кустов на освещённый вечерним солнцем луг, и найти её пока не мог. Огромные, просто огромные монстры размером со слона. Чёрная, как сама ночь, грива, огненно-рыжие тела и налитые кровью глаза. Когтистые лапы впивались в землю и рвали её. Животные были свирепы. Несколько единорогов устроили бои не на жизнь, а на смерть, и сейчас вокруг свежей туши собралось почти всё стадо и ело её. – Меня сейчас стошнит, – стонет Чимин и тихо отползает назад в кусты к альфам, которые, к слову сказать, изначально были против идеи посмотреть на зверушек. Тэхён вполне умерил своё любопытство и на подкорке пытался сейчас усвоить новую информацию, но давалось это с трудом. Живёшь себе, живёшь, веришь в сказки, а потом бац! И тебя придавливает лапищей кровожадный монстр. Так себе откровение, но ничего, в пять лет он пережил то, что Санты нет, и с этим справится. Не прошло и десяти минут, как Тэхён отошел от увиденного вместе с зелёным Чимином, которого до сих пор изредка передергивало, честная компашка уже стояла на краю деревни фей. Новое потрясение к Тэхёну подкралось незаметно и дало подзатыльник. Милые миниатюрные создания, одетые в лепестки роз, с венками в волосах, ускакали на единорогах, разбиваясь о реальность. Феи были под два метра ростом, темнокожие, одетые в меха егери. С этим миром было явно что-то не так. Как почувствовать себя идиотом? Очень легко: стоять посередине дороги под пристальными взглядами всей небольшой деревеньки. Кучка местных жителей пялилась на Тэ и Чима, Тэ с Чимой пялились на них, и было непонятно, кто больше удивлён. Вперёд выходит высокий, широкий в плечах альфа и почтительно кланяется. Тэхён оглядывается по сторонам, пытаясь понять кому, но кроме себя и стоящего рядом напрягшегося Чимина никого не видит. Сзади стоят альфы и активно машут руками в воздухе, но, когда Тэ переводит на них взгляд, застывают и тупо улыбаются. Дебилы. – Рад приветствовать гостей в северном поселении горных фей, – широко улыбаясь, говорит альфа и подзывает небольшую экспедицию к себе. – Спасибо за радушный приём. Нам нужно пополнить припасы и переночевать здесь. Завтра мы отправляемся в мерзлоту, так что рассчитываем на вашу помощь, – Чонгук кланяется и целует вождя в щёку. Даже вникать в это вот всё Тэхёну абсолютно не хочется. Вот абсолютно, он будет тише воды, ниже травы, как балласт. Его и так всегда преследует всякая херня, доставляющая хлопоты, так что лучше слиться с пейзажем. Иным выделяют отдельный небольшой домик с тремя комнатами, включая гостиную, совмещённую с кухней. Зачем им только это – не ясно, но Тэхёну нравится. Уютное место. Юнги уводит Чимина в одну из комнат разложить вещи и проверить припасы, а Тэ плетётся в другую, плюхаясь на кровать. Кряхтя, он стаскивает с ног кроссовки и почти мурчит. Ноги болели адски. Слишком много ходит он в последнее время, не привыкло тело к таким перегрузкам, и спасибо оно, конечно же, не говорит. Когда на живот падает хоть и не тяжелый портфель, Тэ вздрагивает. Он распахивает глаза и видит нависшего над ним Чонгука. Альфа проходится взглядом по лицу Тэхёна, опускает его на шею и видит, как венка на ней начинает биться быстрее. Тэ не мог обмануть своё тело. Себя пока получалось, но вот тело давно сдалось и хотело одного. Чонгук медленно подаётся вперед и утыкается Тэхёну в ключицу, ведя по ней носом. Тэ не дышал, не двигался и, кажется, не жил. Вся энергия уходила на контроль. Мантра о том, что всё хорошо, перестала работать, когда, всё так же ведя носом, альфа вырисовывал узоры на щеке полуживого Тэ, пока не замер и не прикрыл глаза. Он нависал так над Тэхёном какое-то время, а потом, шумно выдохнув, оттолкнулся руками от кровати и выпрямился. – Мне не нравится, когда ты так делаешь. Можешь пощекотать меня, и тебя смоет волной энергии от моего истерического смеха, но это… Это жестоко, Чонгук. – Питаться желанием такого чистого омеги не идёт в сравнение ни с чем, – Чонгук улыбается уголками губ и щурится, – ты расстроен? Чем же больше, интересно? Что я питался тобой? Или что так не вовремя остановился? Лицо у Тэ вспыхивает, он тихо шипит, вскакивает с кровати и, хлопнув дверью, выходит из комнаты, слыша в след: – А сейчас ты злишься. Так в чём же я был прав? Эх, были у Тэ потрясающие успокоительные в его мире, да только на тумбочке в академии так и остались. Забыл впопыхах, идиот, знал бы, что отправляется на эмоциональные американские горки, то запасся бы коробкой. Гнев не уходил, распаляя Тэ изнутри, и он даже не заметил, как с наступлением темноты ощутимо похолодало. Деревенька этих странных фей была крохотная. Одна широкая улица, по обе стороны от которой располагались дома. Электричества, похоже, не было. Только факелы тускло освещали улицу, создавая волшебную атмосферу вокруг. Людей на улице было действительно много. Дети, играющие в догонялки, группа омег, поющих и играющих на неизвестных Тэ музыкальных инструментах. Атмосфера уюта. Время тут текло по-другому, медленно и размеренно, не так, как в тех местах, где Тэ уже удалось побывать. Стоя так посередине оживленной улицы, Тэ понимал, насколько в действительности многогранен мир иных. Никто не обращал на него внимания, а если и обращал, то кланялся, улыбался и уходил по своим делам. Тэ немного удивляла эта нарочитая вежливость, но, как говорится, относись с уважением к чужому дому и его обычаям. Тэхён нашел несколько лавочек со снадобьями и травами. Продавщица, послушав жалобы Тэ на расшатанные нервы, дала ему маленький пузырёк с настойкой, сказав добавлять по две капли на чашку чая. Тэхён почти плакал, он поблагодарил девушку и пошёл дальше, понемногу успокаиваясь. Возникший из ниоткуда Боб заставил подпрыгнуть на месте и закричать, напугав местных жителей. – Йааа! Боб, ну напугал… – Тэхён чешет грифону клюв, – я рад тебя видеть. Грифон закрывает глаза и наслаждается легкими прикосновениями. Всё же удивительное и такое красивое существо. – Мы остановились там, – Тэ показывает на дом, где оставил говнюка Гука, – иди туда, поздоровайся со всеми, а я скоро вернусь. Только прогуляюсь, хорошо? Грифон кивает, и Тэ ещё раз поражается, насколько Боб умный, а грифон уходит в сторону дома. Прогуливаясь дальше по улице, Тэхён даже не заметил, как оказался на самом краю деревни. Когда гнев схлынул, Тэ почувствовал ледяной ветер, дующий со стороны гор, и пожалел, что не взял с собой толстовку. В футболке было более чем холодно, но возвращаться обратно пока не хотелось. На деле Тэхён не был точно уверен, какого именно ждёт поведения от Чонгука, ведь что-то требовать было как минимум глупо. Если у Чимина и Юнги была дорога друг к другу застелена лоскутным покрывалом, то каждый шаг к эльфу был похож на хождение по битому стеклу. Вальс, который эти двое танцевали, уже надоедал, но быть без движения, хоть это иногда и был шаг назад, всё равно лучше, чем топтаться на месте. Уже хочется отдаться эмоциям, настоять, сказать то, от чего у Чонгука сорвёт крышу, но внутри крутило и ломало от этих мыслей. Внутренний блок, непонятно кем установленный, был сильнее Тэхёна. – Хочешь погадаю? Тэ оборачивается на голос и видит перед собой пожилую альфу. Она была крохотной, доставала Тэ до плеча. Долгие годы тяжёлым грузом лежали на её плечах, от чего до конца бабушка разогнуться не могла. Она держала в руках сферу, к слову, первый раз попавшуюся Тэ на глаза, и улыбалась. – Вы гадалка? Это интересно, – Тэхён потёр замёрзшие руки в предвкушении. – Пойдём, я живу немного дальше по дороге, за деревней. Напою тебя чаем, а потом провожу, – бабушка разворачивается и уходит в темноту наступающей ночи дальше по дороге.***
Изба оказывается крохотной. Одна комната, половину которой занимает печь и стол. Кровать в углу была в беспорядке. Пахло травой и воском, Тэхёну нравилось. Бабушка подошла к печи и поставила на неё чайник с водой. – Садись давай. Тэхён улыбается и садится за стол. Напротив него садится альфа и тянет к Тэ свои сморщенные маленькие руки. Омега тянет их в ответ, и старушка вцепляется в них, всматриваясь в ладони. – Вижу много вопросов у тебя, сомнений, – альфа переводит взгляд на Тэхёна, а тот только кивает, – вижу нуждается в тебе один альфа, долго он искал тебя, и сейчас вижу опять потерял… Не беги от него, Тэхён, он поможет тебе, если ты поможешь ему. Крови не нужно бояться. Тэхён хмурится и всматривается в свои руки, когда альфа отпускает их, чтобы заварить чай. Какой ещё альфа нуждается в нём? Чонгук? Ну точно нет, это скорее Тэхён в нём сейчас нуждается, чтобы защититься от… Хосока. Тэхён слышит, как бабушка хмыкает, и идёт обратно с двумя кружками. Чай вкусный, с кислинкой и запахом какого-то ароматного цветка. Тэхёну нравится. – Рядом со мной сейчас есть кое-кто, но я… – Этот альфа. Вам нельзя быть вместе. Бери брата и уходи, вам нельзя, найдут, очистят и спрячут, – последние слова старушки тонут в грохоте за дверью. На пороге избы стоят Юнги, Чимин и Чонгук. Притом двое первых держат Гука, который метает искры в сторону старушки. Тэхён подскакивает на месте. – Эй, вы чего тут? Хотите чаю? Он вкусный! – Джин! Ты тварь! Ты опоил его? – Чонгук стоит и пытается из хватки Юнги вырваться, но не так-то это просто. – Он же должен хоть что-то понимать! А то так не честно, вон Чимин почти полностью врубается, а этот, как аутист, вечно в прострации. – Тэхён слышит уже знакомый ему голос. Повернув голову туда, где секунду назад сидела старушка, он видит Джина-джина. – Что за… – Тэ чувствует лёгкое головокружение. Что-то внутри снова шевелится, больно давит на сердце, и Тэ кажется, что он чувствует, как внутри что-то лопается, и его скручивает от острой боли в груди. Чимин уже рядом. Он всегда рядом, когда Тэхёну больно, он хватается за кофту друга, смотрит на него загнанным зверем, когда в груди снова ударяет.***
Чонгука пробивает дрожь, когда внутри всё сжимается. Опасность. Этот неуправляемый омега опять вляпался. Чимин влетает в комнату, держась за грудь и только подтверждая опасения альфы. – Блять! Когда трое добегают до нужного места, уже поздно. Чонгук хочет убивать. Почему этот ёбаный джин тут? У него была вполне простая роль, ничего особо делать не нужно, просто не пересекаться с Тэхёном, но этот эмоционально нестабильный урод уже дважды делал то, что делать не должен был. Кружка в руках Тэ, немного расфокусированный взгляд, и Гуку всё ясно. А когда Тэ сгибается пополам и Чимин подлетает к нему, у Чонгука сердце останавливается. – Он не должен знать, Джин, не должен, понимаешь? За чтоооооо… – Чонгук перестаёт вырываться, он просто смотрит на корчившегося от боли омегу и понимает, что снова не может помочь. Когда Тэ успокаивается на полу, он отталкивает Чимина, а в углу комнаты хмыкает Джин. – Это вам за то, что втянули в это дерьмо Намджуна! Тэхён опирается руками о пол и резко поднимает голову. Глаза у него красные, как сама кровь, и Чонгук стонет. Этого просто не может быть. Сколько лет, столько усилий и столько смертей, а сейчас всё это напрасно. – Здравствуй, любимый. Как наши дети? – Тэхён скалит зубы, и сейчас Гук видит заострившиеся клыки. – Ты ведь знаешь, что я потерял их. Ведь знаешь… Ты же это всё тогда подстроил… дорогой… Тэхён медленно поднимается на ноги и делает шаг к Гуку. Проводит длинными пальцами по щеке и целует в губы. – Ну и сколько же я проспал по твоей милости? – Достаточно, чтобы я смог забыть твои глаза и твою прогнившую натуру. – Ты не должен. Остановись! – Сзади раздается голос Чимина, – ты уже так далеко зашёл, мы не сможем больше защитить тебя! – Брат, не думал, что и ты в этом участвуешь… – Тэхён дует губы, – похоже, все здесь меня обманули… Ну что ж, тогда, видимо, придётся вас убить. Раз у вас, дорогое моё семейство, не хватило смелости убить меня. С этими словами Тэхён замахивается на Гука, но, закатив глаза, без сознания падает на пол. – Если вы думали, что я этого психа освободил навсегда, то вы ещё тупее, чем кажется на первый взгляд. Не забывайте о том, что произошло сегодня, и поскорее думайте, как всё исправить. Душа его так прогнила, что её уже не спасти. Не мучайте Тэхёна, – Джин уже разворачивается, чтобы уйти, но замирает на пороге, – а, и кстати! Тэхён будет помнить то, что произошло сегодня, так что придумайте, как помягче ему всё рассказать. Пока. Джин исчезает за дверью избушки, превращаясь в ночь. Чонгук опускается на колени перед неподвижным омегой. – Ребята, мы должны думать очень быстро. Он скоро проснётся и нам пиздец, – Чимин складывает руки и начинает молиться.